Эта столь важная информация порадовала и очень обнадежила всех присутствующих.
Глава четырнадцатая
Призрак любви
Дорогие родители!
Я – классный руководитель!
У нас все прекрасно!
Нужны только шторы для класса!
И новенький стенд, и картины,
И как в магазине витрины.
И краски, и лаки для парты,
На стену огромные карты,
Два глобуса, тюль, ламинат,
Проектор и стенд для наград!
Горшочки, доска и экран,
Не мне это нужно, а вам!
На месте не мнется прогресс,
Такой вот учебный процесс!
– Вот! Нашел рецепт! Тут всего лишь неделя! – как-то радостно заметил Винсент. – Это – самый быстрый рецепт! Других нет! Хотя… Можно попробовать дать им сырой ингредиент… Он тоже действует, правда, вкус у него…
Винсент выволок мешок с каким-то коричневым содержимым… В тот момент, когда мешок раскрылся, где-то холодным потом облился Дед Мороз, глядя, как ребятишки канючат подарки. Возле мешка образовалась давка, а потом раздались такие комментарии, от которых хотелось отвести не только душу на ком-нибудь, но и впечатлительных детей на расстояние пары километров.
– Гадость! – заметила Шарман, разглядывая нечто коричневое и кривясь. – Что это?
– Фу! – кашлял Арден, прижимая платочек ко рту, пока рядом бледнел Робер, что-то мужественно разжевывая и сглатывая. Рядом морщился дракон, дыша, как после рюмки горячительного, и пытаясь занюхать рукавом. Мадемуазель Шарман категорически заявляла, что лучше умереть, чем есть «это», закатывала глаза и истерику, но при этом украдкой пыталась прожевать противоядие.
– Вот поэтому приходится настаивать, – вздохнул Винсент, а я понимала, что придется настаивать на том, чтобы меня торжественно отправили на раннюю пенсию!
Я смотрела на сморщенную коричневую штуку на ладошке, напоминающую мою жизнь, а потом потянула ее в рот, понимая, что жить мне хочется, а жевать тем более… Тьфу! Я даже проглотить эту гадость не могу!
– Я же говорил, – зевнул Винсент, глядя на наши мучения. – Вот только не спрашивайте, что это…
Мысль о том, что парочка сотен трупов уютно лягут братской могилой шпрот на мою совесть, заставила меня похолодеть. Мой услужливый мозг решил подкинуть мне пару идей, от которых сжался сначала желудок, потом самооценка, требуя подписать заявление на увольнение немедленно и задним числом! То, что эта гадость уже прошла клинические испытания чьим-то желудком, сомнений не вызывало. Пока где-то плакали, кололись и доедали кактус оголодавшие мышки, я с горечью осознала, что у нас теперь есть одна большая тайна на весь трудовой коллектив. И вообще, нужно было начинать учебный год со слов: «Хлебнуть придется нам сполна…»
«Это – гриб», – появилась надпись на стене, заставив самооценку воспрянуть духом. «Но его название тебе не понравится! Так что лучше не спрашивай!» – зловеще дописал призрак, заставив содрогнуться мой несчастный желудок.
Можно, конечно, выйти и радостно сообщить всем: «Господа, вы отравлены!» А потом прыткой белочкой пробежаться с корзиночкой среди гостей, предлагая побаловать желудок и нервную систему новым испытанием, искренне желая всем и каждому приятного аппетита. Тогда немудрено будет, если к моей махровой халатности, допустившей такое безобразие, добавятся дизайнерские белые тапочки.
Где-то в воздухе витала идея организовать конкурсы на поедании этого грибочка, но тут же, где-то неподалеку витал запах скандала международного значения. «Гриб или черный ящик?» – мысленно спрашивала я, чувствуя себя маньяком-затейником. Так или иначе, правду нужно преподносить под правильным соусом!
