– Капитан Дирхейл! Астрид! Что случилось? – крикнула Марта.
Патрик скорее почувствовал, чем увидел, что девушка дернулась обратно, и левой рукой ухватил ее за рукав. «Меньше всего нам стоит метаться из стороны в сторону, когда творится всякая чертовщина». Они стояли вдвоем в кромешном мраке. Не удавалось разглядеть даже склонов окрестных холмов, до того явственно проступавших на фоне ночного неба. «Боги, да и само небо исчезло. Эта черная клякса – не небо. Больше на крышку гроба похоже».
– Граф Телфрин! Куда пропал костер? Почему так тихо?! – Голос Марты срывался на крик.
– Понятия не имею. Успокойся, пожалуйста.
Воцарилась тишина, не шелестел даже ветер. Патрик слышал лишь разгоряченное дыхание Марты. Он вложил оружие обратно в кобуру и попытался успокоиться сам. На затылке выступил пот. «Мне в разные переделки доводилось попадать, но это нечто новенькое. Не мог же Дирхейл с компанией и вправду сквозь землю провалиться?»
Патрик коснулся магии, раскрыл ладонь – и над ней вспыхнул маленький серебристый огонек. Он мигнул, а затем загорелся ярче, освещая окрестности. Вокруг сколько хватает глаз – сухая земля, кое-где поросшая скудной травой. Никаких возвышенностей, никаких холмов. Голая равнина, тонущая в ночи. И ни следа лагеря, которому следовало находиться всего в десятке шагов отсюда.
– Да что ж это такое! – воскликнула Марта. – Граф Телфрин, нам отводят глаза? Это морок? Злые духи решили над нами пошутить? Мне мать рассказывала, такое бывает в недобрых местах. А тут место очень недоброе. Из-за той старой войны.
– Злых духов не существует, Марта. Успокойся, я же сказал.
– Не существует? Вы точно в этом уверены?
– Ну, относительно. Более или менее.
На самом деле Патрик не мог утверждать подобного. Он точно знал, что рассказы о фэйри всего лишь народные сказки. На Дейдре не водилось ни эльфов, ни цвергов, ни драконов, ни пикси, ни других волшебных созданий, населявших некогда Старую Землю и сохранившихся в принесенных оттуда легендах. Среди лидеров Основателей многие принадлежали к роду фэйри либо их очеловечившихся потомков, владевших магией. Оказавшись в этом мире, они искали и тут нечто подобное – и за многие столетия не нашли. Но духи и призраки… В этом вопросе ученые Башни до сих пор спорили между собой.
Волшебники, особенно те, кто был любопытен или охоч до слухов, рассказывали всякое. Один чародей, в компании которого молодой еще Патрик ходил по тельгардским тавернам, утверждал, что неупокоенные души порой задерживаются в этом мире, оставляя после себя долгое эхо. По его словам, призраки иногда влияют на человеческий ум, смущают его видениями, возможно, даже воздействуют материально.
Но, конечно, на Дейдре нет никаких пикси и брауни, а также цветочных фей. Существенное облегчение. А единственный на ближайшую сотню миль окрест дракон – он сам. Жаль только, не умеет оборачиваться, как не умел никто из предков уже много веков. А не то бы обернулся крылатым зверем, взлетел бы ввысь и как следует осмотрелся.
Патрик напряг все доступные ему чувства. «Если это морок, я должен заметить». Он попробовал вглядеться в окружающий пейзаж внимательнее, до рези в глазах. Посмотреть на него не только обычным зрением, но и тем особенным восприятием, которое доступно всякому чародею. Если это странное место им только кажется, если на самом деле они с Мартой околдованы и блуждают рядом с товарищами, не видя и не слыша их, обман должен вскрыться.
Ничего не изменилось. Вообще. Обычная равнина, только непонятно где. И нет звезд.
Марта подошла к ничем не выделяющемуся клочку земли, где еще недавно горел костер, были разложены одеяла и сумки, отдыхали люди и кони. Редкая трава и та не была примята. Ничто не напоминало о недавней стоянке. Девушка растерянно оглядывалась по сторонам, опустив пистолет дулом к земле. Патрика вдруг кольнуло недоброе ощущение, будто некто наблюдает за ними. Он оглянулся, но никого не заметил.
– Да куда же мы попали… – прошептала Марта. – Может, мы спим?
– Давно не видел таких бессмысленных снов. Впору поверить в сказки о зачарованных холмах. – Хотя Патрик и старался говорить бодро, ему тоже сделалось не по себе. Он никогда не сталкивался раньше ни с чем подобным. – Одну могу сказать точно: едва ли это все происходит с нами случайно. Если мы стали героями пьесы, у нее должен быть режиссер, и он скоро покажется.
– Пусть выходит! – Девушка старалась храбриться. – Поговорим по чести.
