– Извините, но вы прислоняетесь к моей машине.

– Да, так и есть, – произнес Эрнст самым нахальным тоном, на какой отважился. Лучше сразу вызвать к себе уважение. – Эрнст Лундгрен из отделения полиции Танумсхеде.

Габриэль вздохнул.

– Что теперь? Юхан и Роберт опять что-нибудь натворили?

– Наверняка натворили, если я достаточно знаю этих негодяев, но в данный момент мне ничего такого не известно, – ухмыльнулся Эрнст. – Нет, я хотел бы задать несколько вопросов по поводу женщин, обнаруженных в Королевском ущелье. – Он кивнул в сторону деревянной лестницы, которая, извиваясь, вела вверх по горной стене.

Габриэль, сунув газету под мышку, скрестил руки на груди.

– Что, скажите на милость, я могу об этом знать? Неужели речь опять о той старой истории с моим братом? Я уже нескольким вашим коллегам отвечал на подобные вопросы. Во-первых, с тех пор прошло бог знает сколько лет, а принимая во внимание события последних дней, вероятно, уже можно считать доказанным, что Юханнес не имел к этому никакого отношения! Вот, посмотрите!

Он развернул газету и показал ее Эрнсту. На первой странице доминировала фотография Йенни Мёллер, а рядом – нечеткая паспортная фотография Тани Шмидт. Заголовки вполне ожидаемо были броскими.

– Вы хотите сказать, что мой брат восстал из могилы и совершил это? – Его голос дрожал от возмущения. – Сколько времени вы намерены тратить на копание в моей семье, пока настоящий убийца бегает на свободе? Против нас у вас есть только свидетельские показания, которые я дал двадцать лет назад, и тогда я, конечно, не сомневался, но, черт возьми, ведь было не совсем светло, а я долго просидел у постели умирающего сына и, возможно, просто-напросто обознался!

Он сердитым шагом обошел вокруг машины и нажал на кнопку пульта, открыв центральный замок. Прежде чем сесть в машину, он выдал Эрнсту последнюю возмущенную тираду:

– Если так будет продолжаться, я подключу наших адвокатов. Мне надоело, что с тех пор, как вы нашли девушек, люди пялятся на меня так, что у них вот-вот глаза повываливаются, и я не собираюсь позволять вам раздувать сплетни о моей семье только потому, что вам больше нечем заняться.

Габриэль захлопнул дверцу, резко рванул с места и поехал в гору на такой скорости, что пешеходам приходилось шарахаться в стороны.

Эрнст усмехнулся. Деньги у Габриэля Хульта, возможно, и есть, но, как полицейский, Эрнст обладает властью перевернуть весь его привилегированный мирок. Жизнь сразу показалась намного лучше.





⁂


– Мы стоим на пороге кризиса, который повлияет на весь муниципалитет. – Стиг Тулин, самый влиятельный человек муниципалитета, пристально смотрел на Мелльберга, на которого это, казалось, особого впечатления не производило.

– Ну, как я уже говорил и тебе, и всем, кто уже успел позвонить, мы усиленно работаем над этим расследованием.

– Мне по десять раз в день звонят встревоженные предприниматели, и я разделяю их беспокойство. Ты видел, что творится по всей округе в кемпингах и гаванях? Это скажется не только на экономике Фьельбаки, что уже было бы достаточно печальным. В результате последнего исчезновения девушки туристы теперь бегут из близлежащих мест тоже. Это уже становится заметным в Греббестаде, Хамбургсунде, Чемперсвике и даже в Стрёмстаде. Я хочу знать, что конкретно вы делаете для разрешения этой ситуации!

У Стига Тулина, который обычно непрерывно улыбался, демонстрируя белоснежные зубы, благородный лоб был сейчас сердито наморщен. Стиг более десяти лет являлся главным представителем муниципалитета, и народная молва также называла его кем-то вроде местного донжуана. Мелльберг был вынужден признать, что способен понять подпадавших под его шарм женщин. Не потому, что обладает такими наклонностями, поспешно уточнил про себя Мелльберг, но даже мужчина не мог не заметить, что Стиг Тулин в прекрасной форме для своих пятидесяти лет, и очарование седых висков дополняют по-мальчишески голубые глаза.

Мелльберг успокаивающе улыбнулся.

– Стиг, ты не хуже меня знаешь, что я не могу вдаваться в детали нашей работы над расследованием, но поверь мне на слово, когда я говорю, что мы задействуем все ресурсы для того, чтобы найти дочку Мёллеров и того, кто совершил эти жуткие преступления.

– У вас действительно хватает сил для такого сложного расследования? Не следует ли вам привлечь подкрепление, ну, скажем из Гётеборга?

От возбуждения на седых висках Стига выступил пот. Его политическое положение сильно зависело от того, насколько довольны его действиями предприниматели муниципалитета, и возмущение, которое они проявляли в последние дни, ничего хорошего на следующих выборах ему не предвещало. В коридорах власти он чувствовал себя прекрасно и понимал также, что его политический статус во многом лежит в основе успехов на любовном фронте.

