– Боюсь, что нет. Ее фото уже есть в сети – в смысле, что она уже выходила из квартиры, поэтому ферну Ригхарн обязательно нужно представить журналистам и людям. Нужно озвучить ее реакцию, ферн Ландерстерг.

– Хорошо. Я тебя понял.

– Я подготовлю список допустимых вопросов и свяжусь с ферной Ригхарн…

– Подготовь список допустимых вопросов, с ферной Ригхарн я поговорю сам.

– Хорошо.

Пресс-секретарь поднялся и вышел, а я заблокировал дверь и коммуникатор и набрал номер Солливер. Она ответила не сразу, но, когда ответила, ее голос звучал глухо. Так, будто она только что плакала.

– Я тебя слушаю, Торн.

Нужно быть последним наблом, чтобы после такого сказать: «Я хочу, чтобы ты участвовала в пресс-конференции». Поэтому я сказал совершенно другое:

– Нам нужно встретиться в самое ближайшее время.

– Зачем?

Когда женщина, а особенно – обиженная женщина, начинает делать вид, что ничего не понимает, это нормальная ситуация. Я считал, что Солливер выше этого, а может быть, по-другому видел наши отношения. Кажется, это не первый раз, когда я ошибался за последнее время.

– Ты считаешь, что нам не о чем говорить?

– Я считаю, что не хочу делать это сейчас.

– А я не хочу говорить то, что собираюсь сказать на пресс-конференции, не переговорив об этом с тобой. Впрочем, решать тебе, Солливер. Мы можем встретиться в Айрлэнгер Харддарк, или ты все узнаешь из СМИ.

– Ты мне угрожаешь, Торн? – Кажется, слезы у нее кончились, потому что в голосе звенел металл.

– Я начал разговор с того, что хочу тебя видеть. Надеюсь, не мне одному кажется, что сейчас не время для взаимных обид. Водитель и сопровождение у тебя, через два часа будет отлично.

Прощаться я не стал, поскольку был уверен, что она приедет. В чем в чем, а в недальновидности Солливер Ригхарн было сложно обвинить. Кадгар прислал вопросы минут через пятнадцать, но я лишь мельком на них взглянул. Погрузившись в работу, почти не заметил, как пролетело время, и, когда Солливер вошла ко мне в кабинет – стильная и безупречная, как всегда, на миг вспомнил нашу первую встречу.

Тогда мне казалось, что это будет идеально: союз, построенный на договорных отношениях. В мире правящих так бывало часто, особенно частыми были браки иртханов, заключаемые по силе. Иногда жениху и невесте было лет по пять, когда их родители проверяли пламя детей и договаривались о том, что они станут супругами. В современном мире, казалось бы, такого не должно было быть, но, когда речь заходила о пламени, а именно о сильном пламени, которое позволяло семьям надолго задержаться у власти, все решалось именно в пользу последней.

– Продолжим с того, на чем остановились. – Солливер прошла в мой кабинет и опустилась в кресло. – Я тебя внимательно слушаю, Торн.

Я коснулся панели блокировки двери и внимательно посмотрел на Солливер. Если присмотреться, можно было действительно обнаружить, что она плакала – припухлости почти не осталось, благодаря современной косметике и не такое возможно, но вот глаза по-прежнему были чуть красные.

– Начнем с того, что произошло утром, – произнес я. – Считаю, что это совершенно недопустимо.

– Да ты что?! – В ее голосе звучал сарказм. – Недопустимо – что именно? Обжиматься со своей беременной бывшей или не закрывать при этом дверь?

– Солливер, – холодно произнес я.

– У меня слов не хватает, чтобы выразить свои чувства, поэтому приходится импровизировать. Да, мы договаривались о том, что у нас с тобой исключительно партнерские отношения, но партнерские отношения – помимо деловой стороны – подразумевают еще взаимное уважение. Тебе очень повезло, что зашла я, а не кто-нибудь из мергхандаров, потому что изначально я хотела попросить передать тебе твою гарнитуру. Представляешь, как это могло повернуться тогда? Если бы я действительно это сделала?

– Представляю. Я согласен с тобой во всем – начиная от партнерских отношений, которые требуют уважения, и заканчивая тем, что ты не обязана меня прикрывать. Эта ситуация несколько вышла из-под контроля, потому что мой дракон видит в Лауре Хэдфенгер пару. Из-за ее силы или потому, что он ее выбрал, – не представляю.