– Непременно. Но, сударыня, нет никакого смысла топтаться здесь и дальше. Пойдемте… – Патрик на миг задумался, а потом махнул рукой в направлении, где раньше, в обычной реальности, располагался бы северо-восток. – Пойдемте вон туда.
– Туда? Почему туда?
– Просто так. Надо же куда-то идти. А если серьезно… Мы ехали в том направлении. До входа в долину с развалинами старого форта отсюда миля или две. Если все это происходит потому, что здесь раньше применялась сильная магия, если реальность как-то истончилась или изменилась под ее воздействием… нужно попытаться выбраться из этой проклятой долины. Если повезет, вернемся в нормальный мир.
– А может, вы ошибаетесь, – поежилась Марта.
– Вполне возможно. Но стоя на одном месте, мы точно ничего не добьемся. Выше нос! – Патрик улыбнулся ей. – С вами капитан Телфрин, сударыня. Не отчаивайтесь. Я и не в таких передрягах бывал. Блуждал по древним подземельям без факела три дня, пережил кораблекрушение, плавая в море на бревне, спасался в глухих лесах без куска хлеба, будучи обложен вражескими егерями со всех сторон…
– Половина ваших историй – хвастовство и пьяные бредни.
– Зато вторая половина – чистая правда. – Патрик постарался сделать вид, что он беззаботен и весел.
Наследник Волфалеров двинулся в выбранном им направлении, насвистывая под нос кабацкий мотив. На душе скребли кошки, но показывать этого было нельзя. Марте и без того страшно. Она может запаниковать, если поймет, что Патрик и сам растерян. Подобного нельзя допускать – страх плохой советчик и еще никого не доводил до добра. Пусть Марта думает, что хотя бы ее спутник уверен в себе. Тогда она и сама приободрится.
«Капитан-неудачник. Капитан-убийца. Капитан мертвецов».
Патрик вздрогнул. Он мог поклясться, что издевательский голос, произнесший эти слова, прозвучал совсем рядом. Но нет – вокруг по-прежнему никого, только поднялся и вновь улегся ветер, слегка пошевелив чахлые травы. Ломкие серые стебли, совсем как зимой, когда раньше срока сходит снег. Заметив, что Патрик озирается, Марта тревожно спросила:
– Все точно в порядке?
– В абсолютном, – соврал Телфрин. – Ерунда. Не обращай внимания.
Они двинулись вперед. Серебристый огонек, увеличившись до размеров гусиного яйца, плыл в воздухе, указывая им дорогу. Некоторое время, Патрик не мог сказать какое именно, пейзаж не менялся. Затем начался легкий подъем вверх. Патрик сам не понял, когда иссохшая земля пропала из-под ног, сменившись прямоугольными каменными плитами – гладкими, плотно пригнанными друг к другу, ни одна травинка не прорастет. Это произошло будто само собой.
Справа, выглянув сквозь прореху в облаках, вновь возникла луна, но совсем не похожая на привычную. Больше размером раза в четыре, ярко-оранжевая, недобрая, напоминающая зависший в небе налитый кровью глаз, глядящий прямо на путников. Патрик хотел обратить на это внимание Марты, когда услышал цокот копыт. Навстречу им летел всадник – Патрик ясно разглядел его в лунном свете. Темное пятно, проступившее на фоне окружающего мрака, стремительно увеличивалось в размерах. Вскоре уже можно было увидеть, что незнакомец скачет верхом на буланом коне, а за его спиной развевается плащ.
– Выглядит зловеще, – проронила девушка.
– Согласен. И вряд ли это случайный путешественник, спешащий в ближайший трактир. Стой! – заорал Патрик. – Назовись, кто такой!
Всадник не ответил, не сбавил скорость. Он весь был закован в темные рыцарские доспехи. Лицо закрывало забрало шлема, в ножнах покоился бастардный меч, в рукояти которого тускло блистал, отражая лунный свет, огромный алмаз. Глаза у коня были бешеные, демонские, горящие огнем. Они двумя алыми искрами сверкали в ночи.
Поддавшись непонятному порыву, Патрик выстрелил в незнакомца, когда их разделяло меньше десяти шагов. Пуля не смогла пробить украшенный замысловатой чеканкой панцирь. Она лишь чиркнула по доспехам, высекая искры. Всадник легко, одной рукой выхватил меч, занося его над головой.
Патрик и Марта бросились бежать в разные стороны. Девушка тоже выстрелила. Она попала наезднику в плечо, но тот даже не пошатнулся в седле. Рыцарь дернул коня за узду, разворачиваясь к Патрику. Марта с проклятием кинулась перезаряжать пистолет, пока Патрик сделал еще один выстрел, из своего второго пистолета – прямо в забрало. С такого расстояния пуля должна была не только пробить металл, но и размозжить незнакомцу мозги, но она так и не достигла цели. Словно растворилась в воздухе.
