А потом он понял, что это невыносимо. Понял, что вряд ли выдержит. И сделал то, о чем Маре лучше не знать. Впервые за свою долгую и наполненную любовными утехами жизнь он сознательно 'вырубил' женщину, которую хотел больше всего на свете в момент, когда и она хотела его…
'Придурок', мысленно шикнул сам на себя.
Но он хотел дать шанс взрасти их чувству. Медленно, подобно плющу постепенно оплести сердце женщины, что сейчас нежилась в его объятьях. Она так юна, а он не такой уж старик, чтобы не знать, как важен в её возрасте период предвкушения близости, ухаживания, соблазнения. Он хотел давать ей все это медленно и постепенно, чтобы она принадлежала только ему. Чтобы каждая её мысль, желание, эмоция переплетались с ним. В кои-то веки все сделать правильно не для себя, а для кого-то другого. И было ещё кое-что, о чем грезил в это странное утро, полное нежности, чувства обретения и прозрения. Он хотел вспомнить… и как полный дурак, даже попросил об этом Кайру.
'Идиот', устало прикрыв глаза, вновь подумал он.
* * *
Риада.
Резиденция правящей семьи.
Эрик решительно шел по коридорам резиденции правителя вампиров в Риаде, думы его были столь же мрачны, как и те проходы, что ему приходилось миновать, чтобы оказаться в приемной отца. Он вернулся домой всего месяц назад, но изменения, произошедшие за время, что он провел в поисках сбежавших из МАМ человеческих подростков, настораживали и в какой-то степени пугали его. Его сестра поправилась. Казалось бы, надо радоваться, но… Но то, что предстало перед его взором по возвращении домой, мало напоминало ту Фриду, которую он помнил и называл сестрой.
Она изменилась. Не было больше той алчной, поверхностной и себялюбивой женщины, в чем-то взбалмошной, где-то веселой, порой агрессивной, а была жестокая расчетливая сука, от которой за километр веяло замогильным холодом и чем-то, что разносило звериную панику по его венам. Когда она смотрела на него, он чувствовал, что обязан пасть на колени в тот же момент, что не имеет права смотреть в ответ, говорить с ней. Такая невероятная подавляющая энергетика исходила от неё. Нет, магически он не видел изменений, но это же не означало, что их не было? Ведь так?! Все больше он ощущал её как повелительницу, более сильную особь. И это было очередным поводом, чтобы усомниться в ней и испытывать неприязнь.
Изменился и отец. Эдриан стал тенью прежнего себя: отстраненный, замкнутый. Он везде таскался вместе с сестрой и, кажется, даже старался избегать его, не подпускать к ним ближе, чем того требовало приличие. Неужели они замыслили что-то против него? Решил, что сын вот-вот бросит вызов? Но Эрику это было не нужно пока. У него и так есть… было все, о чем можно мечтать. Риада замерла с пробуждением от странной болезни принцессы и укуталась в траурные, мрачные тона.
А в какие ещё?
Если по всей стране начались массовые зачистки "неугодных": инакомыслящих и потенциально опасных.
Кто будет следующим? Эрик подозревал, что следующая голова, падающая в корзину палача, будет его.
Стоило ему свернуть в широкий арочный проем, чтобы пройти в кабинет отца, как он почти столкнулся с выходящей от него Фридой. Девушка была одета во все черное: облегающие стройные ноги брюки, заправленные в высокие кожаные сапоги, рубашка из плотной ткани, а сверху кожаный жилет длинной до середины бедра. Густые рыжие волосы были забраны в высокую косу, отчего черты лица девушки казались более хищными.
— Брат, — холодно улыбнувшись, поприветствовала она его так, словно плюнула. — Что-то ты зачастил к отцу, к чему бы это? — поинтересовалась она, продолжая удерживать на губах ничего не значащую улыбку, больше всего напоминающую оскал.
— Всего лишь хочу передать приглашение, — как можно более равнодушно ответил он, хотя сохранять маску невозмутимого спокойствия в её присутствии становилось все сложнее. Чего скрывать, он начинал бояться её. Зелёные глаза смотрели так, будто сдирали с него кожу и с ледяным спокойствием разглядывали внутренности.
— Приглашение? Куда?
— Я расскажу об этом ему, — из чувства внутреннего противоречия, а не из-за того, что это было тайной, ответил он.
Услышав такой его ответ, сестра усмехнулась и протянула ладонь:
— Расскажешь как-нибудь, а пока дай сюда! Я передам, — пригвождая его к полу одним лишь взглядом.