Солливер глубоко вздохнула. Эмоции, отголосками которых меня полоснуло, – неверие, обида, ярость – тут же отступили, словно скрытые за не пропускающей никаких сигналов стеной. Если бы я не знал, что в ее жизни не было иртханов, решил бы, что ее учили управлять фоном чувств в присутствии дракона.

– Потрясающе, – произнесла она наконец. – Просто потрясающе, Торн. И ты мне предлагаешь скушать это и не подавиться? Зная, что твой дракон нацелен на твою бывшую, как на перспективную самку, с которой он хочет спариться? И… прости, ты сейчас сказал, что не можешь это контролировать?

– Я такого не говорил, Солливер. Я всего лишь сказал, что тяга к Лауре Хэдфенгер очень сильна и что это связано не только и не столько с драконом, сколько со мной.

Глаза Солливер сверкнули.

– То есть ты сейчас мне сообщаешь, что она записала душещипательное видео и все – заметь, все, – что было до этого, автоматически аннулируется? Эта женщина сбежала, выставив тебя идиотом перед всем Ферверном, потом бегала от тебя по странам, насколько я поняла из ее откровений, а сейчас ты мне говоришь, что у тебя к ней тяга, я правильно понимаю, Торн? Я не имею ничего – заметь, ничего против Лауры Хэдфенгер, а если быть точной, не имела до этого утра. Но женщина, которая так легко меняет решения и облизывает чужого жениха – не совсем та, к кому я могу сохранять расположение. Мне совершенно без разницы, что было между вами в прошлом, но в настоящем – это уже перебор. Мы выбрали друг друга потому, что могли друг на друга положиться. Я доверяла тебе, Торн, и, надеюсь, сегодняшнее недоразумение останется всего лишь недоразумением. Скажи мне, я смогу доверять тебе в будущем, потому что если нет…

– Я собираюсь расторгнуть нашу помолвку.

Солливер осеклась. Точнее, это я ее перебил, и сейчас она молчала.

– Ты – что? – спросила все-таки после затянувшейся напряженной паузы.

– Я расторгаю нашу помолвку, Солливер, – повторил я. – Сегодня на пресс-конференции я об этом скажу. Как я уже говорил, партнерские отношения между нами не предполагают моего повышенного внимания к Лауре Хэдфенгер, а у меня к ней неизменно будет повышенное внимание. Потому что эта женщина носит моего первенца.

– И потому что твой дракон почувствовал в ней пару, – выплюнула Солливер.

– Поэтому тоже, но это – не главное. Для меня главное, чтобы с ребенком все было в порядке, по этой причине я буду постоянно присутствовать в резиденции. Поскольку вопросов по этому поводу будет бесчисленное множество, проще закончить все прямо сейчас.

– Ты сказал, что хочешь со мной переговорить, – она поднялась, – но с тем же успехом мог выдать это на пресс-конференции. То, что я узнаю об этом от тебя в приказном порядке, дела не меняет.


– Мне жаль, Солливер, – произнес я и тоже поднялся. – Сейчас мне просто нужно снять харргалахт.

– Просто снять харргалахт, Торн? Просто? – Она усмехнулась. – Хорошо, снимай. Но если это – пусть даже случайно – навредит твоему непервенцу, ты очень сильно об этом пожалеешь.

– Непервенцу? – Мой голос прозвучал холодно. Слишком холодно для такой новости. – Каким образом?

– Каким образом? – Солливер обхватила себя руками. – Это все, что ты можешь сказать, Торн?! Или мне объяснить тебе, откуда берутся дети?

– Откуда берутся дети, я знаю. – Я обуздал холодную ярость, звенящую в моих интонациях. – Мне непонятно, откуда берутся дети в нашем случае. Когда я предохраняюсь.

– Тебе разве не говорили, что это – не стопроцентная гарантия? – Солливер шагнула ко мне. – Да что с тобой не так, Торн?! Я говорю тебе о том, что я беременна! Бе-ре-мен-на! А ты на меня рычишь! Да, я не твоя любимая женщина, но, если честно, сомневаюсь, что ты вообще на это способен. Тем не менее я заслужила хотя бы капельку уважения и внимания с твоей стороны. На ее новости ты реагировал так же?

Я попытался вспомнить о своей реакции на беременность Лауры и наткнулся на холодную стену отчуждения. На ярость – от сознания того, что она мне лжет, на одно-единственное желание: найти ее и привезти в Ферверн. Не узнать, как она себя чувствует. Не спросить, что она испытала, когда узнала об этом, не разделить с ней эти эмоции, а просто найти и доставить в Хайрмарг.

Это отрезвило. Немного.

