Глава 95
В лечебном крыле императорского дворца я само собой ни разу не была. Одо Ми-ичан меня всегда посещал в императорских покоях. Поэтому, шагая рядом с А-атоном и держась за его руку, я с любопытством осматриваюсь вокруг, когда мы оставляем позади длинную галерею с видом на огромный внутренний двор, соединяющую общее крыло с лечебным.
Эта часть дворца ничем от остальных не отличается. То же сочетание белого камня с белым композитом, искусная резьба, узорчатый тёмный пол, сводчатые потолки, воздушность и величественность в линиях и их пересечениях.
Но кое-что меня всё-таки поражает. Оказывается, что регенерационные капсулы Са-оира и Сэтору расположены в одном помещении. В принципе я догадываюсь, почему так. Вряд ли кто-нибудь из Правящего дома когда-нибудь предполагал, что тут будет лечиться глава Дома Просвещённых и Глас Абсолюта. Не класть же его в общей регенерационной, мимо которой мы проходили и где тоже полно пациентов после вчерашнего. Это стало бы оскорблением для жреца, главы Дома Просвещённых.
Поэтому когда мы входим в отдельную регенерационную, предназначенную для императорской семьи, на нас обращается сразу два взгляда из-под стекла. И третий, принадлежащий одо Ми-ичану, суетящемуся вокруг своих грозных пациентов.
Зафиксированные в своих капсулах мужчины, выглядят болезненными. Притом Сэтору значительно хуже Са-оира. Его тело почти полностью погружено в что-то напоминающее желеобразный кокон, лишь голова с обгоревшими волосами свободна. Тогда как мой второй сэ-аран несмотря на бледность и тёмные круги под глазами лежит обнажённый, только металлическими кругляшками датчиков облепленный.
При виде его я едва не бросаюсь вперёд, влекомая неистовым желанием обнять и почувствовать второго своего мужчину. Он такой осунувшийся. На теле кое-где видны воспалённые рубцы, словно там были глубокие раны. Что же с ним произошло? Мне до дрожи хочется оказаться рядом, поцеловать, убедиться, что мой сэ-аран действительно скоро будет в порядке. Но А-атон за руку придерживает меня.
− Одо Ми-ичан, снимите на несколько минут защитный купол. Наша сэ-авин желает поздороваться с моим братом, − велит он.
Белолицый доктор с серыми волосами, заплетёнными в строгую косу, с невозмутимым видом кивает и принимается вводить какие-то команды на развёрнутом перед ним голографическом экране. И тут же над капсулой Са-оира пробегает металлическая рябь, и силовой купол, который я раньше даже не заметила, ртутью стекает вниз, будто впитываясь в овальный контур на полу, окружающий капсулу Повелителя. И лишь после этого А-атон меня отпускает.
Другого разрешения мне и не требуется. Подобрав длинную юбку я устремляюсь вперёд.
Са-оир жадно следит за моим приближением. И когда я замираю рядом, обеспокоенно рассматривая его через прозрачную преграду капсулы, рычит раздражённо.
− Ми-ичан, сними эту проклятую крышку, или я сам её снесу в бездну.
− Но Повелитель… − пытается воззвать к разуму пациента доктор.
− Не зли меня Ми-ичан! Тебя поддержал брат, и я пошёл на уступку, согласившись поваляться тут ещё немного. Но могу и передумать.
Сдавшись, сероволосый эскулап со вздохом выполняет и этот приказ.
И как только прозрачная преграда между нами исчезает, я слышу отрывистое:
− Иди ко мне, Лина, − и меня сгребают сильные руки. – Волновалась обо мне?
− Очень, − невольно всхлипываю, обнимая его. Целую улыбающиеся губы.
− Я скоро выйду отсюда, и ты мне покажешь, − рычит, сминая мой рот. Его пальцы так сжимают ткань моего платья, что та начинает красноречиво трещать.
− Хорошо, мой господин, − таю воском в любимых руках. Отвечаю на его ласку своей нежностью и страстью.
− К-хм, брат, не хочу тебе портить момент, но вынужден напомнить, что у вашего воссоединения имеются свидетели, − немного рассеивает дурман в моей голове голос А-атона.
− Пусть свидетели отвернутся и не смотрят, − заявляет раздражённо Са-оир, но напор всё-таки убавляет. Выдыхает тяжело, целуя меня ещё раз. И заставляет немного отстраниться. – Как ты сама? Никаких кошмаров больше не снилось, после того, как я улетел?
− Нет, не снилось, − мотаю головой. – Чотжар дал мне успокоительное, как вы и велели. И я проспала почти до полудня без сновидений.
− Хорошо, − кивает Са-оир.
Хочется рассказать ему о том, что мне привиделось на террасе. Но не думаю, что это та информация, которую можно озвучивать при Сэтору. Лучше расскажу им потом наедине. Или А-атону, чтобы не тянуть. А то ещё разозлятся, что утаила.
Подумав о жреце, я невольно вскидываю взгляд, находя его глазами. Чтобы тут же замереть настороженно.
Он смотрит на меня.
Слегка повернув голову, жрец буравит меня внимательным, каким-то пронизывающим и вместе с тем отрешённым взглядом. Будто видит не материальную оболочку, а рассматривает что-то гораздо более глубокое. Саму душу.
− Столько сырой необузданной силы, − бормочет обожжёнными губами. – Уже пробуждающейся. Абсолют выбрал необычный сосуд. Но кто я такой, чтобы спорить с его волей? Вы хоть понимаете, к каким последствиям привело ваше решение, правящие братья?
− О чём ты? – резко поворачивает голову к нему Са-оир.
Вместо ответа жрец внезапно начинает смеяться. Хрипло, язвительно. Зловеще. У меня мурашки бегут по телу.
− Не понимаете, − хрипло закашлявшись, резюмирует Сэтору. – Провели через обряд невинную, обладающую достаточно гибким и адаптивным разумом, чтобы он мог принять давно никем невостребованный дар. И неужели даже не предположили такой исход? Или, как и все мы, недооценили свою рабыню? Я вижу перед собой провидицу. Необученную и не принявшую пока свою пробуждающуюся силу. Но уже подающую большие надежды. Что вашей сэ-авин приснилось? Это ведь был вещий сон?
Воспоминание о том сне, о мёртвом А-атоне в нём настигает меня оглушительной фантомной болью. Это не вещий сон. Не вещий! Вот он, мой мужчина. Рядом стоит, за моей спиной. Живой!
− Нет, не вещий − неистово мотаю я головой. И руки Са-оира тут же сжимаются вокруг меня сильнее, призывая к молчанию.
− Ах, сон не сбылся, верно? – ухмыляется жрец. – Этот вариант событий мы все совместными усилиями предотвратили? И вы теперь не знаете, как воспринимать то, что видит ваша сэ-авин? Верить и обучить, или и дальше накачивать успокоительным?
Мои сэ-аран молчат. Напряжённо и недобро. Особенно Са-оир, по-прежнему удерживающий меня в капкане своих рук. У меня уже поджилки начинают трястись от нервов. Но и этого вымораживающего угрожающего молчания красноволосому достаточно, чтобы сделать свои выводы.
− Самое интересное то, что вы знаете, как должны поступить, Повелители. К кому должны обратиться за наставничеством для пробуждающегося Ока Абсолюта. Но сделаете ли это?
Жрец устало закрывает глаза, но его губы всё равно кривятся в странной удовлетворённой усмешке.
− Ты первый узнаешь, − подводит неожиданную черту под всем этим монологом А-атон. – И, кажется, тебе разговаривать Ми-ичан ещё не разрешал, Сэтору. Пожалуй, поспи ещё немного в лечебных целях, чтобы не перенапрягаться. Ты ведь нужен нам завтра на обряде, помнишь? Живой и, желательно, способный стоять на своих двух.
− Не беспокойтесь. Как-нибудь выстою. Когда мне ещё такая честь выпадет? – ядовито фыркает красноволосый.
