— Так чем обязан? — не понимал Гомвуль, что хочет от него гигант, помня, что в кладовке стоит мешок с двумя шкурами тигров-снайперов. Две выделанных шкуры, плюс баночка с железой. Если громила найдёт этот мешок, то свернёт шею взрослому волку, как щенку. Но если ещё не оторвал, значит, и не нашёл. Это отрадно.

— Разрешите представиться, товарищ Гомвуль. Меня зовут Ковач, — заметив, что волк взволнован, перешёл к делу тигр. — Ты расследуешь дело об убийстве моих братьев?

— Тигров, что ли?

— Не за хомяками же я пришел. Конечно, тигров, — сказал Ковач, показав огромные клыки. — Хотелось бы знать, как далеко зашло следствие?

Волк посмотрел на стол. На нём стоял полный графин воды.

— Разрешите? — спросил Гомвуль, потянувшись к стакану.

— Разумеется, — улыбнулся гигант. — Только без резких движений. Я этого не люблю.

Гомвуль налил полный стакан и выпил до дна. Он действительно протрезвел. Ну, ещё бы…

— Заказные дела раскрываются всегда тяжело, — наливая второй стакан, сказал полицейский. — Ищем, господин Ковач… ищем. И непременно найдём. И необязательно приходить ко мне по ночам. Мы могли бы встретиться в моём кабинете. Давайте перенесём нашу встречу наутро. Во сколько вам будет удобно?

Тигр снова рассмеялся, но уже громче. Грудь его вздымалась при каждом глотке воздуха. Гибрид казался нереальным, оттого что был огромен и занимал треть пространства маленькой комнаты.

— Меня сложно вызвать на ковёр, друг мой, — тихо говорил громадный антропоморф. — Знаешь, я сам прихожу в гости. Я могу быть вежлив и учтив, но чаще у меня другая работа. Признаюсь, она мне нравится. То чувство, когда от тебя зависит чья-то жизнь — ни с чем несравнимо. Мой тебе совет, товарищ: будь скромнее и умей слушать участливо.

В обычной жизни тигры немногословны. Они предпочитали убивать — не брать в плен; просто спускать курок, видя в прицеле, как корчится или в мгновение умирает обречённый на смерть. Если Гомвуль до сих пор жив, а великан, словно пылкий оратор, наводит дружеские мосты, значит, тигр принёс важную весть.

— Простите, если чем-то оскорбил вас, — на всякий случай извинился волк. — Я готов выслушать вас здесь и прямо сейчас.

Кончик тигриного хвоста вздрогнул.

— Вы работаете из рук вон плохо, товарищ. Без обид, — располагающе звучал голос. — Потому что ищете не тех и в том месте. Заказчик убийств моих братьев давно не живёт в Якутске. Вот посмотрите…

Гомвуль внимательно разглядел снимок.

— Человек, впавший в «ярость», — заключил полицейский. — Черты лица, его мускулистые бугры на руках. А какая шея? Это монстр! Интересная фотография. Кто это? Это заказчик?

— Возможно, да… возможно, нет… — тягуче рыкнул тигр, словно хором ответила сотня котов. — Этот человек живёт в Алдане. Все зовут его Палачом. Вы слышали о нём?

— Что-то слышал, — пожал плечами волк. — Вы поймите, уважаемый господин Ковач, я полицейский. Мой участок здесь в Якутске. А в Алдане…

— Значит, ты не хочешь найти убийц моих братьев? — перебил тигр.

— Мы найдём того, кто убил ваших братьев. Непременно найдём, — пообещал Гомвуль. — Вам известно, что-то ещё?

Тигр кивнул усатой мордой.

— Хотите знать больше о Палаче, найдите чёрного кота по имени Шмаль. Он и его друг, кое-что знают об этом человеке. И ещё… я бы попросил вас не игнорировать мою просьбу и не затягивать с поисками свидетелей.

— Не сомневайтесь, — уже свободнее дышал Гомвуль. — Сегодня же мы встретимся со Шмалем и его другом.

— Стало быть, мы договорились, — спросил тигр и его хвост снова вздрогнул, словно жил отдельной жизнью. — Фотографию Палача я оставляю тебе. Покажи её старому Шульцу…

Волк на секунду задумался. Он вспомнил пенсионера, пытаясь связать ночной визит, фотографию человека, впавшего в «ярость» и двух мелких жуликов. Гомвуль сделал лишь несколько шагов, чтобы взять в коридоре сигареты из куртки, а когда вернулся, то тигра уже не было в комнате.