– Пули его не берут! – крикнул Патрик Марте, возившейся со своим пистолетом. – Не трать время! Я попробую что-нибудь сделать!
Конь заржал, ударив копытами о камни. Отсюда Патрик хорошо видел его глаза – действительно налитые пламенем, без белка и зрачка. Зато прорези забрала были глухи и темны, словно внутри шлема одна пустота. Всадник замахнулся мечом. Тяжелый длинный клинок порхал в его руках с легкостью дуэльной рапиры, как невесомый.
Меч грянул вниз, рассекая воздух. Патрик выставил перед собой алгернскую саблю, попутно вытаскивая дагу. Клинки столкнулись с глухим стуком. Граф Телфрин дернул саблю вправо, отводя в сторону заблокированный меч, и ткнул дагой вверх, метя врагу под шлем. Хорошо заточенная соурейнская сталь легко нашла щель в броне, проскользнула внутрь. При иных обстоятельствах клинок немедленно бы окрасился кровью, но сейчас ничего подобного не случилось. Зато жеребец злобно оскалил морду, ощерил зубы – живой огонь, того и гляди, вырвется из глазниц.
Марта подбежала сзади и ударила снизу вверх, тоже метя в шлем, парной саблей. Стоило второму клинку коснуться брони, в прорезях забрала вспыхнул слепящий и яростный свет. Меч, который всадник сжимал обеими руками, искривился, изогнулся плетью и растаял в воздухе. Мгновением позже подернулись дымкой очертания самого рыцаря и его диковинного скакуна. Они смазались, обратились в стремительно тающий туман. Патрик сделал поспешный выпад, метя врагу в сердце, но тот уже исчез, как исчезают при пробуждении сны.
– Это что, видение? Призрак? – Марта потрясенно глядела на Патрика. Они так и застыли друг против друга, держа на весу сабли имперской работы. От их противника не осталось никакого следа.
– Хотел бы я знать… – Патрик был обескуражен не меньше девушки.
«Храбрые дети. Находчивые. Болезненно смелые, потерянные, одинокие».
– Вы это слышали? – нахмурилась Марта.
– Тысяча чертей, слышал ли я? Конечно. Рад, что ты тоже. А то я подумал, что действительно скоро рехнусь. Сударь! – повысил он голос. – Как вас там… Кончайте играть в прятки! Покажитесь и объясните, какого беса вам надо!
Никакого ответа, конечно, не последовало. На странную луну набежали тучи, вновь скрыв ее. «Ну и ладно, все равно она только раздражает». Патрик вздохнул и сделал так, чтобы серебряный шарик засветился ярче.
– Тот, кто это затеял, играет на наших нервах, – сказал он. – Проверяет, на что мы способны. Затейливый, видно, подонок. Главное, ничего не бойся. Если бы нас хотели убить, давно бы прикончили.
– А этот всадник? Разве он не пытался снести вам голову?
– Пытался, да как-то несерьезно. Мне кажется, это больше напоминает проверку. Не знаю только, зачем ее устроили. Я сначала подумал, может, дядюшка опять объявился, но вряд ли. Кледвин не настолько силен. Даже Верховный чародей Башни едва ли способен на такие фокусы.
Тени обступили их внезапно. Приблизились, выросли словно из-под земли. Темные фигуры – высокие, тонкие, болезненно изломанные, сомкнулись кругом, вытянув перед собой длинные руки. На концах искривленных пальцев – стальные когти. Лиц не видать, они ускользают от взгляда, стоит только всмотреться. Взвыл, набирая силу, пронизывающий до костей ветер.
Патрик и Марта встали спина к спине, поднимая сабли. Он слышал тяжелое дыхание девушки. Марта боялась – и все-таки не теряла присутствия духа. «Может, я правильно сделал, что взял ее с собой. Один я бы точно свихнулся». Ее присутствие помогало. Напоминало о храбрости.
Патрик попытался воспользоваться своими познаниями в магии. Отец учил его разрушать простейшие иллюзии. Достаточно расплести силовые нити, которыми скреплен энергетический поток, формирующий заклятие, – и чары получится снять. На этот раз не получилось. Более того, у него вовсе не получилось обнаружить никаких нитей. «Либо морок слишком силен, либо это не морок».
Одна фигура выступила вперед – и превратилась в Иоганна Тернера. Покойный слуга был совсем как живой. Загорелый, бородатый, дюжий, крепкий. И не скажешь, что несколько дней назад его голову разворотило изнутри.
– Мессир Телфрин, – произнес он живо, – наконец и вы вместе с нами!
– Не могу сказать, что очень этому рад, – сказал Патрик, не опуская клинка. – Где мы находимся, Иоганн? Объясните, прошу.