Но императорский лекарь, расценивший замечание А-атона, как прямое руководство к действию, уже набирает какие-то команды и вводит медицинские параметры, запуская функцию регенерационной капсулы жреца. И тот прямо у нас на глазах погружается в сон.
− Лина, прощайся с Са-оиром до вечера. Нам пора идти, − велит мне мой светлый сэ-аран. – У нас для тебя на сегодня будет несколько важных заданий.
Моя голова буквально разрывается от огромного количества вопросов. Но твёрдо сжатые губы моих сэ-аран наталкивают на мысли, что сегодня я скорее всего останусь без ответов.
Глава 96
В своих опасениях я оказалась права. На все мои попытки расспросить, о чём шла речь, А-атон сначала переводил тему, а потом и вовсе твёрдо пресёк все распросы, заявив, что мне обо всём расскажут, но позже, когда придёт время. И отправил заниматься с рией Сорой. После совместного завтрака естественно. Я даже чуть не забыла выпросить у него разрешение наведаться к Ниба после занятий.
А на занятии меня ждал сюрприз. Моя светловолосая наставница с ходу огорошила новостью, или скорее даже напоминанием, что коронация уже послезавтра. А я ведь, как страус, так избегала мыслей об этом событии, что почти забыла о его приближении.
Первым делом Сора усадила меня смотреть в инфосети записи, как восходили на трон предшественники моих сэ-аран. Для наглядного примера. Ну и попутно объясняла мне суть происходящего.
Если честно, я восприняла всё это с настоящим исследовательским восторгом. От одной мысли, что мне дали возможность заглянуть на тысячелетия назад, дух захватывало. Но когда первые восторги утихли, пришлось включаться и начинать анализировать.
И первое, что мне бросилось в глаза, это не пышность и торжественность, не величие главного храма Абсолюта, куда и нам предстоит отправиться уже совсем скоро, а то, что не всегда супруги императоров, принимали участие в самом обряде. Не всегда короновались императрицами. Решение всегда оставалось за Повелителем. Разве что сэ-авин были исключением. В случаях, когда на трон восходили правящие близнецы − а такое в истории Аша-Ирон не часто, но случалось – то свою объединяющую они тоже короновали, как часть тройственного союза. Как равную супругу.
Чуточку обиженная мысль о том, что я для своих сэ-аран даже не жена и не свободная подданная империи, так что титул сэ-авин на коронации никакой роли не сыграет, кольнула и растворилась в сознании. Пережитый страх за жизни моих мужчин, их возвращение, все те эмоции, которые я к ним испытываю, та связь, которая между нами сейчас ощущается, всё это изменило меня. Что-то во мне переродилось. Отсеялось ненужное и неважное, как шелуха на ветру.
Не супруга, и что?
Всё это такие мелочи, а жизнь так хрупка и быстротечна, чтобы из-за этого страдать.
Всё равно супругой им может стать только сэ-авин, а сэ-авин у них одна, и это я. Другой супруги у моих сэ-аран просто быть не может. Разве что любовниц, или наложниц себе возьмут, но бояться этого − лишь притягивать такой исход. Повелители сейчас всецело со мной, я наконец-то начинаю верить, что могу быть счастлива с ними.
А то, в каком статусе рядом со своими мужчинами нахожусь, действительно, не играет роли. Может, когда-то этот статус и изменится, но если нет, рефлексировать по этому поводу я больше не хочу. Мне не нужна власть. Рабыней я себя больше не чувствую, а это гораздо важнее, чем то, называют ли меня таковой. Мужчин своих люблю, и теперь не боюсь надеяться на их ответные чувства. Под сердцем у меня растут их сыновья, признанные наследники. Чего ещё желать? Разве что мира и безопасности всем нам.
Показав мне все нужные записи, рия Сора приступила к более подробному разбору торжества коронации. Объяснила, кто какую роль на нём играет. Конечно, же особое внимание она уделила тому, как должна себя вести императорская сэ-авин и перед обрядом и после на официальном торжестве, какому регламенту обязана следовать.
