Глава двадцать третья
Открываем бутылку вина и усаживаемся на диван с ногами, лицом друг к другу. Бокал Дениз подрагивает в ее руке.
– Начни с самого начала и не пропускай ничего. Почему ты ушла от Тома? – Мне даже произносить это неприятно.
Внутренний резервуар Дениз переполняется, и от полного самообладания она переходит к полной его потере. Она заливается слезами, но я не в силах терпеть.
– У него что, кто-то есть?
– Нет, – почти смеется она, вытирая глаза.
– Он тебя бил? Ударил?
– Ну что ты, ничего подобного.
– А ты его?
– Нет!
Никак не могу найти коробку с бумажными платками. Иду в ванную, возвращаюсь с рулоном туалетной бумаги. Дениз слегка успокоилась, но голосок у нее такой слабый, что приходится прислушиваться, что она там лепечет.
– Он очень хочет ребенка, на самом деле, – говорит она. – Пять лет, Холли. Мы пытаемся уже пять лет. Мы спустили на это все наши сбережения, у нас ничего не осталось, и все равно я не могу дать ему ребенка.
– Вообще-то для этого нужны двое… не ты одна.
– Нет, это моя вина.
Этого мы раньше не обсуждали. Я никогда не спрашивала, не мое дело.
– Если я уйду, он сможет жениться на ком-то еще и жить так, как он хочет. Не хочу стоять на пути.
У меня отвисает челюсть.
– Ничего глупее в жизни не слышала!
– Конечно. – Она отворачивается от меня к камину, адресуя ему свои аргументы. – Ты не жила так, как мы. Каждый месяц он полон надежд. Ты не представляешь, каково это. Разочарование за разочарованием. И потом, эти походы к врачам! Каждый раз, когда мы заново начинаем ЭКО, он каждый раз верит, что уж тут-то получится. Но ничего не выходит. И не выйдет. Никогда.
– И все-таки шансы еще есть, – тихо говорю я.
– Нет, – непререкаемо отвечает она. – Потому что больше я стараться не стану. У меня нет сил. Кончились силы. – Она промокает глаза. – Я знаю, что Том меня любит. Но еще я знаю, чего он хочет больше всего на свете, и этого я ему дать не могу.
– Следственно, разбив ему сердце и уйдя от него, ты сделаешь его жизнь легче? – Она хлюпает носом. – Ты ему нужна, Дениз.
– Я знаю, что он меня любит, но бывает так, что этого недостаточно. Все семь лет, что женаты, мы одержимы желанием иметь ребенка. Мы только об этом и говорим. Мы копим деньги и строим планы, строим планы и копим деньги, все ради ребенка. Больше ничего нет. Это главное, ради чего мы живем. И теперь понятно, что ребенка не будет. Так зачем мы нужны? Какого черта? Если мы разведемся, я знаю, кем мы не будем. Я не буду женой, которая не может родить, а он не будет верным мужем, который смирился со второсортной женой. Разве я не права?
– Права, – соглашаюсь я. – Но это неправильно.
Мы молчим, сосредоточившись на вине. Я делаю глоток, ломая голову, что бы такое поумнее сказать, что дернет за рычажок и изменит ход ее мыслей. Дениз жадно пьет.
– Уже нашлись покупатели на дом? – спрашивает она, меняя тему. Ее бокал пуст.
– Нет.
– Не пойму, отчего бы тебе не съехаться с Гэбриелом уже сейчас, пока дом продается.
– Я не переезжаю к Гэбриелу.
Дениз делает большие глаза.
– Ты передумала?
– С ним будет жить его дочь, и он хочет подождать, дать ей привыкнуть, прежде чем делать следующий шаг. И сразу скажу, чтобы ты не спрашивала, что, по его расчетам, уйдет на это примерно два года.
– Какого черта? – вскидывается она, брызги вина летят изо рта, и одна из капель – прямо мне в глаз. – Ох, прости! Так что, неужели он хочет порвать с тобой?
– Он утверждает, что нет, но я чувствую, что будущее наше в тумане. – Делаю глоток.
– Но ведь это он хотел, чтобы ты переехала!
– Я знаю.
– Месяцами об этом твердил!
– Я знаю.
– Да это же бред!
– Я знаю.
Сузив глаза, она глядит на меня с подозрением.
– А не имеет ли это отношение к твоему клубу «P. S. Я люблю тебя»?
– И да, и нет, – вздыхаю я. – Может быть, и имеет. Во всяком случае, клуб делу не помогает, как-то все сложности сошлись разом.
Я устало тру лоб.
– Может, тебе выйти из клуба? На время? Если он разрушителен для тебя?
– Не могу, Дениз. Они на меня рассчитывают. Ты же видела Джинику. Что она будет делать?
– Но все было так здорово до того, как ты с ними связалась!
– Может быть, все к лучшему. Может, это повод повнимательнее присмотреться к своей жизни.
