У мелкого мозаичного столика девушка составляла букет из сухоцветов, по очереди вставляя их в пузатую вазу. Ещё одна потягивала какой-напиток из кубка, удобно развалившись на гобеленовом стуле.
— Гостья к господину, — оповестил мой провожатый с непроницаемым лицом. — Он ожидает.
Поправив золотые нашивки на ливрее, лакей вышел. Если Орден Крона был театром, то этому мужчине явно досталась роль деревянной куклы. Кажется, он даже разговаривал, не разжимая губ — настолько застыл в своей равнодушной маске.
Леди же, в отличие от истукана, казались вполне живыми. Обе они были невероятно, потрясающе привлекательны, чем напомнили мне Элигию. На хорошеньких личиках читалась буря эмоций — от жадного интереса до горделивого превосходства. Пришлось даже справляться с возникшей неприязнью, которую эти две девушки точно не заслужили. Пока что.
— Валиса, предупреди, — велела та, что сидела за столом.
Тоненькая прислужница бросила свой мёртвый букет, присела в согласном поклоне и застучала каблучками по лестнице.
— Я думала, ты выше, — без вступления обратилась ко мне оставшаяся леди. — И гораздо… плотнее. Как дева-воительница из степей. Ну знаешь, с толстыми ногами и бугристыми мускулами. А ты оказалась ничего, миленькая.
Должно быть, слава о Юне Горст прошлась впереди меня, и посеяла образ в головах местных обитателей. Или её прогнали насильно, как капрана. Не уверена, что это меня радовало, но по крайней мере, не пришлось представляться.
— Спасибо, — посомневавшись, ответила я. — Ты тоже миленькая.
Девушка рассмеялась, глотнула вина из серебряного кубка. «Миленькая» — это я, конечно, преуменьшила. Передо мной сидела настоящая красавица с золотыми волосами, блестящими глазами и пухлыми губами. Совсем не такая, как Элигия, — моложе и нежнее. И при этом — почти раздетая. Платье на ней было, но из тончайшего прозрачного шёлка персикового цвета, сквозь который светилось загорелое стройное тело, едва прикрытое узкими полосками ткани. Я бы в таком даже спать постеснялась.
Широкое золотое ожерелье, обхватывающее хрупкую шею девушки, больше походило на ошейник, вымощенный драгоценными камнями. Я потёрла паука на своей собственной шее и неприятно поморщилась. Ладони вспотели.
— Он готов вас принять, — пискнули откуда-то сверху.
— Идём, — кивнула на лестницу златовласка. — Я тебя провожу к господину.
От меня не укрылось то, что она не добавила к господину «Демиурга», но уточнять причину я не стала. Даже название Ордена было зазорно произносить вслух, чего уж говорить о имени его создателя.
Второй этаж встретил нас длинным коридором, обставленным гораздо роскошнее, чем нижняя гостиная поместья. От каждого предмета веяло историей и богатством, картины имели персональные крохотные занавеси, мягкий свет канделябров тускло отражался в их золоченых рамах. Пейзажи и натюрморты выглядели настолько натурально, что в примении магии Нарцины при их создании не возникало никаких сомнений. Потолок был низким, но расписанным не хуже, чем в «Фуррионе», резные деревянные цветы и птицы наполовину утопали в стенах, а под ногами блестел лакированный паркет.
Шёлк невесомого платья девушки шелестел от её легких шагов, и сама она казалось частью окружающей роскоши, драгоценной статуэткой, вроде тех, что мне доводилось доставлять в дом Эрики Томсон.
Двое стражей в сером и тихая прислужница ждали у низкой двери. Мне вдруг подумалось, что оставаться неизвестной легендой при такой повышенной почтительности непросто. Любой случайно забредший со двора человек заподозрил бы присутствие значительной персоны, и наверняка заинтересовался бы её личностью. Другое дело, что за подобными случайностями здесь могли тщательно следить. Не зря же у входа сидел Тать с бойцами, а в самом поместье — живые куклы в драгоценностях. Может, это только способствовало укреплению легенды, а не её разоблачению.
Тихий скрип двери резанул уши не хуже ломающихся костей икша. Ноги вдруг стали непослушными и мягкими, как застывший студень. Я даже пошатнулась, шагая через порог, но быстро заставила себя успокоиться и усилием воли придала походке твёрдости. Сапоги сразу же утонули в мягком ворсе ковра, и я сощурилась, прикрывая глаза.
В комнате было темно и прохладно. Пахло крепким алкоголем, терпкой сладостью и… малиной. От этих запахов рот наполнился слюной и закружилась голова. Я с трудом протолкнула комок в горло, сжала кулаки. Мой разум оставался спокойным, но тело предательски ныло и реагировало на каждый мельчайший звук. На всякий случай я начала считать вдохи.
— Мой господин, — прислужница рывком опустилась на колени, звякнув ошейником, положила руки на бёдра. — Леди Горст уже здесь.
Первым порывом было помочь ей подняться, но я сдержалась и попыталась оценить ситуацию. Блондинка опустила голову, прикрыла глаза и облизала губы. Ресницы её подрагивали, выдавая волнение и какой-то фанатичный восторг.