− Завтра мы с вами обсудим непосредственно сам обряд и вашу на нём роль, − закончила она наш урок. Улыбнулась сдержанно: – Рада, что Повелители позволили нам вернуться к нашим урокам, ия Лина.
− И я очень рада, что наконец снова могу учиться у вас, − улыбаюсь в ответ абсолютно искренне. – И очень благодарна вам за помощь и наставничество.
− Уверена, мы успеем подготовиться, и вы будете блистать на коронации, как и должна истинная императорская сэ-авин. Мне доверили честь следить за созданием вашего наряда, и уверяю вас, он невероятно прекрасен. И уже полностью готов. Завтра его доставят вам для примерки и подгонки. Я, конечно же, буду присутствовать. Как и в день коронации, чтобы помочь вам в облачении и подготовке.
На этом мы довольные друг другом и разошлись. Точнее, рия Сора ушла, а я осталась сидеть в гостевой, задумчиво смотря в окно и гоня от себя волнение перед таким пугающим днём.
В этом же положении меня и застаёт А-атон. Его присутствие в апартаментах я чувствую сразу, хоть и не видела, как вошёл. Просто знаю, что он рядом.
− Не передумала идти к ранвишу? – спрашивает, подойдя со спины и опустив руки на плечи.
− Нет, − потираюсь я щекой о мужскую ладонь. – Если вы позволите, я хочу его проведать.
− Позволю, но при одном условии.
− Каком? – уточняю, повернувшись к Повелителю.
− Ты пойдёшь со мной. И разговаривать вы будете при мне, − как ни в чём не бывало сообщает мне А-атон.
− Вы считаете Ниба опасным? – на пытаюсь я спрятать своё удивление.
− Все живые существа в определённых условиях могут быть опасны, − слышу невозмутимый ответ. − Но причина моего решения не только в этом. Мне нужно доверие этого ранвиша. Он может быть весьма полезен империи не только как свидетель убийства императора. Но, как все головастики, слишком труслив и насторожен. Через его доверие к тебе мне будет проще добиться нужного мне сотрудничества.
Он так запросто и цинично признаётся, что собирается использовать завоёванное мною хрупкое доверие Ниба, что становится не по себе. Настолько, что не удаётся скрыть свои эмоции и испортившееся настроение.
− Что с твоим лицом? – тут же звучит закономерный вопрос. – Чем тебя так расстроили мои слова?
− Мне сложно объяснить, мой господин. Но я боюсь, что тогда буду чувствовать себя предательницей. И он эти мои эмоции уловит.
− Предательницей? – изумлённо переспрашивает мой сэ-аран. – Объяснись.
И как облечь в слова все эти смутные и сложнозапутанные эмоции?
− Понимаете, я вчера пошла к нему потому, что в первую очередь думала о вас, о том, что вам нужен этот свидетель. Но потом я искренне к Ниба прониклась, искренне захотела помочь. И попросила у вас разрешения его проведать тоже для того, чтобы убедиться, что с беднягой всё хорошо, поддержать его. Поэтому и он мне доверился, почувствовал мою искренность. А теперь, всё будет выглядеть так, будто я буду втираться к нему в доверие, чтобы помочь вам, а не из искренних порывов… и это всё так сложно, я не могу подобрать слов, − сдаюсь, отвернувшись. – Простите за весь этот сумбур. Конечно, я согласна пойти с вами. И как-то постараюсь справиться со своими неразумными эмоциями, чтобы не подвести.
Я даже начинаю подниматься, но А-атон меня останавливает, надавливая на плечи и заставляя сесть обратно.
− Подожди. Я хочу понять, − он обходит мой диванчик и садится напротив, в кресло, которое до него занимала рия Сора. Смотрит на меня хмуро и с таким видом, словно сложнейшую задачу решает. – Я не вижу разницы, Лина. Чем отличается то, если бы ты пошла одна, и то, когда пойдёшь со мной? Одну бы тебя всё равно никто не пустил.
