– У вас десять минут, – не ответил на мое приветствие Каллеман. – Завтракайте и поедем в город.

– Зачем?

– Выберете себе одежду и все необходимое, – худое лицо исказила легкая гримаса, как будто маг заранее ужасался тому, что его ждет, но все же решил мужественно претерпеть посещение магазинов.

– Это необязательно, милорд. Я вполне могу перешить ту одежду, что хранится в гардеробной.

Мне не хотелось быть обязанной Каллеману больше необходимого. Да и потом, мне нравилось шить, а наряды в гардеробной казались новыми, их легко можно было бы подогнать по фигуре и добавить модные акценты. Я уже даже знала, какие. В этом сезоне в моду вошли большие круглые пуговицы, и если отделать ими тот синий жакет…

– Те тряпки давно пора выкинуть, – поморщился маг, разом оборвав мои мечты. – И не спорьте со мной. Я этого не люблю.

Он смял сигарету, и я заметила, что пепельница полна окурков.

– Хорошо, милорд.

Что ж, если магу некуда девать деньги, я его отговаривать не буду.

– Чаю, миледи?

Единый, откуда он тут взялся?

Я испуганно вздрогнула при виде крупной глиняной руки с фарфоровым чайником. И тут же смутилась этого глупого страха и повернулась к лукару.

– Темного утра, Торбен, – поздоровалась с дворецким и увидела, как растерянно моргнули глаза-камешки.

– Темного утра, миледи, – безгубый рот растянулся в улыбке, похожей на узкую щель почтового ящика.

Лукар наполнил тонкую чашку чаем, скованно поклонился и медленно отошел к буфету. А у меня в душе шевельнулась жалость. Все-таки ужасно грустное зрелище – ветшающие вместе с замком слуги, грязь и запустение Бронена, темнота, захватывающая комнату за комнатой. И тут же возникла мысль все изменить, сделать замок пригодным для жизни, вернуть ему былое великолепие.

Не переставая размышлять, я взяла с блюда неаппетитную на вид булочку и откусила небольшой кусок. Как ни странно, сдоба оказалась съедобной, и я сама не заметила, как проглотила все до последней крошки. И чай выпила.

– Если вы позавтракали, можем отправляться, – недовольно произнес Каллеман, но я не смогла разобрать, к чему именно относилось это недовольство – то ли к предстоящему выходу в город, то ли к затраченному на завтрак времени.

Маг не стал ждать ответа. Он открыл портал и, взяв меня за руку, шагнул в сверкающую воронку.





* * *


Вышли мы в каком-то небольшом тупичке. По обе стороны узкой улицы высились стены домов, а прямо за нашими спинами сверкала позолоченными решетками ограда. Каллеман достал из нагрудного кармана ключ, подошел к запертой калитке и открыл ее.

– Идем, – позвал он меня.

Вслед за ним я шагнула в небольшой парк, мы прошли под низко нависающими ветвями варелий и оказались на широком шумном проспекте. Спешащие прохожие, гудки мобилей, крики зазывал – в первый момент я опешила от этой суматохи, но Каллеман, ухватив меня за руку, быстро двинулся вперед, и я едва не вприпрыжку пошла за ним.

С каждым шагом маг все больше темнел лицом и желваки на его лице ходили все сильнее. Интересно, что его так раздражает? Надеюсь, не мое общество?

– Да шевелитесь вы быстрее, – сквозь зубы процедил Каллеман, и я поняла, что это и был ответ на мой вопрос.

Мы уже почти бежали, толпа расступалась, оглядывалась на нас, я слышала обрывки разговоров, но маг тащил меня вперед с такой решимостью, что казался пароходом, рассекающим волнующееся людское море. Оно расступалось перед нами и смыкалось за нашими спинами, провожая гулом прибоя-молвы. И почему-то казалось, что есть в нем что-то недоброе, настороженное. Липкое, как страх.

Правда, обдумать эту мысль я не успела. Каллеман свернул к одному из домов, миновал ворота, и буквально затолкал меня в большой прохладный холл. А дальше мы едва не бегом прошли мимо двух высоченных швейцаров по красной ковровой дорожке, преодолели два лестничных пролета и оказались в демонстрационном зале, заставленном манекенами и странно изогнутыми болванками. Выглядели они так, будто кто-то поломал их в приступе ярости, а потом, опомнившись, попытался соединить, но это ему так и не удалось. Да и сам зал выглядел необычно. Большие от пола до потолка окна без штор, длинный серый подиум, протянувшийся полукругом вдоль белых, кажущихся голыми стен. И несколько белых же кресел, выстроившихся вдоль одной из них. И лишь синий бархатный занавес немного разбавлял эту всеобщую блеклость.

– Ваше сиятельство?

Из незаметной боковой двери выглянул приятный седовласый тер в красивом темно-сером костюме с яркой синей розой в петлице. На лице мужчины явственно читалось удивление. Казалось, он не ожидал увидеть посетителей. Или он не ожидал увидеть Каллемана?

– Моей супруге нужна одежда, – отрывисто бросил маг, пренебрегая приветствиями и долгими объяснениями.

– Ваше сиятельство, позвольте вас поздравить! – тут же сориентировался тер и расплылся в улыбке. – Миледи, для нас большая честь, что вы выбрали «Эрскотт-танте». Наши лучшие модели – для вас. Мэтр Эрскотт будет несказанно рад, что вы заглянули в его Модный дом.

– Мы торопимся, Роул, – с намеком сказал маг.

– Понял, милорд, – перестал улыбаться тер. – Эдвардианская мода или современная? – деловито спросил он, и мне стало не по себе. Что, если Каллеман захочет обрядить меня по моде позапрошлого века? Сам-то он, как и большинство высших, предпочитает одежду старого покроя.

– Современная, – поморщился маг и кивнул на стоящие у стены кресла. – Присядьте, Эвелин.

От сердца отлегло. Нет, мне нравились красивые наряды эдвардианской эпохи – все эти пышные юбки, корсеты, делающие талию тонкой, а фигуру – изящной, кружева и широкополые, украшенные перьями шляпы, но носить подобное… Сплошное неудобство.

Тер низко поклонился, хлопнул в ладоши, и кривые болванки, которые еще секунду назад были совершенно неподвижны, ожили и двинулись к невысокому подиуму. Одна за другой они поднимались по ступеням, исчезали за бархатным занавесом и возвращались, одетые в немыслимой красоты платья. И этот контраст между уродливыми манекенами и великолепной одеждой был таким разительным, что дух захватывало. Наверное, на такой эффект кутюрье и рассчитывал.


Я покосилась на Каллемана. Маг сидел, закинув ногу на ногу, и глядел куда-то поверх двигающихся болванок. Бедный… Представляю, как скучно ему должно быть рассматривать женскую одежду. Странно, что он вообще на это пошел, мог бы предоставить мне самой пройтись по магазинам. Или не доверяет? Знать бы еще, чему – мне самой или моему вкусу?

– Коллекция «Шарвите», – представил Роул, а я смотрела на проплывающие перед глазами платья, костюмы, легкие невесомые блузы и широкие, длиной выше щиколоток юбки, и мысленно делала пометки. Вот это салатное утреннее платье я бы взяла. И вот этот жемчужно-серый костюм. И шляпку… Великолепную шляпку из тонкого фетра. И жакет.

Манекены двигались, исчезали в конце зала, им на смену появлялись другие, и мне стало казаться, что этот показ никогда не закончится. Похоже, Каллеман пришел к такому же выводу.

– Мы возьмем первое, пятое, седьмое, десятое и четырнадцатое, – распорядился он, и я поразилась, что он выбрал именно те модели, которые привлекли мое внимание. А ведь мне казалось, что маг даже не смотрел.

– Да, милорд. Отличный выбор, милорд, – с достоинством улыбнулся Роул, и его глаза радостно блеснули. – Миледи, прошу в примерочную, – обратился он ко мне, и я увидела, как по лицу Каллемана снова прошла тень.

– У нас нет на это времени, – сказал маг. – Подгоните одежду по этим меркам, – он окинул меня взглядом, остановившись на груди, а потом щелкнул пальцами и на подиуме появился еще один манекен. – И как можно быстрее.

– Через два часа все модели будут готовы и доставлены в Бронен, Ваше сиятельство, – заверил нас Роул, и Каллеман, молча кивнув, потащил меня к выходу.

Интересно, маг умеет передвигаться как-то иначе? Или только бегом?

– Да шевелитесь же, – сверкнул он на меня глазами.

Я собиралась ответить, что и так уже почти лечу, но не успела. В распахнутые швейцарами двери входила дама, при одном взгляде на которую меня пробрала неприятная дрожь. Генриетта Арден. Вдова знаменитого генерала что-то громко выговаривала сопровождающей ее худощавой блеклой тере, и громкий высокий голос визгливо разносился по огромному холлу.

– Ади, сколько можно? Я ведь уже говорила, что не собираюсь терпеть твою забывчивость! Как можно было оставить мою любимую шаль? Это просто…

Генриетта не договорила. Она увидела нас с Каллеманом и буквально застыла столбом, загородив двери и не позволяя нам выйти.

– Лорд Каллеман! Вы ли это? Не думала увидеть вас в подобном месте, – уставилась она на нас с таким жадным любопытством, что мне не по себе стало.

– Брак меняет людей, леди Арден, – усмехнулся маг, разглядывая молодящуюся леди своим тяжелым взглядом.

– Да, вы правы, граф.

Рот Генриетты некрасиво скривился.

– Брак меняет людей, вот только…

Она не договорила и нахмурилась. На высоком, густо припудренном лбу появились морщины.

– Темного, леди Арден, – не дожидаясь продолжения фразы, небрежно кивнул маг и, бесцеремонно отодвинув Генриетту, вывел меня в суету овеянного весенним ветерком города.

– Интересно, что делает леди Арден в Бромсе? – поспешая за «мужем», спросила я.

– Она здесь живет, – как ни странно, ответил мне Каллеман.

– Но ведь покойный генерал был уроженцем Кроненгауда! И леди Генриетта тоже, мне тетушка говорила, они вместе учились в гимназии.

– После войны Арден приобрел неплохое имение в окрестностях Бромса, и после его смерти Генриетта переехала сюда со всеми своими слугами и приживалками.

– Их так много?

– Двадцать пять слуг и десять приживалок. И одну из них вы только что видели.

– А леди Арден тоже из Поглотителей?

– Скорее, из эрдов. Но пытается всех убедить, что обладает большей силой, – хмыкнул Каллеман, посмотрел на меня странным взглядом и неожиданно спросил: – Есть хотите?

Я молча кивнула. Хоть завтрак был не так давно, но съеденная крошечная булочка вспоминалась чем-то несущественным, и желудок давно уже намекал, что неплохо бы подкрепиться.

– Тогда нам сюда, – маг кивнул на украшенную разноцветными огоньками витрину. За стеклом, на вращающихся подставках, стояли торты, пирожные, сдобные булочки и ронцы. А над входом горела ярким золотом знаменитая на всю империю ложка. Шоколадная ложка, если уж быть точной.

Маг толкнул двери, и мы вошли внутрь, попав в благоухающее ванилью помещение Шоколадного Дома.

Раньше мне не доводилось заходить в подобные заведения, но я была наслышана о дорогих дартских сладостях. Кроны, как и все остальные жители империи, обожали шоколад и добавляли его в самые разные десерты, но только в Дартштейне из него делали ронцы, или, как их еще называли, шоколадные ложки. Самых разных цветов и оттенков, самых разных вкусов – от приторно-сладкого до соленого и даже горько-острого. Правда, стоили они весьма недешево и большинству жителей империи были не по карману.

Каллеман крепче ухватил меня за руку и подвел к длинному прилавку, заполненному разноцветными стаканчиками с торчащими из них деревянными ложечками. Само лакомство крепилось на эти ложки, полностью повторяя их форму.

– Выбирайте, – кивнул маг, но мою руку так и не выпустил.

А у меня глаза разбежались, так захотелось всего и сразу! И вот эту розовую клубничную, и желтую фисташковую, и золотистую медово-коричную, и нежную сливочную, посыпанную орехами и изюмом, с удивительной серебристой крошкой.

– Могу я вам помочь?

Молоденькая продавщица улыбнулась мне, и я ткнула пальцем в первый попавшийся стаканчик.

– А вам, милорд? – повернулась к магу юная тера, и меня что-то зацепило в ее лице. В нем было… любопытство? Страх? Опасение?

Секунда – и все это схлынуло, а девушка вновь заученно улыбнулась.