– Для выпускника королевской академии вы не так уж плохо владеете клинком. Большинство ваших однокашников показывали намного худшие результаты. Хотел бы при случае переведаться с вами в поединке – посмотрим, кто кого одолеет.

– Возможно, вам представится такая возможность.

– Буду ждать. – Патрик наклонился и срезал у мертвеца с пояса туго набитый кошель. – Дорожная привычка, – объяснил он. – В путешествиях вы добываете деньги любым доступным способом либо пухнете с голоду.

Едва Патрик выпрямился, в противоположном конце коридора появилась еще одна фигура, сжимавшая в руках арбалет. Разбойник вскинул оружие и спустил крючок, похоже, даже не целясь. В такой тесноте и не требуется особенной меткости – все равно в кого-нибудь попадешь. Граф Телфрин вскинул левую руку с зажатой в ней дагой, и на мгновение затянутую в перчатку кисть объяло синее пламя. Выпущенный из арбалета болт отклонился под углом в сорок пять градусов, рухнув на каменный пол прямо перед Патриком. Еще один поворот кисти – и упал сам арбалетчик. Его шея при этом с хрустом вывернулась под неестественным углом.

– Не люблю колдовать, – признался Телфрин. – Предпочитаю честную сталь. Иногда, впрочем, все равно приходится.

К этому моменту на улице закончилась перестрелка, и оттуда подоспело еще семеро гвенхейдцев. С ними также пришел Луис, дворецкий Телфрина, и один из лакеев, тот самый Иоганн, с которым Делвин столь неудачным образом познакомился с Димбольде. Прочие солдаты остались в укрытии – охранять раненых, горничных и слуг, лошадей и имущество. Делвин заметил, что вместе с подмогой явилась и Марта. В одной руке девушка сжимала пистолет, в другой – одну из алгернских сабель, которыми Делвин разжился, убив Клауса Герстера. Вид у Марты был самый решительный.

– Я, кажется, подстрелила одного, – выпалила она, едва завидев Телфрина.

– Завидное достижение. Поздравляю с первым на вашей совести трупом. Теперь, пожалуйста, держитесь позади и не высовывайтесь. Мы с капитаном Дирхейлом пойдем впереди. Примем первый удар на себя. Как только отразим его, все, у кого заряжены пистолеты, врывайтесь за нами следом и стреляйте. А дальше да поможет нам небо.

Патрик отвернулся и двинулся вперед. Делвин, стараясь не отставать, последовал за ним, а дальше Лоттерс, Луис и все остальные. Кровь яростно бурлила в жилах; от волнения, как иной раз бывает в бою, не хватало воздуха в легких. Делвин покрепче сжал рукоятку клинка. В такие моменты он чувствовал себя намного более живым, нежели обычно. Наверное, потому и пошел в войска, пока братья прожигали жизнь на светских раутах или заседали от отцовского имени в Совете лордов. Схватки делали жизнь ярче, чувства становились острее. Все преображалось. Обретало смысл, которого Делвин во все прочие моменты не ощущал вовсе.

В холле собралось около четырех десятков неприятельских бойцов. Надо полагать, пока Дирхейл и Телфрин дрались в передней с первыми двумя группами оборонявшихся, сюда спустились все остальные защитники дома. Они сгрудились на пролетах лестницы, уводившей на второй и третий этаж, собрались у ее подножия, готовые убивать.

Подавляющее превосходство в численности. Но не тогда, когда против вас выступило сразу два волшебника. Два наследника высокого дома Волфалер, правившего Гвенхейдом с момента его основания. Пусть даже о подлинном происхождении капитана Дирхейла не знал никто из присутствующих здесь, он все равно оставался тем, кем родился на свет. Магия в крови, и ее не избыть. Магия составляет твою сущность, магия – щит и меч, спасение и проклятие, угроза и опора.

Едва Патрик и Делвин перешагнули порог, в них ударил град стрел. Телфрин ответил магией. По залу пронесся шквал ураганного ветра, сбив болты на пол, а некоторые из них так и вовсе треснули, разломавшись на осколки. Секунду спустя сплел боевое заклятие и Делвин. Ветвящаяся молния, наполнив воздух грозовой свежестью, соткалась из пустоты, оплетая с десяток головорезов сразу. Электрические разряды взвихрились с яростным треском. Раздались истошные вопли. Бандиты падали, бросая оружие, многие замертво.

