– Позволь мне поблагодарить тебя. Прими мои слова, потому что я хочу, чтобы ты знала: что бы ни случилось завтра, сработают наши планы или нет, я ценю то, что ты и твоя семья сделали для меня.

Дариус напряженно смотрел на Ларкиру, словно заглядывая в душу, и на мгновение она потеряла дар речи.

– Хорошо, – прошептала она.

Он опустил руку, и потеря этого прикосновения огорчила Ларкиру.

– Видишь. Было не так уж трудно, верно?

– Нет, – призналась она. – Но это, может, и да.

Любопытство отразилось на его лице, брови поднялись вверх.

– Я должна кое-что спросить.

– Спрашивай что угодно.

– Ты поцелуешь меня снова?

Глаза Дариуса вспыхнули, прежде чем новая усмешка возникла на его полных губах.

– Да, – сказал он, а затем притянул ее к своей груди и наклонился, чтобы коснуться ее губ своими.

Звезды рассыпались под веками Ларкиры, когда Дариус поцеловал ее, магия воспарила от восторженного удовольствия, а не от борьбы с болью. Когда поцелуй из нежного превратился в отчаянный, чувственный, дары ответили довольным урчанием, а Ларкира застонала, сильнее прижимаясь к Дариусу. Он дразнил ее приоткрытые губы, касаясь ее языка своим, крепко сжимал талию, когда она встала на цыпочки. Его аромат, смесь запаха гвоздики и чистого белья, наполнил ее разум, а присущее ему тепло окутало коконом безопасности и желания. Мощная смесь ощущений, которых Ларкира никогда раньше не испытывала.

Пальцы Дариуса скользнули по ее спине, посылая дрожь к самым кончикам пальцев на ногах. Ларкира обвила руками его шею, когда он подвинулся вперед, прижимая девушку к одному из столбиков кровати. Твердое дерево впилось в спину Ларкиры, но это лишь подстегнуло ее желание. Дразнящая близость ее простыней, кровати, того, что ждало там, словно обещание, заставляло ее дрожать.

– Ларкира? – Дариус отстранился, его глаза превратились в озеро мерцающего возбуждения, когда сфокусировались на ней. – Все хорошо? Я… мы можем остановиться.

– Нет. – Она крепче прижала его к себе. – Что бы ты ни делал, не останавливайся.

– Слава потерянным богам, – пробормотал он, прежде чем снова коснуться ее губ. Руки Дариуса поползли вниз к ее талии, затем к ягодицам, и низкое рычание вырвалось из его горла, когда он нежно сжал их. Ларкира чувствовала, что готова выпрыгнуть из собственной кожи, и в то же мгновение ей показалось, что она растворяется в ней, превращаясь лишь в горячую кровь, бурлящую в ее венах. Магия расширилась внутри нее, мерцающее одеяло согласия, чувствуя уверенность в эмоциях Ларкиры. «В безопасности, – казалось, шептала она. – Теперь мы в безопасности». Так и было. Грудь Ларкиры прижималась к твердому телу Дариуса, мышцы под его элегантным костюмом казались каменно-твердыми. Она хотела разорвать мешающую им одежду, прижаться кожа к коже и ощутить его тепло.

– Дариус, – прошептала она, когда он поцеловал ее обнаженную шею. – Дариус, я хочу тебя.

– Я уже твой.

– Да, но…

– Скажи мне.

– Я боюсь ранить тебя.

Он слегка отстранился.

– Ранить меня?

– Своими силами, – призналась она. – Я приручила их, но когда становлюсь слишком… возбужденной, боюсь, могу потерять контроль.

– А сейчас ты чувствуешь, что теряешь контроль?

Она обратилась к своим дарам, они взволнованно гудели на ее коже, но в остальном казались послушными. «Интересно», – подумала она.

– Нет…

– Ларкира, я доверяю тебе. – Дариус нежно коснулся ее губами своими. – Ты не причинишь мне вреда.

Ларкира слышала убежденность в его голосе, ощущала его уверенность в ней. Никто, кроме ее семьи, никогда не давал ей почувствовать нечто подобное. И от этого осознания ее сердце наполнилось безмерной радостью, словно увеличиваясь в размерах.

