Он не подаёт виду, но я знаю, что слушает меня. Замирает, иногда даже дышать перестаёт, и слушает.
– Как мне к тебе обращаться, алмо? – в который раз пытаюсь выведать его имя.
Ранвиш судорожно вздыхает, сильнее сворачивается в позу эмбриона, почти пряча голову между тощими коленями. И мне уже начинает казаться, что мои усилия бесполезны. Что он не ответит, ни сейчас, ни вообще.
− Ниба, − слышу я внезапно тихий шёпот. Буквально на грани восприятия.
До меня даже не сразу доходит, что это действительно сказал ранвиш, а когда доходит, внутри вспыхивает самая настоящая радость.
− Мне очень приятно с тобой познакомится алмо Ниба, − произношу, буквально фонтанируя положительными эмоциями. – А ко мне можно обращаться ия Лина. Скажи, как мы можем тебе помочь, чтобы ты чувствовал себя спокойно и в безопасности?
− Я не смогу, − дрожащим голосом шелестит бедняга, и мне приходится здорово напрячь слух, чтобы разобрать смысл сказанного.
− Почему?
− Они все опасные. Забирали жизни. Каждый. Много. Все, кроме тебя. Ты жизни бережёшь. И даруешь. Но не они.
Я замираю оторопело. То есть как? Он это чувствует? Что прям все забирали жизни? Хотя... чему я удивляюсь?
− Откуда ты это знаешь?
− Ощущаю. Смерть повсюду, − звучит тихий горестный ответ. Дрожащие руки с длинными красивыми пальцами сжимают пульсирующие синим мерцанием виски. – Смерть была рядом со мной. Так близко. Я ощущаю её энергию на коже. Я всё ещё ощущаю всё то, что происходило на корабле. Мне больно и страшно.
Наверное, с минуту я пытаюсь собраться с мыслями. Найти способ ему помочь. Я читала, что эмоции они воспринимают на энергетическом уровне. Но выходит… не только эмоции?
Обещать, что его будут охранять те, кто не убивал никогда, не могу. Среди подчинённых Тэ-атсура таких, наверное, просто нет. Скорее всего, даже императорский лекарь одо Ми-ичан имеет своё личное кладбище.
В голову приходит только один вариант. Возможно, абсурдный, но хотя бы безвредный, если получится.
− Знаешь, когда-то очень давно моя старшая сестра научила меня, что очень многое может смыть чистая проточная вода. Унести прочь негатив. Может, попробуешь? Тут хорошие купальни. К тебе пришлют служанок, которые помогут с омовением, если хочешь. И их выберут из тех, на чьей совести нет ни одной смерти. Хочешь?
Ранвиш снова замирает, явно обдумывая мои слова.
«Есть такие среди доверенных слуг?» − обращаюсь я с мысленным вопросом уже к Чотжару. А то ещё наобещаю сейчас ранвишу то, что нельзя выполнить.
«Твои личные», − слышу в ответ.
«А они могут помочь?» − оглядываюсь на на-агара.
«Если ты прикажешь, − пожимает он плечами. – Не задерживайся здесь долго, Лина. Повелитель может в любой момент проснуться. И для всех нас будет лучше, если ты в это время будешь в кровати рядом с ним, а не в спальне ранвиша».
Ох, да. Боюсь представить реакцию А-атона на моё отсутствие. Объяснять мои действия и общение с Ниба явно лучше до того, как он сам узнает и разъярится.
− Вода… действительно может помочь, − наконец медленно и задумчиво произносит ранвиш. – Если рядом не будет никого со смертью на руках.
− Охрана уйдёт из твоих комнат вместе со мной, − уверяю его. − Так мне прислать к тебе кого-то подходящего помочь?
− Я буду очень благодарен, ия Лина, − поднимает он голову. Наши взгляды встречаются, и я даже дыхание задерживаю, на доли секунды утонув в мерцающей синеве его глаз, всё ещё наполненных слезами.