– В преисподней, конечно. Мы тут ужасно вас заждались. Бесконечные ночи считали, на камне зарубки делали. Думали, вы не скоро придете, а вы вот, появились. Спасибо огроменное, мессир. Порадовали.
Остальные призраки разом обрели лица. Бартоломью Дрейк, Крис Мердок, Лирд Хеноф, Костен Парк, Грег Моусон, Сильвио Генцони, Рен Доварс, Лайан Хаксли. Верные товарищи, соратники, друзья. Кто пошел ко дну вместе с «Креветкой», кто погиб при штурме Кардейна, поймав пулю или пав от клинка, кто встретил смерть совсем недавно, приняв участие в этом безумном путешествии. Все стояли – живые, здоровые, молодые. Ни ран, ни шрамов. Глаза не стекленеют от отчаяния и пьянства последних лет. Но Боба Кренхилла среди них не было. И то хорошо.
Патрик почувствовал, как за спиной напряглась Марта.
– Я не верю в тот свет, – сказал он. – И тем более не верю, что вы настоящие.
– А зря, – сказал Иоганн. – Настоящее некуда, своей мертвой кровью клянусь.
– Если это преисподняя, – спросил Патрик, – что мы делаем здесь?
– Как что? Сдохли вы, мессир Патрик. Сдохли и попали куда полагается. – Мертвец осклабился. – Говорю же, насилу дождались. Больно хотелось с вас спросить что положено. Перемолвиться словом да в глаза бесстыжие заглянуть. А потом выколоть их ножом, оба вместе, и сердце ваше гнилое сожрать, из груди выдирая. Иной судьбы вам, собаке поганой, не светит. Будете, без глаз и без сердца, вместе с нами в одном хороводе плясать, пока мир не закончится и солнце не рухнет, землю сжигая.
Прозвучало это совсем не радушно.
– Мы умерли по вашей вине, – сказал Лайан. – Вы погубили нас. Вербовали в тавернах, угощали вином за свой счет. Швырялись золотом и серебром, похваляясь победами. Рассказывали сказки о своих подвигах, о лихой пиратской удаче. Обещали богатство и славу, почет и титулы, если только примкнем к вам. А потом завели нас смерти в пасть, костлявой на ужин. Прямо в огонь, да под орудийный грохот. Зря вы так сделали, капитан. Вы обманщик и лжец.
Это была чистая правда. Патрик хорошо помнил Лайана. Совсем мальчишка, молоко на губах не обсохло. Он и впрямь завербовал его в команду в наргондской таверне, расписывая, каких высот тот сможет добиться, плавая на «Креветке». Хаксли верно прослужил Патрику два года, а потом погиб, как и многие прочие, присутствующие здесь, в ловушке, в которую капитан Телфрин их по своей глупости завлек.
– Я не стану извиняться, – сказал Патрик. – Такова жизнь. Иногда она добра и заботлива, иногда подла и жестока. Я рисковал вместе с вами. Воевал вместе с вами. Проливал свою кровь, перевязывал ваши раны, платил вам за доблесть звонкой монетой. Я мог тысячу раз вместе с вами погибнуть и не виноват, что остался в живых.
– Так что ж вы не погибли тогда? – с неподдельной обидой спросил Лайан. – Вместе с нами?
– Ну простите, что не доставил вам такой радости. Вы не дождетесь от меня оправданий.
– Барышня Доннер, – вновь заговорил Иоганн, – а вы зачем с ним околачиваетесь? Тоже ведь потом здесь окажетесь, если сейчас не отступите. Смерти вашей мы не хотим. А с этим душегубом ничего, окромя лютой смерти, вовек не сыщете. Уходите, – мертвецы расступились, – мы вас пропустим. Идите прямо на кровавую луну и выйдете к людям, к костру. Жить будете да детишек нянчить. Луис на вас давно засматривается. Совет да любовь, как говорится.
Марта не шелохнулась.
– Благодарю покорно, – процедила она. – Что-то не хочется. Я не брошу графа.
– Почему так? – не унимался Иоганн. – Граф Телфрин – конченый человек. Я запомнил, как вы за ним хвостом ходили. Хвастливые его россказни слушали, бесконечными расспросами томили. Влюблены небось? По глазам вижу. Некого тут любить, барышня. Он мертвец, как мы, хоть и дышит покуда, и все, до чего он дотронется, в прах обращает. Бегите. Пожалейте себя. Вам еще много лет отмерено.
Марта одним рывком развернулась к Иоганну, встав с Патриком плечом к плечу. Вскинула пистолет, который успела все-таки перезарядить, пока Патрик возился с темным всадником. С щелчком взвела курок. Выстрелила. Выстрел прогремел, как удар колокола. От лица Иоганна почти ничего не уцелело. Оно превратилось в дикую мешанину костей и плоти. Он рухнул.