– Мы будем действовать медленно, – пообещал он. – Нет необходимости спешить.

Ларкира покачала головой.

– Тебе не нравится мое предложение? – поддразнил Дариус.

– Я хочу лечь с тобой в постель.

Дариус замер.

Ларкира вдруг почувствовала себя глупо. Она знала так много о разных вещах, но крайне мало о том, о чем просила. Конечно, она примерно понимала основы, но…

– Хотя я никогда не… – поспешила добавить Ларкира. – То есть… ты будешь…

– У тебя первым.


Она смущенно кивнула.

– Ларкира…

– А я стану у тебя первой?

Она не знала, зачем спрашивала. Но слова вырвались наружу, и невозможно было забрать их назад.

Брови Дариуса сошлись вместе, и он отвел взгляд. Ответа не потребовалось.

– О, – сказала Ларкира, все внутри нее сжалось.

Затем Дариус обхватил ладонями ее лицо, заставляя встретиться с ним взглядом.

– Ты первая для меня во многих других смыслах.

– Как это?

– С тех пор как я увидел тебя тогда на дороге под дождем, словно воскресшую потерянную богиню, каждый новый день я начинаю с мысли о тебе, – произнес он, и новый огонь осветил его черты. – Ты первая, кто показал мне прекрасную магию, все еще живущую в нашем мире. Первая, кто подарил мне надежду после смерти моих родителей. И ты, моя дорогая, первая, кто заставил мое сердце снова биться. – Дариус вытер слезу, которая скатилась по щеке Ларкиры. – Не плачь.

– Я не плачу.

– Я вижу, – ответил он, нежно улыбаясь.

– Дариус?

– Да.

– Поцелуй меня.

Дариус выполнил приказ, с трепетом и нежностью коснувшись ее губ своими.

Пока они целовались, Ларкира начала расстегивать пуговицы на его жилете.

И он позволил ей.

Она чуть отодвинулась, намереваясь развязать его шейный платок, и Дариус стоял, продолжая неотрывно смотреть ей в лицо. Когда Ларкира закончила, он оказался обнаженным по пояс.

В свете свечей его кожа отливала золотом, чуть бледная там, где оставались еще несколько шрамов. Ларкира подняла руку, но затем остановилась.

– Дариус… – начала она.

– Да?

– Могу я… то есть можно мне?..

Он притянул ее руку, прижал к своей коже, и Ларкира почувствовала, как напряглись мышцы его живота.

– Ты не делаешь мне больно, Ларкира. Можешь прикасаться ко мне в любом месте, где захочешь.

От этих слов, полных безграничного доверия, на глазах Ларкиры навернулись слезы. Она осторожно провела пальцами по едва заметным линиям его шрамов, вниз, туда, где отметины заканчивались у пояса его брюк.

– Я рад, что некоторые из них остались, – тихо сказал Дариус, в его взгляде был жар, когда он наблюдал, как она изучает его.

– Ты прекрасен, – сказала Ларкира. И он действительно был таким, даже тогда, когда вся его кожа была усеяна глубокими шрамами.

– Ты прекрасна. – Он адресовал ей те же слова, заставив посмотреть ему в глаза.

Дариус стоял перед ней, неподвижный, как камень, руки сжаты в кулаки по бокам, свидетельство едва сдерживаемого желания, которое, судя по его взгляду, переполняло его.

– Могу я прикоснуться к тебе сейчас? – Слова вышли хриплым шепотом.

Ларкира кивнула, у нее в животе затрепетало пламя.

Мучительно медленно он расстегнул пуговицы на ее ночной рубашке, обнажив ключицы, прежде чем стянуть ткань с плеч. Одежда упала на пол у ног Ларкиры.

– Силы небесные и морские, – прошептал Дариус.

А потом поднял ее и уложил на мягкие простыни, накрывая своим теплым телом и завладевая манящими губами.

Ощутив нежность его обнаженной кожи, Ларкира испытала доселе незнакомые ощущения.

Этот мужчина, о боги, он очень много значил для нее и с каждой песчинкой те чувства, которые он вызывал в ней, лишь усиливались. Подобная мысль казалась пугающей и волнующей, ее любимый тип мыслей, и Ларкира отказывалась думать как о предстоящем дне, так и о последующих.