– Ну, не знаю, Холли…
– Наверно, я в любом случае продам дом. – Я оглядываюсь вокруг. – Мне кажется, я себя тут изжила. И Джерри выписался отсюда давным-давно. Его нет, я больше его не чувствую, – с печалью киваю я. И тут вдруг печаль сменяется возбуждением, словно мне сделали укол адреналина. Да, я это могу, я справлюсь. Гэбриел строит свои планы, занимается своей жизнью. С чего я должна его ждать?
– Как насчет того, чтобы съехаться со мной? – спрашивает Дениз.
– Вот уж нет, спасибо.
– Вот это по чесноку! – смеется она.
– Ты вернешься к Тому и перескажешь ему все то, что мне говорила. Обсудите ситуацию как взрослые люди. Я думаю, это просто… икота.
– Ну а я думаю, мне времени надо побольше, а не просто затаить дыхание и переждать, пока это пройдет.
Да, правда, совет так себе. Я-то вот задерживать дыхание больше не буду. Хочешь перемен – действуй! Я допиваю вино.
– Ладно, – устало вздыхает Дениз. – Я пошла спать. Можно, я займу ту свободную спальню?
– Можно, если обещаешь не будить меня рыданиями.
Она невесело улыбается.
– Все-таки, на мой взгляд, ты делаешь очень большую ошибку, – мягко говорю я. – Утро вечера мудренее. Поговорим за завтраком, ладно?
– Ну, если мы обмениваемся советами, я знаю, что не мне тебе это говорить, но ты любишь Гэбриела. Этот клуб что-то этакое с тобой сделал, хочешь ты того или нет. Из-за клуба вернулся Джерри. Может, это и хорошо, но я не уверена. Джерри нет. А Гэбриел есть, и он настоящий. Прошу тебя, не позволяй призраку Джерри оттеснить Гэбриела.
Глава двадцать четвертая
– Пол, если ваша жена вернется домой…
– Она не вернется.
– Но если все-таки…
– Нет. Они ушли на весь вечер.
– Пол, – твердо говорю я. – Если по какой-либо причине она все-таки вернется, лгать мы не будем. Я не стану участвовать в обмане, не для этого я сюда пришла. Я не хочу, чтобы она подумала, что я какая-то охотница за чужими мужьями. Я и так уже массажистка у Берта, и это достаточно неприятно.
Он хохочет, снимая напряжение.
– Нет-нет, я не прошу вас лгать! Я знаю, как это все тяжело, и очень ценю, мы все ценим то, что вы для нас делаете, те жертвы, которые вы приносите после всего, что уже вынесли.
Ну, от этого мне уж совсем плохо. Что мои жертвы по сравнению с тем, что ждет его?
Открываем бутылку вина и усаживаемся на диван с ногами, лицом друг к другу. Бокал Дениз подрагивает в ее руке.
– Начни с самого начала и не пропускай ничего. Почему ты ушла от Тома? – Мне даже произносить это неприятно.
Внутренний резервуар Дениз переполняется, и от полного самообладания она переходит к полной его потере. Она заливается слезами, но я не в силах терпеть.
– У него что, кто-то есть?
– Нет, – почти смеется она, вытирая глаза.
– Он тебя бил? Ударил?
– Ну что ты, ничего подобного.
– А ты его?
– Нет!
Никак не могу найти коробку с бумажными платками. Иду в ванную, возвращаюсь с рулоном туалетной бумаги. Дениз слегка успокоилась, но голосок у нее такой слабый, что приходится прислушиваться, что она там лепечет.
– Он очень хочет ребенка, на самом деле, – говорит она. – Пять лет, Холли. Мы пытаемся уже пять лет. Мы спустили на это все наши сбережения, у нас ничего не осталось, и все равно я не могу дать ему ребенка.
– Вообще-то для этого нужны двое… не ты одна.
– Нет, это моя вина.
Этого мы раньше не обсуждали. Я никогда не спрашивала, не мое дело.
– Если я уйду, он сможет жениться на ком-то еще и жить так, как он хочет. Не хочу стоять на пути.
У меня отвисает челюсть.
– Ничего глупее в жизни не слышала!
– Конечно. – Она отворачивается от меня к камину, адресуя ему свои аргументы. – Ты не жила так, как мы. Каждый месяц он полон надежд. Ты не представляешь, каково это. Разочарование за разочарованием. И потом, эти походы к врачам! Каждый раз, когда мы заново начинаем ЭКО, он каждый раз верит, что уж тут-то получится. Но ничего не выходит. И не выйдет. Никогда.
– И все-таки шансы еще есть, – тихо говорю я.
– Нет, – непререкаемо отвечает она. – Потому что больше я стараться не стану. У меня нет сил. Кончились силы. – Она промокает глаза. – Я знаю, что Том меня любит. Но еще я знаю, чего он хочет больше всего на свете, и этого я ему дать не могу.
– Следственно, разбив ему сердце и уйдя от него, ты сделаешь его жизнь легче? – Она хлюпает носом. – Ты ему нужна, Дениз.