Эрик не двинулся с места, хотя кто бы знал, каких усилий ему это стоило. Фрида будто бы утомленно вздохнула и быстрым резким движением выдрала у него из рук свиток пергамента. Конечно, она узнала это 'приглашение' без всяких объяснений: особый тип пергамента, выделанный из снятой с ещё живого животного кожи… Очень древняя традиция… столь обожаемая ею. Страх и боль впитываются в такое письмо: оно говорит с адресатом, указывая его место, заставляет чувствовать отголоски эмоций, трепетать пред грядущим владыкой Кайруса.
Сладко потянув носом воздух, Фрида удовлетворенно прищурилась, словно услышала какой-то невероятный аромат:
— Наконец-то…
Развернулась на каблуках и, более не обращая внимания на так и стоявшего без движения Эрика, решительно отправилась в кабинет отца, войдя к нему, даже не постучав.
— Что тебе ещё? — бледный, ничего не выражающий голос Эдриана, слабо разнесся по кабинету. Его почти угасший взор смотрел куда-то сквозь женскую фигуру, что медленной кошачьей походкой двигалась в его сторону. Женщина улыбалась, и ее оскал был страшен.
— Милый папа, — проурчала она, — мне пора примерить твой 'мясной' костюм на себя. Я надеюсь, ты не против? Примерки будем проводить по несколько минуточек в день. Не волнуйся, все будет хорошо.
Пока она говорила, тьма словно бы вытекала из глазниц и рта его 'дочери', стелясь по полу и подбираясь к совершенно апатичному правителю вампиров, постепенно проникая в поры его кожи, впитываясь и растворяясь внутри бессмертного, некогда сильного тела. В то время как рыжеволосая девушка вдруг растерянно заметалась. В глазах её отразилось совершенно неконтролируемое безумие и ужас. Она быстро ринулась в противоположный угол кабинета и забилась под стоящее там кресло, заскулив на одной высокой ноте, беспорядочно теребя длинную косу, Фрида бормотала себе под нос:
— Не… не хочу… отстань! Где солнце? Пожалуйста… огня… дайте же свет! Не… не… Отстань!
— Да заткнись уже! — полный силы мужской голос разнёсся по кабинету.
Фрида придушенно заскулила, не в силах перечить. Она, согнувшись в три погибели. раскачивалась в такт своим поскуливаниям, вперив безумный взгляд в пол. Мало что в тот момент напоминало в ней о той яркой девушке, что всего год назад с несгибаемым превосходством смотрела на мир вокруг.
На вид совсем ещё молодой парень решительно поднялся из широкого кресла и легко огладил длинные платиновые волосы:
— Неплохо. Ещё немного, и будет впору, — усмехнулся он собственной шутке. — Надеюсь, управимся ко времени. Как считаешь? — обратился он к вдруг замершей Фриде, что утвердительно затрясла головой в ответ на этот шутливый вопрос, словно вместо шеи у неё была металлическая пружинка.
— Как же ты меня раздражаешь, — презрительно фыркнув в сторону девушки, сказал он. — Раба своей плоти. Что может быть хуже? Только безумная раба?! — усмехнувшись, покачал он головой, подходя к зеркалу и придирчиво рассматривая свое отражение. — Мне идет? — усмехнулся мужчина, вопросительно изогнув светлую бровь.
* * *
Клан алых драконов
Резиденция дома Вандау
— Ты получил? — простой вопрос, и перед драконом ложится свиток пергамента, в то время как желтые кошачьи глаза дроу внимательно всматриваются в выражение лица друга.
Дрэй лишь коротко кивает, откидываясь на спинку стула. Сейчас время заката, и небо над ними уже налилось умопомрачительными оттенками малинового и алого цветов. В их землях закаты особенно красивы, кажется, они впитывают в себя все вокруг, изменяя и даря свой особый оттенок угасающего на дне моря солнца.
— И это все, что ты можешь мне сказать? Знаешь, где застало меня это послание? Дай-ка вспомнить… Где-то в непроходимых дебрях Ирэмийского леса! С Излома зимы я, как полный идиот, прочесываю королевство. И как мило, что тот, кого вроде бы должна волновать судьба Мары куда больше моего, сидит тут на своей дебильной веранде и чаи гоняет! — не выдержав, рявкнул дроу. — Знаешь, мне всегда было сложно понять, как можно так размениваться, заключая брак на века и при этом оставляя себя в полнейшем одиночестве. У дроу ведь даже детей не может быть от женщин, которые не 'наши' изначально. Вы же, — зло сплюнул он, — напоминаете мне племенное стадо! Что ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь!
— Что я должен сказать? — глухо отозвался Дрэй, смотря на горизонт.
— Ну, дай подумать, может быть, тебе жаль?
— Жаль? — усмехнулся Дрэй. — Она разорвала наши отношения, даже не позволив объяснить! Сказала, что даже примерно не понимает, как могла полюбить подобное ничтожество. Она рада, что узнала о предстоящем браке до того, как вернется вместе с демонами на Кайрус, иначе стала бы там изгоем… И, что, демоны тебя забери, ты делал в Ирэмийском лесу? Я что ли тебя туда посылал? Почему мне должно быть жаль, что ты сам, не зная зачем, добрых полгода исследовал ирэмийские болота?!
На последних словах дракона глаза дроу сначала широко распахнулись, а потом подозрительно сощурились. Корч помолчал некоторое время, а потом как-то тихо и медленно спросил:
— Что за хрень ты несешь?
Спустя всего несколько часов каждый из собеседников сомневался в здравости собственного рассудка. История не вязалась в нечто общее. Как ни крути, но одно с другим не сходилось. У каждого были свои истинно достоверные воспоминания, в которые они столь истово верили. Дрэй задумчиво потирал подбородок, думая о чем-то своем, в то время как дроу с растерянным видом болтал маленькой ложечкой в креманке с клубничным джемом, разбрызгивая содержимое по белоснежной скатерти.
— Кто-то из нас что-то не помнит… — задумчиво протянул дроу.
— И кто же?
— Склонен полагать, что ты, — выдвинул свою версию Корч.
— Как и я, склонен полагать обратное.
Корч устало причмокнул губами, взболтнул варенье в последний раз и решительно поднялся на ноги.
— Собирайся, — решительно скомандовал он, — мы уезжаем.
— Далеко? — изогнув темную бровь, поинтересовался Дрэй.
— Для начала в МАМ, потом заедем ко мне домой, а потом уже рванём на Кайрус. И, бога ради, — насмешливо осмотрев друга сверху вниз, осклабился дроу, — не смотри на меня так! От твоего взгляда прокиснуть можно. Ещё вроде не женился, а уже заделался в домоседки.
— Дело не в этом, — покачал головой Дрэй. — Не знаю почему, но от одной только мысли наведаться в Кайрус, мне не по себе… К тому же, я не могу появиться там отдельно от Иссы, так что вернуться в резиденцию дома Вандау нам придется все равно.
ГЛАВА 13
Некоторое время я старательно пыталась изобразить из себя спящую беспробудным сном принцессу: глубоко и размеренно дышала, следила за тем, чтобы моё тело казалось расслабленным, а мимика лица не выдала бы во мне чел…, то есть демона, усердно думающего, как бы получше организовать пути отхода. Нужны ли они? Или лучше открыть глаза, прижаться к нему крепче и сказать…
— С добрым утром, — ласковый шепот раздался над самым ухом, а горячее дыхание прошлось по шее и оборвалось поцелуем на моем плече.
Сердце в груди радостно замерло и затрепетало, но глаз я открывать все равно не спешила. Всё зависело от того, что он скажет дальше.
— Я знаю, что ты не спишь, — проурчал он мне на ухо.
— Нет, сплю, — сонным голосом отозвалась я, наслаждаясь теплом его крепких рук, что сейчас прижимали меня к его груди.
— Врушка, — усмехнулся он. — Ровно в четыре часа тридцать две минуты твое сердцебиение возвестило меня о пробуждении. Ещё тридцать минут я, как воспитанный мужчина, не спешил тебя тревожить, ведь возможно тебе нужно время, чтобы нормально оторвать голову от подушки? Но прошел уже час, а ты все лежишь, не шевелишься, изображая летаргию… а по всем законам жанра пора бы подать завтрак в постель… — на этом его монолог оборвался, а я задохнулась под тем шквалом поцелуев, что обрушились мне на спину, заставляя смеяться и выгибаться в его руках.
— Щекотно, — сквозь смех и слезы простонала я.
— Мне перестать? — с самым серьезным видом, оторвавшись от меня, поинтересовался он.
— Нет!
— Я так и думал…
Это было странное утро, напоенное теплом летнего солнца, потаенной надеждой на светлое будущее, хрупкими объятьями очнувшегося ото сна чувства. Казалось, Лео старательно охраняет этот момент, наше первое совместное пробуждение должно было нести радость. Так и было, пока вдоволь не нарезвившись, не насмеявшись на месяцы вперед и хорошенечко не поев, он не сказал:
'Придурок', мысленно шикнул сам на себя.