− Вот и хорошо, − улыбаюсь ободряюще. − Может, тебе ещё что-то нужно? Успокоительное? Другие лекарства?
− Нет. Мой организм не примет чужеродных лекарств.
− А своих ты не привёз?
− Нет. Мне не позволили взять с собой ничего своего, − качает ранвиш головой, и во взгляде появляется глубокая тоска и обида.
− Повелитель А-атон? – вырывается у меня удивлённое. С одной стороны я понимаю, что меры безопасности это святое, но Ниба ведь свидетель, а не заключённый. Ценный и очень отличающийся от подданных империи Аша-Ирон. Не верится, что мой светлый сэ-аран не предусмотрел, что будет делать, если этого ценного свидетеля вдруг придётся лечить, или ещё что-то.
− Нет. Не ваш Повелитель. Мои старейшины, − опустив глаза, бесцветно сообщает наш гость. – Они согласились дать Кровавой империи живого свидетеля. Только и всего.
Это прозвучало так, будто этим свидетелем буквально откупились. Отдали, чтобы от них отстали. А если бедняга погибнет, то ещё и даст своим сородичам повод снова запечататься в своём секторе Тавра и веками слать всех подальше. Подло как-то и гнило выглядит ситуация.
Не берусь даже представить, что сейчас чувствует бедный Ниба, преданный своим собственным народом.
− Ты не такая, как все здесь. Странная, − произносит внезапно ранвиш. – В тебе много живого тепла. Твои эмоции греют и исцеляют. Даже твоя жалость не оскорбляет.
− Потому что это сочувствие, а не жалость. И желание помочь, − улыбаюсь ему теперь уже смущённо. Вздыхаю с сожалением: − Извини, я бы ещё с удовольствием с тобой пообщалась, но мне уже пора уходить. Меня могут хватиться. Не бойся больше, пожалуйста. Поверь, тебе здесь никто не хочет навредить. И не потому что добрые, а потому что расчётливые и прагматичные. А на таких тоже можно положиться, если в сохранении твоей жизни заинтересованы. Я знаю, о чём говорю.
Чувствую на себе внимательные взгляды Чотжара и Тэ-атсура, но продолжаю смотреть на Ниба, пытаясь дать ему напоследок ту уверенность, которая поможет успокоиться окончательно.
− Ты придёшь ко мне ещё? – слышу тихий вопрос. Почти мольбу.
− Если мне разрешат, то обязательно приду, − обещаю ему, поднимаясь на ноги. – Спокойной ночи, алмо Ниба.
− Спокойной ночи, ия Лина. Я буду ждать, − доносится до меня, когда уже почти выхожу из спальни ранвиша.
Глава 94
Когда я вернулась в императорские покои, А-атон по-прежнему крепко спал.
Испытав огромнейшее облегчение, что объясняться мне придётся с выспавшимся, отдохнувшим и, следовательно, максимально адекватным сэ-аран, а не уставшим и раздражённым, я устроилась в гостевой комнате и вызвала своих служанок.
Когда Жина и Нэоко явились, без лишней траты времени спросила у девушек, кто из них двоих желает помочь гостю императорского дома искупаться и расслабиться в купальнях. Может, массаж ему сделать, если пожелает. При этом подчеркнула, что помощь и забота должны быть искренними, поскольку гость эмпат и почувствует фальшь.
И всё это мне пришлось объяснять под саркастичные смешки Чотжара. Ну вот невдомёк змею, зачем я прошу, когда могу просто приказать.
Девушки тоже выглядели удивлёнными, но обе с готовностью закивали, демонстрируя желание выполнить мою просьбу. Так что мне осталось только препоручить их Тэ-атсуру, чтобы провёл к ранвишу.
