Шайди Лоу».
На лист бумаги капает что-то, и я дотрагиваюсь до своей щеки. Моя слеза.
Вижу ещё одну записку и открываю её, отставляя бутылку.
«Это письмо придёт тебе, когда Шайди исчезнет, чтобы украсть свою сестру и сбежать с ней. Она планирует это сделать после своей выписки. Я надеюсь, что теперь ты понимаешь больше, и поверь мне, Рейден, Шайди одна из тех, кто возьмёт на себя всю вину, так как всю жизнь её винили в том, что она неправильно дышит рядом с людьми. И я была разочарована в тебе, узнав, что ты сказал ей и подтолкнул в спину, чтобы она бежала от горя, которое переживает одна. Я боролась за неё столько лет, а ты всё перечеркнул. Ты недостоин её. Можешь радоваться, ты единственный, кому удалось заставить её бежать снова».
Глава 30
Рейден
Расхаживаю перед зданием госпиталя и не могу успокоиться. Я стабильно приезжаю сюда на протяжении трёх последних дней после ужасающего похмелья и очередного желания послать всё к чёртовой матери. Не знаю, как точнее сформулировать свои мысли. Я подбираю проклятые слова каждую свободную минуту, но так и не нашёл подходящих.
У меня рейс в Сидней через семь с половиной часов, и я обязан сегодня всё решить. Или уйти, или остаться.
Конечно, прошлое Шай меня немного останавливает, но тот факт, что она собирается сбежать, да ещё при этом украсть человека, меня уже серьёзно пугает. Не представляю свою жизнь без неё. Я могу находиться в другой стране, но в любой момент у меня оставался бы шанс вернуться к ней или же увидеть её. А когда она исчезнет? Я не найду её больше. Это меня страшит. Безумно страшит, и я уверен, что Шай совершит глупость и подпишет себе пожизненный тюремный срок, если её найдут.
Останавливаюсь и шумно вздыхаю. Пора.
Я волнуюсь, когда прохожу мимо стойки регистрации в госпитале и поднимаюсь на седьмой этаж. Без слов хватаю халат и набрасываю его на плечи.
— Мистер Броуд, у неё посетители…
— Мне плевать, — фыркаю, уверенно распахивая дверь в палату.
Замираю, когда смех обрывается, и все взгляды устремляются на меня. Но мои глаза моментально встречаются с тёмными, в которых секунда за секундой угасает жизнь, когда они смотрят в мои. Чёрт.
— Хм, Шайди пора уже немного отдохнуть. Рейден, прошу тебя уйти, — сухо произносит Элеонор, приподнимая кислородную маску на лице Шай и не позволяя ей ничего самой сказать.
— Да, сейчас уже поздно, а ты устала. Тебе нужны силы, Шай. Поэтому мы все уходим. Все, — Тина поглаживает её по руке, выделяя последнее слово.
— Думаю, у неё найдётся пара минут, чтобы поговорить со мной, — вставляю я, сурово поджимая губы. Мой взгляд переходит на аппарат, на котором видны показания её сердцебиения и пульса. Они резко подскакивают. Из-за меня.
— Ей нельзя волноваться. Уходи, Ден. Тебе здесь не место, — зло цедит Тина. Конечно, уже все знают о том, какой я ублюдок. Просто прекрасно.
— С каких пор вы всё решаете за неё? Если она скажет мне уйти, я уйду. Шайди, мне уйти или остаться? — смотрю в её глаза и продолжаю наблюдать за пульсом. Сто три удара в минуту, а когда я вошёл было всего семьдесят девять.
— Рейден, выйди вон отсюда. Ты…
— Мне уйти или остаться, Шайди? — повышаю голос, обхватывая металлическую основу кровати возле её ног.
— Ден, сейчас не время ругаться. Тебе, вообще, должно быть…
— Уйти или остаться, Шай?! — произношу ещё громче. Взгляд Шайди бегает то по мне, то по двум женщинам, стоящим рядом с ней.
Решай. Ну же. Это первый шаг, который нам обоим нужен сегодня.