Патрик скорее почувствовал, чем увидел, что девушка дернулась обратно, и левой рукой ухватил ее за рукав. «Меньше всего нам стоит метаться из стороны в сторону, когда творится всякая чертовщина». Они стояли вдвоем в кромешном мраке. Не удавалось разглядеть даже склонов окрестных холмов, до того явственно проступавших на фоне ночного неба. «Боги, да и само небо исчезло. Эта черная клякса – не небо. Больше на крышку гроба похоже».
– Граф Телфрин! Куда пропал костер? Почему так тихо?! – Голос Марты срывался на крик.
– Понятия не имею. Успокойся, пожалуйста.
Воцарилась тишина, не шелестел даже ветер. Патрик слышал лишь разгоряченное дыхание Марты. Он вложил оружие обратно в кобуру и попытался успокоиться сам. На затылке выступил пот. «Мне в разные переделки доводилось попадать, но это нечто новенькое. Не мог же Дирхейл с компанией и вправду сквозь землю провалиться?»
Патрик коснулся магии, раскрыл ладонь – и над ней вспыхнул маленький серебристый огонек. Он мигнул, а затем загорелся ярче, освещая окрестности. Вокруг сколько хватает глаз – сухая земля, кое-где поросшая скудной травой. Никаких возвышенностей, никаких холмов. Голая равнина, тонущая в ночи. И ни следа лагеря, которому следовало находиться всего в десятке шагов отсюда.
– Да что ж это такое! – воскликнула Марта. – Граф Телфрин, нам отводят глаза? Это морок? Злые духи решили над нами пошутить? Мне мать рассказывала, такое бывает в недобрых местах. А тут место очень недоброе. Из-за той старой войны.
– Злых духов не существует, Марта. Успокойся, я же сказал.
– Не существует? Вы точно в этом уверены?
– Ну, относительно. Более или менее.
На самом деле Патрик не мог утверждать подобного. Он точно знал, что рассказы о фэйри всего лишь народные сказки. На Дейдре не водилось ни эльфов, ни цвергов, ни драконов, ни пикси, ни других волшебных созданий, населявших некогда Старую Землю и сохранившихся в принесенных оттуда легендах. Среди лидеров Основателей многие принадлежали к роду фэйри либо их очеловечившихся потомков, владевших магией. Оказавшись в этом мире, они искали и тут нечто подобное – и за многие столетия не нашли. Но духи и призраки… В этом вопросе ученые Башни до сих пор спорили между собой.
Волшебники, особенно те, кто был любопытен или охоч до слухов, рассказывали всякое. Один чародей, в компании которого молодой еще Патрик ходил по тельгардским тавернам, утверждал, что неупокоенные души порой задерживаются в этом мире, оставляя после себя долгое эхо. По его словам, призраки иногда влияют на человеческий ум, смущают его видениями, возможно, даже воздействуют материально.
Но, конечно, на Дейдре нет никаких пикси и брауни, а также цветочных фей. Существенное облегчение. А единственный на ближайшую сотню миль окрест дракон – он сам. Жаль только, не умеет оборачиваться, как не умел никто из предков уже много веков. А не то бы обернулся крылатым зверем, взлетел бы ввысь и как следует осмотрелся.
Патрик напряг все доступные ему чувства. «Если это морок, я должен заметить». Он попробовал вглядеться в окружающий пейзаж внимательнее, до рези в глазах. Посмотреть на него не только обычным зрением, но и тем особенным восприятием, которое доступно всякому чародею. Если это странное место им только кажется, если на самом деле они с Мартой околдованы и блуждают рядом с товарищами, не видя и не слыша их, обман должен вскрыться.
Ничего не изменилось. Вообще. Обычная равнина, только непонятно где. И нет звезд.
Марта подошла к ничем не выделяющемуся клочку земли, где еще недавно горел костер, были разложены одеяла и сумки, отдыхали люди и кони. Редкая трава и та не была примята. Ничто не напоминало о недавней стоянке. Девушка растерянно оглядывалась по сторонам, опустив пистолет дулом к земле. Патрика вдруг кольнуло недоброе ощущение, будто некто наблюдает за ними. Он оглянулся, но никого не заметил.
– Да куда же мы попали… – прошептала Марта. – Может, мы спим?
– Давно не видел таких бессмысленных снов. Впору поверить в сказки о зачарованных холмах. – Хотя Патрик и старался говорить бодро, ему тоже сделалось не по себе. Он никогда не сталкивался раньше ни с чем подобным. – Одну могу сказать точно: едва ли это все происходит с нами случайно. Если мы стали героями пьесы, у нее должен быть режиссер, и он скоро покажется.
– Пусть выходит! – Девушка старалась храбриться. – Поговорим по чести.