Дальше, сдавшись настойчивым требованиям Чотжара и быстренько перекусив, я наконец ушла в спальню. А там разделась и скользнула в кровать к своему сэ-аран. Обняла его осторожно, стараясь не разбудить. Положила голову на грудь, слушая с глубоким внутренним удовлетворением биение сердца и чувствуя как вокруг меня тут же сжимаются мужские руки. И наконец позволила себе расслабиться, уплывая в сон.
Разговор с ранвишем помог и мне избавиться от сковавшего душу дикого напряжения. Успокаивая его, я сама успокоилась. Нашла наконец точку равновесия. Брать на себя ответственность бывает приятно. Хорошо, что я наконец-то смогла снова это испытать.
С этой мыслью и уснула.
А утром сквозь сон почувствовала, как меня переворачивают на спину. Тело, разбуженное напористой лаской оголодавшего сэ-аран, с готовностью откликнулось на страсть моего мужчины. Ноги покорно разошлись в стороны, а руки даже в полудрёме нашли плечи А-атона, чтобы за них ухватиться.
Первый толчок члена во мне я встретила тихим стоном. Глаза распахнулись, чтобы утонуть в полуночном взгляде моего Повелителя. Новый удар и стон. И в тот же миг А-атон набросился на мои губы, целуя так неистово, что сладкая полусонная нега в крови мгновенно превратилась в бурлящую лаву желания.
Этим утром он брал меня так жадно и голодно, как никогда, наверное. Словно истощённый жаждой путник, вернувшийся домой и припавший к источнику. Но в грубоватой властности, в собственническом пылающем взгляде и резких глубоких толчках мне чудилось что-то гораздо большее, чем я привыкла видеть и чувствовать от него. Мне чудилось… что я важна, нужна ему. Потому и отдавалась не только телом, но и душой. Не пряча своих чувств. Растворяясь без остатка в одном на двоих наслаждении. Теряясь во времени и пространстве.
А сейчас осязание постепенно возвращается. Мир снова обретает очертания. Я начинаю осознавать, что мы лежим, переплетясь телами. Тяжело дышу А-атону в шею, всё ещё дрожа и чувствуя, как прокатываются телом посторгазменные волны. Он задумчиво перебирает мои волосы, прижимая к себе.
− Не думал, что когда-либо познаю женщину, оторваться от которой будет настолько тяжело, − произносит, заставляя моё сердце пропустить удар. – Как ты это делаешь, Лина?
− Что делаю, мой господин? – спрашиваю тихо. А получается мурлыканье сытой довольной кошки.
− Как проникаешь в мысли, в желания, под кожу? – его пальцы сжимаются в моих волосах. Немного тянут. Не больно, лишь заставляя посмотреть ему в лицо.
Чёрные глаза пытливо изучают меня. Читают.
− Я ничего нарочно не делаю, мой господин. Просто живу, − невольно облизываю пересохшие губы.
− Хм. Просто… Неужели просто? Ты напоминаешь мне воду, Лина. Такая же мягкая и податливая. Но способна сточить даже камень.
Он правда так обо мне думает? И почему завёл сейчас об этом речь?
− Зачем ты пошла к ранвишу вчера? – огорошивает меня неожиданным вопросом. И смотрит теперь сурово.
Значит, ему уже сказали? И с чего я решила, что он проснулся и первым делом со мной сексом занялся? Ясно же, что сначала стребовал со всех доклады. Это же А-атон.
− Я не хотела, чтобы ваши старания пропали даром, − отвечаю совершенно честно. − Вы рисковали жизнью, чтобы привезти этого свидетеля. А его никто не мог успокоить. Он мог довести себя до смерти… Вот я и решила попробовать. У меня получилось? Ниба больше не впадал в панику?
− Вот как? − сужает задумчиво глаза. − Такой аргумент я принимаю. И да. У тебя получилось. Твои служанки ранвиша выкупали и уложили спать. Сегодня это ранимое создание даже позавтракать согласилось. И дать Ми-ичану кровь на анализ, чтобы синтезировать нужные препараты на случай нового срыва.
