И швыряет на города.
Я вижу, как сотни драконов летят в сторону Хайрмарга.
Я чувствую, как то же самое творится в Лархарре. В Фияне. В Аронгаре. В Рагране.
И когда мне кажется, что хуже уже быть не может, лед в океане идет трещинами. Вспарывая его пласты, ввысь взмывают фервернские глубоководные, только в отличие от снежных они разворачиваются не в сторону города. Они разворачиваются ко мне.
Глава 25
От этих драконов исходит не покорность, а ярость. Неприкрытая холодная ярость, дикая, звериная, необузданная, от которой мне, несмотря на всю защиту моего тела, становится холодно изнутри. Расстояние стремительно сокращается, но время для меня словно замирает. Я вижу их как во сне: мощных зверей с устрашающими шипами на чешуе, особенно выделяется их лидер. Вибрирующее в его груди черное пламя кажется больше его самого, и кажется, что, когда он его выдохнет, тьмой накроет весь мир.
Он смотрит на меня, и в его глазах – почти сливающихся цветом с его чешуей, я читаю свой приговор.
Я угроза для них.
Угроза для всего мира.
Ему даже не надо выдыхать пламя, он просто врежется в меня, и…
За миг до того, как это произойдет, перед глазами мелькает тень. Смертоносная быстрая тень, дракон. Он обрушивается на лидера с такой силой, что их двоих сносит в сторону. Потоком воздуха отбрасывает и меня, я все-таки кувыркнулась, удержавшись в воздухе исключительно благодаря крыльям и Лодингеру, который ругался так, как будто вообще не знал нормальных слов.
Впрочем, мне было не до Лодингера.
Торн.
Этот дракон – Торн, я его чувствовала, хотя сейчас не хотела бы чувствовать. Хотела бы выключить все свои силы, свои чувства, себя всю, потому что все, что было живо во мне, тут же становилось известно Лодингеру.
Драконы развернулись в воздухе и с рычанием бросились друг на друга. Остальные глубоководные опустились в снег, с шипением вспороли его черными заостренными, как жала, хвостами. Я смотрела, как ввысь взмывает их лидер, чтобы выдохнуть черное пламя, как Торн разворачивается и уходит от смертоносного потока, снова бросаясь на противника.
На этот раз глубоководный тоже уворачивается, змеей скользит в воздухе, раскрывая шипы. Которые врезаются в чешую Торна, вспарывая ее, и капли крови летят в воздух. Я кричу так, что, наверное, сорвала бы голос, если бы могла открыть рот. Мне кажется, что изнутри меня тоже покрывает чешуя, разрывая каждую клеточку тела.
– Нет! – кричу я. – Нет! Нет! Торн!
Дракон с рычанием взмывает вверх, глубоководного окатывает ледяным дыханием, которое приходится на черную как ночь чешую, скатывается с нее трескающимися кристалликами, осыпается вниз, казалось не причинив ему никакого вреда.
Монстр раскрывает пасть, словно ухмыляясь, а потом бросается на Торна. Удар выходит такой силы, что его подбрасывает вверх, и мое сердце почти останавливается. А потом начинает биться в ритме тяжелой музыки, глухими ударами басов, в унисон сердцу моего дракона.
Он разворачивается: в раскрывшихся во всю ширь синих глазах со стянутыми в лезвия зрачками втекает непонятная тьма. Черные прожилки впитываются в сияние ледяного пламени, и, когда глубоководный снова бросается на него, из груди Торна вырывается струя такого же черного пламени, как та, что мгновением раньше чуть не ударила в него.
Тьма ударяется о черную чешую, с шипением вгрызается в нее, оплавляя шипы. Рычание глубоководного, кажется, способно спустить лавину, от боли он теряет мгновения преимущества, и Торн снова врезается в него. Зубы впиваются в крыло, когти глубоководного полосуют его бок. Драконы сплетаются в живой рычащий пласт, раздирая воздух и друг друга мощными лапами, шипами, хвостами, зубами.
Еще несколько глубоководных молчаливо ждут: пока идет бой между лидерами, они не вмешиваются.
Рывок – и драконы разлетаются в стороны, две струи черного пламени скрещиваются в воздухе.
Глубоководный ныряет вниз, чтобы ударить в живот шипами, Торн уворачивается в последний момент, гребень острых наростов полосует его крыло. Миг – и он снова нападает, развернувшись в воздухе, и на моих глазах его спину вспарывают рождающиеся сквозь его чешую наросты-шипы. Они взрезают бок и крыло глубоководного, тот ревет и начинает падать, Торн устремляется за ним. С рычанием перехватывает у самой земли, не позволяя упасть на камни, толкает в снег.
А после рывком накрывает горло зубами и угрожающе рычит.
Он не хочет его убивать, понимаю я. Он просто не хочет позволить ему убить меня.
– Как трогательно, – раздается в голове голос Лодингера, а я, едва успев перевести дух, вижу летящих на нас драконов.
Часть драконов, которая ушла на Хайрмарг, возвращается, чтобы…
– Убить тех, кто может нам помешать. Включая твоего Торна.
Глубоководные сильнее. Но их меньше.
Они подбираются.
Торн вскидывает голову и рычит, лидер глубоководных переворачивается, они оба подволакивают крылья.
Здесь сейчас будет бойня.
Осознание этого сдавливает горло. Нити жизней драконов по-прежнему натянуты от боли, и часть из них сейчас обрушится на города. На ни в чем не повинных людей. А те, кого я вижу, – друг на друга. Если снежные и глубоководные начнут убивать друг друга, это приведет к войне между драконами.
Для этого я родилась? Чтобы стать источником разрушения и смерти?
Чтобы стать причиной смерти того, кого люблю больше жизни?
Я не могу закрыть глаза, хотя очень хочу. Очень хочу не видеть, как взмывают ввысь Торн, лидер глубоководных и все, кто пришли за ним. Как рычание врезается в рычание, пламя в пламя, драконы в драконов.
И тогда я начинаю петь. В мыслях. Ту песенку, которую нашла на форуме для беременных в Рагране и которую я пела, перед тем как позвонить Торну.
Маленький мой,
Чудо мое…
Сосредоточиться на биении сердца.
Спишь ты сейчас
И не знаешь…
И на биении сердца Льдинки.
Как без тебя
Мама твоя
Уже по тебе скучает.
На том, как я хочу подержать ее на руках. Как хочу, чтобы Торн подержал ее на руках.
– Какого набла?! – врывается в сознание голос Лодингера, но я отмахиваюсь от него.
Ждет важный день,
Чтоб в этот мир
Тебя привести
Поскорее…
Представляю, как беру ее на руки и к нам склоняется Торн.
Чтобы в глаза
Твои посмотреть –
И сразу станет
Теплее.
Как я смотрю в ее глаза, которые по цвету точь-в-точь как у Торна. Ярко-ярко синие.
Маленький мой…
Маленькая?