Мне всё это не понравилось. Я застыла, как вкопанная, исподлобья оглядывая помещение. Тот, кого девушка назвала своим господином, стоял спиной у открытого окна, засунув руки в карманы брюк. Слабый дневной свет делал его фигуру загадочной и какой-то зловещей. Наверное, таким Господин Демиург хотел оставаться для всех квертиндцев — тёмным мужским силуэтом, подсвеченным мягкими сумерками. Высоким, таинственным и молчаливым хозяином, незримой, но вполне осязаемой тенью Квертинда. Он был недосягаем почти для всех, а для многих оставался и вовсе только плодом воображения, сверхчеловеком, магом с несуществующими способностями. Но кем он был на самом деле?…
Вполне реальный на вид мужчина лениво развернулся, смахнул невидимую пылинку с тёмного жилета, подбитого пурпурным атласом, и обогнул письменный стол. На тщательно выбритом лице не было ни одной морщинки, и только ямочка на подбородке нарушала идеальную гладкость лица. Господин Демиург остановился напротив сидящей на коленях девушки, коснулся её волос, нежно погладил высокий лоб.
— Благодарю, Марианна, — он поднёс ладонь к девичьим губам, и Марианна вцепилась в неё обеими руками, с яростым обожанием покрыла перстень на мизинце поцелуями.
От этой интимной сцены неприязнь к ним обоим усилилась, и я даже деликатно отвернулась, заблуждала рассеянным взглядом по деревянным сюжетам на стенах, книжным шкафам, кожаному дивану. Остановилась на длинном аквариуме, заполненном растениями в горшках и пересечённом жердочками. Такая же странная деталь кабинета, как и слишком раболепное приветствие красавицы-блондинки.
— Можешь идти, — в тихом голосе власти было больше, чем в приказах магистра Фаренсиса.
Девушка торопливо поднялась, но сразу же присела в поклоне, не поднимая глаз. Пятясь задом, она засеменила к выходу. В такой позе Марианна выглядела жалко. Я даже не узнала в ней ту насмешливую и горделивую златовласку, что представляла меня девой-воительницей.
Лязгнула дверь, и в комнате воцарилась тишина. Я напряглась, переступила с ноги на ногу и снова уткнулась взглядом в стеклянный шкаф. Ярко-синяя бабочка вспорхнула с цветка и уселась прямо на стекло, широко раскинув невероятной красоты крылья. Прекрасная пленница, рождённая в неволе, никогда не видавшая ни свободы, ни солнца, ни простора зелёного луга…
— Юна Горст, — уже громко позвал меня мужской голос, и я прикусила кончик языка от неожиданности. — Я ждал Вас немного раньше.
— Господин Демиург, — я скопировала его тон, отвлекаясь от аквариума с бабочками, и шагнула ближе. — Простите. Возникли некоторые трудности в академии.
От взгляда разноцветных глаз меня пробрала дрожь. Кряхт! Да откуда взялась эта пугливость?! Я отругала себя за такую реакцию, за то, что так же, как и всё, подверглась влиянию легенды. Я уже знала механизмы и процессы этого внушения, я сама пользовалась теми же, но всё равно никак не могла усмирить сердечный ритм и волны мурашек. Кажется, недавний маленький спектакль, развернувшийся в этом кабинете, всё же произвёл на меня должное впечатление. Ещё и эти проклятые бабочки…
— Прощаю, — с лёгкой насмешкой протянул мне перстень создатель Ордена Крона. — Я рад, что ты всё-таки пришла.
Хозяин кабинета перешёл на «ты», и я впервые не обрадовалась этому простому обращению. Тряхнула головой, чтобы отогнать робость, и холодный аромат тарокко и эдельвейса смешался с пряным воздухом кабинета. Запах, который так любила Фидерика, немного вернул меня в чувства.
— Я тоже, — искренне ответила я, с сомнением поглядывая на обцелованный Марианной красный камень.
Прикасаться к нему не хотелось. Возможно, он носил имя какого-то демона и влиял на людей. После того, как «Асмодей» заставил Джера отправить Элигию домой, я с большим недоверием стала относиться к драгоценностям. Тем более, к кольцам с камнями.
— Не хочешь мне подчиняться, — понятливо кивнул Демиург и убрал руки за спину. — Это необходимо изменить. Ты ведь часть Ордена Крона, Юна. Все в Ордене служат его создателю, даже если никогда его не видели.
— Хотите, чтобы я стала перед вами на колени? — я высоко задрала подбородок, стараясь не выдавать волнения. — Чтобы боялась поднять глаза и умоляла о внимании?
Каким-то шестым чувством, нутром я ощущала, что нельзя выказывать трепет и покорность. Он ведь только этого и ждал. Сломанная игрушка слишком быстро надоедат хозяину, значит, мне нужно как можно дольше не позволять себя сломать. А ещё лучше — превратиться из игрушки в… человека? Последних, кажется, Господин Демиург тоже не особенно уважал. Впрочем, судя по недавнему выводу Сирены, я уже и не была человеком. Чудовищем. Монстром. Кем-то, с кем Демиург и сам себя ассоциировал. Значит, мы можем говорить на равных, мелочно рассудила я. В любом случае, иного способа общения с создателем проклятого Ордена я представить не могла. Точнее, не хотела представлять себе ничего иного…
— Только если ты сама этого захочешь, — он подошёл близко, как тогда, в театре.
