⁂


Всю ночь он просидел, держа ее на руках. Она постепенно становилась все холоднее и холоднее. Их окружала кромешная темнота. Он надеялся, что она находит темноту такой же надежной и утешительной, как он. Казалось, будто его окутывает большое черное одеяло.

На секунду он увидел перед собой детей. Но эта картина слишком сильно напоминала ему о действительности, и он отбросил ее.

Путь ему указал Юханнес. Он, Юханнес и Эфраим. Они составляют триединство, он всегда это знал. Они обладают общим даром, недоступным Габриэлю. Поэтому ему их не понять. Он, Юханнес и Эфраим. Они уникальны. Они ближе к Богу, чем все остальные. Они особенные. Об этом Юханнес написал в своей книжке.

Черную записную книжку Юханнеса он нашел не случайно. Его что-то туда вело, точно магнитом, притягивало к тому, что он считал оставленным ему Юханнесом наследством. Его тронула жертва, на которую готов был пойти Юханнес, чтобы спасти ему жизнь. Если кто и понимал, чего хотел достичь Юханнес, так это он. Надо же, какая ирония, что все оказалось напрасным. Спасти его суждено было дедушке Эфраиму. Он тяжело переживал то, что Юханнес потерпел неудачу. Жаль, что девушкам пришлось умереть. Но у него больше времени, чем у Юханнеса. У него получится. Он станет раз за разом пытаться, пока не найдет ключа к своему внутреннему свету. К тому скрытому глубоко внутри, чем, по словам дедушки Эфраима, он тоже обладает. В точности как Юханнес, его отец.

Он с сожалением погладил холодную руку девушки. Нельзя сказать, чтобы он не оплакивал ее смерть. Но она – всего лишь обычный человек, и Бог выделит ей особое место, поскольку она принесла себя в жертву ему, одному из избранников Божьих. Ему пришла в голову мысль: возможно, Бог ждет определенное количество жертв, прежде чем позволить Якобу найти ключ. Возможно, так же было с Юханнесом. Дело не в том, что они потерпели неудачу, просто Господь ожидает больше доказательств веры, чтобы указать путь.

От этой мысли Якоб просиял. Должно быть, так и есть. Он сам всегда больше верил в ветхозаветного Бога. В Бога, который требует кровавых жертв.

Ему не давало покоя лишь одно. Получит ли он прощение Бога, раз не сумел устоять перед плотскими наслаждениями? Юханнес был сильнее. Он никогда не поддавался искушению и этим восхищал Якоба. Когда он сам ощущал прикосновение мягкой нежной кожи, у него глубоко внутри что-то пробуждалось. На долю секунды дьявол пересиливал его, и он сдавался. Потом он, правда, так глубоко раскаивался, что Бог должен был это видеть. Раз Он способен смотреть ему прямо в сердце, то наверняка сможет увидеть, что раскаяние искренне, и дать ему отпущение грехов.

Якоб качал девушку на руках. Он отодвинул упавшую ей на лицо прядь волос. Она красива. Как только он увидел ее голосующей у дороги, сразу понял: она та, кто ему нужен. Первая девушка была знаком, которого он давно ждал. Он годами с восхищением читал слова Юханнеса в книжке, и когда девушка появилась у его дверей и спросила о своей матери, в тот же день, когда он сам получил Приговор, он понял, что это знак.

Якоб не впал в уныние от того, что не нашел силы с ее помощью. У Юханнеса ведь тоже не получилось с ее матерью. Главное, что с ней он начал прокладывать дорогу, которая была ему неизбежно предначертана, – идти по стопам отца.

Положить их вместе в Королевском ущелье означало продемонстрировать миру, обнародовать, что теперь он продолжает начатое Юханнесом. Он не думал, что кто-нибудь другой поймет. Достаточно того, что Бог понял и одобрил.

Если Якобу требовалось бы какое-нибудь окончательное доказательство этого, то вчера вечером это было оно. Когда они заговорили о результатах анализа крови, он нисколько не сомневался, что его посадят в тюрьму как преступника. Он не подумал о том, что дьявол заставил его оставить следы на теле.

Но Якоб рассмеялся дьяволу в лицо. К его великому удивлению, полицейские, напротив, сообщили, что анализ оправдал его. Это стало окончательным доказательством, которое требовалось, чтобы убедиться: он на правильном пути, и ничто не сможет его остановить. Он – особый. Он храним. Он благословен.

Он снова медленно погладил девушку по волосам. Придется искать новую.





⁂


Анника перезвонила всего через десять минут.

– Как ты и думал, у Якоба опять рак. Но на этот раз не лейкемия, а большая опухоль в мозгу. Ему сообщили, что ничего нельзя сделать, слишком поздно.

– Когда он получил это сообщение?

Анника сверилась с записями в блокноте.

– В тот же день, когда исчезла Таня.