Я уже совершенно иначе взглянул на стоящую рядом женщину, а Солливер неожиданно покачала головой.

– Этот ребенок не входил в мои планы, Торн. Точно так же, как и в твои, но в отличие от тебя я от него отказываться не намерена. Поэтому все, что я могу предложить, – это провести полноценное обследование сразу после пресс-конференции. Выяснить, что снятие харргалахт ему не навредит, выяснить, когда произошло зачатие – чтобы ты наверняка был уверен, что он твой. Если врачи скажут, что ему не повредит манипуляция с пламенем, сделаешь то, что собирался. Потом соберешь вторую пресс-конференцию, на которой скажешь, что у тебя такое хобби – делать потенциальным первым фернам детей и выбрасывать их за ненадобностью!

Последнее она почти выкрикнула мне в лицо, после чего бросилась к двери. Рванула ее на себя:

– Открой!

– Тебе надо успокоиться, Солливер.

– Успокоиться? Я связалась с монстром. Никогда не думала, что такое скажу, Торн, но все, чего я хочу – это чтобы врачи подтвердили возможность снятия харргалахт. Потому что я не представляю, какое будущее меня ждет, если это окажется невозможным!

Я шагнул к ней, но Солливер вскинула руки.

– Не приближайся. Просто не приближайся, Торн. Оставь меня в покое хотя бы до вечера, когда придется опять лицезреть твое непробиваемое лицо! И открой дверь – мне нужно в туалет, потому что меня сейчас стошнит. Или тошнить может только твою Лауру?!

Я даже представить себе не мог, что эта женщина может быть такой. Что вся ее невозмутимость слетит, как ледяная корка. Те слезы, которые я видел после совершенного на Солливер покушения, не шли ни в какое сравнение с силой чувств, которой било по мне сейчас. Как ни странно, сейчас она была гораздо более уязвимой, чем тогда – когда я увидел ее в больничной палате в бинтах.

А ведь это случилось несколько дней назад.

Это мне казалось, что прошла вечность, на самом же деле – несколько дней. Столько всего. Солливер Ригхарн может хотеть казаться сколь угодно сильной, но все же она – женщина. Женщина, которая пережила то же самое, что и Лаура. Покушение. Новость о беременности. Новость о беременности, которая, возможно, свалилась на нее после взорвавшей мир видеозаписи.

– Когда ты узнала? – спросил я.

– Теперь ты хочешь знать, когда я узнала, – пробормотала она. – Ты меня совсем не слышишь, Торн? Совсем не слышишь, что я тебе говорю?

Солливер поднесла руку ко рту.

– Или мне можно сделать это прямо здесь?

Она и впрямь побледнела и судорожно вздохнула. Я коснулся панели управления, разблокировал дверь.

– Попроси Одер, чтобы сопроводила тебя…

– Сама справлюсь.

Она рванула дверь на себя, но в приемную вышла, расправив плечи и гордо вскинув голову. Я проводил ее взглядом и опустился в кресло, после чего набрал Крейда:

– Проследите за тем, чтобы с ферной Ригхарн все было хорошо и чтобы она не покидала Айрлэнгер Харддарк, пока не переговорит со мной.

– Хорошо, ферн Ландерстерг.

– В ближайший час у меня беседа с Мирденхардом, поэтому разместите ее максимально комфортно в гостевой комнате отдыха. Убедитесь, что у нее есть все, что необходимо, и не оставляйте одну ни на минуту.

– Понял. Мое присутствие на встрече с Мирденхардом не требуется?

– Нет.

Я нажал отбой и снова взглянул на приоткрытую дверь. Встреча с Мирденхардом предполагала обсуждение стратегии поиска Кроунгарда Эстфардхара и взаимодействие со спецслужбами других стран. Правда, я до сих пор не был уверен, что это взаимодействие способно дать какие-то плоды. Для того, кому известны все ходы отступления, кто жил этой жизнью не одно десятилетие и знает, как спецслужбы и разведка работают, – изнутри, – практически не существует границ. Буквально.

Нам всем здорово повезет, если мы хоть что-то узнаем о Кроунгарде Эстфардхаре в ближайшие пять – десять лет. Тем не менее я снова коснулся коммуникатора:

– Одер, я освободился и жду ферна Мирденхарда у себя.

– Хорошо, ферн Ландерстерг. Ферн Кадгар просил передать, что вопросы уже у вас на почте.

Вопросы, которые мне не потребуются.

Я не стал это озвучивать, поблагодарил секретаря и отключился.