Дверь на балкон приоткрыта. Свежий воздух колыхал выцветшую шторку, давно потерявшую лоск, если он когда-то был; на диване осталась лишь гигантская воронка, от смертельно опасной громадины. Это всё что напоминало о тигре. Ковач ушёл сам и унёс с собой даже запах. Профессионал!.. и в этом вся его полосатая сущность!

***

— Захожу я в квартиру, а там тигр. Здоровенная глыба. Представляешь? — рассказывал о ночном приключении Гомвуль.

— Чего он хотел? — вкрадчиво спросил Стас.

Картина ночного визита капитану представлялась совсем по-другому, менее романтично. Врываться в жилище полицейского, давить на него, требовать ускорить расследование или делать подарки в виде, высосанных из огромного пальца улик и намёков — такой путь неприемлем. Зубов слушал напарника со всей серьёзностью.

— Тигр оставил мне снимок человека. Посмотри.

Лицо на фотографии обезображенное приступом «ярости», казалось знакомым.

— Кто такой? — хмурился Зубов.

— Палач. Человек из вольного Алдана.

— Я думал, что рассказы о Палаче только сказки для гибридов; что нет человека, пожирающего маленьких детей, — рассматривал снимок Стас.

— Однако, он существует. Тигр посоветовал нам встретиться с котами. С чёрным прохвостом.

— Со Шмалем? — улыбнулся Зубов.


— Именно, — оскалился волк.

— Рефлексируешь на котов, словно уличный пёс, — подшутил над другом человек.

Волк не оценил юмор.

— Перестань дразнить меня, Стас. Да, мне не нравятся гибридные коты. А также я не люблю соболей, енотов и кабанов. Будь моя воля, я бы всех скопом собрал и прикончил.

— Да ты зоофоб! — рассмеялся Зубов. — Собрать вместе, собрать скопом… прикончить!.. да ты в своём уме, Гомвуль? Никогда больше не повторяй эти слова, и выбрось глупые мысли из головы. В тебе завывает дикий зверь. Разве не ясно? Перестань ненавидеть гибридов. Мы не на охоте.

Гомвуль, словно проснулся. Он никогда не говорил, что чувствовал. Первый раз из него вырвались слова, за которые могут просто уволить из органов. Хорошо, что кроме Стаса его больше никто не слышал.

— Странное дело, — зарычал волк. — Ты совершенно прав. Моя кровь закипает от одной мысли, что иду на поклон к плутовской шантрапе.

….Ещё не конец главы…





Глава 24




Витольд ещё раз взглянул на своё отражение в зеркале. Выглядел он блестяще. Ему понравилась работа парикмахера Аверьяна. Ничего лишнего: аккуратно выбрит затылок, ровненькие височки и лакированный чубчик, торчащий вверх.

Князь Сибири выспался, сыт, побрит и готов предстать перед собранием. В просторном зале находилось человек тридцать: бояре, министры, военные чины и генерал полиции Жуков.

— Князь, Витольд первый! — торжественно объявил Парамон Лизнёв. — Властитель сибирских городов, дальних улусов и прочего, прочего, прочего…

Все встали, учтиво склонив головы.

Государь в мантии нежно-голубого цвета, прошитой по краям вычурно-багровыми нитями и золотой короной на голове, обрамлённой бриллиантами — медленно шёл к трону. С достоинством великого правителя он присел на громоздкий стул с массивными подлокотниками и резной спинкой, изготовленной в виде двуглавого соболя, смотрящего на восток и запад. Соболиные мордочки скалились клыками. По замыслу создателей герба Сибири: двуглавый соболь внушал страх соседним державам, поднимая патриотический дух соотечественников на такую высоту, что шлёпнувшись оттуда, уже никогда не хрюкнуть и не завыть на луну от счастья.

Тишина в зале была роковой. В сложный для страны момент, когда вражеские дивизии штурмуют границы, во дворце собрались люди, не первый год правящие гигантской территорией. В этом зале только самые активные граждане, взвалившие на свои плечи непомерный труд — управлять государством.

