Видение пропало. Я отыскала глазами Мэтью, ища в нем спасения от этой новой напасти. Он тут же подошел и встал передо мной, но я не испытала привычного успокоения от его близости.
– Лучше я убью тебя сам, чем отдам в руки кому-то другому… – Голос у него сорвался. – Пожалуйста, не доводи меня до такой крайности – делай, что я говорю.
– Вот, значит, как, – сказала я, когда вновь обрела дар речи. – Подчинимся без борьбы замшелому уставу тысячелетней давности. Дело закрыто.
– Тебе никак нельзя попасть под колпак Конгрегации. Ты не владеешь магией, не понимаешь, какое отношение к тебе имеет «Ашмол-782». В Сет-Туре ты защищена от Питера Нокса, но уберечь теплокровного от вампиров попросту невозможно – я тебе уже говорил.
– Ты меня не тронешь. – В этом я, несмотря ни на что, была абсолютно уверена.
– Ты продолжаешь смотреть на вампиров в романтическом свете, но я, как бы ни сдерживался, все-таки пью кровь.
– Я знаю, ты убивал людей, – отмахнулась я. – Ты живешь на свете не одну сотню лет, – думаешь, я поверю, что ты всегда довольствовался одними животными?
Изабо пристально наблюдала за сыном.
– Знать, что я убивал людей, и понимать, что это значит, – разные вещи, Диана. Ты понятия не имеешь, на что я способен. – Мэтью потрогал свой талисман и отошел от меня.
– Я знаю, кто ты. – В этом я тоже была абсолютно уверена. Сама не знала, откуда взялось это инстинктивное доверие к Мэтью вопреки всем фактам, говорящим о злодеяниях не только вампиров, но даже и колдунов.
– Но себя ты не знаешь, а три недели назад даже не ведала, что я существую. – Взгляд Мэтью блуждал, руки дрожали, как у меня.
Подавшаяся вперед Изабо внушала еще больше беспокойства. Помешав угли в камине, Мэтью отшвырнул кочергу в сторону, и на камне осталась вмятина, как на масле.
– Мы справимся с этим, только дай нам немного времени. – Я старалась, чтобы голос звучал тихо и успокаивающе.
– Нет, не справимся. – Мэтью начал расхаживать взад-вперед. – В тебе слишком много необузданной силы. Это как наркотик, опасный и вызывающий привыкание, – к нему тянутся все создания. Ты все время под угрозой, пока рядом с тобой вампир или колдун.
Я не успела ответить: Мэтью, мгновенно переместившись, взял меня ледяными пальцами за подбородок и поднял на ноги.
– Я хищник, Диана. – Он говорил это так, словно признавался в любви. От гвоздичного аромата кружилась голова. – Я должен охотиться и убивать, чтобы жить. – Он повернул мою голову, охолодил взглядом горло.
– Отпусти Диану, Мэтью. – В голосе Изабо не было страха, и моя вера в Мэтью не дрогнула.
Он просто хотел отпугнуть меня – настоящая опасность, вроде той, что исходила от Доменико, мне не грозила.
– Она думает, что знает меня, Maman, – промурлыкал он. – Откуда ей знать, как жажда теплой крови скручивает желудок, доводя до безумия. Какое наслаждение мы испытываем, когда чужая кровь пульсирует в наших жилах. Как трудно мне быть так близко и не отведать ее.
Изабо поднялась с места:
– Сейчас не время давать ей уроки.
– Убить тебя сразу – не единственный вариант, – продолжал он, не обращая внимания. Чернота его глаз завораживала. – Я мог бы пить тебя медленно, день за днем, давая крови восстановиться. – Он обхватил рукой мою шею. Большой палец поглаживал пульс, словно Мэтью прикидывал, куда вонзить зубы.
– Перестань! – резко сказала я: сцена запугивания слишком уж затянулась.
Мэтью бросил меня на ковер и тут же оказался на другом конце комнаты. Повернувшись спиной ко мне, он склонил голову.
Узор на ковре закружился перед глазами. Листья на синем небе – зеленые, золотые, коричневые.
– Твоих маму и папу убили, – говорила Сара. – Их больше нет, милая.
Оторвав взгляд от ковра, я уперлась им в спину вампира:
– Нет!
– В чем дело, Диана? – Тревога за меня вытеснила хищника прочь.
Снова водоворот красок – зеленое, коричневое, синее, золотое. Листья кружились на воде, падали сверху. Выгнутый отполированный лук лежал рядом со стрелами и полупустым колчаном. Я протянула руку, и натянутая тетива врезалась в ладонь.
– Мэтью! – предостерегла Изабо, нюхая воздух.
– Да, я тоже чую, – проворчал он.
«Он твой, – сказал чей-то голос. – Не отпускай его».
– Знаю, – нетерпеливо бросила я.
