— Но ведь они не всегда светлые, правда же? — поинтересовалась Кейт, вспомнив легендарный голубой алмаз Хоупа, который, предположительно, был найден в Голконде.

— Совершенно верно. Но все драгоценные камни Голконды объединяет магическое качество. Это словно смотреть в чистейшую реку, протекающую внутри камня. Раньше их так и называли — чистая вода. Если бы мне довелось продавать такой камень, я бы не отдал его первому встречному лишь потому, что он предложил наивысшую цену. Обладатель такого камня должен ценить красоту…

— Ты старый романтик, — сказала София, расплывшись в лучезарной улыбке.

Кейт пристально наблюдала за своими друзьями. Джордж смотрел на Софию так, словно узнал ее совсем недавно. Он явно гордился своей умной женой, и всякий раз, когда Кейт находилась рядом с этой колоритной парой, она не могла отделаться от чувства ревности. Безусловно, она очень нежно относилась к ним обоим, просто их присутствие наталкивало ее на мысли, а сможет ли она вновь обрести с кем-нибудь такую же глубокую связь.

Они продолжали стоять и рассматривать спроецированное изображение черно-белого кольца с бриллиантом.

— Для кого же оно было создано?! — воскликнула София неожиданно громко. — Тончайшая отделка. Сделать такое кольцо потребовалось много времени. Здесь замешана настоящая любовь, — София посмотрела на Джорджа и сжала его руку, он склонился и нежно поцеловал ее в губы.

Кейт прильнула к бокалу и отвернулась. Краем глаза она заметила Маркуса, который беседовал с Люсией в кругу небольшой компании. Он словно почувствовал ее взгляд, обернулся, помахал ей и снова вернулся к беседе. Кейт не могла понять, что ее удивляло больше — то, что Маркус привез в Лондон смокинг, или то, что выглядел он в нем совершенно естественно.

Она снова повернулась к своим собеседникам, как раз в тот момент, когда София подняла бокал и провозгласила тост:

— За Голконду. Пусть она удивит тебя!





Глава 9

Эсси




Лондон, июнь 1912 г.



В пятницу после полудня Эсси, стоя на коленях возле парты, помогала отстающему ученику в классе мисс Барнс справиться с заданием по правописанию — это была часть уговора, согласованного мисс Барнс с директором школы, благодаря которому близнецы и Герти могли оставаться в школе до конца текущей четверти. Но директор предупредил: если Эсси не выплатит положенные три пенса в неделю за каждую девочку, то всех немедленно отчислят.

А когда четверть закончится, то Герти придется оставить школу и пойти работать на фабрику вместе с Эсси. Мама уже скрепила подписью договоренности с мистером Рубеном и о размере еженедельной заработной платы Герти, и дату начала работы, несмотря на все просьбы Эсси оставить сестру в школе хотя бы до конца учебного года.

— А как мы будем за это платить, Эсси? — кричала мама.

Эсси, помогая мальчишке усвоить алфавит, облокотилась на парту, чтобы дать своим коленям отдохнуть.

Когда она обратилась на фабрике к своей управляющей с просьбой отпускать ее после обеда в пятницу, чтобы она могла помогать в школе, миссис Рубен согласилась неохотно.

— Я буду вынуждена сократить тебе зарплату, — ворчала она.

Но когда Эсси осмелилась просить, чтобы вместо оплаты ее рабочих часов миссис Рубен хоть частично покрывала расходы на обучение сестер, управляющая встала на дыбы.

— Это фабрика, а не благотворительное заведение, юная леди! Я буду вам весьма благодарна, если вы не будете эксплуатировать мое добродушие.

Но на послеобеденную пятницу она согласилась. Правда, Эсси подозревала, что об этой маленькой уступке мистер Рубен так и не узнал. Несмотря на то, что миссис Рубен была деспотом в юбке, она все же по-своему заботилась о фабричных работницах. На прошлой неделе Бриджит нашла в своей корзине довольно большой отрез шерстяного сукна. И когда обескураженная девушка показала его миссис Рубен, та просто грубо отмахнулась:

— Все равно он шел на выброс, так почему бы из него не сделать детское одеяло.

Вот так и получилось, что Эсси согласилась помогать мисс Барнс с ее учениками читать и писать по пятницам с обеда в обмен на обучение сестер.

— «И», — тихонько подсказала Эсси, и мальчик принялся старательно выводить букву мелом на грифельной доске.

— Можешь припомнить три слова, которые начинаются на букву «И», Джек?

— «История», мисс. Еще «изверг» — это как мой папа, — мальчик робко оглянулся, боясь, что его услышал учитель, но мисс Барнс вышла в другую ком- нату.

— Еще одно, — напомнила Эсси.

— «Искра», — мальчуган одарил ее щербатой улыбкой. — А это как вы, мисс. У вас здесь самая красивая улыбка. Не то, что у мистера Мортона, — прошептал заговорщицким голосом мальчуган и принялся рисовать букву «К».

— Ну что ж, — погладила его по спине Эсси, поднимаясь с пола. — Благодарю вас, магистр Уэйнрайт. Вы очень любезны, — прибавила она шутливо-официальным тоном.

Мальчуган рассмеялся, а Эсси лишь грустно улыбнулась. Как бы ей хотелось, что бы он вот так вечно сидел за своей партой, пукал и, кроша мелок, царапал на доске кривые буквы. Но вместо этого совсем скоро ему исполнится одиннадцать, и он будет вкалывать в доках со своими четырьмя старшими братьями.

Сможет ли Эсси уберечь своих сестер от такой жестокой судьбы?

Встав перед классом, Эсси посчитала детей с разбитыми коленками, хромых, беззубых и сутулых — почти половина класса.

Еще больше было босых.


Эсси пересчитала проклятия и своей семьи: с Мегги все будет хорошо, лишь бы она быстрее оправилась от простуды; девочки обязательно окрепнут, как только на ноги им поставят скобы, — для этого Эсси должна найти дополнительные деньги. По крайней мере, они все обуты. Уже кое-что…

Эсси подошла к классной доске, где безукоризненным почерком мисс Барнс расписала задание по правописанию.

— Когда вы закончите с алфавитом, — обратилась она к ученикам, указывая на классную доску, — я хочу, чтобы вы переписали это задание на свои доски.

В дальнем углу класса спали трое светловолосых мальчишек — они попеременно, то утром, то вечером, подрабатывали на мельнице. Солнечные лучи, пробиваясь в окно, высвечивали рой веснушек на лице самого младшего. Он выглядел таким безмятежным, моложе своих одиннадцати лет. Мальчуган что-то быстро пробормотал и почесал нос. Эсси поморщилась. Руки у мальчика были красные, кожа потрескавшаяся и морщинистая, как у старика.

Впрочем, как и у нее. Эсси достала из кармана фартука склянку с мазью от соседки, миссис Ярвуд, — смесь пчелиного воска с миндальным маслом, и похлопала веснушчатого мальчишку по плечу:

— Вот, Джимми, натри этим руки. Сразу полег- чает.

— Спасибо, мисс, — поблагодарил мальчишка, зачерпнул пальцем мазь и принялся втирать в огрубевшую от работы кожу рук.

Эсси разгладила юбку и пошла к Герти, которая корпела над своим заданием. Когда все остальные дети писали свой урок на досках, у Герти была специальная тетрадь. Страницы тетради были разделены на три колонки. В первую колонку вписывались английские слова, а в оставшиеся две Герти должна была заносить перевод этих слов на латинский и французский языки. Глядя на сестру, Эсси испытывала гордость, пока не заметила блеск золота под рукавом Герти.

Такую же пуговицу она видела вчера вечером.





* * *


Фредди вернулся домой, по обыкновению грязный после земляных работ, и прошел прямо на кухню, где вокруг стола собрались все его сестры. Обычно он бывал очень уставшим и хотел быстрее умыться, поужинать и рухнуть в кровать, но в тот день он явился с работы очень возбужденным. Он дергал плечами, а руки держал в карманах брюк. Эсси сразу подумала о драгоценностях, которые рабочие пригоршнями выковыривали из грунта на Чипсайде…

Герти как раз закончила дополнительное задание по математике от мисс Барнс и принялась рисовать близняшек с косами до плеч, заговорщически склонившихся друг к другу.

