Шайди идёт первой, а мы с мамой за ней. И если бы мама не вцепилась в мою руку, озираясь вокруг, то я бы обнял Шай, и всё было бы… нормально. Чёрт, хреновый из меня сын выходит.
— Шайди! — мистер Роксборро целует Шай в щёку, приветствуя нас в холле, а затем и Келли радостно обнимает Шай, которой это не нравится, и она всем своим видом показывает, что её сейчас стошнит. Боже…
— Рейден, миссис Броуд или мисс… простите, мы с вами лично не знакомы…
— Ох, простите. Мистер Роксборро, это моя мама миссис Броуд. Родители моего отца заставили её взять их фамилию, как и стать миссис, а не мисс. Они очень любили маму и заботились о ней и обо мне. Моя бабушка болела, сильно болела последнее время и… — замолкаю, замечая, что все смотрят на меня, как на придурка. Вот идиот. Да я нервничаю так, что сдохнуть мне бы на месте!
— Можно просто Табита, мистер Роксборро, — мама первая отмирает и протягивает руку для рукопожатия.
— Тогда и мне следует представиться в более свободной обстановке. Мертон, а это моя красавица жена Келли. Мы рады видеть вас сегодня в таком составе. Вы прибыли последними, поэтому Келли покажет вам гостиную и познакомит с остальными гостями, — мистер Роксборро, пожав маме руку, подталкивает нас вперёд к своей жене, а сам показывает головой Шай отойти с ним.
— Хм, простите, миссис Роксборро, вы не могли бы провести мою маму. Она немного застенчива, но когда найдёт Элеонор, то будет чувствовать себя лучше, — отпускаю мамину руку и отхожу к Шай. Ни черта я не согласен, чтобы обо мне говорили за моей спиной. Пусть всё будет в лицо.
— Ох, конечно. Табита, здесь только близкие друзья и наши дети. Они, наконец-то, прилетели за несколько лет, чтобы отпраздновать с нами…
— Мне ли не знать, Келли. Я сына чаще вижу в рекламе, чем у себя в гостях.
Закатываю глаза и провалиться мне сквозь землю.
— Шай.
Моя ладонь ложится на её талию.
— Мистер Роксборро, если вам есть что сказать о наших отношениях, то скажите мне это в лицо, — уверенно перевожу взгляд на босса.
Он приподнимает уголок губ, а затем смеётся.
— Рейден, мне нравится твоё желание защищаться, но только не от меня. Я хотел бы обсудить с Шайди личный вопрос.
— Все личные вопросы Шай касаются и меня, поэтому можете говорить, — упорно не желаю оставлять её одну. Нет. Она испугается. Она убежит. У неё снова в голове что-то переклинит, и я не позволю этому случиться. Не сегодня.
— Рейден! — возмущённо шипит Шай.
Перевожу на неё взгляд, полный уверенности, и она поджимает губы.
— Я лишь хотел сказать Шайди о том, что она верно выбрала свой путь. Приходит время, и прошлое должно остаться в прошлом, а будущее стать намного важнее. И я желал высказаться о том, насколько рад видеть вас вместе. Добро пожаловать, и надеюсь, что теперь вы оба сможете преодолеть личные трудности и недомолвки. Они не стоят того, чтобы терять то, что сейчас есть между вами. Поверьте человеку, который практически побывал на том свете. И меня не волнуют газетные статьи, как и слухи о том, что Рейден стал популярным из-за секса с тобой, Шайди. Игнорируйте это, и скоро им надоест. Сегодня принято благодарить, и я хочу поблагодарить вас обоих за то, что дали мне увидеть нечто абсолютно невероятное. Добро пожаловать.
От слов мистера Роксборро у меня что-то расцветает в груди. Он вроде отца для Шай и словно сейчас дал мне своё благословение на отношения с его дочерью. Это многого стоит.
Мы остаёмся одни в холле, и я притягиваю к себе Шай за талию.
— Я нервничаю, — шепчет она. — А Мертон так, вообще, из ума выжил.
— Я тоже, но он просто любит тебя, Шайди. И я люблю тебя. Пошли. Я специально не завтракал, чтобы влезло побольше.
— Рейден, — Шай подавляет смех, и я немного расслабляюсь.
Она ведёт меня за собой в огромную гостиную, я бы даже сказал, что это мини-банкетный зал, в котором играет живой оркестр, довольно много богатых людей и даже знакомых.
— Боже! Мамочка моя родная, это случилось! Индейку не зря прикончили! — визжит Тина и, подскакивая к нам, целует в щёку Шай.
— Ты бы потише, — цокает она.
— Ден, какой ты молодец, — Тина обнимает меня, и я киваю ей.
— Аарон.
— Ты привёл Круэллу, не зря я отложил съёмку. Здесь есть на что посмотреть, — смеётся Аарон, пожимая мне руку.
Шай делает шаг в сторону. Нет.
— Я привёл любимую. Закончим на этом, — поправляю его, успевая обнять Шай за талию и снова притянуть к себе. Ей это не нравится. На нас смотрят и нас обсуждают, особенно после вчерашнего и, вероятно, из-за жёлтой прессы, начавшей обгладывать наши кости. Слишком много внимания для неё одной, и она чувствует себя некомфортно. Очень некомфортно. Я бы всё сделал, чтобы снять с неё это напряжение, но не могу. Она должна сама перебороть себя и понять, что я рядом.
— Мы пройдёмся немного, — произношу, ощущая невероятно сильное давление со всех сторон.
Шай молча следует за мной мимо гостей, осматривающих нас так, словно мы с ней два гуманоида, поступивших на вскрытие. Ничего. Терплю дальше.
Едва мы доходим до распахнутых балконных дверей, выходящих в сад, довольно приличный по размерам и безумно красивый, как раздаётся голос мистера Роксборро:
— Дорогие наши гости, мы всех ждём за столом. Время праздничного обеда.
Чёрт.
Шай молчит. Меня это пугает. Она слишком напряжена, и, кажется, что едва держится. Она так сильно сжимает губы, что они становятся белыми, когда мы входим в столовую. Я ищу глазами наши имена на карточках. Рядом с нами сидят моя мать и Элеонор, затем Аарон и Тина, ещё несколько знакомых с работы, а во главе стола хозяева. По бокам их дети и внуки… боже, у меня голова идёт кругом. Хочется выпить, но я делаю только глоток воды, слушая речь мистера Роксборро и его благодарности за то, что он имеет. Точнее, он поёт дифирамбы своей семье и в конце Шайди, отчего она втягивает голову в плечи, и все смотрят на неё.
Бросаю злой взгляд на Рокси. Вот надо было это делать? А то он не в курсе, что все считают Шайди его любовницей. Кажется, это невысказанное вслух гостями, по возрасту схожими с моей мамой, слово повисает в воздухе. Они смотрят на Шай осуждающе. Суки. У меня кулаки сжимаются от злости, но я терплю. Ещё терплю. Мог бы и меня упомянуть, сказать что-то вроде, что Шай пришла не одна, а со мной. Хотя, думаю, все читали газеты, кроме меня. Я не успел, а письмо с претензиями от Салли проигнорировал, как и от Пенни. Только билет скачал.
Мне душно. Очень жарко и даже есть не хочется.
Сначала выносят лёгкие закуски, а за ними — огромную индейку, точнее, их три. Пахнет изумительно.
Аарон что-то спрашивает у меня про работу, но я глупо моргаю и пожимаю плечами. Никто на нашей стороне не разговаривает. То есть ни я, ни Шай не подаём голоса.
Терплю.
Может быть, я рано решился на совместный с Шай официальный выход, особенно вот такой? Может быть, я сам не готов и не научился себя вести так, словно меня не волнуют едкие взгляды и шушуканье? Я торопил события. Хорошо, признаю. Но я думал, что всё будет, действительно, просто, и здесь на самом деле будет царить дух праздника. А вышло дерьмо какое-то.
Шай смотрит на свою тарелку, и я нахожу её руку под столом. Крепко сжимаю, и она поворачивает ко мне голову. А глаза тёмные и напуганные. Ей как будто больно находиться здесь. Больно быть частью большого мира. Больно, просто больно.
Всё, моё терпение заканчивается. Я не могу.
Наклоняясь к маме, шепчу ей о том, что ухожу. И прошу её добраться до дома вместе с Элеонор.
— Пошли, — уверенно поднимаюсь со стула, и за столом все замолкают.
— Мистер Роксборро, миссис Роксборро, мы с Шайди благодарим вас за приглашение и прекрасный обед, но нам пора. У меня съёмки, а Шайди должна вернуться в офис. Было приятно со всеми познакомиться и провести время. До свидания, — чётко и звонко произношу я.
Никто не успевает отреагировать, а я уже тащу за собой Шай, безвольно следующую за мной. Едва мы вылетаем за дверь, поворачиваю её к себе и целую в губы.
— Всё хорошо, бабочка. Я здесь. Сваливаем, — шепчу, видя растерянность и слабость в её взгляде. Она словно не рядом со мной, её мысли далеко, очень далеко. И сейчас она не выглядит, как жестокая и уверенная в себе Круэлла. Она такая маленькая и уязвимая, что хочется спрятать её ото всех. Скрыть от чужих глаз и просто обнять.
Мы едем по трассе и молчим. Взгляд Шай направлен перед собой. У меня скручивает желудок от голода. Я всё испортил своим желанием стать кем-то большим для остальных, чем просто красавчик с обложки, который спит с Круэллой. Я не понимал до этого, что для меня важно намного больше, чем дерьмо, которым нас бесшумно облили. Она важна и её комфорт.
Бросаю машину и прошу Шай подождать меня. Захожу в закусочную и покупаю еду навынос. Когда я возвращаюсь обратно, она всё так же тиха и даже не делает комментариев по поводу вони еды, которую я кладу на заднее сиденье. Чёрт… вот же я дебил.
В голове появляется мысль, как я могу всё исправить. Она и я. Только вдвоём перед всем миром. Она и я.
— Пойдём, — протягиваю руку Шай, и она моргает, выныривая, видимо, из своих мыслей. Хмурится и выходит из машины.
На пляже никого нет, и мы идём к океану. У меня нет ни покрывала, ни лишней куртки, поэтому я сажусь на песок и тяну её к себе на колени. Шай утыкается носом в мою шею.
Боже. Я придурок. Законченный идиот, подвергший ещё не окрепшие отношения такому чудовищному испытанию.
— Прости меня, — шепчу, целуя её в висок.
— Спасибо, что увёл… это было так…
— Дерьмово. Да. Я думал, что всё пройдёт иначе. Все будут улыбаться и болтать с нами. Мы будем смеяться и чувствовать себя нормально. Но… наверное, это не для нас. И знаешь, здесь мне намного лучше. С тобой хорошо. Вот так. Без этих людей. Чёрт, бабочка, прости меня, я такой тупой.
Шай поднимает голову, и её глаза теплеют.
— Ты не тупой, Рейден. Это я неправильная. Я… мне душно среди людей. Мне противно быть рядом с ними и знать, что это не моё. Хотя я провожу достаточно времени на приёмах, но всё это не подразумевает нечто сплочённое. Не знаю… я… не смогла. Это ты меня прости.
— Эй, ну что ты, — кладу ладонь на её щеку и улыбаюсь. — Мне достаточно вот этого, Шай. Я понял. Люди не нужны. Я… — шумно вздыхаю, потирая её щёку большим пальцем.
— Я хотел, чтобы все знали — ты моя. Но оказывается, это надо понять и принять самому. Внутри. Кажется, что когда весь мир будет в курсе, то всё будет хорошо. Ты увидишь, что не страшно выходить в люди вместе. Они примут меня. Почему-то я считал, что ты опасаешься, что именно меня не примут. Ложь. Сегодня я это понял. Мнение мира для меня больше не важно. Для меня главное, чтобы ты меня приняла. Полностью. Вот так. Ты и я. Всё хорошо. И я безумно голоден, — натягиваю улыбку и, отпуская Шай, достаю из пакета сэндвич.
— Я тебя принимаю, Рейден. Правда. И мне нравится проводить время с тобой. Если ты думаешь, что я стыжусь тебя, то это такая ерунда. Я… тебе следует меня стыдиться. Ведь для них я шлюха. Я…
— Нет. Хватит. Не говори так. Они идиоты, и я идиот, — мотаю головой и целую её в губы.
— Но ты очень привлекательный идиот, — шепчет Шай, отчего я улыбаюсь.
— Ты ничего не съела. Так что угощайся, — предлагаю ей второй сэндвич, но она мотает головой.
— Покорми меня, мотылёк. Иногда ты просыпаешься и накрываешь мои плечи одеялом, чтобы я не замёрзла. Ты заботишься обо мне, и я… пожалуйста, покорми меня сам. Для меня так ново и приятно быть для кого-то слабой. Раньше мою слабость использовали против меня. Всегда. А ты… ты другой.
Это лучше, чем признание в любви. Это больше.
От слов Шай моё сердце стучит быстрее. Мои мысли бегут впереди меня, и я понимаю, что, наконец-то, дышу полной грудью, и даже не контролирую своё дыхание. Я свободен с ней. Свободен сердцем и душой. Я полноценный.
— С удовольствием, — открываю коробку и подношу сэндвич к её губам.
Шай немного откусывает и, улыбаясь, жуёт. Мы смотрим друг другу в глаза, рядом шумит океан, а я тону в своей любви. Наслаждаюсь тем, как же так случилось, что я встретил эту женщину и отдал ей всего себя очень быстро.
Я кормлю Шай и попутно ем сам, помогаю ей отпить молочный коктейль, и она смеётся, сидя у меня на коленях. Как маленькая, а я о ней забочусь. Вытираю её губы от крошек, целую и прижимаю к себе. Мой особенный мир в ней.
— Рейден? — зовёт меня Шай, приподнимая голову.
— Шайди! — мистер Роксборро целует Шай в щёку, приветствуя нас в холле, а затем и Келли радостно обнимает Шай, которой это не нравится, и она всем своим видом показывает, что её сейчас стошнит. Боже…
— Рейден, миссис Броуд или мисс… простите, мы с вами лично не знакомы…
— Ох, простите. Мистер Роксборро, это моя мама миссис Броуд. Родители моего отца заставили её взять их фамилию, как и стать миссис, а не мисс. Они очень любили маму и заботились о ней и обо мне. Моя бабушка болела, сильно болела последнее время и… — замолкаю, замечая, что все смотрят на меня, как на придурка. Вот идиот. Да я нервничаю так, что сдохнуть мне бы на месте!
— Можно просто Табита, мистер Роксборро, — мама первая отмирает и протягивает руку для рукопожатия.
— Тогда и мне следует представиться в более свободной обстановке. Мертон, а это моя красавица жена Келли. Мы рады видеть вас сегодня в таком составе. Вы прибыли последними, поэтому Келли покажет вам гостиную и познакомит с остальными гостями, — мистер Роксборро, пожав маме руку, подталкивает нас вперёд к своей жене, а сам показывает головой Шай отойти с ним.
— Хм, простите, миссис Роксборро, вы не могли бы провести мою маму. Она немного застенчива, но когда найдёт Элеонор, то будет чувствовать себя лучше, — отпускаю мамину руку и отхожу к Шай. Ни черта я не согласен, чтобы обо мне говорили за моей спиной. Пусть всё будет в лицо.
— Ох, конечно. Табита, здесь только близкие друзья и наши дети. Они, наконец-то, прилетели за несколько лет, чтобы отпраздновать с нами…
— Мне ли не знать, Келли. Я сына чаще вижу в рекламе, чем у себя в гостях.
Закатываю глаза и провалиться мне сквозь землю.
— Шай.
Моя ладонь ложится на её талию.
— Мистер Роксборро, если вам есть что сказать о наших отношениях, то скажите мне это в лицо, — уверенно перевожу взгляд на босса.
Он приподнимает уголок губ, а затем смеётся.
— Рейден, мне нравится твоё желание защищаться, но только не от меня. Я хотел бы обсудить с Шайди личный вопрос.
— Все личные вопросы Шай касаются и меня, поэтому можете говорить, — упорно не желаю оставлять её одну. Нет. Она испугается. Она убежит. У неё снова в голове что-то переклинит, и я не позволю этому случиться. Не сегодня.
— Рейден! — возмущённо шипит Шай.
Перевожу на неё взгляд, полный уверенности, и она поджимает губы.
— Я лишь хотел сказать Шайди о том, что она верно выбрала свой путь. Приходит время, и прошлое должно остаться в прошлом, а будущее стать намного важнее. И я желал высказаться о том, насколько рад видеть вас вместе. Добро пожаловать, и надеюсь, что теперь вы оба сможете преодолеть личные трудности и недомолвки. Они не стоят того, чтобы терять то, что сейчас есть между вами. Поверьте человеку, который практически побывал на том свете. И меня не волнуют газетные статьи, как и слухи о том, что Рейден стал популярным из-за секса с тобой, Шайди. Игнорируйте это, и скоро им надоест. Сегодня принято благодарить, и я хочу поблагодарить вас обоих за то, что дали мне увидеть нечто абсолютно невероятное. Добро пожаловать.
От слов мистера Роксборро у меня что-то расцветает в груди. Он вроде отца для Шай и словно сейчас дал мне своё благословение на отношения с его дочерью. Это многого стоит.
Мы остаёмся одни в холле, и я притягиваю к себе Шай за талию.
— Я нервничаю, — шепчет она. — А Мертон так, вообще, из ума выжил.
— Я тоже, но он просто любит тебя, Шайди. И я люблю тебя. Пошли. Я специально не завтракал, чтобы влезло побольше.
— Рейден, — Шай подавляет смех, и я немного расслабляюсь.
Она ведёт меня за собой в огромную гостиную, я бы даже сказал, что это мини-банкетный зал, в котором играет живой оркестр, довольно много богатых людей и даже знакомых.
— Боже! Мамочка моя родная, это случилось! Индейку не зря прикончили! — визжит Тина и, подскакивая к нам, целует в щёку Шай.
— Ты бы потише, — цокает она.
— Ден, какой ты молодец, — Тина обнимает меня, и я киваю ей.
— Аарон.
— Ты привёл Круэллу, не зря я отложил съёмку. Здесь есть на что посмотреть, — смеётся Аарон, пожимая мне руку.
Шай делает шаг в сторону. Нет.
— Я привёл любимую. Закончим на этом, — поправляю его, успевая обнять Шай за талию и снова притянуть к себе. Ей это не нравится. На нас смотрят и нас обсуждают, особенно после вчерашнего и, вероятно, из-за жёлтой прессы, начавшей обгладывать наши кости. Слишком много внимания для неё одной, и она чувствует себя некомфортно. Очень некомфортно. Я бы всё сделал, чтобы снять с неё это напряжение, но не могу. Она должна сама перебороть себя и понять, что я рядом.
— Мы пройдёмся немного, — произношу, ощущая невероятно сильное давление со всех сторон.
Шай молча следует за мной мимо гостей, осматривающих нас так, словно мы с ней два гуманоида, поступивших на вскрытие. Ничего. Терплю дальше.
Едва мы доходим до распахнутых балконных дверей, выходящих в сад, довольно приличный по размерам и безумно красивый, как раздаётся голос мистера Роксборро:
— Дорогие наши гости, мы всех ждём за столом. Время праздничного обеда.
Чёрт.
Шай молчит. Меня это пугает. Она слишком напряжена, и, кажется, что едва держится. Она так сильно сжимает губы, что они становятся белыми, когда мы входим в столовую. Я ищу глазами наши имена на карточках. Рядом с нами сидят моя мать и Элеонор, затем Аарон и Тина, ещё несколько знакомых с работы, а во главе стола хозяева. По бокам их дети и внуки… боже, у меня голова идёт кругом. Хочется выпить, но я делаю только глоток воды, слушая речь мистера Роксборро и его благодарности за то, что он имеет. Точнее, он поёт дифирамбы своей семье и в конце Шайди, отчего она втягивает голову в плечи, и все смотрят на неё.
Бросаю злой взгляд на Рокси. Вот надо было это делать? А то он не в курсе, что все считают Шайди его любовницей. Кажется, это невысказанное вслух гостями, по возрасту схожими с моей мамой, слово повисает в воздухе. Они смотрят на Шай осуждающе. Суки. У меня кулаки сжимаются от злости, но я терплю. Ещё терплю. Мог бы и меня упомянуть, сказать что-то вроде, что Шай пришла не одна, а со мной. Хотя, думаю, все читали газеты, кроме меня. Я не успел, а письмо с претензиями от Салли проигнорировал, как и от Пенни. Только билет скачал.
Мне душно. Очень жарко и даже есть не хочется.
Сначала выносят лёгкие закуски, а за ними — огромную индейку, точнее, их три. Пахнет изумительно.
Аарон что-то спрашивает у меня про работу, но я глупо моргаю и пожимаю плечами. Никто на нашей стороне не разговаривает. То есть ни я, ни Шай не подаём голоса.
Терплю.
Может быть, я рано решился на совместный с Шай официальный выход, особенно вот такой? Может быть, я сам не готов и не научился себя вести так, словно меня не волнуют едкие взгляды и шушуканье? Я торопил события. Хорошо, признаю. Но я думал, что всё будет, действительно, просто, и здесь на самом деле будет царить дух праздника. А вышло дерьмо какое-то.
Шай смотрит на свою тарелку, и я нахожу её руку под столом. Крепко сжимаю, и она поворачивает ко мне голову. А глаза тёмные и напуганные. Ей как будто больно находиться здесь. Больно быть частью большого мира. Больно, просто больно.
Всё, моё терпение заканчивается. Я не могу.
Наклоняясь к маме, шепчу ей о том, что ухожу. И прошу её добраться до дома вместе с Элеонор.
— Пошли, — уверенно поднимаюсь со стула, и за столом все замолкают.
— Мистер Роксборро, миссис Роксборро, мы с Шайди благодарим вас за приглашение и прекрасный обед, но нам пора. У меня съёмки, а Шайди должна вернуться в офис. Было приятно со всеми познакомиться и провести время. До свидания, — чётко и звонко произношу я.
Никто не успевает отреагировать, а я уже тащу за собой Шай, безвольно следующую за мной. Едва мы вылетаем за дверь, поворачиваю её к себе и целую в губы.
— Всё хорошо, бабочка. Я здесь. Сваливаем, — шепчу, видя растерянность и слабость в её взгляде. Она словно не рядом со мной, её мысли далеко, очень далеко. И сейчас она не выглядит, как жестокая и уверенная в себе Круэлла. Она такая маленькая и уязвимая, что хочется спрятать её ото всех. Скрыть от чужих глаз и просто обнять.
Мы едем по трассе и молчим. Взгляд Шай направлен перед собой. У меня скручивает желудок от голода. Я всё испортил своим желанием стать кем-то большим для остальных, чем просто красавчик с обложки, который спит с Круэллой. Я не понимал до этого, что для меня важно намного больше, чем дерьмо, которым нас бесшумно облили. Она важна и её комфорт.
Бросаю машину и прошу Шай подождать меня. Захожу в закусочную и покупаю еду навынос. Когда я возвращаюсь обратно, она всё так же тиха и даже не делает комментариев по поводу вони еды, которую я кладу на заднее сиденье. Чёрт… вот же я дебил.
В голове появляется мысль, как я могу всё исправить. Она и я. Только вдвоём перед всем миром. Она и я.