Патрик и Делвин бросились в разные стороны, и гвенхейдцы, вбежавшие в зал следом за ними, немедленно открыли стрельбу. Завизжали пули. Еще несколько громил рухнули, раненые или убитые. Не давая врагам времени опомниться, Делвин ворвался в толпу. «Убийца» – клинок, подаренный ему старым лордом Эдрианом Дирхейлом перед отбытием на военную службу, ожил его в руке. Палаш словно обратился в гремучую гадюку, жалящую каждого, кто подвернется под руку. Делвин дрался отчаянно, весь обратившись в движение, в скорость, в ярость.

«Это вам за испорченный день! За потерянных товарищей – хорошо, если выживет Косой Боб. За позор, которому вы меня подвергли. Это ведь я принял решение не сворачивать, проехать Пенхолд. Я за это решение теперь и расплачиваюсь».

Бросок. Разворот. Боль в связках, напряжение в плече. Клинок разит голубой молнией, руны вспыхивают вновь. Они гласят: «Прошедшие через тьму – возвратимся к звездам». Мало кому ведомый на Дейдре язык. Высокое Наречие, которому Делвина учил втайне от домочадцев отец. Наречие драконов, язык Бездны.

Чужие, искаженные яростью и страхом лица. Песня стали, взмахи клинков. Вскинуть палаш, заблокировать режущий удар в голову, атаковать самому. Отскочить, крутнуться, подсечкой свалить с ног бородатого крепыша в кольчуге. Угостить сталью плешивого верзилу, вставшего следом за ним. Уйти с линии атаки. Поднырнуть под выставленный клинок, вонзить собственное оружие в чужое тело, проворачивая в разверзшейся ране.

Делвин отражал направленные на него выпады и моментально наносил свои. Генерал Марлин занимался с ним лично, преподал все из искусства фехтования, чем владел сам. Пришло время пустить полученные навыки в ход. Несколько неприятельских выпадов все же пришлись по кирасе, надетой Дирхейлом еще утром, все прочие он парировал или увернулся. Он едва успевал следить, как идут дела у товарищей. Патрик, Иоганн и Лоттерс устроили в рядах бандитов не меньший разгром. Особенно отличился Луис. Дворецкий Телфрина фехтовал как бешеный, с завидной ловкостью орудуя тяжелой абордажной саблей. Он махал ею не менее изящно, чем Патрик своей легкой шпагой.

Все изменилось совершенно внезапно. Бой к тому времени начал затихать – гвенхейдцы одерживали победу. Сперва разбойников ошеломила магия, затем их ряды проредили пистолетные выстрелы, дальше сказало свое слово железо. Прошло минут десять или пятнадцать, и с бандитами было почти покончено. Остались лишь двое, которых Лоттерс и его ребята загнали в угол, собираясь разоружить, чтобы потом допросить.

В этот самый момент он и появился. Неторопливо спустился по лестнице, поначалу никем не замеченный. Невысокий тощий человечек, с длинными нечесаными лохмами, падавшими на плечи. Затрапезная темная одежда, кое-как залатанная во многих местах, никакого оружия на виду. Лицо бледное, как у покойника. Он шел не спеша, держа руки безвольно опущенными. Они били по бокам, как плети.

Будто марионетка, которую дергает за ниточки кукловод. Пустые глаза. Неестественно прямая осанка. Приоткрытый рот.

Иоганн заметил незнакомца первым. Лакей Телфрина разделался как раз с собственным противником, срубив ему голову с плеч, и, заметив появление нового действующего лица, двинулся к лестнице. Не сбиваясь с шага, человек в перелатанной коричневой рубахе поднял правую руку. Внезапно обострившимся зрением Делвин разглядел длинные, в три дюйма, ногти и висящий на шее у незнакомца амулет. Странный человек скрючил пальцы в жесте, принятом у волшебников, и голова Иоганна в тот же мир разорвалась изнутри, как граната. Кровавые ошметки и осколки костей полетели во все стороны, а тело бессильно повалилось на камни.