Я неловко дёрнулась, но не сделала ни шагу назад. И снова, как и тогда, ощутила себя частью тайны, чего-то сокровенного.
Как странно — когда был рядом Джер, я становилась младше и глупее, а рядом с Демиургом я вырастала на добрый десяток лет. Иная, совсем взрослая Юна не могла оторвать взгляда от мужчины, что стоял совсем близко. И ничто не способно было отвлечь от этого особенного единения, казалось, начнись за окном война — мы бы стояли вот так, не шелохнувшись, отгороженные от всего мира плотной тишиной молчания.
Даже бабочки, трепещущие в своей цветущей клетке, не могли соперничать с притягательностью их хозяина. Мы рассматривали друг друга, как будто испытывали на прочность и искали подвохи.
В ярких радуках отражась я сама, в растрепанных легким ветром волосах не было ни единой седой пряди, и от крепкого и поджарого тела веяло силой молодого мужчины. Господин Демиург не был похож на древнее зло. О нет, совершенно нет. Скорее на принца из сказочной страны, что в конце неизменно спасает мир. И это молчаливое обещание непостижимым образом заражало схожей одержимостью.
Сказочный принц склонил голову на бок, погладил мою щеку тыльной стороной ладони и остановился взглядом на губах. Мне показалось — поцелует, и я всё-таки отшатнулась, сделала два шага назад и почти упёрлась спиной в закрытую дверь. Даже запаниковала на долю секунды: сказок не существует, а принцев и подавно. Я сама пришла в логово монстра, который может сделать со мной всё, что пожелает, и на мои крики никто не прибежит.
Рельеф паука под пальцами вернул меня в реальность. Ревд, что за глупости? Почему я думаю об этом? В кого превратилась Юна Горст в этом кабинете? В чувствительную неженку?
У меня есть конкретная цель, и я пришла сюда не в качестве глупой жертвы, а как вполне разумное и подготовленное орудие мести Тезарии Горст. Демиурга я не интересую в качестве объекта вожделения. У него на меня другие планы. По крайней мере, аналитика указывала именно на это. А вот интуиция…
— Вы обещали мне помощь в освоении кровавой магии, — напомнила я себе и ему севшим голосом. Прочистила горло и заговорила громче и увереннее: — Меня больше интересуют выгодные сделки, чем служение.
Господин Демиург усмехнулся. И сразу же перестал быть сказочным совершенством, к моему привеликому счастью. Принцы достаточно мужественны, чтобы сражаться с драконами, но недостаточно умны, чтобы навести порядок в своём собственном королевстве. И уж тем более недостаточно хитры, чтобы победить врага более опасного, чем дракон. А тот, кто сейчас стоял напротив, может, и не имел достаточно мужества, чтобы вызвать Кирмоса лин де Блайта на честный бой, но зато достаточно ума и хитрости, чтобы выживать до сих пор и даже представлять угрозу.
— Вы советовали в письме мне самой выбирать свою роль, — я решила не терять инициативы в беседе, ободрённая его молчанием. — Так вот, я не хочу быть прислужницей или молчаливой рабыней. Вы не мой господин, — с вызовом проговорила я. — И скорее всего, даже не Демиург. Так что если хотите управлять мной, то придётся изменить привычкам и научится сотрудничать. Учитывать мои интересы. Как партнёр.
На последнем слове голос всё-таки предательски дрогнул, но я понадеясь, что это было не слишком заметно. Плевать, какую он там игру затевает и какой хочет меня видеть. Сначала мне нужны были тайные сведения, а потом, так и быть, я смогу разыграть для него впечатлённую дурнушку.
Потенциальный партнёр изучал меня какое-то время, потом хлопнул в ладоши и развернулся к столу.
— Что ж, сделки я люблю, — Демиург отодвинул стул, приглашая меня присесть. — Прошу, госпожа Горст, распишитесь кровью.
— Кровью? — опешила я то ли от резкой перемены настроения, то ли от странного предложения.
— Это книга заклинания Толмунда, — указал Демиург на единственный предмет на столешнице. — Редкий сохранившийся экземпляр. Родной брат того, по которому кровавую магию постигали сами Иверийцы. Открывается с помощью капли крови, — он нетерпеливо постучал по обитой кожей спинке стула. — Вы ведь пришли сюда за этим. Не будем медлить.
Я осторожно приблизилась. Уселась, опасливо оглядываясь на создателя Ордена Крона, и рассмотрела учебник. Провела кончиком пальца по мятой коже переплёта и съежилась. Вряд ли бычья или овечья. Хотя, и животными кровавый бог не брезговал. Ровно посередине вспучивался металлический кругляш с символом Толмунда — человеческим сердцем.