– Я знаю, что он меня любит, но бывает так, что этого недостаточно. Все семь лет, что женаты, мы одержимы желанием иметь ребенка. Мы только об этом и говорим. Мы копим деньги и строим планы, строим планы и копим деньги, все ради ребенка. Больше ничего нет. Это главное, ради чего мы живем. И теперь понятно, что ребенка не будет. Так зачем мы нужны? Какого черта? Если мы разведемся, я знаю, кем мы не будем. Я не буду женой, которая не может родить, а он не будет верным мужем, который смирился со второсортной женой. Разве я не права?
– Права, – соглашаюсь я. – Но это неправильно.
Мы молчим, сосредоточившись на вине. Я делаю глоток, ломая голову, что бы такое поумнее сказать, что дернет за рычажок и изменит ход ее мыслей. Дениз жадно пьет.
– Уже нашлись покупатели на дом? – спрашивает она, меняя тему. Ее бокал пуст.
– Нет.
– Не пойму, отчего бы тебе не съехаться с Гэбриелом уже сейчас, пока дом продается.
– Я не переезжаю к Гэбриелу.
Дениз делает большие глаза.
– Ты передумала?
– С ним будет жить его дочь, и он хочет подождать, дать ей привыкнуть, прежде чем делать следующий шаг. И сразу скажу, чтобы ты не спрашивала, что, по его расчетам, уйдет на это примерно два года.
– Какого черта? – вскидывается она, брызги вина летят изо рта, и одна из капель – прямо мне в глаз. – Ох, прости! Так что, неужели он хочет порвать с тобой?
– Он утверждает, что нет, но я чувствую, что будущее наше в тумане. – Делаю глоток.
– Но ведь это он хотел, чтобы ты переехала!
– Я знаю.
– Месяцами об этом твердил!
– Я знаю.
– Да это же бред!
– Я знаю.
Сузив глаза, она глядит на меня с подозрением.
– А не имеет ли это отношение к твоему клубу «P. S. Я люблю тебя»?
– И да, и нет, – вздыхаю я. – Может быть, и имеет. Во всяком случае, клуб делу не помогает, как-то все сложности сошлись разом.
Я устало тру лоб.
– Может, тебе выйти из клуба? На время? Если он разрушителен для тебя?
– Не могу, Дениз. Они на меня рассчитывают. Ты же видела Джинику. Что она будет делать?
– Но все было так здорово до того, как ты с ними связалась!
– Может быть, все к лучшему. Может, это повод повнимательнее присмотреться к своей жизни.
– Ну, не знаю, Холли…
– Наверно, я в любом случае продам дом. – Я оглядываюсь вокруг. – Мне кажется, я себя тут изжила. И Джерри выписался отсюда давным-давно. Его нет, я больше его не чувствую, – с печалью киваю я. И тут вдруг печаль сменяется возбуждением, словно мне сделали укол адреналина. Да, я это могу, я справлюсь. Гэбриел строит свои планы, занимается своей жизнью. С чего я должна его ждать?
– Как насчет того, чтобы съехаться со мной? – спрашивает Дениз.
– Вот уж нет, спасибо.
– Вот это по чесноку! – смеется она.
– Ты вернешься к Тому и перескажешь ему все то, что мне говорила. Обсудите ситуацию как взрослые люди. Я думаю, это просто… икота.
– Ну а я думаю, мне времени надо побольше, а не просто затаить дыхание и переждать, пока это пройдет.
Да, правда, совет так себе. Я-то вот задерживать дыхание больше не буду. Хочешь перемен – действуй! Я допиваю вино.
– Ладно, – устало вздыхает Дениз. – Я пошла спать. Можно, я займу ту свободную спальню?
– Можно, если обещаешь не будить меня рыданиями.
Она невесело улыбается.
– Все-таки, на мой взгляд, ты делаешь очень большую ошибку, – мягко говорю я. – Утро вечера мудренее. Поговорим за завтраком, ладно?
– Ну, если мы обмениваемся советами, я знаю, что не мне тебе это говорить, но ты любишь Гэбриела. Этот клуб что-то этакое с тобой сделал, хочешь ты того или нет. Из-за клуба вернулся Джерри. Может, это и хорошо, но я не уверена. Джерри нет. А Гэбриел есть, и он настоящий. Прошу тебя, не позволяй призраку Джерри оттеснить Гэбриела.
Глава двадцать четвертая
– Пол, если ваша жена вернется домой…
– Она не вернется.
– Но если все-таки…
– Нет. Они ушли на весь вечер.
– Пол, – твердо говорю я. – Если по какой-либо причине она все-таки вернется, лгать мы не будем. Я не стану участвовать в обмане, не для этого я сюда пришла. Я не хочу, чтобы она подумала, что я какая-то охотница за чужими мужьями. Я и так уже массажистка у Берта, и это достаточно неприятно.
Он хохочет, снимая напряжение.
– Нет-нет, я не прошу вас лгать! Я знаю, как это все тяжело, и очень ценю, мы все ценим то, что вы для нас делаете, те жертвы, которые вы приносите после всего, что уже вынесли.
Ну, от этого мне уж совсем плохо. Что мои жертвы по сравнению с тем, что ждет его?