– Что ты знаешь, Диана? – Мэтью сделал шаг в мою сторону, но Марта опередила его.
– Оставь ее, – прошипела она. – Дитя не на этом свете.
Не на этом и не на том. Я терзалась между горем от потери родителей и осознанием того, что Мэтью скоро тоже уйдет.
«Будь осторожна», – предупредил голос.
– Поздно. – Я с размаху ударила по луку, переломив его надвое. – Слишком поздно.
– Что поздно?
– Я в тебя влюбилась, вот что.
– Быть не может, – проговорил Мэтью. Было очень тихо, только огонь трещал. – Так быстро?
– И почему вампиры так странно воспринимают время? – пробормотала я. Прошлое мешалось с настоящим и морочило меня, но собственническое слово «любовь» показало дорогу в нужное место и время. – У нас, колдунов, нет в запасе ваших столетий, вот мы и спешим. Сара говорит, что мама полюбила отца с первого взгляда, а я тебя полюбила с тех самых пор, как чуть не огрела веслом на городской пристани Оксфорда.
Кровь в жилах начала тихонько гудеть. Марта, видимо, тоже услышала это и напугалась.
– Ты не понимаешь. – Казалось, что Мэтью вот-вот переломится пополам, как мой лук.
– Нет, понимаю. Конгрегация будет чинить мне препятствия, но не им указывать, кого я должна любить.
Когда у меня отняли родителей, я была ребенком и поневоле слушалась взрослых. Теперь я взрослая и буду драться за Мэтью.
– Угрозы Доменико – ничто по сравнению с тем, чего можно ждать от Питера Нокса. Сегодняшний визит был попыткой наладить отношения, дипломатической миссией. Ты не готова к борьбе с Конгрегацией, какие бы мысли тебя ни посещали на этот счет. Если даже начнешь войну, что за этим последует? Старая вражда вспыхнет с новой силой и выдаст нас людям. От этого может пострадать и твоя семья. – Мэтью резал по живому, чтобы заставить меня одуматься, но ничто не могло перевесить моего чувства к нему.
– Я люблю тебя и не собираюсь сдаваться. – В этом я тоже была уверена.
– Ты меня не любишь.
– Я сама решаю, кого, когда и как мне любить. Хватит командовать, Мэтью. Если мои представления о вампирах грешат романтизмом, то и твое отношение к женщинам нужно решительно пересмотреть.
Не успел он ответить, на кушетке завибрировал телефон. Мэтью выругался по-окситански (должно быть, весьма забористо, потому что его слова ошарашили даже Марту) и схватил свой мобильник.
– В чем дело? – спросил он, не сводя с меня глаз.
На том конце что-то забормотали. Изабо и Марта обменялись встревоженными взглядами.
– Когда? – грянул, как из ружья, Мэтью. – Взяли что-нибудь? – Я наморщила лоб, слыша, как он разгневан. – Ну слава богу. Повреждения есть?
В Оксфорде что-то случилось – видимо, кража. Хоть бы не Олд-Лодж ограбили.
Выслушав ответ, Мэтью провел рукой по глазам:
– Еще что?
Новая пауза. Мэтью отошел к очагу и взялся за каминную полку.
– Вот тебе и дипломатия. – Он тихо выругался и добавил: – Через несколько часов буду. Сможешь приехать за мной?
Значит, мы возвращаемся в Оксфорд прямо сейчас. Я встала.
– Отлично. Позвоню, когда пойдем на посадку. И вот еще, Маркус: узнай, кто входит в Конгрегацию, помимо Питера Нокса и Доменико Микеле.
Питер Нокс? Кусочки пазла начали складываться. Неудивительно, что Мэтью мигом вернулся из Шотландии, узнав, кто тот колдун в твидовом пиджаке. И что теперь так старается меня оттолкнуть. Мы собрались нарушить закон, за соблюдением которого Нокс как раз и следит.
Мэтью закончил разговор и сжал руку в кулак, точно намереваясь как следует задать каминной полке.
– Это Маркус. Кто-то пытался проникнуть в лабораторию. Надо лететь в Оксфорд. – Глаза у него были совершенно мертвые.
– Все в порядке, надеюсь? – Изабо бросила на меня обеспокоенный взгляд.
– Нашу систему безопасности они не одолели, но нужно поговорить с руководством и позаботиться, чтобы новая попытка не увенчалась успехом.
Я не видела смысла в его словах. Ведь это хорошо, что взломщики не попали внутрь? Зачем же так сокрушенно качать головой?
– Кто это был? – спросила я.
– Маркус точно не знает.
Странно, учитывая вампирское обоняние.
– Люди?
– Нет.
Снова односложные ответы. Досадно.
– Пойду соберу вещи. – Я пошла к лестнице, но остановилась, услышав от Мэтью: