Аргументов на этот счёт у меня не было. Точнее был один, но рассказывать о часах и смерти Джера я не собиралась. Поэтому приготовилась твердить скороговоркой свою истину в ответ на хитрые убеждения. И ещё боялась, что Демиургу всё-таки удастся снова толкнуть меня на бездну подозрений.
— Я совсем не о том, — он нежно погладил мой большой палец. — Те знания, которые ты обрела сегодня, не только наделяют тебя превосходством и по-новому открывают Квертинд, но и делают моей сообщницей. Ты не просто символ Орден Крона, тебе предстоит стать одним из его лидеров и руководителей. Как бы мы не пытались это скрыть, очень скоро это станет известно Преторию. Понимаешь, что это значит?
— Что теперь не только Кирмос лин де Блайт будет моей целью, но и я — его, — кивнула я. — И в любой момент я могу оказаться жертвой.
— Не только ты, но и все, кто тебе близок, — разноцветные глаза смотрели внимательно, не мигая. — Ты просишь у меня защиты даже для самой себя, но кто защитит твоего ментора?
На этот раз я не стала останавливать ладонь, метнувшуюся к пауку. С облегчением потёрла родной рельеф лап, убеждаясь в том, что Джер жив. Ментор был для меня гарантией благополучия, безупречным авторитетом и моим щитом от всех бед, невзгод и отчаяния. Моим спасением… И я никогда раньше не задумывалась, что подвергаю его риску.
— Только слепой не заметит того, как он тебе дорог, — продолжал давить Демиург. — И ты точно не сможешь этого скрыть, — он отпустил мою руку и отвернулся. — Просто постарайся не давать своим врагам больше поводов для интереса к его персоне, чем уже есть.
Что-то такое странное промелькнуло в его взгляде, напряженной позе, мимике. Я бы сказала, что это ревность или беспокойство, если бы не знала господина Демиурга слишком хорошо. Судьба Джера была ему безразлична. Была ли ему безразлична моя судьба? Ответить на это было невозможно. Но я так и не смогла объяснить его короткий порыв. Когда имеешь дело с тем, кто владеет театрами и вершит историю королевства, никогда нельзя быть уверенной в том, чем на самом деле является его забота.
*
Светлые ночи гораздо хуже тёмных, потому что в них оживают тени. Они мягко сливаются друг с другом, шевелятся, как ползущие твари, падают к ногам, чтобы в следующий миг облепить с ног до головы того, кто посмел нарушить их границы. Светлые ночи как строгие судьи: призваны специально для того, чтобы нагнетать вину и обличать грехи, а их тени — карающие стражи неспящего разума. Тёмные же ночи гораздо лучше светлых. Тёмные ночи — время убийц, воров и предателей — служат отличным убежищем для потемневших душ. Время, когда можно слиться с окружающей мглой и не притворяться кем-то лучшим. Время, когда не видны чёрные прорехи в сердце. Хорошее время. Моё.
Сегодняшней ночью света хватало. Яркая луна отражалась не только от далеких скальных пиков, но и от укрытых снегом еловых веток, от сугробов и обледенелых каменных ступеней. Горный воздух бодрил, мороз щипал щеки, но холода я не чувствовала, до рези в глазах всматриваясь в окружение. Краем сознания отмечала, как запущена территория академии в сравнении с приютом Ордена: дорожки, присыпанные снегом и хвоей, не досчитывались части плиток, бордюры почти разрушились, а лесной массив не имел ничего общего с садом. Дикие неуклюжие ёлки, сосны и пихты, кособокие и местами полысевшие, стояли нахохлившимися стражами в пушистых зимних шубах.
Шла я небыстро, искренне жалея о том, что оставила в комнате Карнеум. Окружающие тени охотно плясали вокруг меня свой безумный танец, но сегодня я не видела в них ни судий, ни мёртвых узников «Кедровок». Тёмные восстающие призраки превращались в стонущие изображения людей из книги о кровавой магии, и под каждым была надпись, въевшаяся в моё сознание. Я шептала знакомые заклинания, которые никогда не планировала использовать, чтобы просто убедиться в своей памяти.