− Это же замечательно, − широко улыбаюсь я. – А что с Повелителем Са-оиром? Он ещё долго будет в регенерационной капсуле?
− Ещё несколько часов. Но на этой стадии лечения его уже можно увидеть. И даже поговорить. Я как раз собираюсь сходить в лечебное крыло. Если хочешь, могу взять с собой.
− Конечно, хочу, − подрываюсь я с места. – Очень хочу. Сейчас только ополоснусь быстро и буду готова.
− И что, даже не позавтракаешь? – останавливает меня строгий вопрос А-атона.
Ну вот опять. Ми-ичан выдал рекомендацию, что меня надо регулярно правильно кормить, и у меня теперь нет никакой свободы в этом вопросе. Ешь, и всё.
− А можно потом? У меня от нервов аппетит пропадает. А как увижу Повелителя Са-оира, успокоюсь, что он жив и скоро будет здоров, тогда и поесть нормально смогу, − смотрю на А-атона самым честным взглядом.
− Почему мне кажется, что ты сейчас хитришь? – прищуривается мой светлый сэ-аран.
− Не знаю, мой господин. Я говорю совершенно искренне, − делаю совсем уже невинные глаза.
− Хм, − выдаёт недоверчиво А-атон. – Хорошо, разрешаю позавтракать после визита в лечебное крыло. А после завтрака к тебе прибудет рия Сора.
− Зачем? – я от неожиданности даже сажусь обратно на кровать.
Новость не то чтобы странная. Скорее неожиданная. Свою наставницу я ни разу не видела после свадьбы Танатрис. Всё это время дворец был закрыт для посещений. И то, что сейчас её так срочно ко мне вызвали, заставляет слегка нервничать. Чует моё сердце, что ждут меня опять какие-то новости. Надеюсь, хотя бы на этот раз хорошие.
− Позже расскажу, − увиливает от ответа сэ-аран. − Иди мойся и одевайся. Чотжара можешь не ждать, он отбыл в Дом Бронзовых на-агаров по моему поручению. Если нужна помощь, говори сразу мне.
– Как мне к тебе обращаться, алмо? – в который раз пытаюсь выведать его имя.
Ранвиш судорожно вздыхает, сильнее сворачивается в позу эмбриона, почти пряча голову между тощими коленями. И мне уже начинает казаться, что мои усилия бесполезны. Что он не ответит, ни сейчас, ни вообще.
− Ниба, − слышу я внезапно тихий шёпот. Буквально на грани восприятия.
До меня даже не сразу доходит, что это действительно сказал ранвиш, а когда доходит, внутри вспыхивает самая настоящая радость.
− Мне очень приятно с тобой познакомится алмо Ниба, − произношу, буквально фонтанируя положительными эмоциями. – А ко мне можно обращаться ия Лина. Скажи, как мы можем тебе помочь, чтобы ты чувствовал себя спокойно и в безопасности?
− Я не смогу, − дрожащим голосом шелестит бедняга, и мне приходится здорово напрячь слух, чтобы разобрать смысл сказанного.
− Почему?
− Они все опасные. Забирали жизни. Каждый. Много. Все, кроме тебя. Ты жизни бережёшь. И даруешь. Но не они.
Я замираю оторопело. То есть как? Он это чувствует? Что прям все забирали жизни? Хотя... чему я удивляюсь?
− Откуда ты это знаешь?
− Ощущаю. Смерть повсюду, − звучит тихий горестный ответ. Дрожащие руки с длинными красивыми пальцами сжимают пульсирующие синим мерцанием виски. – Смерть была рядом со мной. Так близко. Я ощущаю её энергию на коже. Я всё ещё ощущаю всё то, что происходило на корабле. Мне больно и страшно.
Наверное, с минуту я пытаюсь собраться с мыслями. Найти способ ему помочь. Я читала, что эмоции они воспринимают на энергетическом уровне. Но выходит… не только эмоции?
