— Убедилась? — прошептала я её затылку. — Теперь идём.
— Это обычная формальность, — кинула Сирена через плечо и уверенно двинулась на встречу хьёль-амиру.
Я почти вскрикнула от возмущения. Хотелось призвать на помощь окружающих, но девушки только таращились на высокого варвара, сменившего броню на короткую меховую безрукавку. Кожа его блестела металлом даже в тумане, хопеши покоились на бёдрах. Рядом тихонько прошуршала накидкой Фидерика, нырнувшая в пышущее жаром и светом нутро палатки вслед за Сиреной. Все без исключения взгляды уставились на меня, вызвавшую промедление. И самый противный и мерзкий был прищуренный взгляд золотистых глаз.
Без лишней спешки я проверила своё оружие, слегка размяла пальцы и под гробовое молчание прошла до шатра, чтобы окунуться в таххарийское пекло вслед за своими полоумными соседками. По пути успела поразмыслить о том, почему связь с Лонимом, находчивым и здравомыслящим, так плохо повлияла на разум Сирены.
Помимо нас внутри атхавара оказалось пятеро, включая самого хьёль-амира.
Двое охранников, таких же бронзовых и скуластых, как и сам иноземный принц, сразу стали за опустившимся пологом, преграждая нам выход. Махди ад-Хадзин устроился между полыхающих жаровен на низком табурете, скрестил ноги, уложил хопеши на бёдра. По правую руку на узорной подстилке распластался волк, даже не поднявший головы с лап при нашем появлении. Устал, должно быть, бедолага.
Пятой была ведьма.
Хотя признать в лысом, сгорбившемся над одной из жаровен существе женщину было не очень просто. У неё не было не только волос, но даже бровей и ресниц. Их странным образом заменяли татуировки. От самой макушки вниз тянулись синие линии, пересекающие её затылок, виски, щеки. Ровными дорожками они спускались по шее до самой груди и закручивались в спиральные орнаменты причудливого ожерелья. Одеждой лысой старухе служили куски шкур, подпоясанные венком из сушеных трав — я не представляла, как это конструкция удерживается на сморщенном теле. Вдобавок ведьма отрывала крупные пучки от своего пояса и кидала их в огонь, наполняя и без того душное помещение шатра запахом жжёных сухоцветов.
— Подойди, леди Сирена Эстель, — велел варвар, низко опустив подбородок.
Он указал на истертый коврик перед собой, и Сирена со смелым рвением покорилась. Выпрямила спину, расправила складки накидки. Я видела только её оголённый стрижкой затылок, но была готова поклясться, что лицо леди Эстель сверкает лучезарной и самой обворожительной улыбкой.
Я почти оперлась плечом о деревянный столб, подпирающий полог атхавара, но отпрянула, обнаружив в его резьбе оскаленные волчьи пасти. Лоб от жары моментально покрылся испариной, ладони вспотели. Я осторожно вытерла их об накидку.
— Сними это, — тыкнул в Сирену пальцем варвар, призывая потенциальную невесту раздеться.
Фиди прижалась ко мне боком, схватилась за рукав. Я напряглась. Сирена Эстель обернулась, пугливо глянула на меня, но всё же развязала ленты накидки. Спустила её с плеч, осторожно перекинула через руку. Вытянулась в струнку, демонстрируя идеальную форму студентки Кроуницкой Королевской Академии и аристократичную осанку. Аккуратная и гордая девушка смотрелась приклеенной картинкой на фоне растянутых по стенам меховых шкур, свисающих с потолка глазастых ложек и трещоток. Белая сорочка светилась огоньком цивилизации и благословением Девейны в мире примитивных дикарей. Но хьёль-амира больше интересовали не манеры и вид леди Эстель, а её округлости. Очень недвусмысленно он пробежал глазами по точеной фигурке, задержался на груди и удовлетворённо кивнул.
— Я спрошу три раза, а ты ответишь правду, — тихо, едва перебивая треск костров, проговорил хьёль-амир.
— Спрашивайте, — великодушно разрешила Сирена, хотя вряд ли её разрешение требовалось.
От звонкого голоска девушки ведьма вскинулась, повела носом. По-животному принюхалась к воздуху, закатила глаза. Премерзкое зрелище. Чахи по сравнению с ней и вправду была прекрасной.
— Ты пришла сюда по доброй воле, дева Квертинда? — начал свой допрос варвар.
Колдунья забормотала что-то себе под нос, вкинула пучок в кованую жаровню. Травы задымились и вспыхнули, золотистые искры взмыли в воздух. Полог захлопал, как от сильного ветра, по войлочным стенам побежали тени. Ведьма вытянула руку с крючковатым пальцем, тыкнула в Фиди. Та пискнула и ещё сильнее вжалась в меня.
— По собственной воле, — на свой лад ответила Сирена, оглядываясь.
От танцующего пламени свисающие предметы отбрасывали рваные движущиеся тени на стены, создавая иллюзию безумных плясок. Я сжала рукоять Кааса, подалась в слух. Как оценить угрозу? С одной стороны, варвары не должны были причинить нам вреда, с другой — однажды наивная вера в подобную истину ткнула меня носом в смерть Гренки. Смерть Фидерики, которая явно интересовала колдунью, я точно не допущу.
Ведьма зачерпнула дым ладонью, подкинула и завыла гортанную песню, не отводя глаз от студентки Уорт. Голос её шуршал травами, перекликался птичьими трелями, звенел то шёпотом, то стоном. Она шумно втягивала воздух говорила что-то, и от каждого звука Фиди хлюпала и подпрыгивала. Не понимая ни слова, девушка плакала — то ли от страха, то ли от обиды. Но надо отдать должное варварской карге — приблизиться к нам она не посмела. На её счастье.
— Голос предков говорит, твоя дочь будет предназначена правителю, — шепнул сзади один из дикарей, и мы обе оглянулись.
Фидерика — испуганно, я — удивлённо. Не ожидала, что эти истуканы умеют говорить. Думала, они рычат как волки или гортанно воют, как ведьма.
— У меня будет дочь? — всхлипнула Фиди.
Вместо ответа тот дикарь, что был ближе к нам, кивнул. Косички с миинхами почти неслышно клацнули друг о друга. Я осторожно нащупала свой собственный — подарок хьёль-амира. Надеюсь, он не был чем-то вроде «дара согласия».
— Ты принесла мне в дар личную вещь? — почти пропел хьёль-амир, не отвлекаясь на вой ведьмы.
Сирена нервно сглотнула, потеребила несчастный браслет из лазуритов, даже затопталась на месте. Снова обернулась не меня, и я в ответ отрицательно покачала головой.
— Принесла, — как-то обречённо выдохнула серебристая лилия.
Камешки щёлкнули друг о друга, когда девушка стащила браслет с руки и положила его в чашу перед хьёль-амиром. На короткую секунду вцепилась в нитку бусин пальцами, как в последний шанс, но потом отпустила. Снова помявшись, коротко поклонилась повелителю шкур, ковров и сушеных трав. Я закрыла глаза рукой. Видят боги, я пыталась ей помешать.
— Ты уже познала мужчину, леди Сирена Эстель? — подался вперёд хьёль-амир, впиваясь жёлтыми глазами в мою подругу.
— Это… это слишком личный вопрос, — попятилась Сирена Эстель.
Ведьма открыла рот, обнажив острые и тонкие клыки, заточенные не хуже кинжалов. Неожиданно забасила сиплым, мужским голосом, от которого по спине пошёл холодок. Дым над одной из жаровен дёрнулся, потянулся к колдунье, потёк по её фигуре.
— Мамочки, — пискнула Фидерика, зажмуриваясь.
В палатку ворвался ледяной, промозглый холод резким порывом ветра и тумана. Полог входа откинулся, явив нам совершенно всклокоченного и обезумевшего Лонима. За его спиной замаячили вооруженные Оуренские и — слава семи богам — Комдор с Лампадарио! Своей банде я обрадовалась в этот момент так, как не радовалась никому в своей жизни. Ну… почти никому.
— Сирена! — рявкнул студент Рилекс так, что сам хьёль-амир позавидовал бы ярости в его голосе.
— Запрещено, — мгновенно преградили старшекурсникам путь в палатку варвары и пояснили, как заведено: — Дуната Мар.
— Юна! — взмолился Лоним, увидев меня. — Вытащи её оттуда!
Ответить я не успела, потому что уже бежала к Сирене. Жуткая колдунья варваров вытянула обе руки вперёд, упала на четвереньки и поползла прямиком к леди Сирене Эстель, перебирая ладонями со скоростью встревоженного таракана. Оружия у неё не было, но острые зубы могли вспороть глотку девушки не хуже пасти икша. Успели мы одновременно: ведьма дёрнула юбку студентки Эстель так, что та чуть не треснула, я же рванула подругу за шиворот, привлекая к себе.
Кажется, за спиной началась какая-то потасовка, потому что звякнуло оружие. Хьёль-амир поднялся, брови его сдвинулись в одну линию. Я тоже достала Кааса, намереваясь прирезать ползающую таххарийскую тварь, кем бы она ни была.
— Не надо, мейлори Юна Горст, — спокойно остановил меня принц дикарей. — Голос предков будет говорить суть.
— Шаххрейн, — чётко и осмысленно выдала колдунья, нюхая юбку Сирены. — Шаххрейн?
Какую там суть она несла, я не поняла, но остановилась, выставив кинжал. Агрессии ведьма не проявляла, нападать не собиралась. Но вид и близость её заставляли напрячься и подобраться для защиты. Или атаки.
— Пошла вон, — пнула я сапогом тщедушное тельце.
Ведьма вместо того чтобы сжаться в комок или отползти, вцепилась в мой сапог мёртвой хваткой. Как кусок грязи, присохший после осенней прогулки на Трескималь.
— Шаххрейн! — радостно сообщила ведьма, заглядывая мне в глаза.
— Шаххрейн, шаххрейн, — подтвердила я, отпихивая её подальше.
К счастью, довольная старуха отпустила мою обувь и, как была, на четвереньках закружилась вокруг своей оси. Запела, завыла, зарычала, радостно приговаривая: «Шаххрейн!» Деревянные расписанные ложки застучали друг о друга от сквозняка, заверещали трещотки, задёргалось пламя.
— Что значит шаххрейн? — спросила ошалевшая Сирена у хьёль-амира.
Тот посмотрел пристально, насупил брови. Не дожидаясь ответа и развития событий, я почти пинками погнала серебристую лилию к выходу. На этот раз она не сопротивлялась, на ходу накидывая верхнюю одежду. Фидерика уже успела выбежать и броситься к Куиджи, вытирающего платочком слёзы с пухлых щёк своей невесты. У выхода метался Лоним наперевес с мечом — почти раздетый, в наспех накинутой сорочке.
— Леди Сирена Эстель, — позвал хьёль-амир, когда мы уже почти покинули атхавар.
Мы обе обернулись.
— Да? — задрала голову серебристая лилия.
— Я принимаю твой дар согласия, — ровным тоном сообщил хьёль-амир и потянулся к лежащему в чаше браслету.
Надел его на ладонь, задумчиво перебрал камешки и махнул рукой охранникам.
Двое варваров незамедлительно вытолкали нас наружу, в ледяные объятия кроуницкого тумана и взволнованного гомона студентов. Напряжение прошлось короткой дрожью и схлынуло. Я словно вернулась домой, в родной Квертинд, из неприятного путешествия. Сразу стало гораздо легче и привычнее: хохотали девушки, лулукали рудвики, скрипели ветки, где-то каркали вороны и хрустел снег.
— Дочка? — спросил совсем рядом Куиджи, поглаживая рыжие кудри. — Это же пг’екг’асно, Фидег’ика! Ты плачешь от счастья?
Фиди рассмеялась сквозь слёзы, крепче сжала психа в объятиях. И я вдруг поняла, как они мне дороги. Даже хохотнула облегчённо.
Сирену ждала совсем другая встреча, не подразумевающая радости. Лоним рывком дёрнул её за локоть, привлекая внимание окружающих, и потащил куда-то в сторону отдалённых елей.
— Мне больно! — вскрикнула леди Эстель.
Но Лоним как будто не видел того, что Сирена послушно идёт следом, — лишь крепче сжимал ладонь и рывками тащил за собой девушку. Со стороны казалось, что он нарочно хочет оставить синяки на тонкой ручке.
— Эй! — вскинулся Комдор рядом со мной. — Поосторожнее с ней!
Он проводил взлохмаченного Лонима Рилекса недовольным взглядом, но остался на месте. Рядом со мной и длинной первокурсницей Тефидой, поверх накидки которой я неожиданно заметила тиаль с песком.
— Я позвала Лонима, как ты и сказала, — довольно отчиталась мелкая. — И ещё подумала, что будет неплохо привести нашу банду!
— Нашу банду? — эхом отозвалась я, щурясь от тумана и летящего пепла.
После посещения палатки чувствовала я себя странно. Голова кружилась от запаха дыма и скорости событий. Из тумана то и дело выплывали знакомые улыбающиеся лица студентов. Вокруг атхавара царило радостное оживление. Привычная суета казалось мне домашней, уютной, но невыносимо душной. Я развязала завязки накидки, позволяя холоду проникнуть под одежду. И с огромным удовольствием обнаружила, что помимо горячего отвара на походных столиках есть ещё и мой любимый айвовый сок.
— Банду изгоев! — пояснила мелкая и двинулась следом за мной к напиткам. — Ещё на всякий случай привела магистра, чтобы обезопасить студенток от неприятных случайностей. Ну знаешь, всё-таки варвары…
— Где Джер? — сходу спросила я и приложилась жадными глотками к глиняному стакану. Напившись, вспомнила: — То есть, магистр Десент?
— Ушёл в горы со старшекурсниками, — ответил мне женский голос за спиной.
Я закатила глаза и со стуком поставила пустой стакан на стол. Вездесущая пиявка! Всё забываю, что она теперь тоже магистр. Зло глянула на Тефиду, и та вжала голову в плечи. Нужно было спросить, кого там она ещё привела вместе с Лонимом. Может, всю академию, включая коридорных свиров? Вот же… заставь дуру богам молиться!
— Ты распустила волосы? — обошла меня Элигия и нащупала одинокую тонкую косичку с миинхом, пригладила выбившиеся пряди. — Тебе так гораздо лучше. Стала такая хорошенькая!
— Ещё раз тронешь меня — отрежу тебе пальцы, — необдуманно пригрозила я, ухватывая рукоять Кааса.
Тефида рядом поперхнулась айвовым соком, закашлялась. Но никто, кроме неё, не слышал моей угрозы.
— Когда же ты поймёшь, что я — не враг тебе, — сочувственно вздохнула певичка. — Особенно сейчас, когда мы стали так близки с твоим ментором. Джер очень трепетно к тебе относится. Поэтому нам необходимо найти общий язык… И я готова пойти на встречу. Хочу, чтобы ты могла мне довериться.
Каждая фраза, каждый жест этой женщины были для меня едкой отравой. Она словно нарочно всаживала иглы в плотную оболочку моего кокона, намереваясь лопнуть сдерживающие ярость границы. Но, как ни странно, от этого понимая подавлять агрессию по отношению к ней стало легче. Я чувствовала себя сильнее, не поддаваясь на её хитрые издёвки. Теперь я тоже принадлежала к Ордену Крона и умела менять маски. По крайней мере, училась.
— Начни первая, — с самой милой улыбкой посоветовала я и приблизилась, чтобы меня не услышала Тефида. — С какой целью Господин Демиург прислал тебя в академию? Что ты здесь разнюхиваешь? Зачем тебе Джер, пиявка? Расскажи, ты ведь хочешь доверия между нами.
— Это обычная формальность, — кинула Сирена через плечо и уверенно двинулась на встречу хьёль-амиру.
Я почти вскрикнула от возмущения. Хотелось призвать на помощь окружающих, но девушки только таращились на высокого варвара, сменившего броню на короткую меховую безрукавку. Кожа его блестела металлом даже в тумане, хопеши покоились на бёдрах. Рядом тихонько прошуршала накидкой Фидерика, нырнувшая в пышущее жаром и светом нутро палатки вслед за Сиреной. Все без исключения взгляды уставились на меня, вызвавшую промедление. И самый противный и мерзкий был прищуренный взгляд золотистых глаз.
Без лишней спешки я проверила своё оружие, слегка размяла пальцы и под гробовое молчание прошла до шатра, чтобы окунуться в таххарийское пекло вслед за своими полоумными соседками. По пути успела поразмыслить о том, почему связь с Лонимом, находчивым и здравомыслящим, так плохо повлияла на разум Сирены.
Помимо нас внутри атхавара оказалось пятеро, включая самого хьёль-амира.
Двое охранников, таких же бронзовых и скуластых, как и сам иноземный принц, сразу стали за опустившимся пологом, преграждая нам выход. Махди ад-Хадзин устроился между полыхающих жаровен на низком табурете, скрестил ноги, уложил хопеши на бёдра. По правую руку на узорной подстилке распластался волк, даже не поднявший головы с лап при нашем появлении. Устал, должно быть, бедолага.
Пятой была ведьма.
Хотя признать в лысом, сгорбившемся над одной из жаровен существе женщину было не очень просто. У неё не было не только волос, но даже бровей и ресниц. Их странным образом заменяли татуировки. От самой макушки вниз тянулись синие линии, пересекающие её затылок, виски, щеки. Ровными дорожками они спускались по шее до самой груди и закручивались в спиральные орнаменты причудливого ожерелья. Одеждой лысой старухе служили куски шкур, подпоясанные венком из сушеных трав — я не представляла, как это конструкция удерживается на сморщенном теле. Вдобавок ведьма отрывала крупные пучки от своего пояса и кидала их в огонь, наполняя и без того душное помещение шатра запахом жжёных сухоцветов.
— Подойди, леди Сирена Эстель, — велел варвар, низко опустив подбородок.
Он указал на истертый коврик перед собой, и Сирена со смелым рвением покорилась. Выпрямила спину, расправила складки накидки. Я видела только её оголённый стрижкой затылок, но была готова поклясться, что лицо леди Эстель сверкает лучезарной и самой обворожительной улыбкой.
Я почти оперлась плечом о деревянный столб, подпирающий полог атхавара, но отпрянула, обнаружив в его резьбе оскаленные волчьи пасти. Лоб от жары моментально покрылся испариной, ладони вспотели. Я осторожно вытерла их об накидку.
— Сними это, — тыкнул в Сирену пальцем варвар, призывая потенциальную невесту раздеться.
Фиди прижалась ко мне боком, схватилась за рукав. Я напряглась. Сирена Эстель обернулась, пугливо глянула на меня, но всё же развязала ленты накидки. Спустила её с плеч, осторожно перекинула через руку. Вытянулась в струнку, демонстрируя идеальную форму студентки Кроуницкой Королевской Академии и аристократичную осанку. Аккуратная и гордая девушка смотрелась приклеенной картинкой на фоне растянутых по стенам меховых шкур, свисающих с потолка глазастых ложек и трещоток. Белая сорочка светилась огоньком цивилизации и благословением Девейны в мире примитивных дикарей. Но хьёль-амира больше интересовали не манеры и вид леди Эстель, а её округлости. Очень недвусмысленно он пробежал глазами по точеной фигурке, задержался на груди и удовлетворённо кивнул.
— Я спрошу три раза, а ты ответишь правду, — тихо, едва перебивая треск костров, проговорил хьёль-амир.
— Спрашивайте, — великодушно разрешила Сирена, хотя вряд ли её разрешение требовалось.
От звонкого голоска девушки ведьма вскинулась, повела носом. По-животному принюхалась к воздуху, закатила глаза. Премерзкое зрелище. Чахи по сравнению с ней и вправду была прекрасной.
— Ты пришла сюда по доброй воле, дева Квертинда? — начал свой допрос варвар.
Колдунья забормотала что-то себе под нос, вкинула пучок в кованую жаровню. Травы задымились и вспыхнули, золотистые искры взмыли в воздух. Полог захлопал, как от сильного ветра, по войлочным стенам побежали тени. Ведьма вытянула руку с крючковатым пальцем, тыкнула в Фиди. Та пискнула и ещё сильнее вжалась в меня.
— По собственной воле, — на свой лад ответила Сирена, оглядываясь.
От танцующего пламени свисающие предметы отбрасывали рваные движущиеся тени на стены, создавая иллюзию безумных плясок. Я сжала рукоять Кааса, подалась в слух. Как оценить угрозу? С одной стороны, варвары не должны были причинить нам вреда, с другой — однажды наивная вера в подобную истину ткнула меня носом в смерть Гренки. Смерть Фидерики, которая явно интересовала колдунью, я точно не допущу.
Ведьма зачерпнула дым ладонью, подкинула и завыла гортанную песню, не отводя глаз от студентки Уорт. Голос её шуршал травами, перекликался птичьими трелями, звенел то шёпотом, то стоном. Она шумно втягивала воздух говорила что-то, и от каждого звука Фиди хлюпала и подпрыгивала. Не понимая ни слова, девушка плакала — то ли от страха, то ли от обиды. Но надо отдать должное варварской карге — приблизиться к нам она не посмела. На её счастье.
— Голос предков говорит, твоя дочь будет предназначена правителю, — шепнул сзади один из дикарей, и мы обе оглянулись.
Фидерика — испуганно, я — удивлённо. Не ожидала, что эти истуканы умеют говорить. Думала, они рычат как волки или гортанно воют, как ведьма.
— У меня будет дочь? — всхлипнула Фиди.
Вместо ответа тот дикарь, что был ближе к нам, кивнул. Косички с миинхами почти неслышно клацнули друг о друга. Я осторожно нащупала свой собственный — подарок хьёль-амира. Надеюсь, он не был чем-то вроде «дара согласия».
— Ты принесла мне в дар личную вещь? — почти пропел хьёль-амир, не отвлекаясь на вой ведьмы.
Сирена нервно сглотнула, потеребила несчастный браслет из лазуритов, даже затопталась на месте. Снова обернулась не меня, и я в ответ отрицательно покачала головой.
— Принесла, — как-то обречённо выдохнула серебристая лилия.
Камешки щёлкнули друг о друга, когда девушка стащила браслет с руки и положила его в чашу перед хьёль-амиром. На короткую секунду вцепилась в нитку бусин пальцами, как в последний шанс, но потом отпустила. Снова помявшись, коротко поклонилась повелителю шкур, ковров и сушеных трав. Я закрыла глаза рукой. Видят боги, я пыталась ей помешать.
— Ты уже познала мужчину, леди Сирена Эстель? — подался вперёд хьёль-амир, впиваясь жёлтыми глазами в мою подругу.
— Это… это слишком личный вопрос, — попятилась Сирена Эстель.
Ведьма открыла рот, обнажив острые и тонкие клыки, заточенные не хуже кинжалов. Неожиданно забасила сиплым, мужским голосом, от которого по спине пошёл холодок. Дым над одной из жаровен дёрнулся, потянулся к колдунье, потёк по её фигуре.
— Мамочки, — пискнула Фидерика, зажмуриваясь.
В палатку ворвался ледяной, промозглый холод резким порывом ветра и тумана. Полог входа откинулся, явив нам совершенно всклокоченного и обезумевшего Лонима. За его спиной замаячили вооруженные Оуренские и — слава семи богам — Комдор с Лампадарио! Своей банде я обрадовалась в этот момент так, как не радовалась никому в своей жизни. Ну… почти никому.
— Сирена! — рявкнул студент Рилекс так, что сам хьёль-амир позавидовал бы ярости в его голосе.
— Запрещено, — мгновенно преградили старшекурсникам путь в палатку варвары и пояснили, как заведено: — Дуната Мар.
— Юна! — взмолился Лоним, увидев меня. — Вытащи её оттуда!
Ответить я не успела, потому что уже бежала к Сирене. Жуткая колдунья варваров вытянула обе руки вперёд, упала на четвереньки и поползла прямиком к леди Сирене Эстель, перебирая ладонями со скоростью встревоженного таракана. Оружия у неё не было, но острые зубы могли вспороть глотку девушки не хуже пасти икша. Успели мы одновременно: ведьма дёрнула юбку студентки Эстель так, что та чуть не треснула, я же рванула подругу за шиворот, привлекая к себе.
Кажется, за спиной началась какая-то потасовка, потому что звякнуло оружие. Хьёль-амир поднялся, брови его сдвинулись в одну линию. Я тоже достала Кааса, намереваясь прирезать ползающую таххарийскую тварь, кем бы она ни была.
— Не надо, мейлори Юна Горст, — спокойно остановил меня принц дикарей. — Голос предков будет говорить суть.
— Шаххрейн, — чётко и осмысленно выдала колдунья, нюхая юбку Сирены. — Шаххрейн?
Какую там суть она несла, я не поняла, но остановилась, выставив кинжал. Агрессии ведьма не проявляла, нападать не собиралась. Но вид и близость её заставляли напрячься и подобраться для защиты. Или атаки.
— Пошла вон, — пнула я сапогом тщедушное тельце.
Ведьма вместо того чтобы сжаться в комок или отползти, вцепилась в мой сапог мёртвой хваткой. Как кусок грязи, присохший после осенней прогулки на Трескималь.
— Шаххрейн! — радостно сообщила ведьма, заглядывая мне в глаза.
— Шаххрейн, шаххрейн, — подтвердила я, отпихивая её подальше.
К счастью, довольная старуха отпустила мою обувь и, как была, на четвереньках закружилась вокруг своей оси. Запела, завыла, зарычала, радостно приговаривая: «Шаххрейн!» Деревянные расписанные ложки застучали друг о друга от сквозняка, заверещали трещотки, задёргалось пламя.
— Что значит шаххрейн? — спросила ошалевшая Сирена у хьёль-амира.
Тот посмотрел пристально, насупил брови. Не дожидаясь ответа и развития событий, я почти пинками погнала серебристую лилию к выходу. На этот раз она не сопротивлялась, на ходу накидывая верхнюю одежду. Фидерика уже успела выбежать и броситься к Куиджи, вытирающего платочком слёзы с пухлых щёк своей невесты. У выхода метался Лоним наперевес с мечом — почти раздетый, в наспех накинутой сорочке.
— Леди Сирена Эстель, — позвал хьёль-амир, когда мы уже почти покинули атхавар.
Мы обе обернулись.
— Да? — задрала голову серебристая лилия.
— Я принимаю твой дар согласия, — ровным тоном сообщил хьёль-амир и потянулся к лежащему в чаше браслету.
Надел его на ладонь, задумчиво перебрал камешки и махнул рукой охранникам.
Двое варваров незамедлительно вытолкали нас наружу, в ледяные объятия кроуницкого тумана и взволнованного гомона студентов. Напряжение прошлось короткой дрожью и схлынуло. Я словно вернулась домой, в родной Квертинд, из неприятного путешествия. Сразу стало гораздо легче и привычнее: хохотали девушки, лулукали рудвики, скрипели ветки, где-то каркали вороны и хрустел снег.
— Дочка? — спросил совсем рядом Куиджи, поглаживая рыжие кудри. — Это же пг’екг’асно, Фидег’ика! Ты плачешь от счастья?
Фиди рассмеялась сквозь слёзы, крепче сжала психа в объятиях. И я вдруг поняла, как они мне дороги. Даже хохотнула облегчённо.
Сирену ждала совсем другая встреча, не подразумевающая радости. Лоним рывком дёрнул её за локоть, привлекая внимание окружающих, и потащил куда-то в сторону отдалённых елей.
— Мне больно! — вскрикнула леди Эстель.
Но Лоним как будто не видел того, что Сирена послушно идёт следом, — лишь крепче сжимал ладонь и рывками тащил за собой девушку. Со стороны казалось, что он нарочно хочет оставить синяки на тонкой ручке.
— Эй! — вскинулся Комдор рядом со мной. — Поосторожнее с ней!
Он проводил взлохмаченного Лонима Рилекса недовольным взглядом, но остался на месте. Рядом со мной и длинной первокурсницей Тефидой, поверх накидки которой я неожиданно заметила тиаль с песком.
— Я позвала Лонима, как ты и сказала, — довольно отчиталась мелкая. — И ещё подумала, что будет неплохо привести нашу банду!
— Нашу банду? — эхом отозвалась я, щурясь от тумана и летящего пепла.
После посещения палатки чувствовала я себя странно. Голова кружилась от запаха дыма и скорости событий. Из тумана то и дело выплывали знакомые улыбающиеся лица студентов. Вокруг атхавара царило радостное оживление. Привычная суета казалось мне домашней, уютной, но невыносимо душной. Я развязала завязки накидки, позволяя холоду проникнуть под одежду. И с огромным удовольствием обнаружила, что помимо горячего отвара на походных столиках есть ещё и мой любимый айвовый сок.
— Банду изгоев! — пояснила мелкая и двинулась следом за мной к напиткам. — Ещё на всякий случай привела магистра, чтобы обезопасить студенток от неприятных случайностей. Ну знаешь, всё-таки варвары…
— Где Джер? — сходу спросила я и приложилась жадными глотками к глиняному стакану. Напившись, вспомнила: — То есть, магистр Десент?
— Ушёл в горы со старшекурсниками, — ответил мне женский голос за спиной.
Я закатила глаза и со стуком поставила пустой стакан на стол. Вездесущая пиявка! Всё забываю, что она теперь тоже магистр. Зло глянула на Тефиду, и та вжала голову в плечи. Нужно было спросить, кого там она ещё привела вместе с Лонимом. Может, всю академию, включая коридорных свиров? Вот же… заставь дуру богам молиться!
— Ты распустила волосы? — обошла меня Элигия и нащупала одинокую тонкую косичку с миинхом, пригладила выбившиеся пряди. — Тебе так гораздо лучше. Стала такая хорошенькая!
— Ещё раз тронешь меня — отрежу тебе пальцы, — необдуманно пригрозила я, ухватывая рукоять Кааса.
Тефида рядом поперхнулась айвовым соком, закашлялась. Но никто, кроме неё, не слышал моей угрозы.
— Когда же ты поймёшь, что я — не враг тебе, — сочувственно вздохнула певичка. — Особенно сейчас, когда мы стали так близки с твоим ментором. Джер очень трепетно к тебе относится. Поэтому нам необходимо найти общий язык… И я готова пойти на встречу. Хочу, чтобы ты могла мне довериться.
Каждая фраза, каждый жест этой женщины были для меня едкой отравой. Она словно нарочно всаживала иглы в плотную оболочку моего кокона, намереваясь лопнуть сдерживающие ярость границы. Но, как ни странно, от этого понимая подавлять агрессию по отношению к ней стало легче. Я чувствовала себя сильнее, не поддаваясь на её хитрые издёвки. Теперь я тоже принадлежала к Ордену Крона и умела менять маски. По крайней мере, училась.
— Начни первая, — с самой милой улыбкой посоветовала я и приблизилась, чтобы меня не услышала Тефида. — С какой целью Господин Демиург прислал тебя в академию? Что ты здесь разнюхиваешь? Зачем тебе Джер, пиявка? Расскажи, ты ведь хочешь доверия между нами.