Теперь сердитая морщина стала проступать и на хоть и не столь же благородном лбу Мелльберга.

– Заверяю тебя, помощь нам не требуется. И должен заметить, мне не нравится недоверие, которое ты проявляешь к нашей компетентности, задавая такой вопрос. Жалоб на нашу работу еще никогда не поступало, и я не вижу никаких поводов для высказывания необоснованной критики в данном случае.

Благодаря умению разбираться в людях, которое верой и правдой служило ему в политике, Стиг Тулин понимал, когда пора отступать. Сделав глубокий вдох, он напомнил себе, что не в его интересах ссориться с местной полицией.

– Ладно, возможно, я немного поторопился с таким вопросом. Естественно, вы пользуетесь у нас полным доверием. Но я хочу все-таки подчеркнуть важность того, чтобы дело раскрыли как можно скорее!

Мелльберг лишь кивнул в ответ, и после обычных вежливых фраз на прощание самый влиятельный представитель муниципалитета покинул здание полиции.





⁂


Она критически рассматривала себя в полный рост в зеркале, которое упросила родителей установить в кемпере. Недурно. Хотя сбросить пару килограммов не помешало бы. Мелани пощупала кожу на животе и попробовала его втянуть. Вот так-то лучше. Ей не хотелось, чтобы был виден хоть грамм жира, и она решила в ближайшие недели есть на обед только по одному яблоку. Пусть мать говорит что угодно, она готова на все, лишь бы не стать такой жирной и противной, как она.

В последний раз поправив едва прикрывавший ягодицы купальник, она взяла пляжную сумку и полотенце и собралась идти на пляж, когда ее остановил стук. Наверняка кто-нибудь из приятелей зашел по пути на пляж узнать, не хочет ли она пойти вместе. Мелани открыла дверь. Секундой позже она отлетела назад в кемпер, ударившись поясницей о маленький обеденный стол. От боли потемнело в глазах, удар выдавил воздух из легких, поэтому она не могла произнести ни звука. В кемпер вторгся мужчина, и она попыталась припомнить, видела ли его раньше. Он казался смутно знакомым, но от шока и боли ей было трудно собраться с мыслями. Одна мысль, правда, возникла незамедлительно – мысль об исчезновении Йенни. Паника лишила ее остатков рассудка, и она беспомощно осела на пол.

Когда он схватил ее за руку и потащил к кровати, она не протестовала. Но когда принялся развязывать ей на спине купальник, страх придал ей сил, и она пнула ногой назад, целясь мужчине в промежность. Она промахнулась, попала в бедро, и сразу последовал ответ. Кулак угодил в область поясницы, в то самое место, которым она ударилась о стол, и вновь вышиб из Мелани воздух. Она рухнула на кровать и сдалась. Сила ударов заставила ее почувствовать себя маленькой и беззащитной, и в голове осталась одна-единственная мысль: выжить. Мелани приготовилась к тому, что умрет. Так же, как умерла Йенни, в чем теперь нет сомнений.

Как раз когда мужчина спустил ей купальник до коленей, его заставил обернуться какой-то звук. Прежде чем мужчина успел среагировать, что-то ударило его в голову, и он, захрипев, рухнул на колени. Позади него Мелани увидела зануду Пера с битой для игры в лапту в руке. «Жесть», – успела подумать она, и все почернело.






⁂


– Проклятье, я должен был его узнать!

Мартин топтался на месте от раздражения, показывая рукой на мужчину, которого, уже в наручниках, запихивали на заднее сиденье полицейской машины.

– Как, черт возьми, ты мог его узнать? Он в тюрьме нагнал себе мускулатуры минимум на двадцать килограмм и еще осветлил волосы. Да его бы собственная мать не узнала. Кроме того, ты видел его только на фотографии.

Патрик изо всех сил пытался утешить Мартина, но подозревал, что старается понапрасну. Они стояли в кемпинге Греббестада, возле кемпера, где жила Мелани с родителями, а вокруг них собралась целая толпа любопытных, чтобы посмотреть, что случилось. Мелани уже увезли на «Скорой помощи» в больницу Уддеваллы. Когда Патрик дозвонился по мобильному телефону до ее родителей, те были в Свенесунде, в торговом центре, и в шоковом состоянии поехали прямо в больницу.

– Патрик, я смотрел ему прямо в лицо. Думаю, даже кивнул ему. Он, наверное, хохотал до смерти, когда мы уехали. Кроме того, его палатка находилась вплотную к палатке Тани и Лизы. Черт, разве можно быть таким идиотом?

Он слегка ударил себя кулаком по лбу, чтобы подчеркнуть свои слова, и почувствовал, как в груди начинает собираться и расти ужас. Им уже завладела дьявольская игра в «если бы». Если бы он только узнал Мортена Фриска, возможно, Йенни сейчас была бы дома с родителями. Если бы, если бы, если бы.