– Непременно. Но, сударыня, нет никакого смысла топтаться здесь и дальше. Пойдемте… – Патрик на миг задумался, а потом махнул рукой в направлении, где раньше, в обычной реальности, располагался бы северо-восток. – Пойдемте вон туда.
– Туда? Почему туда?
– Просто так. Надо же куда-то идти. А если серьезно… Мы ехали в том направлении. До входа в долину с развалинами старого форта отсюда миля или две. Если все это происходит потому, что здесь раньше применялась сильная магия, если реальность как-то истончилась или изменилась под ее воздействием… нужно попытаться выбраться из этой проклятой долины. Если повезет, вернемся в нормальный мир.
– А может, вы ошибаетесь, – поежилась Марта.
– Вполне возможно. Но стоя на одном месте, мы точно ничего не добьемся. Выше нос! – Патрик улыбнулся ей. – С вами капитан Телфрин, сударыня. Не отчаивайтесь. Я и не в таких передрягах бывал. Блуждал по древним подземельям без факела три дня, пережил кораблекрушение, плавая в море на бревне, спасался в глухих лесах без куска хлеба, будучи обложен вражескими егерями со всех сторон…
– Половина ваших историй – хвастовство и пьяные бредни.
– Зато вторая половина – чистая правда. – Патрик постарался сделать вид, что он беззаботен и весел.
Наследник Волфалеров двинулся в выбранном им направлении, насвистывая под нос кабацкий мотив. На душе скребли кошки, но показывать этого было нельзя. Марте и без того страшно. Она может запаниковать, если поймет, что Патрик и сам растерян. Подобного нельзя допускать – страх плохой советчик и еще никого не доводил до добра. Пусть Марта думает, что хотя бы ее спутник уверен в себе. Тогда она и сама приободрится.
«Капитан-неудачник. Капитан-убийца. Капитан мертвецов».
Патрик вздрогнул. Он мог поклясться, что издевательский голос, произнесший эти слова, прозвучал совсем рядом. Но нет – вокруг по-прежнему никого, только поднялся и вновь улегся ветер, слегка пошевелив чахлые травы. Ломкие серые стебли, совсем как зимой, когда раньше срока сходит снег. Заметив, что Патрик озирается, Марта тревожно спросила:
– Все точно в порядке?
– В абсолютном, – соврал Телфрин. – Ерунда. Не обращай внимания.
Они двинулись вперед. Серебристый огонек, увеличившись до размеров гусиного яйца, плыл в воздухе, указывая им дорогу. Некоторое время, Патрик не мог сказать какое именно, пейзаж не менялся. Затем начался легкий подъем вверх. Патрик сам не понял, когда иссохшая земля пропала из-под ног, сменившись прямоугольными каменными плитами – гладкими, плотно пригнанными друг к другу, ни одна травинка не прорастет. Это произошло будто само собой.
Справа, выглянув сквозь прореху в облаках, вновь возникла луна, но совсем не похожая на привычную. Больше размером раза в четыре, ярко-оранжевая, недобрая, напоминающая зависший в небе налитый кровью глаз, глядящий прямо на путников. Патрик хотел обратить на это внимание Марты, когда услышал цокот копыт. Навстречу им летел всадник – Патрик ясно разглядел его в лунном свете. Темное пятно, проступившее на фоне окружающего мрака, стремительно увеличивалось в размерах. Вскоре уже можно было увидеть, что незнакомец скачет верхом на буланом коне, а за его спиной развевается плащ.
– Выглядит зловеще, – проронила девушка.
– Согласен. И вряд ли это случайный путешественник, спешащий в ближайший трактир. Стой! – заорал Патрик. – Назовись, кто такой!
Всадник не ответил, не сбавил скорость. Он весь был закован в темные рыцарские доспехи. Лицо закрывало забрало шлема, в ножнах покоился бастардный меч, в рукояти которого тускло блистал, отражая лунный свет, огромный алмаз. Глаза у коня были бешеные, демонские, горящие огнем. Они двумя алыми искрами сверкали в ночи.
Поддавшись непонятному порыву, Патрик выстрелил в незнакомца, когда их разделяло меньше десяти шагов. Пуля не смогла пробить украшенный замысловатой чеканкой панцирь. Она лишь чиркнула по доспехам, высекая искры. Всадник легко, одной рукой выхватил меч, занося его над головой.
Патрик и Марта бросились бежать в разные стороны. Девушка тоже выстрелила. Она попала наезднику в плечо, но тот даже не пошатнулся в седле. Рыцарь дернул коня за узду, разворачиваясь к Патрику. Марта с проклятием кинулась перезаряжать пистолет, пока Патрик сделал еще один выстрел, из своего второго пистолета – прямо в забрало. С такого расстояния пуля должна была не только пробить металл, но и размозжить незнакомцу мозги, но она так и не достигла цели. Словно растворилась в воздухе.