С каждым шагом ощущение слежки усиливалось, а звуки ночного зверья казались визгами, криками или свистом стрелы. Можно было бы свернуть в ближайший пролесок, легко затеряться и выйти только у самой статуи семи богов. Там нырнуть в ласковое тепло стен замка и забыться сном в тёплой постели… Но я только сжимала кулаки в карманах и старалась не выдавать своего напряжения.
Ближе к площади стали попадаться фонари, разбрасывающие желтые пятна света вокруг своих празднично украшенных столбов. И я вдруг вспомнила, как меня избили в прошлом году — почти в то же время, как раз накануне праздника Династии. Кажется, у меня намечались свои традиции в честь сто двенадцатого дня от Красной Луны. Если прямо сейчас рвануть к ступеням, то шансов догнать меня почти не будет. Я успею оказаться в гостиной, где любой шум привлечёт внимание свиров или коридорного патруля… Не раздумывая, шагнула под один из фонарей и остановилась ровно посередине. Задрала голову к небу.
Надо мной кружила огромная птица, чёрная на фоне яркого неба. Коршун. Редкое явление в северных Галиофских утёсах. Как он забрался так далеко от дома? По спине пробежал холодок и короткий страх кольнул изнутри. Ощущение слежки уже походило на помешательство. Я слышала каждый шорох и боялась. Видел ли меня сейчас Кирмос лин де Блайт? Следил ли он за мной? Была ли я для него развлечением или просто добычей, как полевая мышь — для коршуна, которую он высматривал со своей высоты?
Что ж, Чёрный Консул, любуйтесь Юной Горст и наслаждайтесь своим превосходством.
Чтобы не позволять безумию отравлять меня и дальше, начала считать… нет, не вдохи. Просто считать. До десяти, как каждый раз после того, как хлопаю дверью.
«Раз, два, три…»
Справа хрустнула ветка, слишком явно и близко. Но я не позволила себе повернуться на шум, так и стояла с задранной головой и смотрела на кружащего надо мной коршуна. Хотите поиграть с добычей? Я готова.
«Четыре, пять, шесть, семь…»
Отсюда казалось, что фонарь надо мной горит ярче остальных. Он словно специально подсвечивал мою фигуру, как актрисы на сцене театра, чтобы даже подслеповатым зрителям было удобнее меня разглядеть. Что-то мелькнуло между деревьями, но я закрыла глаза, втянула хвойный морозный воздух. Сейчас…
«Восемь, девять, десять.»
— Ты опять нарушила правила, Горст, — раздалось до боли знакомое хрюканье, заменяющее смех.
— Маффин, — растянула я губы в облегчённой улыбке, так и не открывая глаз.
Семеро богов, да я едва сдержала радостный смех при его появлении. Кто бы мог подумать, что Зак Маффин окажется для меня спасителем.
— Думала, мы простим тебе унижение? — голос с другой стороны я узнала не сразу, и даже пришлось открыть глаза.
— Шон Мелко, — обрадовалась я парню с горящим тиалем Омена не меньше, чем его грузному другу.
— И Родрик Трейсли, — шепнули у затылка, и я мгновенно оказалась лицом вниз, с вывернутыми руками.
Закряхтела от резкого движения, хватанула ртом воздух. И подняла голову. Растрепавшие волосы закрывали обзор и мою ухмылку. Я дунула на клок, пытаясь убрать его со лба. И неосознанно просчитала ход схватки. Пнуть Трейсли по голени, вывернуть руку, нырнуть в деревья. И бежать, петляя между заснеженными зарослями кустарников. Я была слишком хорошим бойцом для того, чтобы понимать, что шансов на победу против трёх обученных магов у меня нет, учитывая то, что мои руки уже крепко держал Трейсли, а Мелко стоял близко, готовый к сопротивлению. Оружия я не видела, но вряд ли правила академии остановят их от использования магии и кулаков. Раз они до сих пор не пустили в ход ни то, ни другое, осознанно упустив эффект неожиданности, значит…
— Юна Горст снова в ловушке, — зазвучал женский голос. Ракель наигранно громко вздохнула, демонстрируя разочарование. — Старые добрые угрозы расправы. Жизнь тебя ничему не учит, да, Горст? — она подошла близко, но меня крепко держали лицом вниз, и я видела только подол накидки. — Конечно, слишком вульгарные методы для пантеры, но с собаками только так и поступают. Дикая псина будет тявкать, пока не стукнешь её хорошенько. Другого языка ты понять не способна.