В лечебном крыле императорского дворца я само собой ни разу не была. Одо Ми-ичан меня всегда посещал в императорских покоях. Поэтому, шагая рядом с А-атоном и держась за его руку, я с любопытством осматриваюсь вокруг, когда мы оставляем позади длинную галерею с видом на огромный внутренний двор, соединяющую общее крыло с лечебным.
Эта часть дворца ничем от остальных не отличается. То же сочетание белого камня с белым композитом, искусная резьба, узорчатый тёмный пол, сводчатые потолки, воздушность и величественность в линиях и их пересечениях.
Но кое-что меня всё-таки поражает. Оказывается, что регенерационные капсулы Са-оира и Сэтору расположены в одном помещении. В принципе я догадываюсь, почему так. Вряд ли кто-нибудь из Правящего дома когда-нибудь предполагал, что тут будет лечиться глава Дома Просвещённых и Глас Абсолюта. Не класть же его в общей регенерационной, мимо которой мы проходили и где тоже полно пациентов после вчерашнего. Это стало бы оскорблением для жреца, главы Дома Просвещённых.
Поэтому когда мы входим в отдельную регенерационную, предназначенную для императорской семьи, на нас обращается сразу два взгляда из-под стекла. И третий, принадлежащий одо Ми-ичану, суетящемуся вокруг своих грозных пациентов.
Зафиксированные в своих капсулах мужчины, выглядят болезненными. Притом Сэтору значительно хуже Са-оира. Его тело почти полностью погружено в что-то напоминающее желеобразный кокон, лишь голова с обгоревшими волосами свободна. Тогда как мой второй сэ-аран несмотря на бледность и тёмные круги под глазами лежит обнажённый, только металлическими кругляшками датчиков облепленный.
При виде его я едва не бросаюсь вперёд, влекомая неистовым желанием обнять и почувствовать второго своего мужчину. Он такой осунувшийся. На теле кое-где видны воспалённые рубцы, словно там были глубокие раны. Что же с ним произошло? Мне до дрожи хочется оказаться рядом, поцеловать, убедиться, что мой сэ-аран действительно скоро будет в порядке. Но А-атон за руку придерживает меня.
− Одо Ми-ичан, снимите на несколько минут защитный купол. Наша сэ-авин желает поздороваться с моим братом, − велит он.
Белолицый доктор с серыми волосами, заплетёнными в строгую косу, с невозмутимым видом кивает и принимается вводить какие-то команды на развёрнутом перед ним голографическом экране. И тут же над капсулой Са-оира пробегает металлическая рябь, и силовой купол, который я раньше даже не заметила, ртутью стекает вниз, будто впитываясь в овальный контур на полу, окружающий капсулу Повелителя. И лишь после этого А-атон меня отпускает.
Другого разрешения мне и не требуется. Подобрав длинную юбку я устремляюсь вперёд.
Са-оир жадно следит за моим приближением. И когда я замираю рядом, обеспокоенно рассматривая его через прозрачную преграду капсулы, рычит раздражённо.
− Ми-ичан, сними эту проклятую крышку, или я сам её снесу в бездну.
− Но Повелитель… − пытается воззвать к разуму пациента доктор.
− Не зли меня Ми-ичан! Тебя поддержал брат, и я пошёл на уступку, согласившись поваляться тут ещё немного. Но могу и передумать.
Сдавшись, сероволосый эскулап со вздохом выполняет и этот приказ.
И как только прозрачная преграда между нами исчезает, я слышу отрывистое:
− Иди ко мне, Лина, − и меня сгребают сильные руки. – Волновалась обо мне?
− Очень, − невольно всхлипываю, обнимая его. Целую улыбающиеся губы.
− Я скоро выйду отсюда, и ты мне покажешь, − рычит, сминая мой рот. Его пальцы так сжимают ткань моего платья, что та начинает красноречиво трещать.
− Хорошо, мой господин, − таю воском в любимых руках. Отвечаю на его ласку своей нежностью и страстью.