Люди вообще не любили работать. Зачем просыпаться засветло. К чему суета во благо бесчувственного народа, который готов сложить головы на фронтах, вырастить хлеб и сварить сладкую кашу — просто оттого, что ему даровали право жить на этой планете. Но кто-то должен управлять толпой гибридов — и кто, если не самые энергичные, властные и воинственные. К тому же свежатина, употребляемая в пищу, без которой вожди теряли смысл существования, входила в рацион министров и генералов, словно чудодейственное варево, излечивающее от недугов и агрессии «ярости». Свежее мясо заменяло таблетки, стабилизируя настроение, насыщая организм необходимыми жирами, белками и углеводами.

— Друзья! — обратился к совету князь. — Пришло время судьбоносных решений. Нам всё-таки удалось подавить бунт в Якутске. Это безусловный триумф. Но, к огромному сожалению, эта победа касается исключительно меня и моих приближённых. Поскольку оказалось, что больше некому воевать. Генерал Пенкин, вы слышите, что я сказал?

Толстенький человек в военной форме, звеня орденами, висящими на кителе от погон до боковых карманов, сделал шаг, выйдя из неровного строя государственных вельмож.

— Я здесь, государь, — вяло, негромко отозвался генерал и, козырнув, приложил пухлую ладонь к широкополой фуражке в двумя кокардами.

— Хорошо, что вы соизволили посетить совет, генерал, — поправил корону князь. — Так ответьте мне наконец, где командир сибирского спецназа?

Рядом с генералом явился, словно вырос из-под земли, щупленький азиат в спортивном костюме и белых шлёпках.

— Командир спецназа, позывной «Буря»! — отрапортовал человек, подтягивая штаны.

По национальности командир спецназа был бурят — оттуда и позывной.

«Буря» всегда бодр, весел, слегка пьян, но дисциплиной хромал, если не сказать больше — дисциплина отсутствовала напрочь. За ним и раньше водились вопиющие случаи неповиновения. Когда требовалась поддержка его отряда, всегда находилась причина не вступать в бой. Элитные солдаты любили пожрать, поспать, а воевать — это пусть свиньи стреляют.

— Прекра-а-асно… — нараспев произнёс Витольд. — Где вы были в ночь восстания? Почему не защити дворец?

— Телефон разрядился, однако, — доложил не по форме «Буря». — Мы не знали, что в городе бунт. Если бы не проклятая батарейка, я б этим свиньям…

— Батарейка?.. это меняет дело. Не продолжайте, — остановил «Бурю» князь. — Можете быть свободны. Идите вы… в спортзал, играйте там в волейбол или дартс, но что б в следующий раз, такого больше ни повторилось!

— Так точно, государь! — командир спецназа развернулся через правое плечо, сунул руки в карманы и, шлёпая тапочками, вышел из зала.

Сегодня его сестра отмечала сорокалетие. Замуж она не спешила, а скорее, достойные мужи не связывались с ней узами брака. В общем, какое ему дело до игрушечных войн и кабаньих восстаний: семья, вот что главное — ведь сорок лет уже и давно не девочка, сестра в смысле. «Буря» вообще, хотел всё бросить к едрене Фене и переехать к родственникам на Байкал. Его дядя Цыдып разводил овец, держал стадо коров, потому мяса в бурятском доме всегда завались. Семья жила по своим законам, чем-то напоминая «диких» из леса.

— Уважаемый совет в курсе, что доктор Варакин похищен, — продолжил совещание князь. — Вражеские силы покусились на нашего императора. Ничего не боятся эти мерзавцы!.. творят что хотят! И я задаю вопрос: доколе?

В зале послышался кашель, очень похожий на сдержанный смех. Не секрет, кем был доктор Варакин и кто причастен к его похищению; но смеялся только один.

— Генерал Жуков, вам смешно? — отреагировал Витольд.

Грузный человек в форме полиции, с облысевшей головой и щеками, за которыми можно хранить половину золотого запаса страны, сделал короткий шажок.

— Князь, это снова рука Москвы, — сказал генерал, словно только что раскрыл заговор. — Ваш любимчик Одноглазов воспользовался бунтом и исчез из города вместе с вождём. А я настаивал!.. я говорил и неоднократно: нельзя доверять, нельзя назначать его на должность главы охраны. Вы не прислушались к моим доводам, так пожинайте плоды!