— В прошлый раз ты называла меня маленьким паучком, теперь повысила до псины, — съехидничала я, выворачивая шею, чтобы увидеть лицо девушки. — Глядишь, так доберусь и до более высоких должностей.
Ракель мне помогла — присела напротив, убрала волосы с моего лица. Заглянула в глаза с издевательской насмешливой нежностью.
— Не обольщайся, пустышка, — вспомнила она старое прозвище. — Паук в своём плетении имеет строгую систему и конечную цель. Собака же простодушна и глупа, способна только лаять и кусать.
— Гав! — подыграла я, клацнув зубами у её лица.
Она вздрогнула на секунду, едва удержавшись в неудобной позе, но тут же расхохоталась.
— Страшно, Ракель? — улыбнулась я.
— А тебе? — спросила она. — В этот раз мы позаботимся, чтобы ты провалялась в целительском крыле ближайшие две недели. Уж поверь, тебя там сильно не любят, и вряд ли будут способствовать скорому выздоровлению, — Зулейтон перешла на шёпот. — Будешь лежать и думать о том, стоит ли мне угрожать в следующий раз. Если, конечно, твой скудный умишко вообще способен думать.
Трейсли сильнее вывернул мою руку, видимо решив, что я от злости сочту момент удачным для драки. Зак подошёл ближе, сосредоточив всё внимание на моих ногах. Решил перехватить удар. Глухо звякнула сталь, и в руках Мелко сверкнули два меча. Всё-таки с оружием. Надо же, каким опасным противником меня считают. Но вместо сопротивления я только шире улыбнулась, игнорируя боль в плечах.
— Может быть, Ракель, я не так уж и умна в своих плетениях, и мой умишко и вправду скудный, — признала я обвинения. — Но знаешь, что отличает собак от кошек? Особенно диких.
— Удиви меня, — она подалась ближе, почти вплотную приблизив лицо.
— Собаки всегда живут стаями, — выдохнула я ей в губы и со всей дури саданула лбом в красивый нос.
И в тот же момент ощутила, как меня резко развернуло вместе с Трейсли. Он разжал руки и отлетел за ограждение. Сдавленно крякнул, оседая по стволу дерева.
— Пг’очь от неё, мег’завцы! — раздалось слева.
— Паршивые ублюдки! — крикнул Нед. — Не связывайтесь с бандой изгоев!
В долю секунды я замахнулась, саданула ошалевшего Маффина в центр груди. Сразу же ударила по голени, потом ещё и ещё. Короткий гладиус, позвякивая о дорожку, низко пролетел возле моей щиколотки, едва не задев её. За ним следом сразу же последовал глеймор. Значит, Мелко обезоружили… Но отвлекаться не было времени, я быстро крутанулась, обогнула Маффина и всадила каблуком сапога под колено. Здоровяк, наконец, свалился на четвереньки, но тут же попытался подняться. Пришлось стукнуть ему по почкам обухом Кааса, чтобы уложить на землю. Увлекшись, я методично избивала крепкое тело по самым чувствительным точкам. Не из ненависти к Заку Маффину, просто чтобы отбить желание геройствовать.
Студент Маффин всё ещё шевелился, но попыток подняться больше не делал.
Я оценила ситуацию. Завывания закрывающей лицо руками Ракель перемежались с воззваниями к Девейне и ругательствами Комдора. Куиджи собирал разбросанное оружие, а Толстый Мон держал Шона Мелко за шиворот. Выглядело это смешно, потому что Мелко и правда был мелким. Боевой маг Омена не сдавался: молотил кулаками в огромный живот своего пленителя, изворачивался ужом и ругался. При каждом ударе Мон издавал сдавленные стоны и дёргался, но студента Мелко не отпускал.
Неда я нашла последним — он присел у отлетевшего Родрика Трейсли и хлопал его по щекам. Обеспокоенно трогал венку на шее, пытаясь нащупать пульсацию.
— Мон, — позвал Комдор, не обращая внимания на незаконченную драку.