Не долго думая, я попыталась открыть фолиант, как самую обычную книгу. Обложка ожидаемо не поддалась усилиям, будто какой-то хулиган намертво приклеил её к страницам. От напряжения и нервозности я задёргала переплёт, намереваясь отодрать. Приложила ладонь к чеканному сердцу, потрясла, даже лизнула. Я понимала, что нужно сделать, но мне отчего-то не хотелось использовать кровь. Будто я всё ещё надеялась, что мне удасться обмануть судьбу, если я смогу обмануть кровавый артефакт. Или я слишком увлеклась неподчинением теперь уже не только приказам создателя Ордена Крона, но даже и его просьбам.
Господин Демиург всё это время стоял за спиной и молчал, но от его взгляда, казалось, на затылке вот-вот зашевелятся волосы. Этот идеальный мужчина очень странно воздействовал на меня.
Чтобы избавиться от глупого трепета, я попыталась представить великих правителей, сидящих перед зловещим фолиантом точно так же, как и я сейчас. Интересно, они убивали людей ради кровавых ритуалов? Собственноручно казнили преступников? И Тибр, и Мелира, и Везулия? Неужели почитаемые короли прошлого отнимали жизни с помощью ритуальных кинжалов?
Впрочем, я уже слишком хорошо знала Квертинд, чтобы удивляться этому.
Иверийцы планировали жить вечно.
Пока их не сжёг Орден Крона.
Прямо в охраняемой спальне, в окружённом армией стязателей Иверийском замке. В столице, полной армии и охраны…
Магистр Айро говорил, что Господин Демиург — миф.
Теперь же я могла взглянуть в глаза этому мифу, слегка откинув голову. Или дотронуться до ладони щекой, всё так же лежащей на спинке стула… Молчание затягивалось, обложка всё никак не поддавалась, и некстати вспомнился свежий случай убийства в таверне, который тоже приписывали Господину Демиургу и его невероятным способностям.
— Это ведь вы на самом деле убили Лауну и Мирасполя? — не выдержала я, бросив свои попытки справиться с непослушной книгой. — Даже если огненный шар, сжегший правителей, сорвался не с вашей руки, именно вы организовали их казнь. Помогли убийцам проникнуть в Иверийский замок. Но как?
— Без применения магии, — Демиург опустил руки мне на плечи, легко погладил. — Мне бы хотелось оправдать все мистические слухи о себе, но правда в том, что вся моя сила заключается в способности управлять чужой волей. Чем бы был Квертинд без хорошего заговора? Люди никогда не признаются в собственной слабости. Они на многое готовы, лишь бы скрыть несовершества человеческой природы, — мужские ладони обхватили шею, скользнули к ключицам. — Скажу тебе по секрету, никто из Иверийских правителей не умер естественной смертью. Разве что, Мелира. Но она ушла из жизни по своей воле, отказываясь и дальше нести бремя власти.
— Вы хотите сказать, что убили всех правителей? — я дёрнула плечами, и Демиург слегка приподнял ладони, но потом снова положил.
Правда, гладить мои плечи больше не стал, и я сочла это компромиссом. За окном уже стемнело, и перстни на длинных мужских пальцах заиграли бликами от свечей в высоких канделябрах.
— Они сами искали смерти. Каждый из них. Начиная с отравленного Тибра, истинные Иверийцы гибли от собственных заблуждений. Безумства великих королей приобретали разные формы, но оставались всегда безумствами, — он легко, едва касаясь, погладил моё лицо кончиками пальцев, очертил скулу. — Несчастная Везулия, покончившая с собой, слишком слабая, чтобы вынести могущество своей магии. Одержимый тиран Дормунд, изменивший саму суть Квертинда, сгубил себя своими же пороками. Избалованный Ирб, любимый сын счастливых родителей — Мелиры и Уиллриха, наивный и непосредственный даже в зрелом возрасте, нашёл глупую смерть. Беспечная Лауна — капризный ребёнок в теле молодой женщины, покорилась своим девичьим страстям. Иверийских правителей сгубила человеческая природа, а я только помог ей взять верх.
Я почесала щеку — там, где мужские пальцы ещё недавно щекотали кожу, и вдруг задумалась: каково это — жить столетиями? Когда родился Господин Демиург? Как зовут его на самом деле? Видел ли он Иверийцев, или всё это — тоже часть его легенды, которую он рассказывает изо дня в день, внушая трепет и преклонение? Вопросы снова копились, сыпались в мою голову, как сухие крупинки каши в ещё холодный котелок.
— И вы знаете о сути иверийской магии? — я развернулась, чтобы снова заглянуть в разноцветные глаза. — В чём она заключается?
Демиург склонился надо мной и холодно улыбнулся — покровительственно и как-то снисходительно, отчего я заёрзала на стуле, прикрывая ладонью часы. Ответ на вопрос о иверийской магии был мне почти известен, но всё же хотелось услышать подробности.
— Непременно расскажу тебе о ней, — кивнул создатель Ордена Крона. — Но не сегодня. Я бы хотел познакомиться с тобой поближе, Юна. Завлечь тебя тайнами, которых у меня и избытке. Ты ведь любопытная девочка? — он наклонился ещё ближе и обжёг моё ухо горячим дыханием.
Решил растянуть удовольствие? Что ж, это выгодно нам обоим. На сегодня мне хватит и знаний кровавой магии. Если, конечно, эта злосчастная книга когда-нибудь откроется.
