– Но его постигла та же участь, что и всех до него.

– Всех?!

– Лаура, ты зря думаешь, что попытки влить себе кровь глубоководных никогда не предпринимались. С самого начала времен, когда шаманам впервые это удалось, люди основательно взялись за всех драконов. Вот только именно глубоководные давали такой побочный эффект. Безумие.

– Я не претендую на очень хорошее знание истории иртханов, но… разве такое возможно в принципе? Как вообще можно было влить себе кровь глубоководного, если они живут под водой, и… мягко говоря, никак никому не подчиняются?

Арден улыбнулся.

– А как, ты думаешь, первые шаманы стали иртханами?

Я пожала плечами.

– Понятия не имею. Развели костерок с травкой, драконы прибалдели, и они выкачали из них кровушку?

– А потом прилетели и убили всех, кто это сделал, если продолжать твою историю. Ты же знаешь про общую память драконов?

Если вспомнить историю Бена, то да. Ему до сих пор нельзя соваться в пустоши из-за того, что сделал его отец, но как же тогда…

– Погоди! – Я натянула одеяло повыше, чтобы сесть. Несмотря на то что на мне была сорочка (кстати, я не хочу думать, кто меня переодевал, не хочу и не буду, и откуда она взялась – тоже!), показываться в ней Ардену не хотелось. – Ты говоришь, что драконы добровольно делились кровью?

– Именно так, Лаура. Они выбирали тех, кому отдать свою кровь. Свое пламя. Свое наследие.

Оу.

– Можно выманить дракона, можно отдать ему приказ, прокачать свою силу и стать врагом на тысячелетия. А можно было сделать, как поступали шаманы. Обрести доверие и пламя, которое отдали тебе добровольно. Насилие над пламенем и драконами никогда ничем хорошим не заканчивалось. И это еще одна причина, по которой я сказал тебе, что, возможно, был не прав.

Я пристально посмотрела на него.

– Торн душит своего дракона. Он обернулся, чтобы лететь к тебе, но он постоянно пытается его контролировать и подавлять. Ничем хорошим это не кончится, и это уже началось. Его рука – это только начало. Я рассчитывал, что все изменится, когда ты вернешься, но я ошибался.

Арден замолчал, и я тоже. Даже под теплым покрывалом кожа покрылась мурашками. Я смутно представляла, как происходит взаимодействие в тандеме иртхан – дракон, но если Арден прав, если предположить, что они – единое целое, то Торн просто убивает часть себя, когда подавляет свою вторую суть.

Почему он так делает?!

Я чуть было не спросила это вслух, но поняла, что не Ардену отвечать на этот вопрос. Зато он мог ответить на другие.

– Почему сила глубоководных сводит с ума?

– Потому что это пламя слишком мощное для тела человека или даже иртхана. Его можно выдержать, только будучи в драконьей форме. Но, как ты понимаешь, если постоянно находиться в другой форме, ничего не останется от человеческого сознания.

То есть тот, кто сделал это с Эллегрин, либо псих, либо глубоководный дракон. Учитывая, что глубоководному дракону политика до лампочки, остается вариант первый. В результате мы получаем Гранхарсена дубль два, который был совершенно неубиваемый и которого с трудом побороли три дракона. Точнее, три иртхана, обернувшиеся драконами, но сути это не меняет.

М-да. Кажется, мне снова нужна консультация Гроу, и на этот раз не по поводу шоу-бизнеса.

– А Торн… ты сказал, что на Эллегрин было воздействие, которое заметно. Почему он этого не увидел?

– Потому что это проявляется не сразу. И не постоянно – во время нашего разговора было всего две вспышки, когда у нее пробивалось собственное пламя. Вероятно, во время допроса и общения с Торном вспышек еще не было, потому что прошло слишком мало времени после ментального вмешательства.

Хорошо, это я понять могу. А вот чего не могу, так это…

– Почему ты не сказал Торну?

– Потому что я не знаю, кто из его окружения – враг. Не представляю, как он будет действовать. Я боюсь, что они что-то сделают с Элль. – Арден посмотрел мне в глаза, и меня пронзило странным, выносящим чувством от макушки до пят. – Боюсь, что они с ней могут сделать, если узнают о том, что стало известно мне, и в то же время я не мог не сказать обо всем тебе, Лаура. Я не знаю, какой у них доступ и каким будет следующий шаг, но я сделаю все от меня зависящее, чтобы тебя защитить.

Вот теперь я все-таки накрыла его руку своей.

– А я сделаю все от меня зависящее, чтобы помочь тебе с этим разобраться.

Арден явно хотел возразить, но я его опередила:

– Сейчас начальник службы безопасности Торна мой друг. Или… мой бывший друг, что, в общем-то, дела не меняет. Если он поставил его – значит, тоже о чем-то догадывается, или, по крайней мере, что-то подозревает. Может быть, Сэфл и я больше не сможем быть друзьями, но в нем я не сомневаюсь и никогда не стану сомневаться. Он предан тому, что делает, и он хороший человек… иртхан, Арден. Нам надо найти способ с ним поговорить, и, кажется, у меня есть идея.

Арден резко поднялся, нахмурился.

– Я рассказал это тебе не для того, чтобы ты в это лезла, Лаура. Исключительно чтобы ты была осторожна, не больше и не меньше.

– Ну а я не привыкла сидеть на месте, когда меня или моих друзей пытаются убить, подставить и все такое, – смело встретила его взгляд. – Так что ты либо можешь помогать мне, либо будешь узнавать новости, когда они у меня будут.