Я с готовностью кивнула целителю, чтобы тот отпустил Шона Мелко. Он легко поставил парня на землю. Но среагировать я не успела — сверкнула искра в ладони огненного мага, выросла до размера яблока и полетела под ноги. Мон и Куиджи с криками бросились в рассыпную, а я рванула сквозь короткие языки пламени, быстро угасающие на мокрой от снега брусчатке. Нужно было наказать студента Мелко за дерзость. Но он и не думал продолжить битву, резво спрыгнул с дорожки, нырнул под разлапистую ёлку и дал дёру. Мудрое решение хорошего бойца. Догонять я не стала, решив разобраться с оставшимися. Больше всего меня интересовала Ракель Зулейтон. Теперь я могла с ней… поговорить.
Мои парни столпились вокруг лежащего Родрика Трейсли, не проявляющего признаки жизни.
— Ракель, — прокряхтел поверженный Маффин, пытаясь сесть.
На огромном лбу сверкали капельки пота, на щеках — красные неровные пятна румянца. Крови не было, но я по себе знала, как паршиво сейчас Заку.
— Ракель, помоги, — он забегал невидящим взглядом по окружению.
Ракель не могла помочь. Она смотрела на меня дикими от ужаса глазами, отползая задом. Судя по виду её носа, она уже успела подлечить саму себя, но размазанная по лицу кровь придавала девушке жуткий вид. В два быстрых шага я приблизилась, вздёрнула стройное тело на ноги.
— Надеюсь, своим не скудным умишком ты уже поняла, что не нужно мне угрожать в следующий раз, — почти прорычала я. — И следующего раза не будет, — прижала Кааса к её щеке и надавила на лезвие, чтобы только слегка оцарапать кожу. Ракель тихонько завыла. — Иначе я вырежу тебе на лбу слово «Сука», чтобы предупредить всех остальных о том, кто на самом деле прячется за этой красивой мордашкой. Ясно?
Ракель побледнела, отрицательно замотала головой.
— Ясно!? — закричала я ей в лицо и надавила на кинжал, выпуская капельку крови.
— Да, — всхлипнула она, задрожала. — Мне всё ясно.
Я отпустила её накидку, и девушка мешком рухнула к моим ногам. Но на удивление быстро поднялась и, пошатываясь, рванула в сторону замка.
— Ракееееель, — снова позвал Маффин, глядя вслед улепётывающей целительнице.
Кажется, он вообще слабо соображал, что происходит. Я отвесила ему лёгкий подзатыльник, и тот снова распластался мордой на дорожке.
— Что тут у вас? — подошла к остальной банде.
— Жить будет, — заключил Мон, растягивая глаз Родрика Трейсли. — Но приложил ты его конкретно, Нед. Сотрясение, не меньше.
Пальцы целителя были в крови, и я только сейчас заметила, что он ощупывает затылок лежащего студента.
— Да я в корпус бил, — оправдался напуганный Нед. — Не думал, что он такой лёгкий. Он же не икша. Это он об дерево… Не сгруппировался. И как такого лопоухого баклана в академию взяли?
Я хмыкнула. Известно как. Как и всех остальных — за сто пятьдесят тысяч лирнов в год. Но Комдор не выглядел весёлым. Он подпрыгивал, топтался на месте, внимательно наблюдая за действия Монтгомери. Пальцы Неда, сжимающие рукоять длинного кинжала, нервно подёргивались.
— Насколько опасны повг’еждения мозга? — с тревогой в голосе спросил Куиджи, всё ещё обнимающий оружие Шона Мелко.
Рядом с рукой Родрика тоже валяется кинжал, которым он даже не успел воспользоваться. Почему-то подумалось, что он бы точно отомстил мне за тот случай в гостиной, если б моя банда не явилась вовремя.
— Голова будет болеть долго, — только и ответил Мон.
Целитель положил светящуюся белым ладонь на бледный лоб Трейсли и прислушался к ощущениям.
— Ракеееель, — раздалось жалобное за нашими спинами.
Мы дружно обернулись. Зак Маффин сидел посреди дорожки, освещённый луной, и пытался встать на ноги. Он был явно далёк от успеха, потому что шатался и каждый раз плюхался на зад. Я медленно выдохнула, осознавая, что перестаралась.
— Помоги ему, — кивнула на здоровяка, обращаясь к Мону.
Тот охотно поднялся и пошёл к ползающему Заку. Комдор остался с Трейсли, снова присел рядом, аккуратно пнул кулаком бесчувственное тело.