Патрик тяжело опустился на диван в гостиной. Он знал, но все равно не мог до конца поверить. Дом дышал такой гармонией, таким покоем. Не имелось никаких следов зла, доказательство которого он держал в руке. Одна обманчивая нормальность. Цветы в вазе, разбросанные по полу детские игрушки, недочитанная книга на журнальном столике. Никаких трупов, никакой забрызганной кровью одежды, никаких горящих черных свечей.

Над камином висела даже картина с изображением вознесения на небо Христа после воскрешения, с нимбом вокруг головы и молящимися на земле под ним людьми, устремившими взгляды вверх.

Как можно оправдать самое злодейское из деяний, учитывая, что человек получил карт-бланш от Бога? Хотя, возможно, это не так уж странно. На протяжении истории во имя Бога убивались миллионы людей. Что-то в этой власти притягивало, опьяняло человека и сбивало его с пути.

Очнувшись от теологических размышлений, Патрик обнаружил, что вся команда стоит и смотрит на него в ожидании дальнейших инструкций. Он показал им, что нашел, и теперь каждый боролся с тем, чтобы не думать, какой ужас, возможно, именно в эту минуту переживает Йенни Мёллер.

Проблема заключалась в том, что они не имели представления, где она находится. Пока Патрик ждал звонка Анники, они продолжали еще более лихорадочные поиски в доме, а он сам позвонил в усадьбу и спросил Мариту, Габриэля и Лайне, нет ли какого-нибудь места, где, по их представлениям, может находиться Якоб. От их встречных вопросов он резко отмахивался. Времени на это сейчас не было.

Патрик взлохматил уже и так стоявшие дыбом волосы.

– Черт, где он может быть? Мы же не можем обыскивать всю территорию, сантиметр за сантиметром. Он ведь с таким же успехом может находиться поблизости от хутора Булларен или где-нибудь посередине? Что нам, черт побери, делать? – раздраженно проговорил он.

Мартин, ощущавший такое же бессилие, ничего не ответил. Да Патрик, собственно, и не ожидал от него ответа. Но тут ему пришла в голову мысль.

– Должно быть, это где-то здесь, вокруг Вестергордена. Подумай о следах удобрения. Предполагаю, что Якоб воспользовался тем же местом, что Юханнес, а тогда, видимо, логичнее всего искать где-то здесь?

– Ты прав, но Марита и ее свекор со свекровью утверждают, что на их земле больше никаких построек нет. В принципе это может быть пещера или нечто подобное, но, знаешь, какой территорией владеет семья Хульт? Это все равно что искать иголку в стоге сена!

– Да, а Сольвейг и ее сыновья? Их ты спрашивал? Они ведь раньше жили здесь и, возможно, знают что-нибудь, о чем Марита не имеет представления?

– Чертовски хорошая идея! Не висит ли возле телефона на кухне список телефонов? У Линды же с собой мобильный телефон, так что можно надеяться, я сумею сразу связаться с ними через нее.


Мартин пошел проверять и вернулся со списком, где было аккуратно записано имя Линды. Патрик нетерпеливо слушал гудки. После, как ему показалось, целой вечности ожидания Линда ответила.

– Линда, это Патрик Хедстрём. Мне очень надо поговорить с Сольвейг или с Робертом.

– Они в палате у Юхана. Он очнулся! – с радостью воскликнула Линда. С тяжелым чувством Патрик подумал, что вскоре радость из ее голоса исчезнет.

– Приведи кого-нибудь из них, это очень важно.

– О’кей, с кем из них вы больше хотите поговорить?

Он задумался. Но кто знает окрестности вокруг дома лучше подростка? Выбор прост.

– С Робертом.

Он услышал, как она положила телефон и пошла, чтобы привести Роберта. «Мобильный телефон наверняка нельзя вносить в палату из-за риска испортить оборудование», – успел подумать Патрик и сразу услышал в трубке низкий голос Роберта.

– Да, это Роберт.

– Привет, это Патрик Хедстрём. Меня интересует, не можешь ли там нам кое с чем помочь? Это очень важно, – поспешил добавить он.

– Ну-у о’кей, в чем дело? – с сомнением спросил Роберт.

– Меня интересует, не знаешь ли ты еще каких-нибудь построек на земле вокруг Вестергордена, кроме тех, что находятся вблизи дома? Собственно, это необязательно должна быть постройка, скорее место, где можно хорошо спрятаться, если ты понимаешь, что я имею в виду. Но что-то довольно большое, чтобы там помещалось больше одного человека.

Он четко слышал, как в голове у Роберта возникло нагромождение вопросительных знаков, но, к облегчению Патрика, он не стал спрашивать о причине его вопросов. После некоторого размышления послышался неторопливый ответ.

– Ну, единственное, что приходит мне в голову, – это старое бомбоубежище. Оно находится довольно далеко в лесу. Мы с Юханом обычно играли там в детстве.

– А Якоб? – спросил Патрик. – Он про него знал?

– Да, мы однажды совершили ошибку, показав ему убежище. Но он тогда прямиком побежал и наябедничал папе, который пришел туда вместе с Якобом и запретил нам там находиться. Сказал, что там опасно. Якоб умел быть хорошим мальчиком для собственной пользы, – мрачно сказал Роберт, вспомнив свое детское разочарование.

Патрик подумал, что в дальнейшем слово «хороший» с Якобом связывать не будут. Получив описание дороги, он поспешно поблагодарил и положил трубку.

– Мартин, думаю, я знаю, где они. Давай соберем всех во дворе.

Пятью минутами позже под палящим солнцем стояли восемь полицейских с серьезными лицами. Четверо – из Танумсхеде и четверо – из Уддеваллы.

– У нас есть основания считать, что Якоб Хульт находится здесь в лесу, в старом бомбоубежище. Вероятно, у него там Йенни Мёллер, но мы не знаем, жива она или нет. Поэтому мы должны исходить из того, что она жива, и действовать с величайшей осторожностью. Мы поступим так: будем осторожно продвигаться вперед, пока не обнаружим бомбоубежище, потом мы его оцепим. При полном молчании, – строго сказал Патрик и оглядел команду, дополнительно задержав взгляд на Эрнсте. – Оружие будем держать наготове, но никто ничего не делает без четкой команды от меня. Ясно?

Все серьезно закивали.

– К нам уже направляется «Скорая помощь» из Уддеваллы, но они не подъедут вплотную с сиренами, а остановятся перед самым въездом в Вестергорден. В лесу звуки разносятся далеко, а мы не хотим, чтобы он знал, что что-то происходит. Как только возьмем ситуацию под контроль, мы сразу вызовем медицинский персонал.

– Не лучше ли нам взять кого-нибудь из медиков с собой? – спросил один из коллег из Уддеваллы. – Когда мы ее найдем, возможно, помощь потребуется незамедлительно.

– По сути, ты прав, – ответил Патрик, – но мы не можем их ждать. Сейчас важнее быстро определить ее местоположение, а тем временем медицинский персонал, наверное, успеет подъехать. О’кей, тогда вперед.

Роберт описал, где нужно заходить за домом в лес, чтобы метров через сто увидеть тропинку, ведущую к убежищу. Тропинка была почти незаметной, если не знать, что она там есть, и Патрик сперва чуть не пропустил ее. Они медленно продвигались к цели, и примерно через километр Патрику показалось, что сквозь листву что-то виднеется. Не говоря ни слова, он остановился и помахал идущим за ним мужчинам. Стараясь соблюдать максимальную тишину, они стали рассредоточиваться вокруг убежища, правда, кое-какого шороха избегать не удавалось. При каждом звуке Патрик корчился, но надеялся, что толстые стены блокируют Якобу все звуки.

Он выхватил пистолет и увидел, что Мартин сделал то же самое. Они на цыпочках подкрались к двери и осторожно пощупали ее. Заперто. Черт, что же делать? Они не взяли с собой никаких инструментов, чтобы вскрыть дверь, и теперь оставалось только призывать Якоба выйти добровольно. Патрик со страхом постучал в дверь и сразу отскочил в сторону.

– Якоб, мы знаем, что ты здесь. Нам бы хотелось, чтобы ты вышел!

Ответа не последовало. Патрик предпринял новую попытку:

– Якоб, я знаю, что ты не намеренно причинял вред девушкам. Ты лишь повторял действия Юханнеса. Выйди, чтобы мы смогли об этом поговорить.

Он сам слышал, насколько неубедительно звучат его слова. Наверное, ему следовало бы пройти какой-нибудь курс по освобождению заложников или хотя бы взять с собой психолога. Но за неимением лучшего, приходилось полагаться на его собственные идеи о том, как можно уговорить психопата выйти из бомбоубежища.

К его большому удивлению, секундой позже послышался щелчок замка. Дверь медленно открылась. Стоявшие по бокам от двери Патрик и Мартин переглянулись. Оба держали пистолеты перед лицом и напряглись всем телом, чтобы быть готовыми. Якоб вышел. На руках он держал Йенни. Не вызывало сомнений, что она мертва, и Патрик прямо почувствовал, как разочарование и скорбь захлестнули сердца полицейских, которые теперь уже стояли на виду, направив пистолеты на Якоба.

Якоб проигнорировал их. Он устремил взгляд вверх и заговорил, обращаясь куда-то в воздух:

– Я не понимаю. Я ведь избранник. Тебе следовало защитить меня. – У него был такой растерянный вид, будто мир только что перевернулся. – Зачем Ты спас меня вчера, если сегодня я уже лишен Твоей милости?

Мартин и Патрик посмотрели друг на друга. Казалось, Якоб совершенно лишился разума. Но это делало его только опаснее. Было невозможно просчитать, что он предпримет. Они по-прежнему стояли, направив на него пистолеты.

– Положи девушку, – произнес Патрик.

Якоб продолжал смотреть в небо и разговаривать со своим невидимым Богом.

– Я знаю, что Ты собирался позволить мне обрести дар, но мне нужно больше времени. Почему Ты отворачиваешься от меня?

– Положи девушку и подними руки вверх! – более твердым голосом скомандовал Патрик.