Колдун. И достаточно сильный. Энергией от него бьет во все стороны. Наверное, сияет в незримом пространстве как факел, на три мили окрест. Делвин удивился, как не почувствовал присутствие настолько сильного чародея до этого. Видно, тот хорошо скрывал свою мощь. Вот только откуда такой волшебник возьмется здесь, посреди безвестной глуши, в компании вооруженных прадедовским хламом громил? Сильнейшие маги все в Алгерне, Гвенхейде, городах морского побережья. Состоят на прибыльной службе у владык либо изучают потаенные знания в тиши высоких башен. Отдельные отщепенцы могут водиться с преступниками, продавать свои услуги на теневом рынке, но это обычно отбросы, мелочь и дрянь. А от этого натурально разит Силой.

Чародей повернул голову, посмотрев прямо на Делвина. Пустой неподвижный взгляд, глаза все в воспаленных алых ниточках кровеносных сосудов. Капитану Дирхейлу показалось, будто на него прямо с потолка обрушилась гранитная плита. В голове потемнело, мышцы пронзила вяжущая боль, ноги подогнулись. Делвин рухнул на колени, сделав усилие, чтобы не выпустить меч. При всем желании он не смог бы сейчас подняться и сделать хотя бы шаг.

Волшебник отвернулся, утратив к нему интерес. Выпростав длиннопалую руку в сторону ближайших троих гвенхейдских солдат, он снова в замысловатом жесте вывернул пальцы. Бойцы из отряда Делвина вспыхнули взвившимся к потолку пламенем, как три наспех зажженные свечи. Не переставая орать, солдаты бросились в стороны, пытаясь сбить с одежды огонь, но тот лишь усилился. Колдун коротко усмехнулся, обнажив гнилые зубы, и шагнул на самую нижнюю ступеньку.

Патрик Телфрин встал у него на пути. Шпага и дага, которые наследник Волфалеров держал на вытянутых перед собой руках, смотрели незнакомцу прямо в лицо. Делвин не мог толком видеть лицо Патрика, стоявшего к нему вполоборота, зато прекрасно заметил странное выражение, проступившее на лице враждебного колдуна. Тот выглядел удовлетворенным, будто нашел нечто, что очень давно искал.

– Хорошо выглядишь, волчонок. – Голос у чародея оказался глухой, низкий. Он говорил с явным трудом – язык едва ворочался во рту. Голос долетал как сквозь огромную толщу воды. – Повзрослел, возмужал, раздался в плечах. Больше не похож на тощего мальчишку с вороватым взглядом, о диких выходках которого судачил весь Тельгард. Смотрю, ты проделал долгий путь, Рикки.

Приветливые слова, произнесенные столь замогильным голосом, прозвучали до крайности странно. «Будто он не сам говорит. Будто просто повторяет, медленно, с большим усилием, слова, которые кто-то нашептывает ему на ухо». Гвенхейдцы остановились, замерли, подпав под странное магнетическое влияние этих потусторонних интонаций. Даже драка в углу прекратилась. Все молча стояли, напряженно наблюдая за происходящим.

– Рикки? Немногие люди называли меня так, – откликнулся Телфрин. – Мать, например, звала, пока мне не исполнилось тринадцать лет и я не начал брить бороду и усы. Отец порой, когда был порядочно пьян. И некоторые другие родственники. Чем обязан подобной фамильярности, сударь? Мы, кажется, встречаемся впервые, а вы говорите словно давний знакомец. Волчонком меня так и вовсе звал всего один человек.

Граф Телфрин держался совершенно невозмутимо. Не похоже, чтобы происходящее напугало его или заставило растеряться. Его поза выглядела совершенно расслабленной, но, как опытный фехтовальщик, Делвин оценил, насколько легко из нее при желании можно атаковать. Патрика и странного колдуна разделяли всего пять шагов. При желании их получится преодолеть всего за две секунды. Хватило бы их только, этих двух секунд.

– Разве ты не узнал члена собственной семьи, волчонок? – спросил колдун. – От тебя я ожидал большей смекалки. Лицо и личина бывают любыми, а вот магический отпечаток не изменить. Или не я учил тебя его различать? А помнишь жеребца, которого я подарил тебе на пятнадцатилетие? Риданских кровей, серый в яблоках, лихой словно ветер. Ты брал с ним призы на скачках. Жаль, не выиграл Серебряный круг, а ведь я поставил на тебя целое поместье.

– Дядя Кледвин… Какая неожиданная встреча. – На мгновение голос Патрика все же дрогнул.