— Уйди! — замахал кулаками Зак, когда Мон пытался расстегнуть его куртку. — Ракель, помоги! Ракеееель!
— Я совсем не о том, — он нежно погладил мой большой палец. — Те знания, которые ты обрела сегодня, не только наделяют тебя превосходством и по-новому открывают Квертинд, но и делают моей сообщницей. Ты не просто символ Орден Крона, тебе предстоит стать одним из его лидеров и руководителей. Как бы мы не пытались это скрыть, очень скоро это станет известно Преторию. Понимаешь, что это значит?
— Что теперь не только Кирмос лин де Блайт будет моей целью, но и я — его, — кивнула я. — И в любой момент я могу оказаться жертвой.
— Не только ты, но и все, кто тебе близок, — разноцветные глаза смотрели внимательно, не мигая. — Ты просишь у меня защиты даже для самой себя, но кто защитит твоего ментора?
На этот раз я не стала останавливать ладонь, метнувшуюся к пауку. С облегчением потёрла родной рельеф лап, убеждаясь в том, что Джер жив. Ментор был для меня гарантией благополучия, безупречным авторитетом и моим щитом от всех бед, невзгод и отчаяния. Моим спасением… И я никогда раньше не задумывалась, что подвергаю его риску.
— Только слепой не заметит того, как он тебе дорог, — продолжал давить Демиург. — И ты точно не сможешь этого скрыть, — он отпустил мою руку и отвернулся. — Просто постарайся не давать своим врагам больше поводов для интереса к его персоне, чем уже есть.
Что-то такое странное промелькнуло в его взгляде, напряженной позе, мимике. Я бы сказала, что это ревность или беспокойство, если бы не знала господина Демиурга слишком хорошо. Судьба Джера была ему безразлична. Была ли ему безразлична моя судьба? Ответить на это было невозможно. Но я так и не смогла объяснить его короткий порыв. Когда имеешь дело с тем, кто владеет театрами и вершит историю королевства, никогда нельзя быть уверенной в том, чем на самом деле является его забота.
*
Светлые ночи гораздо хуже тёмных, потому что в них оживают тени. Они мягко сливаются друг с другом, шевелятся, как ползущие твари, падают к ногам, чтобы в следующий миг облепить с ног до головы того, кто посмел нарушить их границы. Светлые ночи как строгие судьи: призваны специально для того, чтобы нагнетать вину и обличать грехи, а их тени — карающие стражи неспящего разума. Тёмные же ночи гораздо лучше светлых. Тёмные ночи — время убийц, воров и предателей — служат отличным убежищем для потемневших душ. Время, когда можно слиться с окружающей мглой и не притворяться кем-то лучшим. Время, когда не видны чёрные прорехи в сердце. Хорошее время. Моё.
Сегодняшней ночью света хватало. Яркая луна отражалась не только от далеких скальных пиков, но и от укрытых снегом еловых веток, от сугробов и обледенелых каменных ступеней. Горный воздух бодрил, мороз щипал щеки, но холода я не чувствовала, до рези в глазах всматриваясь в окружение. Краем сознания отмечала, как запущена территория академии в сравнении с приютом Ордена: дорожки, присыпанные снегом и хвоей, не досчитывались части плиток, бордюры почти разрушились, а лесной массив не имел ничего общего с садом. Дикие неуклюжие ёлки, сосны и пихты, кособокие и местами полысевшие, стояли нахохлившимися стражами в пушистых зимних шубах.
Шла я небыстро, искренне жалея о том, что оставила в комнате Карнеум. Окружающие тени охотно плясали вокруг меня свой безумный танец, но сегодня я не видела в них ни судий, ни мёртвых узников «Кедровок». Тёмные восстающие призраки превращались в стонущие изображения людей из книги о кровавой магии, и под каждым была надпись, въевшаяся в моё сознание. Я шептала знакомые заклинания, которые никогда не планировала использовать, чтобы просто убедиться в своей памяти.
С каждым шагом ощущение слежки усиливалось, а звуки ночного зверья казались визгами, криками или свистом стрелы. Можно было бы свернуть в ближайший пролесок, легко затеряться и выйти только у самой статуи семи богов. Там нырнуть в ласковое тепло стен замка и забыться сном в тёплой постели… Но я только сжимала кулаки в карманах и старалась не выдавать своего напряжения.