— Пойдём, — протягиваю руку Шай, и она моргает, выныривая, видимо, из своих мыслей. Хмурится и выходит из машины.
На пляже никого нет, и мы идём к океану. У меня нет ни покрывала, ни лишней куртки, поэтому я сажусь на песок и тяну её к себе на колени. Шай утыкается носом в мою шею.
Боже. Я придурок. Законченный идиот, подвергший ещё не окрепшие отношения такому чудовищному испытанию.
— Прости меня, — шепчу, целуя её в висок.
— Спасибо, что увёл… это было так…
— Дерьмово. Да. Я думал, что всё пройдёт иначе. Все будут улыбаться и болтать с нами. Мы будем смеяться и чувствовать себя нормально. Но… наверное, это не для нас. И знаешь, здесь мне намного лучше. С тобой хорошо. Вот так. Без этих людей. Чёрт, бабочка, прости меня, я такой тупой.
Шай поднимает голову, и её глаза теплеют.
— Ты не тупой, Рейден. Это я неправильная. Я… мне душно среди людей. Мне противно быть рядом с ними и знать, что это не моё. Хотя я провожу достаточно времени на приёмах, но всё это не подразумевает нечто сплочённое. Не знаю… я… не смогла. Это ты меня прости.
— Эй, ну что ты, — кладу ладонь на её щеку и улыбаюсь. — Мне достаточно вот этого, Шай. Я понял. Люди не нужны. Я… — шумно вздыхаю, потирая её щёку большим пальцем.
— Я хотел, чтобы все знали — ты моя. Но оказывается, это надо понять и принять самому. Внутри. Кажется, что когда весь мир будет в курсе, то всё будет хорошо. Ты увидишь, что не страшно выходить в люди вместе. Они примут меня. Почему-то я считал, что ты опасаешься, что именно меня не примут. Ложь. Сегодня я это понял. Мнение мира для меня больше не важно. Для меня главное, чтобы ты меня приняла. Полностью. Вот так. Ты и я. Всё хорошо. И я безумно голоден, — натягиваю улыбку и, отпуская Шай, достаю из пакета сэндвич.
— Я тебя принимаю, Рейден. Правда. И мне нравится проводить время с тобой. Если ты думаешь, что я стыжусь тебя, то это такая ерунда. Я… тебе следует меня стыдиться. Ведь для них я шлюха. Я…
— Нет. Хватит. Не говори так. Они идиоты, и я идиот, — мотаю головой и целую её в губы.
— Но ты очень привлекательный идиот, — шепчет Шай, отчего я улыбаюсь.
— Ты ничего не съела. Так что угощайся, — предлагаю ей второй сэндвич, но она мотает головой.
— Покорми меня, мотылёк. Иногда ты просыпаешься и накрываешь мои плечи одеялом, чтобы я не замёрзла. Ты заботишься обо мне, и я… пожалуйста, покорми меня сам. Для меня так ново и приятно быть для кого-то слабой. Раньше мою слабость использовали против меня. Всегда. А ты… ты другой.
Это лучше, чем признание в любви. Это больше.
От слов Шай моё сердце стучит быстрее. Мои мысли бегут впереди меня, и я понимаю, что, наконец-то, дышу полной грудью, и даже не контролирую своё дыхание. Я свободен с ней. Свободен сердцем и душой. Я полноценный.
— С удовольствием, — открываю коробку и подношу сэндвич к её губам.
Шай немного откусывает и, улыбаясь, жуёт. Мы смотрим друг другу в глаза, рядом шумит океан, а я тону в своей любви. Наслаждаюсь тем, как же так случилось, что я встретил эту женщину и отдал ей всего себя очень быстро.
Я кормлю Шай и попутно ем сам, помогаю ей отпить молочный коктейль, и она смеётся, сидя у меня на коленях. Как маленькая, а я о ней забочусь. Вытираю её губы от крошек, целую и прижимаю к себе. Мой особенный мир в ней.
— Рейден? — зовёт меня Шай, приподнимая голову.