– Пули его не берут! – крикнул Патрик Марте, возившейся со своим пистолетом. – Не трать время! Я попробую что-нибудь сделать!
Конь заржал, ударив копытами о камни. Отсюда Патрик хорошо видел его глаза – действительно налитые пламенем, без белка и зрачка. Зато прорези забрала были глухи и темны, словно внутри шлема одна пустота. Всадник замахнулся мечом. Тяжелый длинный клинок порхал в его руках с легкостью дуэльной рапиры, как невесомый.
Меч грянул вниз, рассекая воздух. Патрик выставил перед собой алгернскую саблю, попутно вытаскивая дагу. Клинки столкнулись с глухим стуком. Граф Телфрин дернул саблю вправо, отводя в сторону заблокированный меч, и ткнул дагой вверх, метя врагу под шлем. Хорошо заточенная соурейнская сталь легко нашла щель в броне, проскользнула внутрь. При иных обстоятельствах клинок немедленно бы окрасился кровью, но сейчас ничего подобного не случилось. Зато жеребец злобно оскалил морду, ощерил зубы – живой огонь, того и гляди, вырвется из глазниц.
Марта подбежала сзади и ударила снизу вверх, тоже метя в шлем, парной саблей. Стоило второму клинку коснуться брони, в прорезях забрала вспыхнул слепящий и яростный свет. Меч, который всадник сжимал обеими руками, искривился, изогнулся плетью и растаял в воздухе. Мгновением позже подернулись дымкой очертания самого рыцаря и его диковинного скакуна. Они смазались, обратились в стремительно тающий туман. Патрик сделал поспешный выпад, метя врагу в сердце, но тот уже исчез, как исчезают при пробуждении сны.
– Это что, видение? Призрак? – Марта потрясенно глядела на Патрика. Они так и застыли друг против друга, держа на весу сабли имперской работы. От их противника не осталось никакого следа.
– Хотел бы я знать… – Патрик был обескуражен не меньше девушки.
«Храбрые дети. Находчивые. Болезненно смелые, потерянные, одинокие».
– Вы это слышали? – нахмурилась Марта.
– Тысяча чертей, слышал ли я? Конечно. Рад, что ты тоже. А то я подумал, что действительно скоро рехнусь. Сударь! – повысил он голос. – Как вас там… Кончайте играть в прятки! Покажитесь и объясните, какого беса вам надо!
Никакого ответа, конечно, не последовало. На странную луну набежали тучи, вновь скрыв ее. «Ну и ладно, все равно она только раздражает». Патрик вздохнул и сделал так, чтобы серебряный шарик засветился ярче.
– Тот, кто это затеял, играет на наших нервах, – сказал он. – Проверяет, на что мы способны. Затейливый, видно, подонок. Главное, ничего не бойся. Если бы нас хотели убить, давно бы прикончили.
– А этот всадник? Разве он не пытался снести вам голову?
– Пытался, да как-то несерьезно. Мне кажется, это больше напоминает проверку. Не знаю только, зачем ее устроили. Я сначала подумал, может, дядюшка опять объявился, но вряд ли. Кледвин не настолько силен. Даже Верховный чародей Башни едва ли способен на такие фокусы.
Тени обступили их внезапно. Приблизились, выросли словно из-под земли. Темные фигуры – высокие, тонкие, болезненно изломанные, сомкнулись кругом, вытянув перед собой длинные руки. На концах искривленных пальцев – стальные когти. Лиц не видать, они ускользают от взгляда, стоит только всмотреться. Взвыл, набирая силу, пронизывающий до костей ветер.
Патрик и Марта встали спина к спине, поднимая сабли. Он слышал тяжелое дыхание девушки. Марта боялась – и все-таки не теряла присутствия духа. «Может, я правильно сделал, что взял ее с собой. Один я бы точно свихнулся». Ее присутствие помогало. Напоминало о храбрости.
Патрик попытался воспользоваться своими познаниями в магии. Отец учил его разрушать простейшие иллюзии. Достаточно расплести силовые нити, которыми скреплен энергетический поток, формирующий заклятие, – и чары получится снять. На этот раз не получилось. Более того, у него вовсе не получилось обнаружить никаких нитей. «Либо морок слишком силен, либо это не морок».
Одна фигура выступила вперед – и превратилась в Иоганна Тернера. Покойный слуга был совсем как живой. Загорелый, бородатый, дюжий, крепкий. И не скажешь, что несколько дней назад его голову разворотило изнутри.
– Мессир Телфрин, – произнес он живо, – наконец и вы вместе с нами!
– Не могу сказать, что очень этому рад, – сказал Патрик, не опуская клинка. – Где мы находимся, Иоганн? Объясните, прошу.