Ближе к площади стали попадаться фонари, разбрасывающие желтые пятна света вокруг своих празднично украшенных столбов. И я вдруг вспомнила, как меня избили в прошлом году — почти в то же время, как раз накануне праздника Династии. Кажется, у меня намечались свои традиции в честь сто двенадцатого дня от Красной Луны. Если прямо сейчас рвануть к ступеням, то шансов догнать меня почти не будет. Я успею оказаться в гостиной, где любой шум привлечёт внимание свиров или коридорного патруля… Не раздумывая, шагнула под один из фонарей и остановилась ровно посередине. Задрала голову к небу.
Надо мной кружила огромная птица, чёрная на фоне яркого неба. Коршун. Редкое явление в северных Галиофских утёсах. Как он забрался так далеко от дома? По спине пробежал холодок и короткий страх кольнул изнутри. Ощущение слежки уже походило на помешательство. Я слышала каждый шорох и боялась. Видел ли меня сейчас Кирмос лин де Блайт? Следил ли он за мной? Была ли я для него развлечением или просто добычей, как полевая мышь — для коршуна, которую он высматривал со своей высоты?
Что ж, Чёрный Консул, любуйтесь Юной Горст и наслаждайтесь своим превосходством.
Чтобы не позволять безумию отравлять меня и дальше, начала считать… нет, не вдохи. Просто считать. До десяти, как каждый раз после того, как хлопаю дверью.
«Раз, два, три…»
Справа хрустнула ветка, слишком явно и близко. Но я не позволила себе повернуться на шум, так и стояла с задранной головой и смотрела на кружащего надо мной коршуна. Хотите поиграть с добычей? Я готова.
«Четыре, пять, шесть, семь…»
Отсюда казалось, что фонарь надо мной горит ярче остальных. Он словно специально подсвечивал мою фигуру, как актрисы на сцене театра, чтобы даже подслеповатым зрителям было удобнее меня разглядеть. Что-то мелькнуло между деревьями, но я закрыла глаза, втянула хвойный морозный воздух. Сейчас…
«Восемь, девять, десять.»
— Ты опять нарушила правила, Горст, — раздалось до боли знакомое хрюканье, заменяющее смех.
— Маффин, — растянула я губы в облегчённой улыбке, так и не открывая глаз.
Семеро богов, да я едва сдержала радостный смех при его появлении. Кто бы мог подумать, что Зак Маффин окажется для меня спасителем.
— Думала, мы простим тебе унижение? — голос с другой стороны я узнала не сразу, и даже пришлось открыть глаза.
— Шон Мелко, — обрадовалась я парню с горящим тиалем Омена не меньше, чем его грузному другу.
— И Родрик Трейсли, — шепнули у затылка, и я мгновенно оказалась лицом вниз, с вывернутыми руками.
Закряхтела от резкого движения, хватанула ртом воздух. И подняла голову. Растрепавшие волосы закрывали обзор и мою ухмылку. Я дунула на клок, пытаясь убрать его со лба. И неосознанно просчитала ход схватки. Пнуть Трейсли по голени, вывернуть руку, нырнуть в деревья. И бежать, петляя между заснеженными зарослями кустарников. Я была слишком хорошим бойцом для того, чтобы понимать, что шансов на победу против трёх обученных магов у меня нет, учитывая то, что мои руки уже крепко держал Трейсли, а Мелко стоял близко, готовый к сопротивлению. Оружия я не видела, но вряд ли правила академии остановят их от использования магии и кулаков. Раз они до сих пор не пустили в ход ни то, ни другое, осознанно упустив эффект неожиданности, значит…
— Юна Горст снова в ловушке, — зазвучал женский голос. Ракель наигранно громко вздохнула, демонстрируя разочарование. — Старые добрые угрозы расправы. Жизнь тебя ничему не учит, да, Горст? — она подошла близко, но меня крепко держали лицом вниз, и я видела только подол накидки. — Конечно, слишком вульгарные методы для пантеры, но с собаками только так и поступают. Дикая псина будет тявкать, пока не стукнешь её хорошенько. Другого языка ты понять не способна.
