Шейн был настойчив, уговаривая Вэл выйти на улицу. Она вяло сопротивлялась, но полетевший в лицо сдернутый со стула плащ ясно дал понять, что согласиться будет правильным решением.

Она оделась, укуталась до самого горла, накинула на голову капюшон, прячась от возможных, излишне любопытных глаз, и жестом подозвала крутившегося под ногами Раша.

— Я поведу его, — сказал Шейн, щелкая карабином толстого кожаного поводка, — давай шевелись, слабая человечишка.

Вэл вскинула на него удивленные глаза. Хмыкнула, не давая губам расползтись в улыбке.

— Иди ты, волчушка. — Вэл хлопнула Шейна по плечу, чувствуя пальцами бархатную замшу.

Тот закатил глаза, усмехнулся, делано вздохнул и наклонился, пристегивая за ошейник подпрыгивающего на месте пса.

Она распахнула дверь своей комнаты, и Раш тут же, словно дорвавшийся до воли молодой щенок, рванул вперед, загребая лапами по половицам, до предела натягивая поводок.

— Стоять! Не тяни ты! — недовольно воскликнул Шейн, и Вэл улыбнулась, наблюдая, как мужчину едва не уносит в дверной проем.

Не стоило недооценивать взрослую собаку размером с. — волка.

— Эй, я что-то не понял, — услышала Вэл уже у самой входной двери, — волчушка от слова «чушка», что ли?

— От слова «волк», — с совершенно серьезным лицом ответила Вэл, — конечно, от слова «волк».



Вэл была удивлена. Оказывается, пока она бесцельно валялась в кровати, наслаждаясь затворничеством, осень уже полноправно вступила в свои права и, того гляди, готовилась уступить место зиме. Ветер, дувший в лицо, был холодным, порывистым, а в воздухе пахло сыростью.

— Куда мы? — Она поежилась, щурясь от дневного света, и запрокинула голову, рассматривая быстрые облака, несущиеся по небу.

— Ты похожа на узника, которого выпустили из темницы, — с ухмылкой сказал Шейн, дергая за поводок. — Да что за собака такая? Совсем не слушается.

Пес, выпятив грудь и вытянув шею, изо всех сил тянулся носом к валяющемуся на улице куску грязного, затоптанного хлеба.

— Раш, сюда. — Вэл, устремив взгляд в небо, не смотря на собаку, хлопнула ладонью по бедру, и пес, фыркнув, с неохотой оторвался от своего занятия.

— Ты его Первая.

Вэл опустила голову, ощущая, как лицо сковывает ледяная маска.

— Почему вы все равняете на отношения Первого и Второго? Это глупо. Это просто моя собака, а я ее хозяйка.

— Тебе следует серьезнее относиться к этим понятиям. Идем. Прогуляемся. — Шейн дернул поводок и кивком головы указал направление. — Давай, Вэл. Заодно и поговорим о том, чего ты не понимаешь.

Строгость тона удивила. Вэл не посмела возражать, да и не хотела этого. Она просто ускорила шаг, приноравливаясь к быстрой походке Шейна.

Они долгое время шли молча, но в царившем между ними молчании не было напряжения или тревоги. Девушка чувствовала себя спокойно, наслаждаясь присутствием волка рядом. Осторожно посматривая на Шейна из-под скрывающего лицо капюшона, наблюдая за его борьбой с непослушным, суетящимся Рашем, натягивающим поводок и сующим свой нос куда только возможно, она тихо улыбалась, удивляясь тому, как спокойно себя чувствует рядом с ним.

Совершенно так же, как и раньше.

От этой простой и понятной мысли сжималось сердце.

«Мне жаль, — хотелось сказать ей, — что на моей руке не твой браслет».

И тут же мысль, возникшая в голове, вспыхнула зарницей в груди.

Вэл сглотнула, покосилась на Шейна, будто тот мог залезть к ней в голову и узнать сокровенное.

Хватит. Спокойно. Это бред. Умопомрачение, которое ни при каких обстоятельствах не принесет ничего хорошего.

Перед ее внутренним взором мелькнул взгляд черных глаз зверя.

Верно. Раза. Имя, которое управляет ее жизнью, и никак иначе. Не стоило забывать об этом.

Они вышли к мощеной набережной, потом свернули, двигаясь вдоль берега, минуя большой, пустынный, местами заросший колючей пожелтевшей травой песчаный пляж. Вэл не задавала вопросов, послушно следуя за Шейном по широкой тропе.

Раш, спущенный с поводка, радостный как щенок, бегал вокруг, ныряя между деревьев, зарываясь носом в траву и виляя хвостом.

— Думаю, остановимся здесь, — волк раздвинул густой, почти сбросивший листву кустарник, чертыхнулся на зацепившие куртку ветви и ступил на открывшийся берег, — здесь нас точно никто не услышит.

Почерневшие от непогоды волны с тихим плеском катились на берег, оставляя на сером песке грязноватую пену и мелкие, побелевшие от времени веточки. Вэл прошла к воде, пнула носком сапога какой-то камень и остановилась, рассматривая колышущийся у берега камыш.

— Не уверена, что нам следует скрываться. — Вэл не отводила глаз от раскинувшегося перед ней огромного озера. — Ты видел, как все на меня смотрели? Надо было оставить Раша дома. Он привлекает больше внимания, чем я.


— Я же не собираюсь тебя трахать, я просто хочу поговорить с тобой без свидетелей.

Вэл чуть изогнула губы, поворачиваясь.

— Правда, что ли? А я думала, ты меня хочешь.

— Вполне возможно. — Если судить по голосу, Шейн вряд ли шутил. Он сел на песок, согнув ноги и положив локти на колени. Синие глаза были почти суровы.

Вэл смутилась, опуская взгляд, и сделала глубокий вдох, стискивая пальцы в карманах куртки. Вена на шее тонко забилась.

— О чем ты хочешь поговорить?

— Я даже не знаю, с чего начать. — Шейн сдвинул брови, наблюдая за ней. — То, что произошло, неправильно, и я вижу, что ты не понимаешь всего, что случилось.

— Я не хочу обсуждать это. Какой смысл? — Вэл понизила голос, но говорила спокойно, будто только что чуть не задохнулась от зачастившего в груди сердца. — Ты хочешь обсудить Раза? Нечего обсуждать. Это Раза, он может делать со мной что угодно, потому что моя жизнь принадлежит ему.

— Смирилась? Это хорошо. Может быть, это убережет тебя. Я больше не готов стоять и молча наблюдать, как он насилует тебя или избивает до полусмерти.

Пару долгих мгновений Вэл смотрела на Шейна. Сосредоточенно, внимательно, не опуская глаз. Налетевший порыв ветра швырнул каштановую прядь в лицо.

— Если ты хоть раз влезешь в это, он убьет тебя.

— Или я его.

Молчание, воцарившееся вслед сказанным словам, оглушало.

Никакого притворства. Никаких намеков или путаной игры. Откровенность на грани.

Самообладания едва хватило, чтобы бушующие внутри чувства никак не отразились на лице.

— Остановись, — напряженно произнесла Вэл, — не смей. Никогда не иди против него. Даже не допускай подобной мысли.

— Ты боишься за меня или за него? — Шейн окинул ее оценивающим взглядом с ног до головы, прищурив синие глаза.

— Второго шанса не будет. Он убьет тебя, — уверенно сказала Вэл, наблюдая, как выбившаяся из хвоста длинная светлая прядь скользит вдоль его лица. — И я не прекрасная леди, из-за которой стоит рисковать собственной жизнью.

Шейн улыбнулся, посмеиваясь.

— Решать, кто ты такая, тебе уже не позволено, забыла?

— Прекрати, меня все устраивает. Он хочет меня, и он меня получит, а я получу от него деньги, которые мне необходимы. — Вэл очень старалась, чтобы голос звучал непререкаемо.

Шейн молчал, слушая ее с легкой насмешкой, нарисованной на лице. Она недовольно качнула головой, подошла к нему и наклонилась, присаживаясь напротив. Ладонь утонула в холодном грязноватом песке.

— Послушай меня, пожалуйста, — продолжила Вэл, обнимая одно рукой колено и заглядывая в синие глаза. — Ты совсем меня не знаешь. Многое изменилось, Шейн. Я думала, что навсегда потеряла тебя. Я стала… другой.

Волк не отвечал, внимательно наблюдая за ней.

— Шейн, ты не можешь рисковать собой, а я не могу рисковать тобой. Я переступлю через все, чтобы защитить тебя.

Шейн хмыкнул и попытался что-то сказать, но Вэл решительно прервала его жестом:

— Молчи! Молчи и слушай меня! Ты не пойдешь против Раза, даже если в его голову взбредет отправить меня на площадь. Я запрещаю тебе.

— Запрещаешь? Мне? — Кажется, волк даже не был удивлен. Взгляд его, в котором вдруг прочитались глубокая усталость и горькое понимание, не отрывался от лица Вэл.

— Запрещаю. Тебе.

Шейн не произнес ни слова. Не моргал даже, не опуская глаз.

Молчание сделалось тягостным, с трудом выносимым. Вэл провела пальцами по песку, оставляя глубокие борозды, сжала кулак.

— Не смотри так. Ты стал дорог мне, и это то, что уже не изменить, — решительно сказала она.

Скрывать правду было бессмысленно. Не с волком. Никогда более.

— Ты действительно изменил мою жизнь. Это уже случилось, понимаешь? И ты нужен мне, слышишь? Если с тобой что-то случится, то я не обещаю, что смогу оставаться в здравом рассудке, как бы это ни звучало. Понимаешь меня?

Вэл замолчала. Ветер усилился, затрепал волосы волка, где-то справа в кустах залаял Раш.

— Ты такая… открытая, — произнес Шейн медленно и очень серьезно. — Это не ты…

— Это я. И я еле держусь, — честно ответила Вэл, стискивая пальцами худое колено. — Я ничего не понимаю в том, что происходит. Я не понимаю Раза, и я не понимаю тебя. Прекрати даже думать обо мне, понял? Я буду с ним до тех пор, пока ему будет это нужно, и буду делать все, что ему захочется. И если он решит избить меня еще раз — это его право.

— Сломал-таки? — совершенно спокойным голосом спросил Шейн.