– Мои люди прибыли в Димбольд вчера. Сразу доложили о случившемся. – Кто-то из солдат дернулся, поднимая палаш. Колдун слегка повернул в его сторону голову, сжал пальцы в кулак. Короткий булькающий вскрик, а затем оружие с глухим стуком упало на пол. Не меняя интонаций, незнакомец – или тот, кто овладел его телом, – продолжал: – В городе только и болтали, что о твоем отбытии. Гора трупов, море крови. Это недостойно аристократа, Рикки, – уходить от погони вот так. Я бы справился лучше, без погрома и без лишних жертв.

– Не сомневаюсь, дядя. О твоих успехах в Гвенхейде судачит весь мир. Чистый и бескровный переворот. Почти никаких жертв. Ну, может быть, несколько тысяч человек, включая почти всю нашу семью, но их ведь совершенно не жалко. Очень аристократично проделано, я бы сказал. – Голос Патрика сочился ядом. – А теперь, значит, нашел ближайшего в округе колдуна и влез ему в голову? Столько усилий, и все ради одного меня.

Одержимость, вот что это такое, осенило Делвина. Тайная магия, и совершенно запретная. Могущественный волшебник способен порой овладеть чужим разумом даже на расстоянии в тысячу миль, если проявит достаточную сноровку и приложит некоторые усилия. Значит, это узурпатор. Залившая весь Гвенхейд кровью тварь все же выследила их. Теперь капитан Дирхейл узнал эти бархатистый голос, иронические обороты, дружелюбный, любезный тон, пусть даже несчастный одержимый продолжал разговаривать так, будто рот ему набили соломой. Ненависть наполнила Делвина пряной волной. Он сделал усилие, попытавшись встать. Не получилось.

«Да и что я могу сделать? Его отсюда не убить. Можно убить тело, которым он овладел, но не его самого. Кледвин в Тельгарде, за семью замками и под надежной защитой».

– Я не буду врать, – признался Кледвин Волфалер, – мы теперь не друзья. Сложно оставаться друзьями, когда столь многое брошено на весы. У тебя в Гвенхейде остались сторонники, волчонок. Дураки и безумцы, которые, вижу, и в Димбольде тебя нашли. Они сделали тебя претендентом, подняли как знамя вместо покойного Эйрона. Обстреливают от твоего имени мои отряды, нападают на чиновников и офицеров, чинят беззаконие и раздор. Желают посадить тебя на мой трон.

– Мне даром не нужен этот трон, дядя. Ты же знаешь, я никогда не хотел власти. Пустая ответственность и пустые заботы. И Эйрона я тоже не поддерживал. Сложно поддерживать человека, который обошелся со мной вот так. Хочешь править в Тельгарде? На здоровье, выпью бутылку вина за твой успех. Могу прямо здесь принести клятву, что отрекаюсь от любых притязаний на корону. Разрешишь мне тогда уйти? Обещаю не возвращаться в Гвенхейд.


Одержимый ответил не сразу. Могло показаться, что он находится во власти раздумий. А ведь это крайне сложно, на таком расстоянии управлять чужим телом, да еще и колдовать попутно. Конечно, этот парень, в чью голову Кледвин залез, тоже, несомненно, обладал магическим даром, иначе бы узурпатор вовсе не смог творить тут заклятия. Но и собственной энергии он тоже тратит наверняка немало. Может быть, если Патрик заболтает его, Кледвин устанет и контакт оборвется?

– Прости, – произнес одержимый. Слово упало тяжело, подобно огромному камню, сорвавшемуся с горы. В комнате потемнело. – Я никогда не относился к тебе плохо. Даже просил Эйрона тебя помиловать, хотя тупой болван и не согласился. Но даже отрекись ты от притязаний на корону, рано или поздно у тебя появятся дети. Может, уже появились, при твоей-то любвеобильности. Не хочу, Рикки, чтобы однажды твои дети явились в Гвенхейд и чинили препоны моим наследникам. Амбиции могут вскружить им голову. Такое случается. Я не хочу новых войн. Я намерен оставить сыну королевство, пребывающее в мире.

– Какая достойная забота о собственном потомстве, – сказал Патрик с насмешкой.

И бросился на врага.

Пять шагов – расстояние, в сущности, небольшое. При желании их можно преодолеть за две секунды. Патрик Телфрин перемахнул за одну. Замахнулся дагой, метя колдуну в лицо. Рубанул лезвием шпаги. Его противник проявил поистине нечеловеческую скорость. Превратился в смазанное пятно, одним-единственным летящим движением уклонился от обоих ударов. Тело, до того производившее впечатление марионетки, пребывающей в руках неловкого кукловода, стало вдруг опасным и ловким.