— При необходимости я могу противиться любопытству, — отодвинулась я. — Некоторые тайны мне лучше не знать.
— Гостья к господину, — оповестил мой провожатый с непроницаемым лицом. — Он ожидает.
Поправив золотые нашивки на ливрее, лакей вышел. Если Орден Крона был театром, то этому мужчине явно досталась роль деревянной куклы. Кажется, он даже разговаривал, не разжимая губ — настолько застыл в своей равнодушной маске.
Леди же, в отличие от истукана, казались вполне живыми. Обе они были невероятно, потрясающе привлекательны, чем напомнили мне Элигию. На хорошеньких личиках читалась буря эмоций — от жадного интереса до горделивого превосходства. Пришлось даже справляться с возникшей неприязнью, которую эти две девушки точно не заслужили. Пока что.
— Валиса, предупреди, — велела та, что сидела за столом.
Тоненькая прислужница бросила свой мёртвый букет, присела в согласном поклоне и застучала каблучками по лестнице.
— Я думала, ты выше, — без вступления обратилась ко мне оставшаяся леди. — И гораздо… плотнее. Как дева-воительница из степей. Ну знаешь, с толстыми ногами и бугристыми мускулами. А ты оказалась ничего, миленькая.
Должно быть, слава о Юне Горст прошлась впереди меня, и посеяла образ в головах местных обитателей. Или её прогнали насильно, как капрана. Не уверена, что это меня радовало, но по крайней мере, не пришлось представляться.
— Спасибо, — посомневавшись, ответила я. — Ты тоже миленькая.
Девушка рассмеялась, глотнула вина из серебряного кубка. «Миленькая» — это я, конечно, преуменьшила. Передо мной сидела настоящая красавица с золотыми волосами, блестящими глазами и пухлыми губами. Совсем не такая, как Элигия, — моложе и нежнее. И при этом — почти раздетая. Платье на ней было, но из тончайшего прозрачного шёлка персикового цвета, сквозь который светилось загорелое стройное тело, едва прикрытое узкими полосками ткани. Я бы в таком даже спать постеснялась.
Широкое золотое ожерелье, обхватывающее хрупкую шею девушки, больше походило на ошейник, вымощенный драгоценными камнями. Я потёрла паука на своей собственной шее и неприятно поморщилась. Ладони вспотели.
— Он готов вас принять, — пискнули откуда-то сверху.
— Идём, — кивнула на лестницу златовласка. — Я тебя провожу к господину.
От меня не укрылось то, что она не добавила к господину «Демиурга», но уточнять причину я не стала. Даже название Ордена было зазорно произносить вслух, чего уж говорить о имени его создателя.
Второй этаж встретил нас длинным коридором, обставленным гораздо роскошнее, чем нижняя гостиная поместья. От каждого предмета веяло историей и богатством, картины имели персональные крохотные занавеси, мягкий свет канделябров тускло отражался в их золоченых рамах. Пейзажи и натюрморты выглядели настолько натурально, что в примении магии Нарцины при их создании не возникало никаких сомнений. Потолок был низким, но расписанным не хуже, чем в «Фуррионе», резные деревянные цветы и птицы наполовину утопали в стенах, а под ногами блестел лакированный паркет.
Шёлк невесомого платья девушки шелестел от её легких шагов, и сама она казалось частью окружающей роскоши, драгоценной статуэткой, вроде тех, что мне доводилось доставлять в дом Эрики Томсон.
Двое стражей в сером и тихая прислужница ждали у низкой двери. Мне вдруг подумалось, что оставаться неизвестной легендой при такой повышенной почтительности непросто. Любой случайно забредший со двора человек заподозрил бы присутствие значительной персоны, и наверняка заинтересовался бы её личностью. Другое дело, что за подобными случайностями здесь могли тщательно следить. Не зря же у входа сидел Тать с бойцами, а в самом поместье — живые куклы в драгоценностях. Может, это только способствовало укреплению легенды, а не её разоблачению.
Тихий скрип двери резанул уши не хуже ломающихся костей икша. Ноги вдруг стали непослушными и мягкими, как застывший студень. Я даже пошатнулась, шагая через порог, но быстро заставила себя успокоиться и усилием воли придала походке твёрдости. Сапоги сразу же утонули в мягком ворсе ковра, и я сощурилась, прикрывая глаза.
В комнате было темно и прохладно. Пахло крепким алкоголем, терпкой сладостью и… малиной. От этих запахов рот наполнился слюной и закружилась голова. Я с трудом протолкнула комок в горло, сжала кулаки. Мой разум оставался спокойным, но тело предательски ныло и реагировало на каждый мельчайший звук. На всякий случай я начала считать вдохи.
— Мой господин, — прислужница рывком опустилась на колени, звякнув ошейником, положила руки на бёдра. — Леди Горст уже здесь.
Первым порывом было помочь ей подняться, но я сдержалась и попыталась оценить ситуацию. Блондинка опустила голову, прикрыла глаза и облизала губы. Ресницы её подрагивали, выдавая волнение и какой-то фанатичный восторг.