— В прошлый раз ты называла меня маленьким паучком, теперь повысила до псины, — съехидничала я, выворачивая шею, чтобы увидеть лицо девушки. — Глядишь, так доберусь и до более высоких должностей.
Ракель мне помогла — присела напротив, убрала волосы с моего лица. Заглянула в глаза с издевательской насмешливой нежностью.
— Не обольщайся, пустышка, — вспомнила она старое прозвище. — Паук в своём плетении имеет строгую систему и конечную цель. Собака же простодушна и глупа, способна только лаять и кусать.
— Гав! — подыграла я, клацнув зубами у её лица.
Она вздрогнула на секунду, едва удержавшись в неудобной позе, но тут же расхохоталась.
— Страшно, Ракель? — улыбнулась я.
— А тебе? — спросила она. — В этот раз мы позаботимся, чтобы ты провалялась в целительском крыле ближайшие две недели. Уж поверь, тебя там сильно не любят, и вряд ли будут способствовать скорому выздоровлению, — Зулейтон перешла на шёпот. — Будешь лежать и думать о том, стоит ли мне угрожать в следующий раз. Если, конечно, твой скудный умишко вообще способен думать.
Трейсли сильнее вывернул мою руку, видимо решив, что я от злости сочту момент удачным для драки. Зак подошёл ближе, сосредоточив всё внимание на моих ногах. Решил перехватить удар. Глухо звякнула сталь, и в руках Мелко сверкнули два меча. Всё-таки с оружием. Надо же, каким опасным противником меня считают. Но вместо сопротивления я только шире улыбнулась, игнорируя боль в плечах.
— Может быть, Ракель, я не так уж и умна в своих плетениях, и мой умишко и вправду скудный, — признала я обвинения. — Но знаешь, что отличает собак от кошек? Особенно диких.
— Удиви меня, — она подалась ближе, почти вплотную приблизив лицо.
— Собаки всегда живут стаями, — выдохнула я ей в губы и со всей дури саданула лбом в красивый нос.
И в тот же момент ощутила, как меня резко развернуло вместе с Трейсли. Он разжал руки и отлетел за ограждение. Сдавленно крякнул, оседая по стволу дерева.
— Пг’очь от неё, мег’завцы! — раздалось слева.
— Паршивые ублюдки! — крикнул Нед. — Не связывайтесь с бандой изгоев!
В долю секунды я замахнулась, саданула ошалевшего Маффина в центр груди. Сразу же ударила по голени, потом ещё и ещё. Короткий гладиус, позвякивая о дорожку, низко пролетел возле моей щиколотки, едва не задев её. За ним следом сразу же последовал глеймор. Значит, Мелко обезоружили… Но отвлекаться не было времени, я быстро крутанулась, обогнула Маффина и всадила каблуком сапога под колено. Здоровяк, наконец, свалился на четвереньки, но тут же попытался подняться. Пришлось стукнуть ему по почкам обухом Кааса, чтобы уложить на землю. Увлекшись, я методично избивала крепкое тело по самым чувствительным точкам. Не из ненависти к Заку Маффину, просто чтобы отбить желание геройствовать.
Студент Маффин всё ещё шевелился, но попыток подняться больше не делал.
Я оценила ситуацию. Завывания закрывающей лицо руками Ракель перемежались с воззваниями к Девейне и ругательствами Комдора. Куиджи собирал разбросанное оружие, а Толстый Мон держал Шона Мелко за шиворот. Выглядело это смешно, потому что Мелко и правда был мелким. Боевой маг Омена не сдавался: молотил кулаками в огромный живот своего пленителя, изворачивался ужом и ругался. При каждом ударе Мон издавал сдавленные стоны и дёргался, но студента Мелко не отпускал.
Неда я нашла последним — он присел у отлетевшего Родрика Трейсли и хлопал его по щекам. Обеспокоенно трогал венку на шее, пытаясь нащупать пульсацию.
— Мон, — позвал Комдор, не обращая внимания на незаконченную драку.