Обещать, что его будут охранять те, кто не убивал никогда, не могу. Среди подчинённых Тэ-атсура таких, наверное, просто нет. Скорее всего, даже императорский лекарь одо Ми-ичан имеет своё личное кладбище.
В голову приходит только один вариант. Возможно, абсурдный, но хотя бы безвредный, если получится.
− Знаешь, когда-то очень давно моя старшая сестра научила меня, что очень многое может смыть чистая проточная вода. Унести прочь негатив. Может, попробуешь? Тут хорошие купальни. К тебе пришлют служанок, которые помогут с омовением, если хочешь. И их выберут из тех, на чьей совести нет ни одной смерти. Хочешь?
Ранвиш снова замирает, явно обдумывая мои слова.
«Есть такие среди доверенных слуг?» − обращаюсь я с мысленным вопросом уже к Чотжару. А то ещё наобещаю сейчас ранвишу то, что нельзя выполнить.
«Твои личные», − слышу в ответ.
«А они могут помочь?» − оглядываюсь на на-агара.
«Если ты прикажешь, − пожимает он плечами. – Не задерживайся здесь долго, Лина. Повелитель может в любой момент проснуться. И для всех нас будет лучше, если ты в это время будешь в кровати рядом с ним, а не в спальне ранвиша».
Ох, да. Боюсь представить реакцию А-атона на моё отсутствие. Объяснять мои действия и общение с Ниба явно лучше до того, как он сам узнает и разъярится.
− Вода… действительно может помочь, − наконец медленно и задумчиво произносит ранвиш. – Если рядом не будет никого со смертью на руках.
− Охрана уйдёт из твоих комнат вместе со мной, − уверяю его. − Так мне прислать к тебе кого-то подходящего помочь?
− Я буду очень благодарен, ия Лина, − поднимает он голову. Наши взгляды встречаются, и я даже дыхание задерживаю, на доли секунды утонув в мерцающей синеве его глаз, всё ещё наполненных слезами.
− Вот и хорошо, − улыбаюсь ободряюще. − Может, тебе ещё что-то нужно? Успокоительное? Другие лекарства?
− Нет. Мой организм не примет чужеродных лекарств.
− А своих ты не привёз?
− Нет. Мне не позволили взять с собой ничего своего, − качает ранвиш головой, и во взгляде появляется глубокая тоска и обида.
− Повелитель А-атон? – вырывается у меня удивлённое. С одной стороны я понимаю, что меры безопасности это святое, но Ниба ведь свидетель, а не заключённый. Ценный и очень отличающийся от подданных империи Аша-Ирон. Не верится, что мой светлый сэ-аран не предусмотрел, что будет делать, если этого ценного свидетеля вдруг придётся лечить, или ещё что-то.
− Нет. Не ваш Повелитель. Мои старейшины, − опустив глаза, бесцветно сообщает наш гость. – Они согласились дать Кровавой империи живого свидетеля. Только и всего.
Это прозвучало так, будто этим свидетелем буквально откупились. Отдали, чтобы от них отстали. А если бедняга погибнет, то ещё и даст своим сородичам повод снова запечататься в своём секторе Тавра и веками слать всех подальше. Подло как-то и гнило выглядит ситуация.
Не берусь даже представить, что сейчас чувствует бедный Ниба, преданный своим собственным народом.
− Ты не такая, как все здесь. Странная, − произносит внезапно ранвиш. – В тебе много живого тепла. Твои эмоции греют и исцеляют. Даже твоя жалость не оскорбляет.
− Потому что это сочувствие, а не жалость. И желание помочь, − улыбаюсь ему теперь уже смущённо. Вздыхаю с сожалением: − Извини, я бы ещё с удовольствием с тобой пообщалась, но мне уже пора уходить. Меня могут хватиться. Не бойся больше, пожалуйста. Поверь, тебе здесь никто не хочет навредить. И не потому что добрые, а потому что расчётливые и прагматичные. А на таких тоже можно положиться, если в сохранении твоей жизни заинтересованы. Я знаю, о чём говорю.