Одержимый оказался совсем рядом с Патриком. Перехватил его правую руку, отводя в сторону занесенную шпагу. Граф Телфрин с коротким замахом вонзил дагу колдуну прямо в живот. На губах одержимого выступила кровь, но тот даже не пошатнулся. Вывернул все же Патрику руку, выцарапывая шпагу из разжавшихся пальцев. Перехватил ее, сделав ловкий замах. Патрик ушел перекатом, за секунду до того как острый клинок рассек бы ему голову.

Незримая плита, до того давившая на Делвина Дирхейла, внезапно исчезла. Капитан вскочил, занося над головой палаш. Одержимого нужно убить, немедленно, пока он всех здесь не порешил! Кледвину это, правда, не повредит, но зато их собственные жизни спасет. В голову обычного человека Волфалер не влезет. Ему нужен волшебник, и достаточно слабый при этом, чтобы держать разум открытым. Как этот, видимо. Очевидно, водившийся с пенхолдскими разбойниками колдун не обладал должными защитными навыками, вот и оказался легкой добычей для иноземного чародея.

Дворецкий по имени Луис добежал до одержимого первым. Обрушил на него саблю. Колдун выставил шпагу, защищаясь, но ее клинок преломился у самого основания, не выдержав направленного на него напора. Светловолосый дворецкий, похоже, отличался недюжинной силой. Тогда одержимый перехватил лезвие сабли левой рукой, не обращая ни малейшего внимания на то, что его пальцы окрасились кровью. Подчиненный воле Кледвина Волфалера колдун вскинул правую руку, готовый, видимо, сотворить очередное смертоубийственное заклинание, и тут грянул выстрел.

Делвину на тот момент оставалось преодолеть совсем ничего. Его и колдуна разделяли всего три шага. Капитан Дирхейл готовился нанести врагу удар в спину, но неизвестный стрелок оказался проворнее его. Голова одержимого превратилась в одну большую развороченную рану, и он повалился набок, выпустив саблю Луиса и забрызгав того кровью. Дворецкий медленно опустил клинок, глядя на распростершийся рядом с ним труп. Колдун не шевелился и больше не проявлял никаких признаков жизни.

Луис выглядел слегка удивленным. Делвин и сам от изумления едва не уронил челюсть. «А уж больше всех удивлен, наверное, у себя во дворце Кледвин Волфалер. Надеюсь, он хотя бы успел ощутить головную боль».

– Отменный выстрел, – сообщил подошедший к ним Патрик. Граф Телфрин пнул носком сапога убитого наповал колдуна. Нагнулся и подобрал сломанную шпагу. – Какая досада. Служила столько лет верой и правдой и вот сломана, да еще моим собственным мажордомом… Как не стыдно, Луис.

– Простите великодушно, – проворчал дворецкий. – Не рыдайте над ней только.

– Прощаю вам дерзость. Мы все перенервничали.

– Выстрел действительно хорош, – сказал Делвин, тяжело дыша.

В висках гулко стучала кровь, тело била крупная дрожь. Капитан Дирхейл медленно спрятал палаш в ножны, даже не потрудившись его очистить. Он надеялся, что применять сегодня оружие больше не придется. Вокруг собрались потрясенные солдаты. Стояли, перешептываясь, пожирая глазами труп. Два уцелевших бандита бросили оружие и даже не предпринимали попыток сбежать, хотя сейчас была самая подходящая для того возможность.

– Человек, подобным образом обращающийся с пистолетом, имеет прирожденный талант, – произнес Патрик задумчиво. – И я, кажется, понимаю, кому мы все обязаны жизнью.

Делвин проследил за направлением его взгляда. Марта Доннер, дочь проигравшегося в карты имперского офицера, последний год служившая в доме графа Телфрина простой горничной, стояла среди гвенхейдцев, потрясенная и перепуганная. Грудь девушки часто вздымалась, лицо побелело, губы дрожали. Казалось, она вот-вот грохнется в обморок. В руках Марта держала украшенный замысловатой инкрустацией дорогой пистолет, и его широкое дуло все еще глядело на труп колдуна, сделавшегося незадолго до смерти безвольным орудием Кледвина Волфалера.