– Сейчас мы объявим конкурс поваров! – сориентировалась я, вспоминая шоу. – И каждый должен продегустировать блюдо!
Я бросилась в зал, который гудел ульем, обсуждая будущую войну. К ней уже подключились и другие государства. Прямо на столе между угощениями подписывался и скреплялся печатками договор о «Военном Альянсе Ежиков».
– Дамы и Господа! Короли и Королевы! – выкрикнула я, улыбаясь. – Я вижу, что вы привезли с собой поваров! И все уже отведали изумительную кухню каждого королевства. Поэтому я хочу предложить вашим поварам сразиться в кулинарном поединке!
Все тут же обратили на меня внимание, захлопав глазами. Танцы уже наскучили, а тут я со своей культурной программой.
– Призрак, – прошептала я, а рядом появилась маленькая надпись: «Что?»
– Мне нужна твоя помощь! Поможешь в оформлении конкурса? – елейно попросила я, глядя, как меркнет надпись. – Там нужно совсем чуть-чуть… Совсем немножко… Чтобы было красиво и торжественно…
«А что мне за это будет?» – поинтересовался будущий дизайнер-оформитель-проектор и ответственный за спецэффекты по совместительству, требуя заслуженный гонорар.
– Мы тебе положим самую большую порцию! – попыталась заинтриговать я.
«Не пойдет!» – заставила меня задуматься надпись. Нет, если был бы кетчуп, то пошло бы, как дети в школу, а так…
– А что ты хочешь? – подозрительно прищурилась я, глядя на стену.
«Ты будешь слушать, что я тебе говорю!» – прочитала я, представляя, как пашу землю вокруг замка, отмываю коридоры Золушкой в предпоследней стадии эксплуатации и прочие идеи по разнообразию досуга, после которых хочется воскликнуть: «Ах, увольте меня!» И интенсивно замахать веером в надежде улететь подальше от эксплуататора.
– Ладно, – нахмурилась я, но тут же расцвела улыбкой, обращенной к аудитории. – Я не шучу! Вы же всегда хотели знать, чей повар лучше?
На стене появилась надпись: «Конкурс поваров!» – заставив всех дружно захлопать. Рядом с надписью появилась какая-то какашка, от которой идет пар.
– Что это? – шепотом сглотнула я, глядя на неаппетитный логотип.
«Пирог», – размашисто подписал картину очень скромный художник.
– Да. – Я грустно посмотрела на шедевр кулинарии, за который оторвали бы руки любому дизайнеру меню. – Я знаю, почему ты злой. У тебя было действительно тяжелое детство!
Зал совещался, а я пыталась понять, нравится ли им моя идея. В итоге все сошлись на том, что идея – замечательная. Повара, которых срочно пригласили в зал, стояли по стойке «смирно».
– Но… – улыбнулась я, глядя на будущих дегустаторов, – наш конкурс будет называться…
На стене уже появилась надпись: «И бал в рот!» Ладно, хорошо, я почти согласна.
– У нас есть очень редкий, но очень полезный ингредиент! Еще никому не удавалось приготовить его так, чтобы все облизали пальчики! – распылялась я приторно-сладким освежителем воздуха. – Так что это – настоящий вызов для кулинаров! Вы готовы защитить честь своего королевства? Готовы! Винсент! Неси мешок!
Вокруг мешка толпились гости, разглядывая грибы. Если бы я однажды разрабатывала план холодной мести, то, поверьте, в космосе было бы теплее.
– Это – редкий гриб, который называется… – улыбнулась я, пока повара пробовали на вкус и гастрономически ужасались. В их глазах я уже была кем-то сродни кровожадному тамаде, требующему моральных унижений в каждом конкурсе. Винсент развел руками, когда я уставилась вопросительно на него.
– Придумай какое-нибудь приличное для гриба название! – прошептала я, оборачиваясь.
«Подсос…» – проступило на стене.
– Эм? – сглотнула я, пытаясь заслонить надпись на стене собой.
«Что тебе не нравится? Подсосенник! Я просто сократил! Есть же подосиновики, есть подберезовики, а у нас – подсосенник!» – ответили мне.
– Я назову его своим именем! – орали маги, отсыпая себе условно съедобный гриб для будущих диссертаций. – Я первый напишу про него трактат! Руки прочь!
– Вы готовы? У вас есть… – я снова пыталась придать своему голосу нотки наигранной жизнерадостности, поглядывая на Винсента, который с грустью и обреченностью смотрел куда-то вниз. – эм… время… до полшестого! – торжественно объявила я. – До полшестого мы ждем ваши шедевры, чтобы каждый из нас попробовал его и смог выбрать лучшего повара!
– Вообще-то я показывал тебе, что до полуночи, – заметил Винсент. – На пальцах показывал. Ах, извините! Ладно, чем быстрее, тем лучше!
Повара нагребли грибов и удалились, оставив меня в мучительном ожидании. Начались танцы, а меня почему-то никто не приглашал. Я нервничала, переживала, глядя на танцующих гостей и на часы. Хоть бы получилось! Хоть бы получилось!
Пробило полшестого, и повара торжественно вносили закуску, которую поочередно пробовал каждый. Теперь я понимала, что значит королевская гордость, когда видела довольные улыбки, с которыми дегустируют новое блюдо, заставляя всех родственников и слуг принять посильное участие в очищении подноса.
– Вы точно уверены, что все попробовали? – игриво заметила я, понимая, что победила дружба. Дружба меня и смекалки. – А ну-ка, давайте! Все должны попробовать!
Я торжественно ела с каждого подноса, рассыпаясь в восхищении, заметила, что такого еще никогда не бывало, чтобы победили все повара сразу! Еще минут десять меня смело можно было назвать тем самым вазелином, который сглаживал шероховатости внешней политики. Результат вполне удовлетворил всех присутствующих, а кто-то даже распробовал, требуя, чтобы это блюдо прочно обосновалось в королевском меню!
Время летело незаметно, заставив меня немного расслабиться. Мы даже спели хором песню, которую разучивали, повергая всех присутствующих в овации и истерику. Как только мы закончили свой скудный репертуар, один из королей ударил ножом по кубку.
– Обычно приятно благодарить за бал после бала, но это было настолько чудесно, что мы решили поблагодарить вас прямо сейчас! – послышался голос, сопровождаемый звоном колокольчика.
Все смотрели на меня с улыбками, получая в ответ ту самую дежурную улыбку, которая намертво прилипла к моим губам.
– И этого бала не было бы, если бы не наша замечательная ректорша! – растроганно заметил чей-то отец, едва ли не утирая скупые слезы. – Поэтому мы решили подарить вам подарок! Внесите подарок!
Дверь открылась, а на пороге появились слуги с большой, украшенной самоцветами шкатулкой. Подарок от родительского комитета? Ничего себе! Я даже не думала, что их благодарность будет измеряться не только словами!
– Мы ошибались в вас, дорогая ректорша. – В центре зала, куда меня торжественно пригласили, стоял седовласый король. – Вы – лучший ректор, которого мы могли бы себе представить!
– Так заботиться о наших мальчиках! – растроганно заметила маленькая королева в синем, смахивая слезу и обнимая сына. – Мы тронуты! Они столько про вас рассказывали, поэтому…
– …мы решили отблагодарить вас! – закончил бородатый король, поднимая свой кубок. Слуги откинули крышку шкатулки, в которой лежало роскошное ожерелье. При виде такой красоты мне срочно захотелось обзавестись собственной сокровищницей! Невероятно! Я смотрела на игру самоцветов в золотой оправе, а потом переводила взгляд на улыбающихся родителей, преисполненных искренней благодарности.
– Примерьте его! – предложил толстый король, пока я протягивала руку к этому невероятному украшению. – Вы – украшение этой Академии.