– В преисподней, конечно. Мы тут ужасно вас заждались. Бесконечные ночи считали, на камне зарубки делали. Думали, вы не скоро придете, а вы вот, появились. Спасибо огроменное, мессир. Порадовали.
Остальные призраки разом обрели лица. Бартоломью Дрейк, Крис Мердок, Лирд Хеноф, Костен Парк, Грег Моусон, Сильвио Генцони, Рен Доварс, Лайан Хаксли. Верные товарищи, соратники, друзья. Кто пошел ко дну вместе с «Креветкой», кто погиб при штурме Кардейна, поймав пулю или пав от клинка, кто встретил смерть совсем недавно, приняв участие в этом безумном путешествии. Все стояли – живые, здоровые, молодые. Ни ран, ни шрамов. Глаза не стекленеют от отчаяния и пьянства последних лет. Но Боба Кренхилла среди них не было. И то хорошо.
Патрик почувствовал, как за спиной напряглась Марта.
– Я не верю в тот свет, – сказал он. – И тем более не верю, что вы настоящие.
– А зря, – сказал Иоганн. – Настоящее некуда, своей мертвой кровью клянусь.
– Если это преисподняя, – спросил Патрик, – что мы делаем здесь?
– Как что? Сдохли вы, мессир Патрик. Сдохли и попали куда полагается. – Мертвец осклабился. – Говорю же, насилу дождались. Больно хотелось с вас спросить что положено. Перемолвиться словом да в глаза бесстыжие заглянуть. А потом выколоть их ножом, оба вместе, и сердце ваше гнилое сожрать, из груди выдирая. Иной судьбы вам, собаке поганой, не светит. Будете, без глаз и без сердца, вместе с нами в одном хороводе плясать, пока мир не закончится и солнце не рухнет, землю сжигая.
Прозвучало это совсем не радушно.
– Мы умерли по вашей вине, – сказал Лайан. – Вы погубили нас. Вербовали в тавернах, угощали вином за свой счет. Швырялись золотом и серебром, похваляясь победами. Рассказывали сказки о своих подвигах, о лихой пиратской удаче. Обещали богатство и славу, почет и титулы, если только примкнем к вам. А потом завели нас смерти в пасть, костлявой на ужин. Прямо в огонь, да под орудийный грохот. Зря вы так сделали, капитан. Вы обманщик и лжец.
Это была чистая правда. Патрик хорошо помнил Лайана. Совсем мальчишка, молоко на губах не обсохло. Он и впрямь завербовал его в команду в наргондской таверне, расписывая, каких высот тот сможет добиться, плавая на «Креветке». Хаксли верно прослужил Патрику два года, а потом погиб, как и многие прочие, присутствующие здесь, в ловушке, в которую капитан Телфрин их по своей глупости завлек.
– Я не стану извиняться, – сказал Патрик. – Такова жизнь. Иногда она добра и заботлива, иногда подла и жестока. Я рисковал вместе с вами. Воевал вместе с вами. Проливал свою кровь, перевязывал ваши раны, платил вам за доблесть звонкой монетой. Я мог тысячу раз вместе с вами погибнуть и не виноват, что остался в живых.
– Так что ж вы не погибли тогда? – с неподдельной обидой спросил Лайан. – Вместе с нами?
– Ну простите, что не доставил вам такой радости. Вы не дождетесь от меня оправданий.
– Барышня Доннер, – вновь заговорил Иоганн, – а вы зачем с ним околачиваетесь? Тоже ведь потом здесь окажетесь, если сейчас не отступите. Смерти вашей мы не хотим. А с этим душегубом ничего, окромя лютой смерти, вовек не сыщете. Уходите, – мертвецы расступились, – мы вас пропустим. Идите прямо на кровавую луну и выйдете к людям, к костру. Жить будете да детишек нянчить. Луис на вас давно засматривается. Совет да любовь, как говорится.
Марта не шелохнулась.
– Благодарю покорно, – процедила она. – Что-то не хочется. Я не брошу графа.
– Почему так? – не унимался Иоганн. – Граф Телфрин – конченый человек. Я запомнил, как вы за ним хвостом ходили. Хвастливые его россказни слушали, бесконечными расспросами томили. Влюблены небось? По глазам вижу. Некого тут любить, барышня. Он мертвец, как мы, хоть и дышит покуда, и все, до чего он дотронется, в прах обращает. Бегите. Пожалейте себя. Вам еще много лет отмерено.
Марта одним рывком развернулась к Иоганну, встав с Патриком плечом к плечу. Вскинула пистолет, который успела все-таки перезарядить, пока Патрик возился с темным всадником. С щелчком взвела курок. Выстрелила. Выстрел прогремел, как удар колокола. От лица Иоганна почти ничего не уцелело. Оно превратилось в дикую мешанину костей и плоти. Он рухнул.