— Я вызову охрану, — зло цокает Тина и тянется к кнопке.
Шай стягивает ниже маску.
— Он… останется, — выдыхает она. Пульс сто пятнадцать. Понижается, как только она это говорит.
Прекрасный детектор лжи.
Довольно улыбаюсь и победно смотрю на Тину.
— Идите… всё в порядке, — добавляет Шай.
— Слышали? Вы свободны. Я принимаю смену, — мне хочется рассмеяться им в лицо. Она сделала самый безобидный за эту ночь выбор, остался последний.
— Хорошо. Я завтра приеду к тебе, — Элеонор наклоняется и целует её в лоб.
— Я забегу к тебе в обеденный перерыв и ещё вечером. Не скучай и не заигрывай с медбратьями, они этого не переживут, — смеётся Тина, подмигивая подруге.
Элеонор проходит мимо меня, а улыбка Тины меркнет.
— Только попробуй её расстроить, я тебе глаза вырву, — едва слышно бросает она и затем мило улыбается, но во взгляде читается: «Я тебя предупредила и испорчу твою жизнь, козёл».
Как будто меня это может напугать.
Жду, когда за Тиной закроется дверь, и подхожу к аппарату.
— Твой пульс повысился при моём появлении, Шай. Хочешь увидеть мой? — она дёргает рукой, когда мои пальцы касаются датчика. Она подозрительно следит за мной, хрипло дыша. Снимаю с её пальца напульсник и надеваю на свой. Смотрю в её глаза и жду, когда на экране появятся мои цифры. Аппарат начинает пищать, говоря о том, что пульс просто невероятно завышен.
— Мой зашкаливает. Я даже не удивлён. Со мной это происходит каждый раз, когда я думаю о тебе или же вижу, — слабо усмехаясь, снова одеваю на её палец напульсник и отхожу.
— Надеюсь, ты… пришёл не для того, чтобы… извиняться. Это унизительно. — Ей сложно говорить. Она практически шепчет. Ещё бы, после того как яд едва не сжёг ей всю трахею и лёгкие.
— А мне плевать, ты же знаешь, мой долг быть самым тупым мудаком в этом мире. Не могу отходить от своей роли. — Мне сложно сейчас держать «марку» и улыбаться, словно ничего не заботит.
Опускаюсь на стул и сбрасываю халат, а затем куртку. Хотя здесь прохладно, но у меня жар от того, что я сейчас собираюсь делать. Я чертовски волнуюсь.
— Что ты хочешь, Рейден? — спрашивает она.
— Тебя. Вот так просто, Шайди. Я хочу тебя, и ничего не изменилось. Никто не виноват в том, что случилось. Это просто произошло, и надо принять факт. У Лорейн с детства было психическое расстройство, о котором я не знал. Она привязывалась к людям, и когда они уходили из её жизни или же просто обращали внимание на других, то начинала мстить им и тем, кто стал причиной их ухода. Маршал горюет, но он знал, что когда-то Лорейн выйдет из-под контроля. И да, я пришёл извиниться за то, что сказал тебе тогда, — замолкаю, следя за выражением лица Шай. А оно безмолвно, как будто она не слышит меня. Только устало и скучающе смотрит в мои глаза. Хорошо, я это заслужил.
— Если бы ты была на её месте, и я держал бы твоё мёртвое тело на своих руках, то сам убил бы её. Я никогда не простил бы ей того, что она забрала у меня смысл моей жизни. Я, скорее, пошёл бы в тюрьму за убийство и никогда не пожалел бы об этом, потому что причин, чтобы двигаться дальше даже искать не стал бы. И мне было стыдно за то, что я получил какое-то странное облегчение, когда стоял у могилы Лорейн. Из-за этого я злился и на себя, и на тебя одновременно. Ведь настолько цинично осознавать, что груз упал с моих плеч благодаря смерти другого человека, которого я знал практически всю жизнь.
— Тебе… не нужно объясняться, Рейден. Я всё… я это тоже проживала, и… тебе надо идти дальше, — шепчет Шай и смачивает сухие губы языком.