Но он хотел дать шанс взрасти их чувству. Медленно, подобно плющу постепенно оплести сердце женщины, что сейчас нежилась в его объятьях. Она так юна, а он не такой уж старик, чтобы не знать, как важен в её возрасте период предвкушения близости, ухаживания, соблазнения. Он хотел давать ей все это медленно и постепенно, чтобы она принадлежала только ему. Чтобы каждая её мысль, желание, эмоция переплетались с ним. В кои-то веки все сделать правильно не для себя, а для кого-то другого. И было ещё кое-что, о чем грезил в это странное утро, полное нежности, чувства обретения и прозрения. Он хотел вспомнить… и как полный дурак, даже попросил об этом Кайру.
'Идиот', устало прикрыв глаза, вновь подумал он.
* * *
Риада.
Резиденция правящей семьи.
Эрик решительно шел по коридорам резиденции правителя вампиров в Риаде, думы его были столь же мрачны, как и те проходы, что ему приходилось миновать, чтобы оказаться в приемной отца. Он вернулся домой всего месяц назад, но изменения, произошедшие за время, что он провел в поисках сбежавших из МАМ человеческих подростков, настораживали и в какой-то степени пугали его. Его сестра поправилась. Казалось бы, надо радоваться, но… Но то, что предстало перед его взором по возвращении домой, мало напоминало ту Фриду, которую он помнил и называл сестрой.
Она изменилась. Не было больше той алчной, поверхностной и себялюбивой женщины, в чем-то взбалмошной, где-то веселой, порой агрессивной, а была жестокая расчетливая сука, от которой за километр веяло замогильным холодом и чем-то, что разносило звериную панику по его венам. Когда она смотрела на него, он чувствовал, что обязан пасть на колени в тот же момент, что не имеет права смотреть в ответ, говорить с ней. Такая невероятная подавляющая энергетика исходила от неё. Нет, магически он не видел изменений, но это же не означало, что их не было? Ведь так?! Все больше он ощущал её как повелительницу, более сильную особь. И это было очередным поводом, чтобы усомниться в ней и испытывать неприязнь.
Изменился и отец. Эдриан стал тенью прежнего себя: отстраненный, замкнутый. Он везде таскался вместе с сестрой и, кажется, даже старался избегать его, не подпускать к ним ближе, чем того требовало приличие. Неужели они замыслили что-то против него? Решил, что сын вот-вот бросит вызов? Но Эрику это было не нужно пока. У него и так есть… было все, о чем можно мечтать. Риада замерла с пробуждением от странной болезни принцессы и укуталась в траурные, мрачные тона.
А в какие ещё?
Если по всей стране начались массовые зачистки "неугодных": инакомыслящих и потенциально опасных.
Кто будет следующим? Эрик подозревал, что следующая голова, падающая в корзину палача, будет его.
Стоило ему свернуть в широкий арочный проем, чтобы пройти в кабинет отца, как он почти столкнулся с выходящей от него Фридой. Девушка была одета во все черное: облегающие стройные ноги брюки, заправленные в высокие кожаные сапоги, рубашка из плотной ткани, а сверху кожаный жилет длинной до середины бедра. Густые рыжие волосы были забраны в высокую косу, отчего черты лица девушки казались более хищными.
— Брат, — холодно улыбнувшись, поприветствовала она его так, словно плюнула. — Что-то ты зачастил к отцу, к чему бы это? — поинтересовалась она, продолжая удерживать на губах ничего не значащую улыбку, больше всего напоминающую оскал.
— Всего лишь хочу передать приглашение, — как можно более равнодушно ответил он, хотя сохранять маску невозмутимого спокойствия в её присутствии становилось все сложнее. Чего скрывать, он начинал бояться её. Зелёные глаза смотрели так, будто сдирали с него кожу и с ледяным спокойствием разглядывали внутренности.
— Приглашение? Куда?
— Я расскажу об этом ему, — из чувства внутреннего противоречия, а не из-за того, что это было тайной, ответил он.
Услышав такой его ответ, сестра усмехнулась и протянула ладонь:
— Расскажешь как-нибудь, а пока дай сюда! Я передам, — пригвождая его к полу одним лишь взглядом.