Мне всё это не понравилось. Я застыла, как вкопанная, исподлобья оглядывая помещение. Тот, кого девушка назвала своим господином, стоял спиной у открытого окна, засунув руки в карманы брюк. Слабый дневной свет делал его фигуру загадочной и какой-то зловещей. Наверное, таким Господин Демиург хотел оставаться для всех квертиндцев — тёмным мужским силуэтом, подсвеченным мягкими сумерками. Высоким, таинственным и молчаливым хозяином, незримой, но вполне осязаемой тенью Квертинда. Он был недосягаем почти для всех, а для многих оставался и вовсе только плодом воображения, сверхчеловеком, магом с несуществующими способностями. Но кем он был на самом деле?…
Вполне реальный на вид мужчина лениво развернулся, смахнул невидимую пылинку с тёмного жилета, подбитого пурпурным атласом, и обогнул письменный стол. На тщательно выбритом лице не было ни одной морщинки, и только ямочка на подбородке нарушала идеальную гладкость лица. Господин Демиург остановился напротив сидящей на коленях девушки, коснулся её волос, нежно погладил высокий лоб.
— Благодарю, Марианна, — он поднёс ладонь к девичьим губам, и Марианна вцепилась в неё обеими руками, с яростым обожанием покрыла перстень на мизинце поцелуями.
От этой интимной сцены неприязнь к ним обоим усилилась, и я даже деликатно отвернулась, заблуждала рассеянным взглядом по деревянным сюжетам на стенах, книжным шкафам, кожаному дивану. Остановилась на длинном аквариуме, заполненном растениями в горшках и пересечённом жердочками. Такая же странная деталь кабинета, как и слишком раболепное приветствие красавицы-блондинки.
— Можешь идти, — в тихом голосе власти было больше, чем в приказах магистра Фаренсиса.
Девушка торопливо поднялась, но сразу же присела в поклоне, не поднимая глаз. Пятясь задом, она засеменила к выходу. В такой позе Марианна выглядела жалко. Я даже не узнала в ней ту насмешливую и горделивую златовласку, что представляла меня девой-воительницей.
Лязгнула дверь, и в комнате воцарилась тишина. Я напряглась, переступила с ноги на ногу и снова уткнулась взглядом в стеклянный шкаф. Ярко-синяя бабочка вспорхнула с цветка и уселась прямо на стекло, широко раскинув невероятной красоты крылья. Прекрасная пленница, рождённая в неволе, никогда не видавшая ни свободы, ни солнца, ни простора зелёного луга…
— Юна Горст, — уже громко позвал меня мужской голос, и я прикусила кончик языка от неожиданности. — Я ждал Вас немного раньше.
— Господин Демиург, — я скопировала его тон, отвлекаясь от аквариума с бабочками, и шагнула ближе. — Простите. Возникли некоторые трудности в академии.
От взгляда разноцветных глаз меня пробрала дрожь. Кряхт! Да откуда взялась эта пугливость?! Я отругала себя за такую реакцию, за то, что так же, как и всё, подверглась влиянию легенды. Я уже знала механизмы и процессы этого внушения, я сама пользовалась теми же, но всё равно никак не могла усмирить сердечный ритм и волны мурашек. Кажется, недавний маленький спектакль, развернувшийся в этом кабинете, всё же произвёл на меня должное впечатление. Ещё и эти проклятые бабочки…
— Прощаю, — с лёгкой насмешкой протянул мне перстень создатель Ордена Крона. — Я рад, что ты всё-таки пришла.
Хозяин кабинета перешёл на «ты», и я впервые не обрадовалась этому простому обращению. Тряхнула головой, чтобы отогнать робость, и холодный аромат тарокко и эдельвейса смешался с пряным воздухом кабинета. Запах, который так любила Фидерика, немного вернул меня в чувства.
— Я тоже, — искренне ответила я, с сомнением поглядывая на обцелованный Марианной красный камень.
Прикасаться к нему не хотелось. Возможно, он носил имя какого-то демона и влиял на людей. После того, как «Асмодей» заставил Джера отправить Элигию домой, я с большим недоверием стала относиться к драгоценностям. Тем более, к кольцам с камнями.
— Не хочешь мне подчиняться, — понятливо кивнул Демиург и убрал руки за спину. — Это необходимо изменить. Ты ведь часть Ордена Крона, Юна. Все в Ордене служат его создателю, даже если никогда его не видели.
— Хотите, чтобы я стала перед вами на колени? — я высоко задрала подбородок, стараясь не выдавать волнения. — Чтобы боялась поднять глаза и умоляла о внимании?
Каким-то шестым чувством, нутром я ощущала, что нельзя выказывать трепет и покорность. Он ведь только этого и ждал. Сломанная игрушка слишком быстро надоедат хозяину, значит, мне нужно как можно дольше не позволять себя сломать. А ещё лучше — превратиться из игрушки в… человека? Последних, кажется, Господин Демиург тоже не особенно уважал. Впрочем, судя по недавнему выводу Сирены, я уже и не была человеком. Чудовищем. Монстром. Кем-то, с кем Демиург и сам себя ассоциировал. Значит, мы можем говорить на равных, мелочно рассудила я. В любом случае, иного способа общения с создателем проклятого Ордена я представить не могла. Точнее, не хотела представлять себе ничего иного…
— Только если ты сама этого захочешь, — он подошёл близко, как тогда, в театре.