Просто удивительно, что она не осуждает меня. Она никогда меня особо-то и не осуждала за мои промахи. Говорила о том, что ставил не те цели, выбирал не то, но не осуждала так, как сделал бы я на её месте. Вероятно, Шайди Лоу намного лучше, чем я.
— А теперь закрой рот и слушай меня, Шай. Слушай то, что я говорю тебе, и воспринимай мои слова на уровне своего сознания. Я достаточно уже слушал тебя, теперь моя очередь говорить о том, что меня изводит. Я устал, ты слышишь меня? Кивни, если полностью понимаешь мои слова.
Она медленно кивает и вновь облизывает губы.
Время пришло.
— Я устал ждать тебя и терпеть, пока ты поборешь свои страхи. Устал жить в неведении. Устал быть мячиком, которой ты постоянно отбрасываешь от себя. Это больно. Без тебя мне чертовски больно, Шай. Я устал от такого отношения, и больше не буду терпеть подобное. Понимаешь меня? Кивни.
Шай выполняет мою просьбу, и я вижу, как её пульс повышается. Прекрасно. Она меня слышит.
— Я не маленький мальчик, Шайди. Мне тридцать лет, но никто не хочет дать мне самому выбрать то, что хочу я. Мной манипулировали и заставляли быть с женщиной, которую я возненавидел. Меня все пытаются учить, не считаясь с тем, что я сам умею думать и анализировать. Да, я не имею серьёзных связей, как ты или же Рокси. Но я умею бороться за своё. Умею защищать своё любыми способами. Умею любить. Я умею многое, но ты не даёшь мне показать это. Ты не позволяешь мне стать мужчиной в твоей жизни и боишься, что окажешься слабой рядом со мной. Будь такой, Шай. Будь той, кем ты на самом деле являешься, и отдай мне все эти страхи. Я не боюсь. Я долго думал и взвешивал свои решения и готов отказаться от всего здесь, чтобы сбежать с тобой. Я обожаю рисковать ради тебя, и это всегда невероятно, потому что в конце буду любить тебя сильнее, чем сегодня. Я буду благодарен тебе за другую жизнь, где бы мы ни были. Хочу стать частью твоего мира, настоящего мира, твоего, а не Круэллы. Я готов стать сообщником в любом преступлении, и да, мне есть что терять. Тебя. Моя мама поймёт меня и никогда не осудит за любовь. Она никогда не позволит мне винить тебя в том, что я сам решил для себя. Это моё право выбора, и я выбираю тебя. Выбираю навсегда, как бы сложно нам ни было в будущем. Я уйду с тобой и помогу тебе во всём. Хочу исчезнуть вместе с тобой. Я готов, и прекрасно понимаю все последствия и вероятное тюремное заключение. Но даже если это и произойдёт, я буду счастлив, потому что был любим и любил сам. Я не отвернулся и не испугался. Я был рядом с тобой. Я хочу большего. Хочу весь этот мир рядом с тобой, Шайди Лоу. Мне не нужны ни клятвы, ни кольца, ни свадьбы, ничего. Мне нужна ты, а тебе нужен я. И сейчас я хочу задать тебе очень важный вопрос, — делаю паузу, проверяя её пульс. Сто один удар в минуту. Сто пять. Сто семь.
Шай смотрит на меня распахнутыми от страха глазами, и я придвигаюсь ближе к ней.
— Навсегда или никогда, бабочка? Если ты выберешь никогда, то я сейчас же встану и уйду. Я буду любить тебя дальше, но больше не сделаю попыток, ни одной, чтобы встретиться с тобой. Я буду работать до тех пор, пока меня не выгонят, но исчезну из твоей жизни и буду один, потому что другой женщины не хочу. А если ты выберешь навсегда, то клянусь, что не позволю себе оставить тебя и сдаться. Я буду рядом с тобой в любую минуту и никогда не отвернусь от тебя. Буду держать тебя за руку, когда мы будем бежать из этой страны. Буду опорой для тебя, когда она тебе потребуется. Буду поддерживать тебя и помогать, защищать и любить, как нечто необъяснимое. Я буду рядом каждую секунду и не позволю тебе уйти. Я не отпущу тебя, даже если ты испугаешься.
Моё сердце набирает ритм, как и её.
— Рейден, ты…
— Нет. Мне нужно только одно слово. Никаких объяснений. Я не дам тебе больше времени. Не потеряю это время. Я хочу быть с тобой, и мне плевать, что ты сделала в прошлом. Я приму это, как самого себя, и буду любить тебя. Навсегда или никогда, Шайди? Только одно слово. Одно, — опираясь руками по бокам её подушки, нависаю над ней.
Сто десять ударов в минуту.
— Я…
— Навсегда или никогда, Шай? Одного слова будет достаточно, — рычу, сжимая пальцами подушку.
Она смотрит на меня и нервно ищет способы, чтобы избежать ответа.
— Навсегда или никогда, Шай? Отвечай прямо сейчас, — немного повышаю голос.
Сто двадцать три удара в минуту. Аппарат подаёт знак, что начинается критическое время.
— Навсегда или никогда? Отвечай мне. Я хочу слышать ответ. Я или ухожу, или остаюсь с тобой навсегда, и ты больше не рискнёшь оттолкнуть меня. Мне нужно твоё решение, Шайди. Я больше не хочу позволять тебе бояться наших чувств. Мы будем бороться со страхами вместе. Ты сказала, что я тот. И если это так, то ответь мне. Не причиняй мне боль, просто ответь, что ты хочешь. Навсегда или никогда? — ещё громче говорю.
У меня сердце колотится где-то в горле, даже в голове шумит от напряжения. Губы Шай трясутся. Ей не хватает дыхания.
Сто пятьдесят три удара в минуту. Звук аппарата становится громче.
— Навсегда или никогда? Я требую ответа или разнесу здесь всё к чёртовой матери! Мне нужен ответ! Что ты хочешь от меня, Шай? Что тебе нужно от меня? — уже кричу.
В палату влетают медсёстры.
— Вон отсюда! — рычу, не поворачиваясь к ним.
На лист бумаги капает что-то, и я дотрагиваюсь до своей щеки. Моя слеза.
Вижу ещё одну записку и открываю её, отставляя бутылку.
«Это письмо придёт тебе, когда Шайди исчезнет, чтобы украсть свою сестру и сбежать с ней. Она планирует это сделать после своей выписки. Я надеюсь, что теперь ты понимаешь больше, и поверь мне, Рейден, Шайди одна из тех, кто возьмёт на себя всю вину, так как всю жизнь её винили в том, что она неправильно дышит рядом с людьми. И я была разочарована в тебе, узнав, что ты сказал ей и подтолкнул в спину, чтобы она бежала от горя, которое переживает одна. Я боролась за неё столько лет, а ты всё перечеркнул. Ты недостоин её. Можешь радоваться, ты единственный, кому удалось заставить её бежать снова».
Глава 30
Рейден
Расхаживаю перед зданием госпиталя и не могу успокоиться. Я стабильно приезжаю сюда на протяжении трёх последних дней после ужасающего похмелья и очередного желания послать всё к чёртовой матери. Не знаю, как точнее сформулировать свои мысли. Я подбираю проклятые слова каждую свободную минуту, но так и не нашёл подходящих.
У меня рейс в Сидней через семь с половиной часов, и я обязан сегодня всё решить. Или уйти, или остаться.
Конечно, прошлое Шай меня немного останавливает, но тот факт, что она собирается сбежать, да ещё при этом украсть человека, меня уже серьёзно пугает. Не представляю свою жизнь без неё. Я могу находиться в другой стране, но в любой момент у меня оставался бы шанс вернуться к ней или же увидеть её. А когда она исчезнет? Я не найду её больше. Это меня страшит. Безумно страшит, и я уверен, что Шай совершит глупость и подпишет себе пожизненный тюремный срок, если её найдут.
Останавливаюсь и шумно вздыхаю. Пора.
Я волнуюсь, когда прохожу мимо стойки регистрации в госпитале и поднимаюсь на седьмой этаж. Без слов хватаю халат и набрасываю его на плечи.