Эрик не двинулся с места, хотя кто бы знал, каких усилий ему это стоило. Фрида будто бы утомленно вздохнула и быстрым резким движением выдрала у него из рук свиток пергамента. Конечно, она узнала это 'приглашение' без всяких объяснений: особый тип пергамента, выделанный из снятой с ещё живого животного кожи… Очень древняя традиция… столь обожаемая ею. Страх и боль впитываются в такое письмо: оно говорит с адресатом, указывая его место, заставляет чувствовать отголоски эмоций, трепетать пред грядущим владыкой Кайруса.
Сладко потянув носом воздух, Фрида удовлетворенно прищурилась, словно услышала какой-то невероятный аромат:
— Наконец-то…
Развернулась на каблуках и, более не обращая внимания на так и стоявшего без движения Эрика, решительно отправилась в кабинет отца, войдя к нему, даже не постучав.
— Что тебе ещё? — бледный, ничего не выражающий голос Эдриана, слабо разнесся по кабинету. Его почти угасший взор смотрел куда-то сквозь женскую фигуру, что медленной кошачьей походкой двигалась в его сторону. Женщина улыбалась, и ее оскал был страшен.
— Милый папа, — проурчала она, — мне пора примерить твой 'мясной' костюм на себя. Я надеюсь, ты не против? Примерки будем проводить по несколько минуточек в день. Не волнуйся, все будет хорошо.
Пока она говорила, тьма словно бы вытекала из глазниц и рта его 'дочери', стелясь по полу и подбираясь к совершенно апатичному правителю вампиров, постепенно проникая в поры его кожи, впитываясь и растворяясь внутри бессмертного, некогда сильного тела. В то время как рыжеволосая девушка вдруг растерянно заметалась. В глазах её отразилось совершенно неконтролируемое безумие и ужас. Она быстро ринулась в противоположный угол кабинета и забилась под стоящее там кресло, заскулив на одной высокой ноте, беспорядочно теребя длинную косу, Фрида бормотала себе под нос:
— Не… не хочу… отстань! Где солнце? Пожалуйста… огня… дайте же свет! Не… не… Отстань!
— Да заткнись уже! — полный силы мужской голос разнёсся по кабинету.
Фрида придушенно заскулила, не в силах перечить. Она, согнувшись в три погибели. раскачивалась в такт своим поскуливаниям, вперив безумный взгляд в пол. Мало что в тот момент напоминало в ней о той яркой девушке, что всего год назад с несгибаемым превосходством смотрела на мир вокруг.
На вид совсем ещё молодой парень решительно поднялся из широкого кресла и легко огладил длинные платиновые волосы:
— Неплохо. Ещё немного, и будет впору, — усмехнулся он собственной шутке. — Надеюсь, управимся ко времени. Как считаешь? — обратился он к вдруг замершей Фриде, что утвердительно затрясла головой в ответ на этот шутливый вопрос, словно вместо шеи у неё была металлическая пружинка.
— Как же ты меня раздражаешь, — презрительно фыркнув в сторону девушки, сказал он. — Раба своей плоти. Что может быть хуже? Только безумная раба?! — усмехнувшись, покачал он головой, подходя к зеркалу и придирчиво рассматривая свое отражение. — Мне идет? — усмехнулся мужчина, вопросительно изогнув светлую бровь.
* * *
Клан алых драконов
Резиденция дома Вандау
— Ты получил? — простой вопрос, и перед драконом ложится свиток пергамента, в то время как желтые кошачьи глаза дроу внимательно всматриваются в выражение лица друга.
Дрэй лишь коротко кивает, откидываясь на спинку стула. Сейчас время заката, и небо над ними уже налилось умопомрачительными оттенками малинового и алого цветов. В их землях закаты особенно красивы, кажется, они впитывают в себя все вокруг, изменяя и даря свой особый оттенок угасающего на дне моря солнца.
— И это все, что ты можешь мне сказать? Знаешь, где застало меня это послание? Дай-ка вспомнить… Где-то в непроходимых дебрях Ирэмийского леса! С Излома зимы я, как полный идиот, прочесываю королевство. И как мило, что тот, кого вроде бы должна волновать судьба Мары куда больше моего, сидит тут на своей дебильной веранде и чаи гоняет! — не выдержав, рявкнул дроу. — Знаешь, мне всегда было сложно понять, как можно так размениваться, заключая брак на века и при этом оставляя себя в полнейшем одиночестве. У дроу ведь даже детей не может быть от женщин, которые не 'наши' изначально. Вы же, — зло сплюнул он, — напоминаете мне племенное стадо! Что ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь!
— Что я должен сказать? — глухо отозвался Дрэй, смотря на горизонт.
— Ну, дай подумать, может быть, тебе жаль?
— Жаль? — усмехнулся Дрэй. — Она разорвала наши отношения, даже не позволив объяснить! Сказала, что даже примерно не понимает, как могла полюбить подобное ничтожество. Она рада, что узнала о предстоящем браке до того, как вернется вместе с демонами на Кайрус, иначе стала бы там изгоем… И, что, демоны тебя забери, ты делал в Ирэмийском лесу? Я что ли тебя туда посылал? Почему мне должно быть жаль, что ты сам, не зная зачем, добрых полгода исследовал ирэмийские болота?!
На последних словах дракона глаза дроу сначала широко распахнулись, а потом подозрительно сощурились. Корч помолчал некоторое время, а потом как-то тихо и медленно спросил:
— Что за хрень ты несешь?
Спустя всего несколько часов каждый из собеседников сомневался в здравости собственного рассудка. История не вязалась в нечто общее. Как ни крути, но одно с другим не сходилось. У каждого были свои истинно достоверные воспоминания, в которые они столь истово верили. Дрэй задумчиво потирал подбородок, думая о чем-то своем, в то время как дроу с растерянным видом болтал маленькой ложечкой в креманке с клубничным джемом, разбрызгивая содержимое по белоснежной скатерти.
— Кто-то из нас что-то не помнит… — задумчиво протянул дроу.
— И кто же?
— Склонен полагать, что ты, — выдвинул свою версию Корч.
— Как и я, склонен полагать обратное.
Корч устало причмокнул губами, взболтнул варенье в последний раз и решительно поднялся на ноги.
— Собирайся, — решительно скомандовал он, — мы уезжаем.
— Далеко? — изогнув темную бровь, поинтересовался Дрэй.
— Для начала в МАМ, потом заедем ко мне домой, а потом уже рванём на Кайрус. И, бога ради, — насмешливо осмотрев друга сверху вниз, осклабился дроу, — не смотри на меня так! От твоего взгляда прокиснуть можно. Ещё вроде не женился, а уже заделался в домоседки.
— Дело не в этом, — покачал головой Дрэй. — Не знаю почему, но от одной только мысли наведаться в Кайрус, мне не по себе… К тому же, я не могу появиться там отдельно от Иссы, так что вернуться в резиденцию дома Вандау нам придется все равно.
ГЛАВА 13
Некоторое время я старательно пыталась изобразить из себя спящую беспробудным сном принцессу: глубоко и размеренно дышала, следила за тем, чтобы моё тело казалось расслабленным, а мимика лица не выдала бы во мне чел…, то есть демона, усердно думающего, как бы получше организовать пути отхода. Нужны ли они? Или лучше открыть глаза, прижаться к нему крепче и сказать…
— С добрым утром, — ласковый шепот раздался над самым ухом, а горячее дыхание прошлось по шее и оборвалось поцелуем на моем плече.
Сердце в груди радостно замерло и затрепетало, но глаз я открывать все равно не спешила. Всё зависело от того, что он скажет дальше.
— Я знаю, что ты не спишь, — проурчал он мне на ухо.
— Нет, сплю, — сонным голосом отозвалась я, наслаждаясь теплом его крепких рук, что сейчас прижимали меня к его груди.
— Врушка, — усмехнулся он. — Ровно в четыре часа тридцать две минуты твое сердцебиение возвестило меня о пробуждении. Ещё тридцать минут я, как воспитанный мужчина, не спешил тебя тревожить, ведь возможно тебе нужно время, чтобы нормально оторвать голову от подушки? Но прошел уже час, а ты все лежишь, не шевелишься, изображая летаргию… а по всем законам жанра пора бы подать завтрак в постель… — на этом его монолог оборвался, а я задохнулась под тем шквалом поцелуев, что обрушились мне на спину, заставляя смеяться и выгибаться в его руках.
— Щекотно, — сквозь смех и слезы простонала я.
— Мне перестать? — с самым серьезным видом, оторвавшись от меня, поинтересовался он.
— Нет!
— Я так и думал…
Это было странное утро, напоенное теплом летнего солнца, потаенной надеждой на светлое будущее, хрупкими объятьями очнувшегося ото сна чувства. Казалось, Лео старательно охраняет этот момент, наше первое совместное пробуждение должно было нести радость. Так и было, пока вдоволь не нарезвившись, не насмеявшись на месяцы вперед и хорошенечко не поев, он не сказал: