– Мне нужно с тобой поговорить. Это ненадолго.

Магнус взглянул на нее. Он до сих пор не привык видеть ее взрослой женщиной, ведь многие годы она была для него тихим ребенком с огромными испуганными глазами. Она ничего не знала о Сумеречном Мире, и в задачу Магнуса входило держать ее в неведении. И поэтому, когда мать приводила девочку к чародею на сеансы «стирания памяти», реакция ребенка всегда была одинаковой – страх, недоумение. Каждый раз она обращала внимание на его глаза, светящиеся кошачьи глаза с вертикальными зрачками – каждый раз он ждал, что девочка испугается, но ей было лишь любопытно. Когда она подросла, то начала спрашивать: «А почему у вас глаза, как у кота?» И Магнус придумывал всякие ответы. «Я поменялся глазами со своим котом. Теперь у него глаза, как у человека». «Чтобы лучше видеть тебя, моя дорогая». «А почему у тебя глаза не как у кошки?»

И было странно думать, что Клэри не могла разделить с ним эти воспоминания – они бесследно исчезли. Странно было видеть, как девочка растет, ничего не помня о встречах с ним. Но настал день, когда он, Магнус, увидел ее на вечеринке в честь именин Председателя Мяо, в окружении нью-йоркских Сумеречных охотников, и совершенно неожиданно для него она превратилась в воительницу, которой ей было предназначено стать от рождения. Она поразительно напоминала Джослин в юности.

Вид у Клэри был неуверенный, как будто она прикидывала, как сообщить плохую новость. Несколько лет назад она просто выпалила бы то, что хотела сказать, но сейчас она была его другом, и ее волновали его чувства. Это было мило, но странно.

Наконец, она произнесла:

– Сегодня рано утром я видела тебя во сне. Как раз перед тем, как звонок Алека разбудил нас.

– Забавный сон? – с надеждой спросил Магнус. – Не какой-нибудь там зловещий пророческий сон, правда?

– После Темной Войны мне больше не снятся пророческие сны, так что, надеюсь, это не так уж важно. Вообще-то, мне даже показалось, что ты хорошо проводил там время, – улыбнулась Клэри. – Ты сидел на гигантском золотом троне.

– Ты знаешь, мне тоже снилось нечто в таком духе, – пробормотал Магнус. – И этот трон стоял на возвышении, к которому вели тысячи ступеней? И мне прислуживали серые существа с клювами?

– Нет, – ответила Клэри, бросив на Магнуса озабоченный взгляд. – Зато ты превратился в стофутового монстра.

Магнус задумчиво кивнул.

– Нечто вроде Годзиллы?

– Скорее, нечто вроде… демона. У тебя были длинные острые зубы, гигантские когти. И с глазами у тебя тоже было что-то не то. А еще я видела… – Она смолкла. – Я видела алое пламя, которое вырывалось из раны у тебя на груди, в форме буквы X.

– Ну что ж, – неохотно ответил Магнус. – У меня есть для тебя хорошая новость. Сейчас у меня на груди всего один надрез, а не два в виде креста. Смысл пророческого сна понятен. Постараться не получить вторую рану, образующую «X». Замечательный совет.

– Но было и еще кое-что, – добавила Клэри. – Кое-что непонятное.

– Да, до сих пор все было предельно ясно, – с сарказмом произнес Магнус.

– Ты был закован в цепи. То есть, не то чтобы закован, а просто замотан в них. Твои ноги были прикованы к земле, руки, плечи и туловище – к стене. Это были толстые цепи с огромными чугунными звеньями. Ты сгибался под их весом. Поразительно, что они в буквальном смысле не раздавили тебя.

Магнус вынужден был признать, что не видит в этом ничего хорошего.

– А непонятно было вот что, – рассказывала Клэри. – Мне не показалось, что тебе больно, что ты страдаешь. Или что тебе неудобно. Ты выглядел счастливым. Более чем счастливым. Ты был в экстазе. Ты выглядел… как триумфатор.

Девушка пристально взглянула Магнусу в глаза.

– Не знаю, что все это значит. Как я уже сказала, мне больше не снятся вещие сны. Обычно. Но я подумала, что все равно надо тебе рассказать.

– Береженого бог бережет, – заметил Магнус. – Надеюсь, этот сон не несет никакой смысловой нагрузки. Ну, то есть, он просто означает, что мне будет грустно, но это не помешает мне радоваться жизни. Что-то вроде того. И что мы обойдемся без реальных чугунных цепей или клыков.

– Да, надежда всегда остается, – сказала Клэри.

– Возвращайся в Институт, – посоветовал Магнус. – Мне нужно побыть с семьей.

Клэри ушла, и Магнус, которого впервые с момента пробуждения начало точить беспокойство, отправился к Алеку и их сыну, обнял их обоих, крепче прижал к себе. Просто чтобы согреться.





Глава 3

Короткое прощание




Алек начинал волноваться по-настоящему. Когда он позвонил Катарине и спросил, не сможет ли она взять к себе Макса на пару дней, выяснилось, что чародейка как раз сейчас работает в больнице в две смены и почти не бывает дома. Но Катарина согласилась заглядывать по вечерам в квартиру Магнуса и кормить Председателя Мяо. Тогда Алек связался с Майей, но оказалось, что у той в гостях друзья Бэта. Алек подумал было обратиться за помощью к Лили, но почти сразу отверг эту идею. Лили слишком часто называла Макса «сладеньким» и «вкусненьким» и говорила, как ей хочется его «скушать». Да, Алек доверял Лили, но не был полностью уверен, что это всего лишь фигура речи.

– Может, позвонишь матери? – предложил Магнус. Пока Алек доставал из платяного шкафа чемоданы, он посадил Макса в магический «мыльный пузырь», переливающийся всеми цветами радуги, и сейчас катал этот пузырь по спальне.

– Что?! Нет, – отрезал Алек. Обернулся и посмотрел на ребенка. – Это что у вас, прогулочный шар, как для хомяков?

– Нет! Ну… в общем… что-то вроде того, – пробормотал Магнус. – Ему нравится. Так почему ты не хочешь оставить его с матерью?

– Этот ребенок иногда взлетает к потолку и каждые две-три недели во сне поджигает свое одеяло, – напомнил Алек.

– Очередной аргумент в пользу магического прогулочного шара, – заметил Магнус. – Своего рода защитный экран. Мне бы очень не хотелось, чтобы Макс снова лишил наших соседей кабельного телевидения.

– Ну так вот, у моей матери нет магического шара для хомяков, – строго сказал Алек.


Магнус выкатил Макса в коридор, к полному восторгу последнего, и крикнул бойфренду:

– Она же Сумеречный охотник! Предполагается, что она знает, как обращаться с магами. В конце концов, она вырастила тебя! – Он сунул голову в дверь и добавил, приподняв брови: – Более того: она вырастила Джейса.

– Ладно! – рассмеялся Алек. – Твоя взяла. Сейчас я ей позвоню.



Им понадобилось двадцать минут на то, чтобы упаковать свою одежду, оружие и кое-какие мелочи, а потом еще два часа они собирали имущество Макса, разбросанное по всей квартире. Магнусу и Алеку почему-то казалось, что у их годовалого сына не так уж много вещей, но когда они принесли самые необходимые детские принадлежности в спальню, получилась громадная куча всякой всячины. Здесь были: легкая прогулочная коляска, складная кроватка-манеж, гора одежды, увесистая коробка с банками детского питания и самое главное – черная сумка, в которую Магнус сложил любимые игрушки и иллюстрированные книжки сына. Он также добавил компоненты для некоторых полезных заклинаний, нейтрализующих опасные чары Макса.

В конце концов, выудив из сумки упорно сопротивлявшегося Председателя Мяо, который во время сборов успел забраться туда и уснуть, они покинули квартиру и отправились в Институт.

Нью-Йоркский Институт представлял собой мрачный старинный замок, гордо возвышавшийся в окружении небоскребов из стекла и металла. Магнусу нравились церкви Нью-Йорка, воздвигнутые в самом центре мегаполиса, нравились эти островки спокойствия, где можно было отвлечься от мирской суеты и предаться возвышенным мыслям. Может быть, именно поэтому он всегда находил привлекательной склонность Сумеречных охотников слишком серьезно воспринимать себя и свою роль защитников человечества. О, при соответствующих обстоятельствах они могли шутить и смеяться над собой и своей деятельностью, и Алек не был исключением. Но даже в моменты беззаботного веселья Институт служил нефилимам напоминанием о том, что они – потомки Ангела и пришли на эту Землю с высокой миссией.

Чародеи являлись народом намного более эгоистичным и непостоянным, нежели Сумеречные охотники, и гораздо менее организованным. Иногда Магнус считал, что это к лучшему, но иногда такая черта могла сыграть с ними дурную шутку. Сама идея «Верховных Магов» возникла как нечто несерьезное, вроде игры. Этот ничего не значащий титул присваивали себе чародеи шестнадцатого и семнадцатого столетий, сумевшие добиться высокого положения в обществе простых людей, которые боялись их и презирали. По оценкам Магнуса, сегодня добрая половина «Верховных Магов» мира являлись, попросту говоря, самозванцами. Даже в городах, где институт Верховных Магов возник много веков назад – например, в Лондоне, – их чаще всего назначали по результатам пари на разгульных вечеринках.

Вообще-то, Магнус тоже принадлежал к числу этих «самозваных» лидеров. Самым смешным в титуле «Верховного Мага Бруклина» было то, что ни в одном другом районе Нью-Йорка никаких Верховных Магов не существовало. Когда-то он надеялся популяризовать эту идею, но никто до сих пор не пожелал создать и занять аналогичный пост. Конечно, если не считать молодую женщину с торчащим во лбу рогом, которая объявила себя бруклинским «Магом Среднего Звена». Со временем Магнус начал воспринимать титул Верховного Мага всерьез и теперь чувствовал, что несет некую реальную ответственность. Кроме того, он понял, что Сумеречные охотники в восторге от того, что у них появился надежный маг, к услугам которого они всегда могли прибегнуть. Это относилось даже к Лайтвудам, которые не так уж давно пришли к власти в Нью-Йоркском Институте, и которые были известны Магнусу как противники сотрудничества с Нижним Миром. Магнус, со своей стороны, был в восторге от того, что у него появился стабильный источник дохода.