— Мистер Броуд, у неё посетители…
— Мне плевать, — фыркаю, уверенно распахивая дверь в палату.
Замираю, когда смех обрывается, и все взгляды устремляются на меня. Но мои глаза моментально встречаются с тёмными, в которых секунда за секундой угасает жизнь, когда они смотрят в мои. Чёрт.
— Хм, Шайди пора уже немного отдохнуть. Рейден, прошу тебя уйти, — сухо произносит Элеонор, приподнимая кислородную маску на лице Шай и не позволяя ей ничего самой сказать.
— Да, сейчас уже поздно, а ты устала. Тебе нужны силы, Шай. Поэтому мы все уходим. Все, — Тина поглаживает её по руке, выделяя последнее слово.
— Думаю, у неё найдётся пара минут, чтобы поговорить со мной, — вставляю я, сурово поджимая губы. Мой взгляд переходит на аппарат, на котором видны показания её сердцебиения и пульса. Они резко подскакивают. Из-за меня.
— Ей нельзя волноваться. Уходи, Ден. Тебе здесь не место, — зло цедит Тина. Конечно, уже все знают о том, какой я ублюдок. Просто прекрасно.
— С каких пор вы всё решаете за неё? Если она скажет мне уйти, я уйду. Шайди, мне уйти или остаться? — смотрю в её глаза и продолжаю наблюдать за пульсом. Сто три удара в минуту, а когда я вошёл было всего семьдесят девять.
— Рейден, выйди вон отсюда. Ты…
— Мне уйти или остаться, Шайди? — повышаю голос, обхватывая металлическую основу кровати возле её ног.
— Ден, сейчас не время ругаться. Тебе, вообще, должно быть…
— Уйти или остаться, Шай?! — произношу ещё громче. Взгляд Шайди бегает то по мне, то по двум женщинам, стоящим рядом с ней.
Решай. Ну же. Это первый шаг, который нам обоим нужен сегодня.
— Я вызову охрану, — зло цокает Тина и тянется к кнопке.
Шай стягивает ниже маску.
— Он… останется, — выдыхает она. Пульс сто пятнадцать. Понижается, как только она это говорит.
Прекрасный детектор лжи.
Довольно улыбаюсь и победно смотрю на Тину.
— Идите… всё в порядке, — добавляет Шай.
— Слышали? Вы свободны. Я принимаю смену, — мне хочется рассмеяться им в лицо. Она сделала самый безобидный за эту ночь выбор, остался последний.
— Хорошо. Я завтра приеду к тебе, — Элеонор наклоняется и целует её в лоб.
— Я забегу к тебе в обеденный перерыв и ещё вечером. Не скучай и не заигрывай с медбратьями, они этого не переживут, — смеётся Тина, подмигивая подруге.
Элеонор проходит мимо меня, а улыбка Тины меркнет.
— Только попробуй её расстроить, я тебе глаза вырву, — едва слышно бросает она и затем мило улыбается, но во взгляде читается: «Я тебя предупредила и испорчу твою жизнь, козёл».
Как будто меня это может напугать.
Жду, когда за Тиной закроется дверь, и подхожу к аппарату.
— Твой пульс повысился при моём появлении, Шай. Хочешь увидеть мой? — она дёргает рукой, когда мои пальцы касаются датчика. Она подозрительно следит за мной, хрипло дыша. Снимаю с её пальца напульсник и надеваю на свой. Смотрю в её глаза и жду, когда на экране появятся мои цифры. Аппарат начинает пищать, говоря о том, что пульс просто невероятно завышен.
— Мой зашкаливает. Я даже не удивлён. Со мной это происходит каждый раз, когда я думаю о тебе или же вижу, — слабо усмехаясь, снова одеваю на её палец напульсник и отхожу.
— Надеюсь, ты… пришёл не для того, чтобы… извиняться. Это унизительно. — Ей сложно говорить. Она практически шепчет. Ещё бы, после того как яд едва не сжёг ей всю трахею и лёгкие.