Чувствую на себе внимательные взгляды Чотжара и Тэ-атсура, но продолжаю смотреть на Ниба, пытаясь дать ему напоследок ту уверенность, которая поможет успокоиться окончательно.
− Ты придёшь ко мне ещё? – слышу тихий вопрос. Почти мольбу.
− Если мне разрешат, то обязательно приду, − обещаю ему, поднимаясь на ноги. – Спокойной ночи, алмо Ниба.
− Спокойной ночи, ия Лина. Я буду ждать, − доносится до меня, когда уже почти выхожу из спальни ранвиша.
Глава 94
Когда я вернулась в императорские покои, А-атон по-прежнему крепко спал.
Испытав огромнейшее облегчение, что объясняться мне придётся с выспавшимся, отдохнувшим и, следовательно, максимально адекватным сэ-аран, а не уставшим и раздражённым, я устроилась в гостевой комнате и вызвала своих служанок.
Когда Жина и Нэоко явились, без лишней траты времени спросила у девушек, кто из них двоих желает помочь гостю императорского дома искупаться и расслабиться в купальнях. Может, массаж ему сделать, если пожелает. При этом подчеркнула, что помощь и забота должны быть искренними, поскольку гость эмпат и почувствует фальшь.
И всё это мне пришлось объяснять под саркастичные смешки Чотжара. Ну вот невдомёк змею, зачем я прошу, когда могу просто приказать.
Девушки тоже выглядели удивлёнными, но обе с готовностью закивали, демонстрируя желание выполнить мою просьбу. Так что мне осталось только препоручить их Тэ-атсуру, чтобы провёл к ранвишу.
Дальше, сдавшись настойчивым требованиям Чотжара и быстренько перекусив, я наконец ушла в спальню. А там разделась и скользнула в кровать к своему сэ-аран. Обняла его осторожно, стараясь не разбудить. Положила голову на грудь, слушая с глубоким внутренним удовлетворением биение сердца и чувствуя как вокруг меня тут же сжимаются мужские руки. И наконец позволила себе расслабиться, уплывая в сон.
Разговор с ранвишем помог и мне избавиться от сковавшего душу дикого напряжения. Успокаивая его, я сама успокоилась. Нашла наконец точку равновесия. Брать на себя ответственность бывает приятно. Хорошо, что я наконец-то смогла снова это испытать.
С этой мыслью и уснула.
А утром сквозь сон почувствовала, как меня переворачивают на спину. Тело, разбуженное напористой лаской оголодавшего сэ-аран, с готовностью откликнулось на страсть моего мужчины. Ноги покорно разошлись в стороны, а руки даже в полудрёме нашли плечи А-атона, чтобы за них ухватиться.
Первый толчок члена во мне я встретила тихим стоном. Глаза распахнулись, чтобы утонуть в полуночном взгляде моего Повелителя. Новый удар и стон. И в тот же миг А-атон набросился на мои губы, целуя так неистово, что сладкая полусонная нега в крови мгновенно превратилась в бурлящую лаву желания.
Этим утром он брал меня так жадно и голодно, как никогда, наверное. Словно истощённый жаждой путник, вернувшийся домой и припавший к источнику. Но в грубоватой властности, в собственническом пылающем взгляде и резких глубоких толчках мне чудилось что-то гораздо большее, чем я привыкла видеть и чувствовать от него. Мне чудилось… что я важна, нужна ему. Потому и отдавалась не только телом, но и душой. Не пряча своих чувств. Растворяясь без остатка в одном на двоих наслаждении. Теряясь во времени и пространстве.
А сейчас осязание постепенно возвращается. Мир снова обретает очертания. Я начинаю осознавать, что мы лежим, переплетясь телами. Тяжело дышу А-атону в шею, всё ещё дрожа и чувствуя, как прокатываются телом посторгазменные волны. Он задумчиво перебирает мои волосы, прижимая к себе.