Патрик прекрасно понимал, что разыгрывается в голове у Мартина, но не знал, какими словами можно воспрепятствовать этим терзаниям. Будь он сам на его месте, он, вероятно, рассуждал бы так же, даже зная, что оснований для самобичевания нет. Опознать насильника, арестованного пять лет назад за четыре изнасилования, было почти невозможно. Тогда всего лишь семнадцатилетний Мортен Фриск был худеньким темноволосым парнем и пользовался ножом, чтобы принуждать жертв к подчинению. Теперь он – светловолосая гора мышц и явно считает, что ему достаточно полагаться на собственную силу, чтобы владеть ситуацией. Патрик подозревал также, что в преображении Мортена не последнюю роль сыграли стероиды, которые не слишком трудно раздобыть в тюрьмах страны, и они не только не ослабили его внутреннюю агрессию, а превратили тлеющие угли в яростный огонь.

Мартин показал на молодого парня, который несколько неуклюже стоял в стороне от центра событий, нервно покусывая ногти. Биту уже забрали полицейские, и на его лице была отчетливо написана нервозность. Видимо, он был не уверен, сочтет его «длинная рука закона» героем или попросту преступником. Патрик кивком велел Мартину следовать за ним и подошел к топтавшемуся на месте парню.

– Пер Турссон, я не ошибаюсь?

Парень кивнул.

– Он приятель Йенни Мёллер, – объяснил Мартину Патрик. – Это он рассказал, что она собиралась ловить попутку во Фьельбаку.

– Ты сработал прямо вроде группы захвата, – вновь обратился к Перу Патрик. – Откуда ты узнал, что Мелани пытаются изнасиловать?

– Мне нравится сидеть и смотреть на приезжающий сюда народ, – ответил Пер, не отрывая взгляда от земли. – Когда он на днях поставил здесь палатку, я сразу обратил на него внимание. Он как-то по-особенному бегал перед маленькими девочками, выпятив грудь. Считал, что круто выглядит со своими ручищами как у гориллы. Я видел, как он засматривается на девушек. Особенно если на них не слишком много одежды.

– И что произошло сегодня? – стал нетерпеливо помогать ему Мартин.

– Я видел, – по-прежнему не поднимая глаз, продолжил Пер, – что он сидел и смотрел, как уезжали родители Мелани, а потом словно немного выжидал.

– Как долго?

Пер задумался.

– Минут пять. Потом он вроде как решительно пошел к кемперу Мелани, и я подумал, может, у него с ней стрелка забита или что-то такое, но, когда она открыла, он вроде как просто ворвался, и тут я подумал: «блин, наверное, это он забрал Йенни», пошел, взял у ребят биту для лапты, а после пошел туда и ударил его по голове.

Здесь ему пришлось остановиться и перевести дух, и он впервые поднял взгляд и посмотрел прямо на Патрика и Мартина. Они увидели, что нижняя губа у него дрожит.

– Мне теперь грозят за это заморочки? В смысле за то, что я ударил его по голове?

Патрик успокаивающе положил руку ему на плечо.

– Осмелюсь пообещать, что никакие последствия тебе за это не угрожают. Мы отнюдь не поощряем подобные действия гражданского населения, пойми меня правильно, но, по правде говоря, если бы ты не вмешался, он, вероятно, успел бы изнасиловать Мелани.

От облегчения Пер буквально сжался, но вскоре вновь выпрямился и спросил:

– А может быть, что он… с Йенни тоже?

Он даже не мог это выговорить, и тут успокаивающим заверениям Патрика пришел конец. Вопрос Пера облек в слова его собственные размышления.

– Не знаю. Ты видел, чтобы он когда-нибудь так же посматривал на Йенни?

Пер принялся лихорадочно думать, но под конец отрицательно покачал головой.

– Я не знаю. В смысле он наверняка посматривал, он глядел на всех подходящих девчонок, но не могу сказать, что он смотрел на нее как-то особенно.

Поблагодарив Пера, они передали его взволнованным родителям, а сами поехали в направлении здания полиции. Там, уже под надежной охраной, находился тот, кого они, возможно, так лихорадочно искали. Не зная, что оба делают одно и то же, Мартин и Патрик в прямом смысле слова держали кулаки за то, чтобы так оно и было.



Атмосфера в допросной была напряженной. Мысль о Йенни Мёллер подгоняла всех в стремлении выдавить из Мортена Фриска правду, но они также знали, что некоторые вещи нельзя форсировать. Допрос вел Патрик, и никого не удивило, что он попросил Мартина присутствовать. Покончив с необходимыми для магнитофонной записи процедурами – со сведениями об имени, времени и часе, они приступили к работе.

– Вы задержаны за попытку изнасилования Мелани Юханссон. Можете ли вы что-нибудь возразить по этому поводу?

– Да уж, не сомневайтесь!

Мортен сидел, вальяжно откинувшись на спинку стула и опираясь о нее одним из огромных бицепсов. Одет он был по-летнему, в глубоко вырезанную майку и коротенькие шорты – минимум ткани, чтобы выставить напоказ максимум мускулов. Крашеные светлые волосы были чуть слишком длинными, и челка все время падала ему на глаза.