– Я не верю тебе, – прервал его Зак; и его голос – как и рука – дрогнул. – Перед тем как уйти на работу, ты зачем-то собрала свои вещички. Ты решила меня бросить. Верная, порядочная жена так бы не поступила.

– Да! Я ухожу от тебя! Потому что ты меня вконец запугал и измучил; я хочу защитить нашего малыша, – от слов Стефани повеяло отчаяньем и безысходностью. – Я ничего не могу изменить, я не могу тебя заставить мне поверить. Но я всегда была тебе верна. Я любила тебя с первой нашей встречи. Между нами была особая связь. Но ты позволил своей беспочвенной ревности встать между нами.

– Ты изменяла мне, – проговорил ее муж тоном, лишенным – как и его лицо – всяких эмоций.

– Нет, Зак, никогда! – повторила Стеф.

Но в потемневших глазах Уоллеса продолжало светиться неверие и непрощение.

– С тех пор, как ты потерял работу, ты сильно изменился. Стал неуверенным в себе. Начал выискивать во мне недостатки и пытаться найти им подтверждение. Я, как могла, старалась сделать тебя счастливым. А сейчас я не знаю, что еще предпринять. Скажи это мне ты. Чего ты от меня хочешь?

– Я не хочу, чтобы ты уходила. Ты принадлежишь мне и только мне!

Зак даже глазом не моргнул. Он не внял ничему, что сказала ему Стеф. Только начал переступать с ноги на ногу, отбивая ботинками чечетку. Нервное возбуждение искало выхода, адреналин рвался наружу.

Бри такое наблюдала прежде не раз. Зак внушил себе, будто с ним обошлись дурно, несправедливо. И никакие слова, никакие доводы не могли поколебать его внутреннее убеждение. Ему больше некуда было направить свой гнев, и всю свою энергию он вложил в слепое лжеверование, отказаться от которого теперь он не хотел или уже не мог.

Поздно!

Зак нажал на курок. Но выстрела не последовало. Пистолет лишь глухо щелкнул – его обойма была пуста.

– Стефани, ложись! – закричала Бри.

Но Стеф даже не шевельнулась. Она будто приросла ногами к полу.

Попятившись к дверному проему за его спиной, Зак швырнул разряженный пистолет на пол, перекинул в правую руку пистолет, которым грозил Мэтту, и нацелил его на Стеф. По ее лицу заструились слезы, грудь вздымалась и опадала так, словно она только что пробежала спринт. Но с места Стеф так и не сдвинулась. А ее взгляд остался прикованным к мужу.

– Пожалуйста, не делай этого! – обхватила Стеф руками живот, как будто пули не могли их пробить.

Бри бросилась вперед, к противоположной стене, пытаясь занять позицию, с которой риск задеть Стфани при стрельбе был бы минимальным.

От другого дверного проема отделилась фигура. Мэтт! Но он находился от Зака всего в нескольких шагах и представлял собой отличную – открытую и легкую – мишень. Чтобы отвлечь Зака, Бри выстрелила в воздух. В ответ тот выстрелил в нее. Бри вжалась в дверной проем. Пуля вошла в стену всего в метре от нее, искрошив древесную плиту в щепки. Выглянув из укрытия, Бри крикнула:

– Стеф, беги!

Но та стояла как вкопанная.

Мэтт бросился по коридору вперед. Зак подался назад, в свой дверной проем. Послышались характерные щелчки – он перезаряжал пистолет. Мэтт толкнул Стефани на пол и накрыл ее своим телом. Зак выступил в коридор и, взмахнув рукой с пистолетом, навел дуло на лежавших на полу Мэтта и Стеф.

Вынырнув из своего дверного проема, Бри подняла пистолет, прицелилась и спустила курок. Прогремели три выстрела. Три пули, одна за другой, поразили цель Бри. Грудь Зака окрасили три кровавых пятна.

– Брось оружие! – воскликнула Бри.

Но вместо этого Зак перевел пистолет на нее.

Бри выстрелила еще раз, всадив четвертую пулю в самый центр его грудной клетки. Уоллес рухнул на колени. Пистолет выпал из его руки.

Бри подскочила к нему и отпихнула ногой в сторону. Потом метнулась к другому пистолету, который Зак до этого бросил сам, и тоже отшвырнула его подальше. Охотничий жилет на Заке был очень объемным, со множеством карманов. Прятал ли он под ним еще какое-то оружие, Бри понять не могла. Придвинувшись ближе к Заку, она наставила пистолет ему в лицо.

– Покажи мне руки!

Бри не думала, что Зак мертв. Это только в кино злодеи моментально умирают, а она на своем веку повидала немало людей, остававшихся в живых даже с множественными пулевыми ранениями.

– Покажи мне свои руки! – снова выкрикнула Бри.

– Полиция! – с двух концов в коридор хлынули помощники шерифа с полицейскими щитами и автоматами AR-15. Еще один отряд приближался к ним из центрального прохода.

– Офицер полиции не при исполнении! – Бри отступила назад, опустив пистолет. Но не туда, где до него мог дотянуться Зак. Он убил одну и ранил, по меньшей мере, двух женщин. Он стрелял в собственную – беременную! – жену. И Бри не сомневалась: если Зак все еще дышит, он попытается убить кого-нибудь еще.

Держа палец правой руки на спусковой скобе, Бри подняла левую в классическом жесте, означающем сдачу. Помощники шерифа тотчас окружили ее. Бри отдала им пистолет и позволила надеть на свои руки наручники. Она и не думала, что будет иначе. Стандартная процедура в подобных ситуациях сводилась к тому, чтобы обезопасить и обезвредить всех вовлеченных людей, включая вооруженных, и лишь потом «рассортировывать» их.

Дальше по коридору другая группа полицейских обступила Мэтта и трех женщин. Даже на расстоянии шести метров Бри расслышала сквозь их гомон голос Стеф, полный удивленного неверия:

– Он нажал на курок! Не окажись пистолет разряженным, он бы меня убил! – руки Стеф непроизвольно гладили живот: – Он убил бы своего ребенка!

Бри присела на полу, как велела инструкция. Она убила человека! Первый раз за десять с лишним лет своей службы в полиции Филадельфии! И подсознательно Бри уже понимала: последствия того, что ее палец сегодня нажал на курок, она ощутит уже завтра. И то, что она лишила жизни другого человека, неминуемо вызовет в ней самой глубинные изменения.

Но сегодня она будет скорбеть о тех, кого убил Зак Уоллес. И благодарить Бога за то, что Стеф, ее малыш, Мэтт и она, Бри, остались живыми…






Глава тридцать пятая




Через час Мэтт уже следовал на своем внедорожнике за полицейскими машинами шерифа к жилищу Уоллесов. Под звуки сирен и вихрившиеся огни мигалок они подкатили к серому дому с двускатной крышей и припарковались перед примыкавшим к нему гаражом и мастерской. Мэтт и Бри вылезли из автомобиля и последовали за помощниками шерифа.

Тодд хотел, чтобы они поехали в участок и подождали там его для дачи свидетельских показаний, но Мэтт отказался. Джастин был, скорее всего, мертв, но он желал лично убедиться в этом.

– Проверьте гараж и мастерскую, – крикнул Мэтт. Стеф не видела Джастина в доме, но в мастерскую мужа она не заглядывала месяцами – витавший в ней запах древесных опилок провоцировал у нее тошноту. У Стефани даже ключа от мастерской не было.

Тодд жестом показал Мэтту и Бри не вмешиваться, и они неохотно отошли в сторону. А его подчиненные взломали дверь в гараж. Через две минуты они из него уже вышли.

– Там пусто, – крикнул Мэтту Харви и побежал со своими людьми к мастерской.

Не отводя от нее взгляда, Мэтт упер руку в бок, а другой потер лоб:

– Если Джастин жив, он должен находиться в мастерской.

Но каковы были шансы?

Бри взяла Мэтта за руку:

– Вы узнаете об этом через минуту.

– Я должен быть там! Зак мертв. Джастин больше не подозреваемый!

– Так должно быть, – сжала Бри его руку.

– Там могут быть мини-ловушки, – пробормотал Мэтт.

Но он больше беспокоился о мертвом теле.

Людям шерифа снова пришлось взламывать дверь. Едва она поддалась, они всей гурьбой нырнули внутрь.

– Он здесь! – крикнул один из них.

Еще несколько минут тягостного ожидания, и из мастерской выглянул Тодд.

– Мэтт! – позвал он.

Мэтт влетел в мастерскую и, пробежав мимо шкафов, верстаков, инструментов и досок почти до самого конца, увидел Джастина. Он лежал на тюфяке, сделанном из сложенных одеял: одна рука пристегнута наручниками к металлической балке, плечо рубашки пропитано кровью.

Глаза Джастина были открыты, но кожа выглядела мертвенно-серой; глазницы глубоко запали, а бледные скулы расцвечивали лихорадочные пятна.

С чувством огромного облегчения Мэтт бросился к другу:

– Я не могу поверить, что ты жив!

Случаются же чудеса! Джастин был ранен неделю назад и все это время оставался без врачебной помощи. Его рана наверняка была инфицирована.

– Я тоже не верю… Да и не хочется мне жить… теперь, без Эрин, – лицо Джастина исказила боль – не физическая, а более глубокая, сердечная. И он даже не взглянул на Мэтта.

Тот опустился на колено рядом с Тоддом, отстегивавшим наручник, и взял руку друга:

– Ты жив. Мы нашли тебя!

Невидящим взглядом Джастин уставился в потолок:

– Он убил ее. Я не сумел ее уберечь. Она умерла у меня на руках, – его голос прозвучал почти бесстрастно.

– Мне очень жаль, – сказал Мэтт.

Но Джастин словно его не расслышал:

– Он взял отцовский пистолет. Я оставил его на тумбочке… Я был в душе, когда грянул выстрел… Я сразу выбежал. А она… она уже лежала на полу, – Джастин несколько раз моргнул, как будто пытался избавиться от картины, все время стоявшей у него перед глазами. – Потом я услышал на улице гул мотора… взял ключи Эрин, подобрал пистолет… он валялся в нескольких метрах от нее… оделся и выбежал из дома. Пикап уже отъезжал. Я последовал за ним… Я хотел его убить, Мэтт! Хотел убить!

– Понимаю, – Мэтт не знал, что сказать.

– Он выехал из города и остановился у большой фермы, – продолжил Джастин. – У той, где катались на сене…

– «Эмпайр Акрс», – подсказал другу Мэтт.

– Ну-да, у той самой. Я думал, что умный и ловкий. Я выждал. И вышел из машины, только когда посчитал, что он меня не сможет вычислить. Я хотел подкрасться к нему незаметно. Но он подстрелил меня прежде, чем я успел выстрелить в него… Он запихал меня в пикап, на заднее сиденье, и привез сюда, – дыхание Джастина участилось. – Я хотел умереть… Это я во всем виноват! Я! Я оставил пистолет на тумбочке, – всхлипнул Джастин; печаль и раскаяние, источавшиеся от него, были столь же осязаемы, как холодный туман. – Эрин умерла из-за меня…