− Не думал, что когда-либо познаю женщину, оторваться от которой будет настолько тяжело, − произносит, заставляя моё сердце пропустить удар. – Как ты это делаешь, Лина?
− Что делаю, мой господин? – спрашиваю тихо. А получается мурлыканье сытой довольной кошки.
− Как проникаешь в мысли, в желания, под кожу? – его пальцы сжимаются в моих волосах. Немного тянут. Не больно, лишь заставляя посмотреть ему в лицо.
Чёрные глаза пытливо изучают меня. Читают.
− Я ничего нарочно не делаю, мой господин. Просто живу, − невольно облизываю пересохшие губы.
− Хм. Просто… Неужели просто? Ты напоминаешь мне воду, Лина. Такая же мягкая и податливая. Но способна сточить даже камень.
Он правда так обо мне думает? И почему завёл сейчас об этом речь?
− Зачем ты пошла к ранвишу вчера? – огорошивает меня неожиданным вопросом. И смотрит теперь сурово.
Значит, ему уже сказали? И с чего я решила, что он проснулся и первым делом со мной сексом занялся? Ясно же, что сначала стребовал со всех доклады. Это же А-атон.
− Я не хотела, чтобы ваши старания пропали даром, − отвечаю совершенно честно. − Вы рисковали жизнью, чтобы привезти этого свидетеля. А его никто не мог успокоить. Он мог довести себя до смерти… Вот я и решила попробовать. У меня получилось? Ниба больше не впадал в панику?
− Вот как? − сужает задумчиво глаза. − Такой аргумент я принимаю. И да. У тебя получилось. Твои служанки ранвиша выкупали и уложили спать. Сегодня это ранимое создание даже позавтракать согласилось. И дать Ми-ичану кровь на анализ, чтобы синтезировать нужные препараты на случай нового срыва.
− Это же замечательно, − широко улыбаюсь я. – А что с Повелителем Са-оиром? Он ещё долго будет в регенерационной капсуле?
− Ещё несколько часов. Но на этой стадии лечения его уже можно увидеть. И даже поговорить. Я как раз собираюсь сходить в лечебное крыло. Если хочешь, могу взять с собой.
− Конечно, хочу, − подрываюсь я с места. – Очень хочу. Сейчас только ополоснусь быстро и буду готова.
− И что, даже не позавтракаешь? – останавливает меня строгий вопрос А-атона.
Ну вот опять. Ми-ичан выдал рекомендацию, что меня надо регулярно правильно кормить, и у меня теперь нет никакой свободы в этом вопросе. Ешь, и всё.
− А можно потом? У меня от нервов аппетит пропадает. А как увижу Повелителя Са-оира, успокоюсь, что он жив и скоро будет здоров, тогда и поесть нормально смогу, − смотрю на А-атона самым честным взглядом.
− Почему мне кажется, что ты сейчас хитришь? – прищуривается мой светлый сэ-аран.
− Не знаю, мой господин. Я говорю совершенно искренне, − делаю совсем уже невинные глаза.
− Хм, − выдаёт недоверчиво А-атон. – Хорошо, разрешаю позавтракать после визита в лечебное крыло. А после завтрака к тебе прибудет рия Сора.
− Зачем? – я от неожиданности даже сажусь обратно на кровать.
Новость не то чтобы странная. Скорее неожиданная. Свою наставницу я ни разу не видела после свадьбы Танатрис. Всё это время дворец был закрыт для посещений. И то, что сейчас её так срочно ко мне вызвали, заставляет слегка нервничать. Чует моё сердце, что ждут меня опять какие-то новости. Надеюсь, хотя бы на этот раз хорошие.
− Позже расскажу, − увиливает от ответа сэ-аран. − Иди мойся и одевайся. Чотжара можешь не ждать, он отбыл в Дом Бронзовых на-агаров по моему поручению. Если нужна помощь, говори сразу мне.