Глава четырнадцатая
Призрак любви
Дорогие родители!
Я – классный руководитель!
У нас все прекрасно!
Нужны только шторы для класса!
И новенький стенд, и картины,
И как в магазине витрины.
И краски, и лаки для парты,
На стену огромные карты,
Два глобуса, тюль, ламинат,
Проектор и стенд для наград!
Горшочки, доска и экран,
Не мне это нужно, а вам!
На месте не мнется прогресс,
Такой вот учебный процесс!
– Вот! Нашел рецепт! Тут всего лишь неделя! – как-то радостно заметил Винсент. – Это – самый быстрый рецепт! Других нет! Хотя… Можно попробовать дать им сырой ингредиент… Он тоже действует, правда, вкус у него…
Винсент выволок мешок с каким-то коричневым содержимым… В тот момент, когда мешок раскрылся, где-то холодным потом облился Дед Мороз, глядя, как ребятишки канючат подарки. Возле мешка образовалась давка, а потом раздались такие комментарии, от которых хотелось отвести не только душу на ком-нибудь, но и впечатлительных детей на расстояние пары километров.
– Гадость! – заметила Шарман, разглядывая нечто коричневое и кривясь. – Что это?
– Фу! – кашлял Арден, прижимая платочек ко рту, пока рядом бледнел Робер, что-то мужественно разжевывая и сглатывая. Рядом морщился дракон, дыша, как после рюмки горячительного, и пытаясь занюхать рукавом. Мадемуазель Шарман категорически заявляла, что лучше умереть, чем есть «это», закатывала глаза и истерику, но при этом украдкой пыталась прожевать противоядие.
– Вот поэтому приходится настаивать, – вздохнул Винсент, а я понимала, что придется настаивать на том, чтобы меня торжественно отправили на раннюю пенсию!
Я смотрела на сморщенную коричневую штуку на ладошке, напоминающую мою жизнь, а потом потянула ее в рот, понимая, что жить мне хочется, а жевать тем более… Тьфу! Я даже проглотить эту гадость не могу!
– Я же говорил, – зевнул Винсент, глядя на наши мучения. – Вот только не спрашивайте, что это…
Мысль о том, что парочка сотен трупов уютно лягут братской могилой шпрот на мою совесть, заставила меня похолодеть. Мой услужливый мозг решил подкинуть мне пару идей, от которых сжался сначала желудок, потом самооценка, требуя подписать заявление на увольнение немедленно и задним числом! То, что эта гадость уже прошла клинические испытания чьим-то желудком, сомнений не вызывало. Пока где-то плакали, кололись и доедали кактус оголодавшие мышки, я с горечью осознала, что у нас теперь есть одна большая тайна на весь трудовой коллектив. И вообще, нужно было начинать учебный год со слов: «Хлебнуть придется нам сполна…»
«Это – гриб», – появилась надпись на стене, заставив самооценку воспрянуть духом. «Но его название тебе не понравится! Так что лучше не спрашивай!» – зловеще дописал призрак, заставив содрогнуться мой несчастный желудок.
Можно, конечно, выйти и радостно сообщить всем: «Господа, вы отравлены!» А потом прыткой белочкой пробежаться с корзиночкой среди гостей, предлагая побаловать желудок и нервную систему новым испытанием, искренне желая всем и каждому приятного аппетита. Тогда немудрено будет, если к моей махровой халатности, допустившей такое безобразие, добавятся дизайнерские белые тапочки.
Где-то в воздухе витала идея организовать конкурсы на поедании этого грибочка, но тут же, где-то неподалеку витал запах скандала международного значения. «Гриб или черный ящик?» – мысленно спрашивала я, чувствуя себя маньяком-затейником. Так или иначе, правду нужно преподносить под правильным соусом!
– Сейчас мы объявим конкурс поваров! – сориентировалась я, вспоминая шоу. – И каждый должен продегустировать блюдо!
Я бросилась в зал, который гудел ульем, обсуждая будущую войну. К ней уже подключились и другие государства. Прямо на столе между угощениями подписывался и скреплялся печатками договор о «Военном Альянсе Ежиков».
– Дамы и Господа! Короли и Королевы! – выкрикнула я, улыбаясь. – Я вижу, что вы привезли с собой поваров! И все уже отведали изумительную кухню каждого королевства. Поэтому я хочу предложить вашим поварам сразиться в кулинарном поединке!
Все тут же обратили на меня внимание, захлопав глазами. Танцы уже наскучили, а тут я со своей культурной программой.
– Призрак, – прошептала я, а рядом появилась маленькая надпись: «Что?»
– Мне нужна твоя помощь! Поможешь в оформлении конкурса? – елейно попросила я, глядя, как меркнет надпись. – Там нужно совсем чуть-чуть… Совсем немножко… Чтобы было красиво и торжественно…
«А что мне за это будет?» – поинтересовался будущий дизайнер-оформитель-проектор и ответственный за спецэффекты по совместительству, требуя заслуженный гонорар.
– Мы тебе положим самую большую порцию! – попыталась заинтриговать я.
«Не пойдет!» – заставила меня задуматься надпись. Нет, если был бы кетчуп, то пошло бы, как дети в школу, а так…
– А что ты хочешь? – подозрительно прищурилась я, глядя на стену.
«Ты будешь слушать, что я тебе говорю!» – прочитала я, представляя, как пашу землю вокруг замка, отмываю коридоры Золушкой в предпоследней стадии эксплуатации и прочие идеи по разнообразию досуга, после которых хочется воскликнуть: «Ах, увольте меня!» И интенсивно замахать веером в надежде улететь подальше от эксплуататора.
– Ладно, – нахмурилась я, но тут же расцвела улыбкой, обращенной к аудитории. – Я не шучу! Вы же всегда хотели знать, чей повар лучше?
На стене появилась надпись: «Конкурс поваров!» – заставив всех дружно захлопать. Рядом с надписью появилась какая-то какашка, от которой идет пар.
– Что это? – шепотом сглотнула я, глядя на неаппетитный логотип.
«Пирог», – размашисто подписал картину очень скромный художник.
– Да. – Я грустно посмотрела на шедевр кулинарии, за который оторвали бы руки любому дизайнеру меню. – Я знаю, почему ты злой. У тебя было действительно тяжелое детство!
Зал совещался, а я пыталась понять, нравится ли им моя идея. В итоге все сошлись на том, что идея – замечательная. Повара, которых срочно пригласили в зал, стояли по стойке «смирно».
– Но… – улыбнулась я, глядя на будущих дегустаторов, – наш конкурс будет называться…
На стене уже появилась надпись: «И бал в рот!» Ладно, хорошо, я почти согласна.
– У нас есть очень редкий, но очень полезный ингредиент! Еще никому не удавалось приготовить его так, чтобы все облизали пальчики! – распылялась я приторно-сладким освежителем воздуха. – Так что это – настоящий вызов для кулинаров! Вы готовы защитить честь своего королевства? Готовы! Винсент! Неси мешок!
Вокруг мешка толпились гости, разглядывая грибы. Если бы я однажды разрабатывала план холодной мести, то, поверьте, в космосе было бы теплее.
– Это – редкий гриб, который называется… – улыбнулась я, пока повара пробовали на вкус и гастрономически ужасались. В их глазах я уже была кем-то сродни кровожадному тамаде, требующему моральных унижений в каждом конкурсе. Винсент развел руками, когда я уставилась вопросительно на него.
– Придумай какое-нибудь приличное для гриба название! – прошептала я, оборачиваясь.
«Подсос…» – проступило на стене.
– Эм? – сглотнула я, пытаясь заслонить надпись на стене собой.
«Что тебе не нравится? Подсосенник! Я просто сократил! Есть же подосиновики, есть подберезовики, а у нас – подсосенник!» – ответили мне.
– Я назову его своим именем! – орали маги, отсыпая себе условно съедобный гриб для будущих диссертаций. – Я первый напишу про него трактат! Руки прочь!
– Вы готовы? У вас есть… – я снова пыталась придать своему голосу нотки наигранной жизнерадостности, поглядывая на Винсента, который с грустью и обреченностью смотрел куда-то вниз. – эм… время… до полшестого! – торжественно объявила я. – До полшестого мы ждем ваши шедевры, чтобы каждый из нас попробовал его и смог выбрать лучшего повара!
– Вообще-то я показывал тебе, что до полуночи, – заметил Винсент. – На пальцах показывал. Ах, извините! Ладно, чем быстрее, тем лучше!
Повара нагребли грибов и удалились, оставив меня в мучительном ожидании. Начались танцы, а меня почему-то никто не приглашал. Я нервничала, переживала, глядя на танцующих гостей и на часы. Хоть бы получилось! Хоть бы получилось!
Пробило полшестого, и повара торжественно вносили закуску, которую поочередно пробовал каждый. Теперь я понимала, что значит королевская гордость, когда видела довольные улыбки, с которыми дегустируют новое блюдо, заставляя всех родственников и слуг принять посильное участие в очищении подноса.
– Вы точно уверены, что все попробовали? – игриво заметила я, понимая, что победила дружба. Дружба меня и смекалки. – А ну-ка, давайте! Все должны попробовать!
Я торжественно ела с каждого подноса, рассыпаясь в восхищении, заметила, что такого еще никогда не бывало, чтобы победили все повара сразу! Еще минут десять меня смело можно было назвать тем самым вазелином, который сглаживал шероховатости внешней политики. Результат вполне удовлетворил всех присутствующих, а кто-то даже распробовал, требуя, чтобы это блюдо прочно обосновалось в королевском меню!
Время летело незаметно, заставив меня немного расслабиться. Мы даже спели хором песню, которую разучивали, повергая всех присутствующих в овации и истерику. Как только мы закончили свой скудный репертуар, один из королей ударил ножом по кубку.
– Обычно приятно благодарить за бал после бала, но это было настолько чудесно, что мы решили поблагодарить вас прямо сейчас! – послышался голос, сопровождаемый звоном колокольчика.
Все смотрели на меня с улыбками, получая в ответ ту самую дежурную улыбку, которая намертво прилипла к моим губам.
– И этого бала не было бы, если бы не наша замечательная ректорша! – растроганно заметил чей-то отец, едва ли не утирая скупые слезы. – Поэтому мы решили подарить вам подарок! Внесите подарок!
Дверь открылась, а на пороге появились слуги с большой, украшенной самоцветами шкатулкой. Подарок от родительского комитета? Ничего себе! Я даже не думала, что их благодарность будет измеряться не только словами!
– Мы ошибались в вас, дорогая ректорша. – В центре зала, куда меня торжественно пригласили, стоял седовласый король. – Вы – лучший ректор, которого мы могли бы себе представить!
– Так заботиться о наших мальчиках! – растроганно заметила маленькая королева в синем, смахивая слезу и обнимая сына. – Мы тронуты! Они столько про вас рассказывали, поэтому…
– …мы решили отблагодарить вас! – закончил бородатый король, поднимая свой кубок. Слуги откинули крышку шкатулки, в которой лежало роскошное ожерелье. При виде такой красоты мне срочно захотелось обзавестись собственной сокровищницей! Невероятно! Я смотрела на игру самоцветов в золотой оправе, а потом переводила взгляд на улыбающихся родителей, преисполненных искренней благодарности.
– Примерьте его! – предложил толстый король, пока я протягивала руку к этому невероятному украшению. – Вы – украшение этой Академии.