— А мне плевать, ты же знаешь, мой долг быть самым тупым мудаком в этом мире. Не могу отходить от своей роли. — Мне сложно сейчас держать «марку» и улыбаться, словно ничего не заботит.
Опускаюсь на стул и сбрасываю халат, а затем куртку. Хотя здесь прохладно, но у меня жар от того, что я сейчас собираюсь делать. Я чертовски волнуюсь.
— Что ты хочешь, Рейден? — спрашивает она.
— Тебя. Вот так просто, Шайди. Я хочу тебя, и ничего не изменилось. Никто не виноват в том, что случилось. Это просто произошло, и надо принять факт. У Лорейн с детства было психическое расстройство, о котором я не знал. Она привязывалась к людям, и когда они уходили из её жизни или же просто обращали внимание на других, то начинала мстить им и тем, кто стал причиной их ухода. Маршал горюет, но он знал, что когда-то Лорейн выйдет из-под контроля. И да, я пришёл извиниться за то, что сказал тебе тогда, — замолкаю, следя за выражением лица Шай. А оно безмолвно, как будто она не слышит меня. Только устало и скучающе смотрит в мои глаза. Хорошо, я это заслужил.
— Если бы ты была на её месте, и я держал бы твоё мёртвое тело на своих руках, то сам убил бы её. Я никогда не простил бы ей того, что она забрала у меня смысл моей жизни. Я, скорее, пошёл бы в тюрьму за убийство и никогда не пожалел бы об этом, потому что причин, чтобы двигаться дальше даже искать не стал бы. И мне было стыдно за то, что я получил какое-то странное облегчение, когда стоял у могилы Лорейн. Из-за этого я злился и на себя, и на тебя одновременно. Ведь настолько цинично осознавать, что груз упал с моих плеч благодаря смерти другого человека, которого я знал практически всю жизнь.
— Тебе… не нужно объясняться, Рейден. Я всё… я это тоже проживала, и… тебе надо идти дальше, — шепчет Шай и смачивает сухие губы языком.
Просто удивительно, что она не осуждает меня. Она никогда меня особо-то и не осуждала за мои промахи. Говорила о том, что ставил не те цели, выбирал не то, но не осуждала так, как сделал бы я на её месте. Вероятно, Шайди Лоу намного лучше, чем я.
— А теперь закрой рот и слушай меня, Шай. Слушай то, что я говорю тебе, и воспринимай мои слова на уровне своего сознания. Я достаточно уже слушал тебя, теперь моя очередь говорить о том, что меня изводит. Я устал, ты слышишь меня? Кивни, если полностью понимаешь мои слова.
Она медленно кивает и вновь облизывает губы.
Время пришло.
— Я устал ждать тебя и терпеть, пока ты поборешь свои страхи. Устал жить в неведении. Устал быть мячиком, которой ты постоянно отбрасываешь от себя. Это больно. Без тебя мне чертовски больно, Шай. Я устал от такого отношения, и больше не буду терпеть подобное. Понимаешь меня? Кивни.
Шай выполняет мою просьбу, и я вижу, как её пульс повышается. Прекрасно. Она меня слышит.