− К-хм, брат, не хочу тебе портить момент, но вынужден напомнить, что у вашего воссоединения имеются свидетели, − немного рассеивает дурман в моей голове голос А-атона.
− Пусть свидетели отвернутся и не смотрят, − заявляет раздражённо Са-оир, но напор всё-таки убавляет. Выдыхает тяжело, целуя меня ещё раз. И заставляет немного отстраниться. – Как ты сама? Никаких кошмаров больше не снилось, после того, как я улетел?
− Нет, не снилось, − мотаю головой. – Чотжар дал мне успокоительное, как вы и велели. И я проспала почти до полудня без сновидений.
− Хорошо, − кивает Са-оир.
Хочется рассказать ему о том, что мне привиделось на террасе. Но не думаю, что это та информация, которую можно озвучивать при Сэтору. Лучше расскажу им потом наедине. Или А-атону, чтобы не тянуть. А то ещё разозлятся, что утаила.
Подумав о жреце, я невольно вскидываю взгляд, находя его глазами. Чтобы тут же замереть настороженно.
Он смотрит на меня.
Слегка повернув голову, жрец буравит меня внимательным, каким-то пронизывающим и вместе с тем отрешённым взглядом. Будто видит не материальную оболочку, а рассматривает что-то гораздо более глубокое. Саму душу.
− Столько сырой необузданной силы, − бормочет обожжёнными губами. – Уже пробуждающейся. Абсолют выбрал необычный сосуд. Но кто я такой, чтобы спорить с его волей? Вы хоть понимаете, к каким последствиям привело ваше решение, правящие братья?
− О чём ты? – резко поворачивает голову к нему Са-оир.
Вместо ответа жрец внезапно начинает смеяться. Хрипло, язвительно. Зловеще. У меня мурашки бегут по телу.
− Не понимаете, − хрипло закашлявшись, резюмирует Сэтору. – Провели через обряд невинную, обладающую достаточно гибким и адаптивным разумом, чтобы он мог принять давно никем невостребованный дар. И неужели даже не предположили такой исход? Или, как и все мы, недооценили свою рабыню? Я вижу перед собой провидицу. Необученную и не принявшую пока свою пробуждающуюся силу. Но уже подающую большие надежды. Что вашей сэ-авин приснилось? Это ведь был вещий сон?
Воспоминание о том сне, о мёртвом А-атоне в нём настигает меня оглушительной фантомной болью. Это не вещий сон. Не вещий! Вот он, мой мужчина. Рядом стоит, за моей спиной. Живой!
− Нет, не вещий − неистово мотаю я головой. И руки Са-оира тут же сжимаются вокруг меня сильнее, призывая к молчанию.
− Ах, сон не сбылся, верно? – ухмыляется жрец. – Этот вариант событий мы все совместными усилиями предотвратили? И вы теперь не знаете, как воспринимать то, что видит ваша сэ-авин? Верить и обучить, или и дальше накачивать успокоительным?
Мои сэ-аран молчат. Напряжённо и недобро. Особенно Са-оир, по-прежнему удерживающий меня в капкане своих рук. У меня уже поджилки начинают трястись от нервов. Но и этого вымораживающего угрожающего молчания красноволосому достаточно, чтобы сделать свои выводы.
− Самое интересное то, что вы знаете, как должны поступить, Повелители. К кому должны обратиться за наставничеством для пробуждающегося Ока Абсолюта. Но сделаете ли это?
Жрец устало закрывает глаза, но его губы всё равно кривятся в странной удовлетворённой усмешке.
− Ты первый узнаешь, − подводит неожиданную черту под всем этим монологом А-атон. – И, кажется, тебе разговаривать Ми-ичан ещё не разрешал, Сэтору. Пожалуй, поспи ещё немного в лечебных целях, чтобы не перенапрягаться. Ты ведь нужен нам завтра на обряде, помнишь? Живой и, желательно, способный стоять на своих двух.
− Не беспокойтесь. Как-нибудь выстою. Когда мне ещё такая честь выпадет? – ядовито фыркает красноволосый.
Но императорский лекарь, расценивший замечание А-атона, как прямое руководство к действию, уже набирает какие-то команды и вводит медицинские параметры, запуская функцию регенерационной капсулы жреца. И тот прямо у нас на глазах погружается в сон.
− Лина, прощайся с Са-оиром до вечера. Нам пора идти, − велит мне мой светлый сэ-аран. – У нас для тебя на сегодня будет несколько важных заданий.
Моя голова буквально разрывается от огромного количества вопросов. Но твёрдо сжатые губы моих сэ-аран наталкивают на мысли, что сегодня я скорее всего останусь без ответов.
Глава 96
В своих опасениях я оказалась права. На все мои попытки расспросить, о чём шла речь, А-атон сначала переводил тему, а потом и вовсе твёрдо пресёк все распросы, заявив, что мне обо всём расскажут, но позже, когда придёт время. И отправил заниматься с рией Сорой. После совместного завтрака естественно. Я даже чуть не забыла выпросить у него разрешение наведаться к Ниба после занятий.
А на занятии меня ждал сюрприз. Моя светловолосая наставница с ходу огорошила новостью, или скорее даже напоминанием, что коронация уже послезавтра. А я ведь, как страус, так избегала мыслей об этом событии, что почти забыла о его приближении.
Первым делом Сора усадила меня смотреть в инфосети записи, как восходили на трон предшественники моих сэ-аран. Для наглядного примера. Ну и попутно объясняла мне суть происходящего.
Если честно, я восприняла всё это с настоящим исследовательским восторгом. От одной мысли, что мне дали возможность заглянуть на тысячелетия назад, дух захватывало. Но когда первые восторги утихли, пришлось включаться и начинать анализировать.
И первое, что мне бросилось в глаза, это не пышность и торжественность, не величие главного храма Абсолюта, куда и нам предстоит отправиться уже совсем скоро, а то, что не всегда супруги императоров, принимали участие в самом обряде. Не всегда короновались императрицами. Решение всегда оставалось за Повелителем. Разве что сэ-авин были исключением. В случаях, когда на трон восходили правящие близнецы − а такое в истории Аша-Ирон не часто, но случалось – то свою объединяющую они тоже короновали, как часть тройственного союза. Как равную супругу.
Чуточку обиженная мысль о том, что я для своих сэ-аран даже не жена и не свободная подданная империи, так что титул сэ-авин на коронации никакой роли не сыграет, кольнула и растворилась в сознании. Пережитый страх за жизни моих мужчин, их возвращение, все те эмоции, которые я к ним испытываю, та связь, которая между нами сейчас ощущается, всё это изменило меня. Что-то во мне переродилось. Отсеялось ненужное и неважное, как шелуха на ветру.
Не супруга, и что?
Всё это такие мелочи, а жизнь так хрупка и быстротечна, чтобы из-за этого страдать.
Всё равно супругой им может стать только сэ-авин, а сэ-авин у них одна, и это я. Другой супруги у моих сэ-аран просто быть не может. Разве что любовниц, или наложниц себе возьмут, но бояться этого − лишь притягивать такой исход. Повелители сейчас всецело со мной, я наконец-то начинаю верить, что могу быть счастлива с ними.
А то, в каком статусе рядом со своими мужчинами нахожусь, действительно, не играет роли. Может, когда-то этот статус и изменится, но если нет, рефлексировать по этому поводу я больше не хочу. Мне не нужна власть. Рабыней я себя больше не чувствую, а это гораздо важнее, чем то, называют ли меня таковой. Мужчин своих люблю, и теперь не боюсь надеяться на их ответные чувства. Под сердцем у меня растут их сыновья, признанные наследники. Чего ещё желать? Разве что мира и безопасности всем нам.
Показав мне все нужные записи, рия Сора приступила к более подробному разбору торжества коронации. Объяснила, кто какую роль на нём играет. Конечно, же особое внимание она уделила тому, как должна себя вести императорская сэ-авин и перед обрядом и после на официальном торжестве, какому регламенту обязана следовать.
− Завтра мы с вами обсудим непосредственно сам обряд и вашу на нём роль, − закончила она наш урок. Улыбнулась сдержанно: – Рада, что Повелители позволили нам вернуться к нашим урокам, ия Лина.
− И я очень рада, что наконец снова могу учиться у вас, − улыбаюсь в ответ абсолютно искренне. – И очень благодарна вам за помощь и наставничество.
− Уверена, мы успеем подготовиться, и вы будете блистать на коронации, как и должна истинная императорская сэ-авин. Мне доверили честь следить за созданием вашего наряда, и уверяю вас, он невероятно прекрасен. И уже полностью готов. Завтра его доставят вам для примерки и подгонки. Я, конечно же, буду присутствовать. Как и в день коронации, чтобы помочь вам в облачении и подготовке.
На этом мы довольные друг другом и разошлись. Точнее, рия Сора ушла, а я осталась сидеть в гостевой, задумчиво смотря в окно и гоня от себя волнение перед таким пугающим днём.
В этом же положении меня и застаёт А-атон. Его присутствие в апартаментах я чувствую сразу, хоть и не видела, как вошёл. Просто знаю, что он рядом.
− Не передумала идти к ранвишу? – спрашивает, подойдя со спины и опустив руки на плечи.
− Нет, − потираюсь я щекой о мужскую ладонь. – Если вы позволите, я хочу его проведать.
− Позволю, но при одном условии.
− Каком? – уточняю, повернувшись к Повелителю.
− Ты пойдёшь со мной. И разговаривать вы будете при мне, − как ни в чём не бывало сообщает мне А-атон.
− Вы считаете Ниба опасным? – на пытаюсь я спрятать своё удивление.
− Все живые существа в определённых условиях могут быть опасны, − слышу невозмутимый ответ. − Но причина моего решения не только в этом. Мне нужно доверие этого ранвиша. Он может быть весьма полезен империи не только как свидетель убийства императора. Но, как все головастики, слишком труслив и насторожен. Через его доверие к тебе мне будет проще добиться нужного мне сотрудничества.
Он так запросто и цинично признаётся, что собирается использовать завоёванное мною хрупкое доверие Ниба, что становится не по себе. Настолько, что не удаётся скрыть свои эмоции и испортившееся настроение.
− Что с твоим лицом? – тут же звучит закономерный вопрос. – Чем тебя так расстроили мои слова?
− Мне сложно объяснить, мой господин. Но я боюсь, что тогда буду чувствовать себя предательницей. И он эти мои эмоции уловит.
− Предательницей? – изумлённо переспрашивает мой сэ-аран. – Объяснись.
И как облечь в слова все эти смутные и сложнозапутанные эмоции?
− Понимаете, я вчера пошла к нему потому, что в первую очередь думала о вас, о том, что вам нужен этот свидетель. Но потом я искренне к Ниба прониклась, искренне захотела помочь. И попросила у вас разрешения его проведать тоже для того, чтобы убедиться, что с беднягой всё хорошо, поддержать его. Поэтому и он мне доверился, почувствовал мою искренность. А теперь, всё будет выглядеть так, будто я буду втираться к нему в доверие, чтобы помочь вам, а не из искренних порывов… и это всё так сложно, я не могу подобрать слов, − сдаюсь, отвернувшись. – Простите за весь этот сумбур. Конечно, я согласна пойти с вами. И как-то постараюсь справиться со своими неразумными эмоциями, чтобы не подвести.
Я даже начинаю подниматься, но А-атон меня останавливает, надавливая на плечи и заставляя сесть обратно.
− Подожди. Я хочу понять, − он обходит мой диванчик и садится напротив, в кресло, которое до него занимала рия Сора. Смотрит на меня хмуро и с таким видом, словно сложнейшую задачу решает. – Я не вижу разницы, Лина. Чем отличается то, если бы ты пошла одна, и то, когда пойдёшь со мной? Одну бы тебя всё равно никто не пустил.