Арден долго смотрел на меня. Очень долго.

Поскольку я пока никуда не торопилась, я тоже продолжала смотреть на него. Пока он наконец не произнес:

– Отговорить тебя не получится, я полагаю?


Я покачала головой.

– Нет. И вот еще что. Ты уверен, что на Торна не могут воздействовать так же?

– У меня чувство, что та Лаура, с которой я говорил в Ферверне, и ты настоящая – два разных человека.

– Не совсем человека, – поправила я. – А бегство по странам и попытки спастись от наемных убийц здорово меняют сознание. Не скажу, что рекомендую это в качестве инструмента для саморазвития.

– Торна проще убить, чем попытаться взломать его сознание, – произнес Арден.

Я успела только облегченно вздохнуть, когда он протянул мне руку:

– Договорились. Работаем вместе.

– Работаем вместе, – подтвердила я.

Вслух говорить не стала, но мысленно пообещала себе (и ему), что, если Эллегрин действительно невиновна, я сделаю все от меня зависящее, чтобы она оказалась на свободе. И чтобы тот, кто все это устроил, занял ее место в тюремной камере. Надолго. Если не сказать – на всю жизнь.





Глава 8




Торнгер Ландерстерг

Раньше я даже представить не мог, что буду бегать между Хайрмаргом и резиденцией по десять раз на дню. С другой стороны, раньше в моей жизни не было Лауры Хэдфенгер.

Утром я едва успел провести встречи по финансам и экономике, переговорить с Кадгаром о предстоящей пресс-конференции по поводу оборота, получить от Роудхорна информацию о том, что по Кроунгарду Эстфардхару нет никаких сведений, хотя задействованы все спутники и все силы мирового сообщества, включая усилия Мирденхарда, а в довершение – от Крейда, что Стенгерберг тоже исчез, когда узнал, что у Лауры случился всплеск пламени.

Его более или менее удалось стабилизировать, но более или менее – это не то, что я хотел знать и слышать в отношении матери своего первенца. Поэтому и только поэтому Арден сейчас оставался в резиденции с ней, а я снова шел по коридорам Айрлэнгер Харддарк, совершенно не представляя, что мне со всем этим делать.

По-хорошему, ничего.

Охрана у нее лучшая из лучших, все, кто защищает резиденцию, отобраны Роудхорном. Арден из тех, рядом с кем Лауре действительно ничто не угрожает, он знает о ледяном пламени все, он лучший врач Ферверна, если не сказать всего мира. Вот только почему-то при мысли о том, что он останется на ночь в ее спальне, дракон внутри обрастал ледяными шипами.

И, наверное, надо уже себе в этом признаться, не только дракон.

Я тоже.

С учетом того, что я еще не переговорил с Солливер о случившемся утром, это напоминало не просто дурной тон, а какой-то дешевый фарс. Утром мы с ней вместе прошли через телепорт, не сказав друг другу ни слова. Разошлись каждый со своим сопровождением, я – в сторону Айрлэнгер Харддарк, она в свою квартиру. Разумеется, я знал о ее местонахождении, и, судя по донесениям службы безопасности, квартиру она не покидала.

Что было на нее непохоже: раз в день Солливер посещала спа-салон, в обязательном порядке делала уход за лицом, волосами и массаж. Бегать в парке после случившегося она не могла по понятной причине, но у нее был абонемент в закрытый элитный фитнес-центр – и спорт, которому она уделяла два-три часа в день, сегодня тоже остался в стороне.

Я не мог об этом не думать.

Равно как не мог не думать о том, что мне нужно с ней переговорить, но до пресс-конференции это представлялось возможным только по видеосвязи, а такие вопросы не решаются по видеосвязи.

Стоило мне войти в приемную, как Одер вскинула голову:

– Ферн Ландерстерг, вас искал Кадгар. Сказал, это очень срочно.

– Пригласи его ко мне.

Она кивнула, а я едва успел войти и опуститься в кресло, как пресс-секретарь влетел ко мне в кабинет так, словно за ним гнались глубоководные фервернские. Правда, тут же опомнился и приблизился к столу уже совершенно спокойно, чего нельзя было сказать об окружающем его эмоциональном фоне и лихорадочно блестящих глазах.

– Что-то случилось? – поинтересовался я.

– Да, ваша вторая… то есть ваша будущая первая ферна, ферна Ригхарн, выложила у себя в живой ленте сообщение, что приходит в себя после ранения и благодарит всех за участие.

– И?

– Это всколыхнуло самую настоящую волну в сети. Все интересуются, как она себя чувствует – не столько после ранения, сколько после того, что вы привезли с собой ферну Хэдфенгер, которая к тому же беременна вашим первенцем. Разумеется, от ферны Ригхарн никаких комментариев не последовало, и я думал, что мы обойдемся без этого… Изначально предполагал, что зацепим тему видеообращения ферны Хэдфенгер, но сейчас понимаю, что этого будет мало. Нам нужна ферна Ригхарн. Нужны ее официальные комментарии, если мы не хотим скандала и лишних домыслов.

– Лишние домыслы будут всегда, Кадгар.

– Но не в таком ключе. Нам нужно, чтобы она сказала о своих чувствах по этому поводу. Два-три вопроса, не больше.

Я даже представлять не хочу, что Солливер может сказать о своих чувствах по этому поводу.

– То, что она сейчас приходит в себя после ранения, никого не смущает?