— Я не маленький мальчик, Шайди. Мне тридцать лет, но никто не хочет дать мне самому выбрать то, что хочу я. Мной манипулировали и заставляли быть с женщиной, которую я возненавидел. Меня все пытаются учить, не считаясь с тем, что я сам умею думать и анализировать. Да, я не имею серьёзных связей, как ты или же Рокси. Но я умею бороться за своё. Умею защищать своё любыми способами. Умею любить. Я умею многое, но ты не даёшь мне показать это. Ты не позволяешь мне стать мужчиной в твоей жизни и боишься, что окажешься слабой рядом со мной. Будь такой, Шай. Будь той, кем ты на самом деле являешься, и отдай мне все эти страхи. Я не боюсь. Я долго думал и взвешивал свои решения и готов отказаться от всего здесь, чтобы сбежать с тобой. Я обожаю рисковать ради тебя, и это всегда невероятно, потому что в конце буду любить тебя сильнее, чем сегодня. Я буду благодарен тебе за другую жизнь, где бы мы ни были. Хочу стать частью твоего мира, настоящего мира, твоего, а не Круэллы. Я готов стать сообщником в любом преступлении, и да, мне есть что терять. Тебя. Моя мама поймёт меня и никогда не осудит за любовь. Она никогда не позволит мне винить тебя в том, что я сам решил для себя. Это моё право выбора, и я выбираю тебя. Выбираю навсегда, как бы сложно нам ни было в будущем. Я уйду с тобой и помогу тебе во всём. Хочу исчезнуть вместе с тобой. Я готов, и прекрасно понимаю все последствия и вероятное тюремное заключение. Но даже если это и произойдёт, я буду счастлив, потому что был любим и любил сам. Я не отвернулся и не испугался. Я был рядом с тобой. Я хочу большего. Хочу весь этот мир рядом с тобой, Шайди Лоу. Мне не нужны ни клятвы, ни кольца, ни свадьбы, ничего. Мне нужна ты, а тебе нужен я. И сейчас я хочу задать тебе очень важный вопрос, — делаю паузу, проверяя её пульс. Сто один удар в минуту. Сто пять. Сто семь.
Шай смотрит на меня распахнутыми от страха глазами, и я придвигаюсь ближе к ней.
— Навсегда или никогда, бабочка? Если ты выберешь никогда, то я сейчас же встану и уйду. Я буду любить тебя дальше, но больше не сделаю попыток, ни одной, чтобы встретиться с тобой. Я буду работать до тех пор, пока меня не выгонят, но исчезну из твоей жизни и буду один, потому что другой женщины не хочу. А если ты выберешь навсегда, то клянусь, что не позволю себе оставить тебя и сдаться. Я буду рядом с тобой в любую минуту и никогда не отвернусь от тебя. Буду держать тебя за руку, когда мы будем бежать из этой страны. Буду опорой для тебя, когда она тебе потребуется. Буду поддерживать тебя и помогать, защищать и любить, как нечто необъяснимое. Я буду рядом каждую секунду и не позволю тебе уйти. Я не отпущу тебя, даже если ты испугаешься.
Моё сердце набирает ритм, как и её.
— Рейден, ты…
— Нет. Мне нужно только одно слово. Никаких объяснений. Я не дам тебе больше времени. Не потеряю это время. Я хочу быть с тобой, и мне плевать, что ты сделала в прошлом. Я приму это, как самого себя, и буду любить тебя. Навсегда или никогда, Шайди? Только одно слово. Одно, — опираясь руками по бокам её подушки, нависаю над ней.
Сто десять ударов в минуту.
— Я…
— Навсегда или никогда, Шай? Одного слова будет достаточно, — рычу, сжимая пальцами подушку.
Она смотрит на меня и нервно ищет способы, чтобы избежать ответа.
— Навсегда или никогда, Шай? Отвечай прямо сейчас, — немного повышаю голос.
Сто двадцать три удара в минуту. Аппарат подаёт знак, что начинается критическое время.
— Навсегда или никогда? Отвечай мне. Я хочу слышать ответ. Я или ухожу, или остаюсь с тобой навсегда, и ты больше не рискнёшь оттолкнуть меня. Мне нужно твоё решение, Шайди. Я больше не хочу позволять тебе бояться наших чувств. Мы будем бороться со страхами вместе. Ты сказала, что я тот. И если это так, то ответь мне. Не причиняй мне боль, просто ответь, что ты хочешь. Навсегда или никогда? — ещё громче говорю.
У меня сердце колотится где-то в горле, даже в голове шумит от напряжения. Губы Шай трясутся. Ей не хватает дыхания.
Сто пятьдесят три удара в минуту. Звук аппарата становится громче.
— Навсегда или никогда? Я требую ответа или разнесу здесь всё к чёртовой матери! Мне нужен ответ! Что ты хочешь от меня, Шай? Что тебе нужно от меня? — уже кричу.
В палату влетают медсёстры.
— Вон отсюда! — рычу, не поворачиваясь к ним.