Эсси стояла у стола, разминая листья плюща деревянной скалкой, перед тем как опустить их в кастрюльку с закипающим портвейном с корицей. На кухне стоял насыщенный сладковатый запах трав — как на Рождество. Соседка, миссис Ярвуд, научила Эсси готовить целительную настойку.

— Глоток настойки плюща лучшее средство от перепоя, дорогуша, — заверила она.

Так или иначе, мама пребывала в мрачном настроении, и порция этого варева усыпит ее до утра.

И все же Эсси была расстроена, что мама потратила весь ее дневной заработок на выпивку. Самое неприятное было то, что в доме не было даже чая, чтобы разбавить огорчение.

Близняшки не сводили с Герти зачарованных глаз. Они лишь изредка ссорились из-за того, кому передавать чернильницу старшей сестре, толкались и легонько пихали друг друга костлявыми локотками в тощие животы.

— А кто хочет поиграть в пуговицы? — вдруг громко спросил Фредди.

Этой игре девочек научил их отец, когда перед самым отъездом на фронт у него с мундира оторвалась медная пуговица. Мама тогда прервала игру, выпроводила детей и аккуратно пришила пуговицу обратно.

— Я! — завизжали девочки хором.

Мегги вскочила, бросилась к брату и обхватила руками за ноги.

— А теперь вспомним, как это делал папа. Красиво и быстро. Протяните руки, юные леди. Обе руки. Закройте глаза. Я сказал, закройте как положено — а вы, мисс Флора Мёрфи, — только зажмурились.

Он пощекотал ей животик, и Флора взвизгнула, хохоча и пытаясь увернуться.

— Ну, Фредди, честное слово, — вздохнула Эсси, складывая постиранное белье. — Я старалась их утихомирить перед сном, не тревожить, чтобы они быстро заснули.

И хотя Эсси делала вид, что отчитывает брата, когда она видела его ввалившиеся бледные щеки и уставшие глаза, от жалости у нее слабели руки. Фредди пытался заменить отца, искал денежную работу, чтобы обеспечивать всю семью, но, по сути, он был еще совсем мальчишкой, без какого-либо ремесла, без образования, и своими потугами и беспомощным оптимизмом скорее походил на Герти, чем на главу семейства.

— Фредди, — спокойно сказала Эсси, — тебе надо поесть…

— Ш-ш-ш, — приложив палец к губам, зашипел Фредди.

Эсси осеклась, заметив вдруг, как старший брат стал похож на отца. Та же переносица, квадратный подбородок и мощные руки. В соответствующей одежде он бы сошел за аристократа.

— Руки, — рявкнул Фредди, как это делал отец, и девочки, вытянувшись, как солдаты, выбросили перед собой руки и плотно закрыли глаза.

Мегги все же оставила на мгновение один глаз открытым и тут же зажмурила.

— Пуговица, пуговица… У кого пуговица? — приговаривал Фредди и положил пуговицу на ладошку Герти.

Она быстро ощупала ее пальцами, затем крепко-накрепко сжала в кулачке и только тогда открыла глаза. Если бы Эсси была излишне набожной, она обязательно решила бы, что ее сестра о чем-то молилась. Скорее всего, о достатке в еде.

— Так, хорошо, а теперь ты сама поиграй с сестрами, Герти, пока я умываюсь, — попросил Фредди, стараясь освободить ноги от прилепившихся близнецов. Но они пропустили просьбу брата мимо ушей и не обращали внимания на Герти. Усевшись под ногами Фредди, как пара щенков, прямо на песочном полу, они затеяли спор, кто развяжет брату шнурки на его грязных ботинках.

Эсси сняла с крючка в ванной лейку, чтобы нагреть воды для брата, и, вернувшись на кухню, заметила, как обычно невозмутимое лицо Герти просияло улыбкой, когда она прятала пуговицу в карман своего фартука. Лишь мгновение перед ней была совсем другая Герти — бесшабашная и дерзкая девчонка, которую она умело прятала.