Глава восьмая




Патрику Телфрину пришлось приложить немалое усилие, чтобы не выдать овладевших им чувств. Последний раз он испытывал нечто подобное, когда Эйрон объявил всему королевству о его изгнании. Тогда Патриком овладели отчаяние, бешенство и гнев. Хотелось ворваться в королевский дворец со шпагой наголо, требуя справедливости. Помогло лишь ясное осознание факта – никакой справедливости можно не ждать. Король не изменит решения. Строптивый кузен давно был ему все равно что кость в горле. Эйрон использовал клеветнические наветы о связи графа Телфрина с королевой, дабы избавиться от смутьяна. Патрик выслушал капитана констеблей, принесшего монарший приказ, обнял мать, которую больше никогда так и не увидел, собрал вещи и сел на коня. Покидая Тельгард, он не переставая думал, что его жизнь треснула, словно упавшая на пол тарелка.

Сейчас, разговаривая с человеком, чьими устами вещал дядя Кледвин, Патрик Телфрин вновь испытал нечто подобное тому давнему отчаянию. «А ведь я надеялся, что смогу вывернуться из нынешней переделки. Сбегу на край света, а не сбегу, так найду с дядей общий язык. Пустые иллюзии, только и всего». Ничего не получится. Кледвин одержим паранойей и страхом. Обезумевший родственник не успокоится, пока не уничтожит всех возможных соперников. Что ж, его можно понять – ставки в начавшейся игре и впрямь высоки. Если решил заполучить королевство, глупо цепляться за сантименты.

«Моя жизнь сломана, как эта дурацкая шпага».

Он вложил в ножны ставший бесполезным клинок. «Ладно, не важно. Не одному мне здесь паскудно». Граф Телфрин подошел к Марте Доннер и взял у нее из рук пистолет. Девушка отдала оружие безропотно, ее пальцы тряслись. Патрик вложил пистолет в кожаную кобуру, крепившуюся у Марты к поясу, и, неожиданно для себя, вытер каплю пота с ее виска. Дочь имперского капитана вздрогнула, смущенная этим жестом, и отстранилась.

– Я никогда больше никого не убью, – выпалила она. – Никогда. Это отвратительно. Если бы я знала… – Марта запнулась, глядя на убитого ею колдуна, чья голова превратилась в кровавое месиво. – Простите, – сказала она. – Если придется, выстрелю еще раз, в кого угодно. Я не могла позволить вам погибнуть. Но это все равно отвратительно.

– Понимаю. Я после первого своего убитого полчаса блевал и до утра пил.

– Это не первый. Я говорила, я застрелила кого-то в окне, в начале. Но это…

– Но это вы наблюдаете вблизи. Совсем другие ощущения, я понимаю.

– У нас тут пленные, – заявил Дейв Лоттерс, прерывая их разговор. – Стоило бы допросить.

По непонятной причине он обращался к Патрику, а не к Делвину, своему командиру. «Это ведь я дрался с тварью, едва не погубившей нас всех. А еще на мне не лежит ответственность за то, что мы вообще попали в засаду. Ведь не я, а Дирхейл принимал решение ехать через этот проклятый город». Наверняка авторитет капитана сильно пошатнется после подобного. Можно было попробовать сыграть на этом. Оспорить главенство Дирхейла, попытаться взять командование отрядом в свои руки. «Я ведь чертов герой и наследник престола, за которым они приехали. Я могу отдавать приказы».

Подавив искушение, Патрик обернулся к Делвину:

– Пойдемте, капитан. Расспросим этих людей.

Из банды, напавшей на отряд, уцелело всего двое. Хмурый загорелый крепыш и тощий бледный парень с неровно обрезанными соломенными волосами. Оба в кожаной броне, перелатанных штанах и грязных сапогах до колена. Безоружные, они стояли в окружении гвенхейдских солдат. Крепыш глядел на Дирхейла и Телфрина с явным вызовом, бледный стоял, потупив глаза в пол, и явно боялся.

– Кто такие? – спросил Делвин. – Имена, кому подчиняетесь, зачем нас обстреляли.

– Имен наших не помню, – осклабился крепыш, – зато хорошо запомнил твою мамашу.

Не меняясь в лице, Делвин выхватил палаш и со всей силы саданул бандита промеж ног рукоятью. Тот взвыл и сложился почти пополам, прижимая руку к причинному месту.