Обычно, услышав, что Лайтвуды в городе, Магнус делал глубокий вдох и добавлял к своему неприлично высокому гонорару «комиссию за неудобства» в размере пятнадцати процентов. Он появлялся в Институте только в случае крайней необходимости, напускал на себя беззаботный вид и заводил светский разговор. «Как дела? Хорошая погода в последнее время, ничто не предвещает Апокалипсис. Надеюсь, вам очень пригодится мое могущественное заклинание, которого вы недостойны и которое досталось вам практически даром. Пожалуйста, вовремя оплатите нагло завышенный счет за мои услуги. Вы спрашиваете, предоставляю ли я на постоянной основе защитные заклинания существам, скрывающимся от нефилимов? Что вы, ни в коем случае!»

И было так странно переступать порог этого самого Института вместе с одним из Лайтвудов, который держал на руках их общего ребенка. Странно было думать, что теперь Мариза Лайтвуд является в некотором роде членом его семьи, а не просто деловым партнером, которому он никогда не доверял. К счастью, Роберт, ее супруг, находился в Идрисе, куда его призывали обязанности Инквизитора. Магнус был уверен: тем, кто по неосторожности угодил к нему в лапы, сейчас приходится нелегко.



Холл Института действительно напоминал неф гигантского средневекового собора и на новичков нагонял благоговейный страх. В тускло освещенном помещении царила полная тишина, сводчатый потолок скрывался во мраке. Магнус всегда считал, что это здание слишком велико для немногочисленной группы его обитателей. Институт был ему хорошо знаком, но так, как бывает знаком холл отеля постоянному клиенту. Этот дом был Магнусу чужим. Несмотря на все старания Лайтвудов и Джейса, которые хотели, чтобы он чувствовал себя здесь уютно, он постоянно держался настороже, словно ожидая какого-то подвоха. Три года тесного сотрудничества и дружбы с местными Сумеречными охотниками не могли стереть воспоминаний о десятилетиях напряженных отношений.

В частности, он обращался к Алеку шепотом, хотя на это не было никаких видимых причин. Магнусу просто казалось, что в соборе не подобает повышать голос.

– А где все?

Алек пожал плечами и вошел в холл с таким видом, словно здание принадлежало ему. Магнус подумал, что в каком-то смысле так оно и есть.

– Скорее всего, укладывают броню и оружие. Надо найти маму.

– И каким образом ты предлагаешь ее искать? – спросил Магнус.

– Ах, это, – небрежно ответил Алек, – видишь ли, в стенах Института заключена очень древняя магия. Сейчас я воспользуюсь ею, чтобы связаться с матерью. При этом даже не важно, где она находится. – Он сложил ладони рупором и заорал что было сил: – МАААААААААМ!

Голос Алека породил раскатистое эхо среди голых каменных стен. Макс захихикал и, в свою очередь закричал:

– Мааааааааааааааааа!

Через несколько минут все стихло. Магнус молча ждал, но, наконец, не выдержал:

– Ну?

Алек поднял указательный палец. Мгновение спустя их ослепила рыжая вспышка, и в воздухе на уровне глаз появилось огненное сообщение. Алек протянул руку, взял сообщение и открыл его, при этом бросив самодовольный взгляд на Магнуса.

– «Она в библиотеке», – прочел он вслух.

Появилось второе огненное сообщение – точно в том же месте, что и предыдущее. Алек открыл его.

– «Ты не знал, что можно посылать друг другу огненные сообщения в пределах Института? – прочел он. – Я только что это выяснил».

Он бросил на Магнуса удивленный взгляд.

– Конечно же, я знал.

– Значит, двигаем в библиотеку? – сказал Магнус.

В этот момент возникло третье огненное сообщение. Макс попытался его схватить, но оно находилось слишком высоко. Магнус взял письмо и озвучил текст:

– «Обожаю огненные сообщения, удачного дня, твой друг Саймон Лавлэйс, Сумеречный охотник». Может быть, теперь мы все-таки пойдем?

Когда они свернули в боковой коридор, в холле раздался хлопок и треск четвертого письма. Ни Магнус, ни Алек даже не обернулись.



– Поверьте, – заявила Мариза, – я в состоянии присмотреть за Максом несколько дней.

Мать Алека стояла в центре библиотеки, у письменного стола, за которым когда-то сидел учитель. Она была такой же высокой, как Изабель, но нисколько не стеснялась своего роста. Напротив, она держалась так прямо, что казалась еще выше. Женщина сложила руки на груди и вызывающе смотрела на Алека и Магнуса, словно говоря: а ну-ка, попробуйте мне возразить!

– Мама, – пробормотал Алек, нервно потирая затылок, – мне просто не хочется, чтобы тебе пришлось разбираться со всякими… непредвиденными ситуациями. Ведь он все-таки маг.

– Да что ты говоришь, – едко усмехнулась Мариза. – А я думала, это вы, как безответственные родители, разрешили ему играть синей шариковой ручкой.