Я неловко дёрнулась, но не сделала ни шагу назад. И снова, как и тогда, ощутила себя частью тайны, чего-то сокровенного.
Как странно — когда был рядом Джер, я становилась младше и глупее, а рядом с Демиургом я вырастала на добрый десяток лет. Иная, совсем взрослая Юна не могла оторвать взгляда от мужчины, что стоял совсем близко. И ничто не способно было отвлечь от этого особенного единения, казалось, начнись за окном война — мы бы стояли вот так, не шелохнувшись, отгороженные от всего мира плотной тишиной молчания.
Даже бабочки, трепещущие в своей цветущей клетке, не могли соперничать с притягательностью их хозяина. Мы рассматривали друг друга, как будто испытывали на прочность и искали подвохи.
В ярких радуках отражась я сама, в растрепанных легким ветром волосах не было ни единой седой пряди, и от крепкого и поджарого тела веяло силой молодого мужчины. Господин Демиург не был похож на древнее зло. О нет, совершенно нет. Скорее на принца из сказочной страны, что в конце неизменно спасает мир. И это молчаливое обещание непостижимым образом заражало схожей одержимостью.
Сказочный принц склонил голову на бок, погладил мою щеку тыльной стороной ладони и остановился взглядом на губах. Мне показалось — поцелует, и я всё-таки отшатнулась, сделала два шага назад и почти упёрлась спиной в закрытую дверь. Даже запаниковала на долю секунды: сказок не существует, а принцев и подавно. Я сама пришла в логово монстра, который может сделать со мной всё, что пожелает, и на мои крики никто не прибежит.
Рельеф паука под пальцами вернул меня в реальность. Ревд, что за глупости? Почему я думаю об этом? В кого превратилась Юна Горст в этом кабинете? В чувствительную неженку?
У меня есть конкретная цель, и я пришла сюда не в качестве глупой жертвы, а как вполне разумное и подготовленное орудие мести Тезарии Горст. Демиурга я не интересую в качестве объекта вожделения. У него на меня другие планы. По крайней мере, аналитика указывала именно на это. А вот интуиция…
— Вы обещали мне помощь в освоении кровавой магии, — напомнила я себе и ему севшим голосом. Прочистила горло и заговорила громче и увереннее: — Меня больше интересуют выгодные сделки, чем служение.
Господин Демиург усмехнулся. И сразу же перестал быть сказочным совершенством, к моему привеликому счастью. Принцы достаточно мужественны, чтобы сражаться с драконами, но недостаточно умны, чтобы навести порядок в своём собственном королевстве. И уж тем более недостаточно хитры, чтобы победить врага более опасного, чем дракон. А тот, кто сейчас стоял напротив, может, и не имел достаточно мужества, чтобы вызвать Кирмоса лин де Блайта на честный бой, но зато достаточно ума и хитрости, чтобы выживать до сих пор и даже представлять угрозу.
— Вы советовали в письме мне самой выбирать свою роль, — я решила не терять инициативы в беседе, ободрённая его молчанием. — Так вот, я не хочу быть прислужницей или молчаливой рабыней. Вы не мой господин, — с вызовом проговорила я. — И скорее всего, даже не Демиург. Так что если хотите управлять мной, то придётся изменить привычкам и научится сотрудничать. Учитывать мои интересы. Как партнёр.
На последнем слове голос всё-таки предательски дрогнул, но я понадеясь, что это было не слишком заметно. Плевать, какую он там игру затевает и какой хочет меня видеть. Сначала мне нужны были тайные сведения, а потом, так и быть, я смогу разыграть для него впечатлённую дурнушку.
Потенциальный партнёр изучал меня какое-то время, потом хлопнул в ладоши и развернулся к столу.
— Что ж, сделки я люблю, — Демиург отодвинул стул, приглашая меня присесть. — Прошу, госпожа Горст, распишитесь кровью.
— Кровью? — опешила я то ли от резкой перемены настроения, то ли от странного предложения.
— Это книга заклинания Толмунда, — указал Демиург на единственный предмет на столешнице. — Редкий сохранившийся экземпляр. Родной брат того, по которому кровавую магию постигали сами Иверийцы. Открывается с помощью капли крови, — он нетерпеливо постучал по обитой кожей спинке стула. — Вы ведь пришли сюда за этим. Не будем медлить.
Я осторожно приблизилась. Уселась, опасливо оглядываясь на создателя Ордена Крона, и рассмотрела учебник. Провела кончиком пальца по мятой коже переплёта и съежилась. Вряд ли бычья или овечья. Хотя, и животными кровавый бог не брезговал. Ровно посередине вспучивался металлический кругляш с символом Толмунда — человеческим сердцем.
Не долго думая, я попыталась открыть фолиант, как самую обычную книгу. Обложка ожидаемо не поддалась усилиям, будто какой-то хулиган намертво приклеил её к страницам. От напряжения и нервозности я задёргала переплёт, намереваясь отодрать. Приложила ладонь к чеканному сердцу, потрясла, даже лизнула. Я понимала, что нужно сделать, но мне отчего-то не хотелось использовать кровь. Будто я всё ещё надеялась, что мне удасться обмануть судьбу, если я смогу обмануть кровавый артефакт. Или я слишком увлеклась неподчинением теперь уже не только приказам создателя Ордена Крона, но даже и его просьбам.
Господин Демиург всё это время стоял за спиной и молчал, но от его взгляда, казалось, на затылке вот-вот зашевелятся волосы. Этот идеальный мужчина очень странно воздействовал на меня.
Чтобы избавиться от глупого трепета, я попыталась представить великих правителей, сидящих перед зловещим фолиантом точно так же, как и я сейчас. Интересно, они убивали людей ради кровавых ритуалов? Собственноручно казнили преступников? И Тибр, и Мелира, и Везулия? Неужели почитаемые короли прошлого отнимали жизни с помощью ритуальных кинжалов?
Впрочем, я уже слишком хорошо знала Квертинд, чтобы удивляться этому.
Иверийцы планировали жить вечно.
Пока их не сжёг Орден Крона.
Прямо в охраняемой спальне, в окружённом армией стязателей Иверийском замке. В столице, полной армии и охраны…
Магистр Айро говорил, что Господин Демиург — миф.
Теперь же я могла взглянуть в глаза этому мифу, слегка откинув голову. Или дотронуться до ладони щекой, всё так же лежащей на спинке стула… Молчание затягивалось, обложка всё никак не поддавалась, и некстати вспомнился свежий случай убийства в таверне, который тоже приписывали Господину Демиургу и его невероятным способностям.
— Это ведь вы на самом деле убили Лауну и Мирасполя? — не выдержала я, бросив свои попытки справиться с непослушной книгой. — Даже если огненный шар, сжегший правителей, сорвался не с вашей руки, именно вы организовали их казнь. Помогли убийцам проникнуть в Иверийский замок. Но как?
— Без применения магии, — Демиург опустил руки мне на плечи, легко погладил. — Мне бы хотелось оправдать все мистические слухи о себе, но правда в том, что вся моя сила заключается в способности управлять чужой волей. Чем бы был Квертинд без хорошего заговора? Люди никогда не признаются в собственной слабости. Они на многое готовы, лишь бы скрыть несовершества человеческой природы, — мужские ладони обхватили шею, скользнули к ключицам. — Скажу тебе по секрету, никто из Иверийских правителей не умер естественной смертью. Разве что, Мелира. Но она ушла из жизни по своей воле, отказываясь и дальше нести бремя власти.
— Вы хотите сказать, что убили всех правителей? — я дёрнула плечами, и Демиург слегка приподнял ладони, но потом снова положил.
Правда, гладить мои плечи больше не стал, и я сочла это компромиссом. За окном уже стемнело, и перстни на длинных мужских пальцах заиграли бликами от свечей в высоких канделябрах.
— Они сами искали смерти. Каждый из них. Начиная с отравленного Тибра, истинные Иверийцы гибли от собственных заблуждений. Безумства великих королей приобретали разные формы, но оставались всегда безумствами, — он легко, едва касаясь, погладил моё лицо кончиками пальцев, очертил скулу. — Несчастная Везулия, покончившая с собой, слишком слабая, чтобы вынести могущество своей магии. Одержимый тиран Дормунд, изменивший саму суть Квертинда, сгубил себя своими же пороками. Избалованный Ирб, любимый сын счастливых родителей — Мелиры и Уиллриха, наивный и непосредственный даже в зрелом возрасте, нашёл глупую смерть. Беспечная Лауна — капризный ребёнок в теле молодой женщины, покорилась своим девичьим страстям. Иверийских правителей сгубила человеческая природа, а я только помог ей взять верх.
Я почесала щеку — там, где мужские пальцы ещё недавно щекотали кожу, и вдруг задумалась: каково это — жить столетиями? Когда родился Господин Демиург? Как зовут его на самом деле? Видел ли он Иверийцев, или всё это — тоже часть его легенды, которую он рассказывает изо дня в день, внушая трепет и преклонение? Вопросы снова копились, сыпались в мою голову, как сухие крупинки каши в ещё холодный котелок.
— И вы знаете о сути иверийской магии? — я развернулась, чтобы снова заглянуть в разноцветные глаза. — В чём она заключается?
Демиург склонился надо мной и холодно улыбнулся — покровительственно и как-то снисходительно, отчего я заёрзала на стуле, прикрывая ладонью часы. Ответ на вопрос о иверийской магии был мне почти известен, но всё же хотелось услышать подробности.
— Непременно расскажу тебе о ней, — кивнул создатель Ордена Крона. — Но не сегодня. Я бы хотел познакомиться с тобой поближе, Юна. Завлечь тебя тайнами, которых у меня и избытке. Ты ведь любопытная девочка? — он наклонился ещё ближе и обжёг моё ухо горячим дыханием.
Решил растянуть удовольствие? Что ж, это выгодно нам обоим. На сегодня мне хватит и знаний кровавой магии. Если, конечно, эта злосчастная книга когда-нибудь откроется.
— При необходимости я могу противиться любопытству, — отодвинулась я. — Некоторые тайны мне лучше не знать.