Я с готовностью кивнула целителю, чтобы тот отпустил Шона Мелко. Он легко поставил парня на землю. Но среагировать я не успела — сверкнула искра в ладони огненного мага, выросла до размера яблока и полетела под ноги. Мон и Куиджи с криками бросились в рассыпную, а я рванула сквозь короткие языки пламени, быстро угасающие на мокрой от снега брусчатке. Нужно было наказать студента Мелко за дерзость. Но он и не думал продолжить битву, резво спрыгнул с дорожки, нырнул под разлапистую ёлку и дал дёру. Мудрое решение хорошего бойца. Догонять я не стала, решив разобраться с оставшимися. Больше всего меня интересовала Ракель Зулейтон. Теперь я могла с ней… поговорить.
Мои парни столпились вокруг лежащего Родрика Трейсли, не проявляющего признаки жизни.
— Ракель, — прокряхтел поверженный Маффин, пытаясь сесть.
На огромном лбу сверкали капельки пота, на щеках — красные неровные пятна румянца. Крови не было, но я по себе знала, как паршиво сейчас Заку.
— Ракель, помоги, — он забегал невидящим взглядом по окружению.
Ракель не могла помочь. Она смотрела на меня дикими от ужаса глазами, отползая задом. Судя по виду её носа, она уже успела подлечить саму себя, но размазанная по лицу кровь придавала девушке жуткий вид. В два быстрых шага я приблизилась, вздёрнула стройное тело на ноги.
— Надеюсь, своим не скудным умишком ты уже поняла, что не нужно мне угрожать в следующий раз, — почти прорычала я. — И следующего раза не будет, — прижала Кааса к её щеке и надавила на лезвие, чтобы только слегка оцарапать кожу. Ракель тихонько завыла. — Иначе я вырежу тебе на лбу слово «Сука», чтобы предупредить всех остальных о том, кто на самом деле прячется за этой красивой мордашкой. Ясно?
Ракель побледнела, отрицательно замотала головой.
— Ясно!? — закричала я ей в лицо и надавила на кинжал, выпуская капельку крови.
— Да, — всхлипнула она, задрожала. — Мне всё ясно.
Я отпустила её накидку, и девушка мешком рухнула к моим ногам. Но на удивление быстро поднялась и, пошатываясь, рванула в сторону замка.
— Ракееееель, — снова позвал Маффин, глядя вслед улепётывающей целительнице.
Кажется, он вообще слабо соображал, что происходит. Я отвесила ему лёгкий подзатыльник, и тот снова распластался мордой на дорожке.
— Что тут у вас? — подошла к остальной банде.
— Жить будет, — заключил Мон, растягивая глаз Родрика Трейсли. — Но приложил ты его конкретно, Нед. Сотрясение, не меньше.
Пальцы целителя были в крови, и я только сейчас заметила, что он ощупывает затылок лежащего студента.
— Да я в корпус бил, — оправдался напуганный Нед. — Не думал, что он такой лёгкий. Он же не икша. Это он об дерево… Не сгруппировался. И как такого лопоухого баклана в академию взяли?
Я хмыкнула. Известно как. Как и всех остальных — за сто пятьдесят тысяч лирнов в год. Но Комдор не выглядел весёлым. Он подпрыгивал, топтался на месте, внимательно наблюдая за действия Монтгомери. Пальцы Неда, сжимающие рукоять длинного кинжала, нервно подёргивались.
— Насколько опасны повг’еждения мозга? — с тревогой в голосе спросил Куиджи, всё ещё обнимающий оружие Шона Мелко.
Рядом с рукой Родрика тоже валяется кинжал, которым он даже не успел воспользоваться. Почему-то подумалось, что он бы точно отомстил мне за тот случай в гостиной, если б моя банда не явилась вовремя.
— Голова будет болеть долго, — только и ответил Мон.
Целитель положил светящуюся белым ладонь на бледный лоб Трейсли и прислушался к ощущениям.
— Ракеееель, — раздалось жалобное за нашими спинами.
Мы дружно обернулись. Зак Маффин сидел посреди дорожки, освещённый луной, и пытался встать на ноги. Он был явно далёк от успеха, потому что шатался и каждый раз плюхался на зад. Я медленно выдохнула, осознавая, что перестаралась.
— Помоги ему, — кивнула на здоровяка, обращаясь к Мону.
Тот охотно поднялся и пошёл к ползающему Заку. Комдор остался с Трейсли, снова присел рядом, аккуратно пнул кулаком бесчувственное тело.
— Уйди! — замахал кулаками Зак, когда Мон пытался расстегнуть его куртку. — Ракель, помоги! Ракеееель!