— Поздравляю с третьим порядком склонности Ревда, студентка Горст, — Джер хотел напоить меня, но я выхватила из его рук глиняный стакан. — Без него закрыть такой земной разрыв точно не вышло бы.
В стакане оказался полюбвшийся мне уже айвовый сок, и я жадно напилась, ощущая лёгкое прибавление сил.
— Спасибо, — поблагодарила я одновременно за напиток и за поздравление. — Ты ведь сказал, что я справлюсь. Я не могла подвести своего магистра!
Гордо выпрямилась, скинула белую простынь. От подъёма закружилась голова, но я крепко зажмурилась на пару секунд, схватившись руками за край матраса. Ментор улыбнулся, взял меня за подбородок и провёл большим пальцем над верхней губой, стирая остатки сока. Это прикосновение показалось мне очень интимным, и я вспыхнула, согреваясь. Подалась ближе к нему, но Джер сразу же переменился, разрушая короткий миг нежности.
— А теперь расскажи мне, почему вы сразу не подожгли сигнальный шнур? — как-то укоризненно спросил ментор.
Неужели он думал, что я по собственному желанию бросилась в отчаянный бой, не подумав? Это ведь было совсем на меня не похоже! Я рывком вылила остатки сока в горло. Ладно, это было на меня похоже. Но сейчас вина за произошедшее лежала точно не на мне.
— Мы пытались, — вспомнила я, как икша медленно кружили вокруг краснющего Нивейда. — Но Малкер подвёл своего магистра, в отличие от меня. Этот бездарь не смог зажечь шнур, а про фонарь мы сразу не догадались.
Ментор кивнул, будто другого ответа от меня и не ждал.
— За лето икша стало гораздо больше, — он отошёл и отвернулся, сцепил руки в замок. — Мы будем обсуждать эту вылазку у Надалии, но, думаю, для второкурсников это было последнее выездное занятие. Они становятся слишком опасными. Вы чуть не погибли.
— Это всё Малкер! — вспылила я, осторожно потирая руку. — Если б не он, всё бы сложилось по-другому! Почему из-за одного нытика нужно наказывать весь курс? Это несправедливо! Я же справилась, Джер!
— Многие студенты почитают это за благо, а не за наказание, — Джер подошёл ближе. — Ты не просто справилась, Юна. Ты спасла жизни всей своей группе. Но в то же время ты просто сделала то, чего от тебя ждали.
На короткий миг мне стало обидно, но Джер прижал мою голову к своему животу, и я крепко обхватила ментора руками. Сразу же зашипела от боли: покрасневшее предплечье как будто ошпарили кипятком.
— Фаренсис наверняка догадывался о способностях Малкера, — пробурчала я. — Он нарочно назначил его в мою группу, чтобы навредить мне. Хотел от меня избавиться!
— Это было не только его решением, — заявил Джер, поглаживая меня по волосам. — Мы заранее распределили группы, с некоторыми поправками на месте. В каждой было по одному сильному боевому магу, способному действовать в критической ситуации и принимать решения в случае, если что-то пойдёт не по плану. Догадываешься, кто этим магом был у вас?
— Я? — пискнула я севшим голосом и задрала голову, чтобы заглянуть в глаза Джера.
Подбородок упёрся в живот ментора, и от этого почему-то стало неловко. Я даже не почувствовала, а каким-то обострившимся чутьём ощутила, как напряглись его мышцы под тонкой тканью сорочки. Но он никак не выдал этого, только убрал руку с моей головы.
— Ты, — ментор криво улыбнулся и щёлкнул меня по носу, как маленького ребёнка. Но тут же посерьёзнел. — Магистр Калькут обещала прислать целительниц, — он отцепил мою повреждённую руку и осторожно осмотрел её. — Пойду потороплю её и поднимусь к Надалии, а то там меня уже заждались.
Без объятий Джера я почувствовала себя голой. Обида на мир вдруг прорвалась громким всхлипом и острой болью в сердце, виски покрылись испариной. Я растерянно стиснула сорочку на груди, часто задышала. Даже немного забеспокоилась, но вовремя вспомнила, что это обычные последствия лауданума.
— Не забудь надеть накидку, — кинул на прощание Джер, отодвигая занавеску, которая здесь служила и стеной, и дверью одновременно. — На улице холодно, а твой организм очень ослаблен опустошением магической памяти.
Я только и успела кивнуть ему в ответ прежде, чем осталась одна. Но не расстроилась, даже наоборот: Джер был рядом всё время, пока я была в отключке! Не оставил меня одну, не сплавил целителям, а сидел и ждал, пока я очнусь! Кушетка, на которой я сидела, оказалась очень высокой, и я легко помахала ногами в воздухе. Ещё один побочный эффект лауданума — приподнятое настроение и ощущение собственного всесилия — отлично скрашивали моё одиночество и отвлекали от боли в руке.
В единственном потёртом кресле кучей громоздились мои вещи — чёрный Карнеум, пустой колчан, кожух с Каасом, сапоги, песочный тиаль, рваная куртка и принесённая Сиреной накидка. Губы сами собой разъехались в улыбке. Моё самочувствие всё-таки небезразлично серебристой лилии! Да я сегодня просто центр вселенной!
Посидев ещё немного, я спрыгнула, зашаталась от слабости, но поймала равновесие и принялась возвращать свою экипировку на место. Если целители не идут ко мне — пойду поищу целителей сама! Пострадавшая кожа навязчиво горела и, по-моему, состояние её ухудшалось. Пока шнуровала сапоги, снова закружилась голова, и я всё-таки ненадолго присела в кресло. Благо, хоть одежда была на мне. Накидку надевать не стала, а только накинула на голову капюшон и вышла.
За занавеской оказалось людно. В узком больничном коридоре сидели наименее пострадавшие боевые маги с мелкими ранениями и ожогами. Меня встретили гробовым молчанием, но в любопытных взглядах я читала скандирование «ЮНА!» в честь своего безоговорочного успеха. Должно быть, наша битва стала главной темой вечера. Деловитый рудвик в чистом переднике налетел на меня, и даже позволил себе ругнуться. Но как только поднял круглые глаза — сразу осёкся и попятился, наощупь поднимая упавший чепчик.
На ходу я заглядывала почти за каждую занавеску, надеясь найти магистра Калькут или свободную целительницу. В ограждённых тканью комнатах маги Девейны суетились над раненными бойцами, взывали к богине, с шумом отрывали бинты, увлечённо слушали рассказы своих пациентов. За одной из штор обнаружился Малкер, над которым трудились сразу три целительницы. Щеки неудачливого мага огня порозовели, и он даже шутил, судя по смеху окруживших его девушек. Вмешиваться в его фальшивый триумф я не стала, просто осторожно двинулась дальше. Увы, везде служительницы Девейны были заняты делом, а их магистр, как назло, словно сквозь землю провалилась.
Устав от неудачных поисков лечения, я остановилась под одной из низких круглых люстр. Свет от десятка добротных свечей лился сверху, высвечивая мою фигуру и привлекая ещё большее внимание. Помимо людей и рудвиков на меня пялились ещё и бесконечные Девейны с портретов в золочёных рамах. Кажется, статуэтки в целительском крыле были не в чести, или просто для них не хватало места. Поэтому богиня благочестия и исцеления взирала с бесконечных изображений, прикрывающих каменных стены. Студенты зашептались. Я выпрямила спину, сцепила руки за спиной, перекатилась с пятки на носок, демонстрируя скуку. И уверенно зашагала вдоль узкого прохода, как будто знала куда идти. В общем-то, знала: подальше от толпы зрителей.
В самом конце коридор расширился в небольшой зал с парой обитых дешёвой кожей диванчиков, низким столиком и вытертым ковром. Здесь же обнаружилась громадная фреска с мелким повторяющимся рельефом из кубков, змей, трав и — о чудо! — накрытый под ней стол. Еда исходила паром прямо в котелках и глиняных горшках. Я чуть не взвизгнула от радости, но вовремя сдержалось. За меня это сделал пустой желудок, и рот мгновенно заполнился слюной. Несколько студенток толпились с тарелками, тихо переговариваясь и посмеиваясь.
— Сможете вылечить? — без предисловий обратилась я к группе целительниц, поднимая руку кулаком вверх.
Девушки притихли. Я не всех помнила по именам, но точно видела каждую на занятиях в прошлом году. Второкурсницы. Ответом почитательницы Девейны меня не удостоили, а просто тихо посеменили к выходу. Ну и пусть катятся, найду других.
Я схватила торчащую в ароматном вареве ложку и подула на её кончик. Грибная крупа показалась невероятно вкусной, и я зачерпнула ещё. В другую руку взяла поварёшку из котелка с мясным рагу и с шумом втянула сытный перчёный соус. Язык проглотишь! Активно работая приборами, я принялась запихивать вкуснятину за обе щёки.
— Целительницам запрещено тебя лечить, — раздался несмелый женский голос. — Ещё с прошлого года…
Я резко обернулась, проталкивая в горло пищу. У заставленного склянками стола стояла Маина Зеваш, которую я запомнила по первой демонстрации артефакта на занятии магистра Риина. Она с явным опасением смотрела на сорокину дочь, вооруженную сразу двумя деревянными ложками.
— Ладно, — милостиво согласилась я с запретом, и от моего голоса девушка подпрыгнула. — Да не бойся ты так, не стану я на тебя нападать. Дерево не слишком пригодный для убийства материал, просто разлетится в щепки о твой череп.
— Ими нужно накладывать еду в тарелки, — боязливо пояснила девушка.
— Вот спасибо, добрая душа! — пробубнила я, поддевая печёную картошку и отправляя в рот. — А то я не знала, что ложки — это не оружие!
— В смысле, это общие ложки, — спешно уточнила целительница, и только сейчас я заметила прячущихся за её спиной перепуганных подруг. — Кушать прямо из них — негигиенично.
Я хмыкнула и оторвалась от трапезы. Кажется, самым смелым и сильным по характеру магом среди целительниц была именно Маина Зеваш. Судя по перепуганным девчачьим моськам, ситуация для них была действительно критическая: безумная и опасная Юна Горст устанавливает свои правила на их территории!
— А ты вылечишь меня, если я перестану есть общими ложками? — перешла я к прямому шантажу.
— Моя магическая память пуста, — студентка Зеваш явно растерлась, обернулась за поддержкой. — И у подруг тоже. Мы уже истратили всё на лечение других бойцов.
Соврала? Возможно. Проверить у меня всё равно не было возможности. Не выбивать же из неё правду, в самом деле? К тому же, я уже, кажется, наелась. В любом случае меня подташнивало, и продолжать ужин было опрометчиво.
— Тогда помой их, — я вручила обе грязные ложки обескураженной Маине, схватила с тарелки огурец и обогнула целительниц. — Хоть какая-то будет от вас польза.
Перед выходом выразительно хрустнула свежим овощем. Не знаю, насколько это было устрашающе, но перечить моей наглости никто не осмелился. Дверью хлопать не стала, но всё-таки задержалась на пороге, по новой привычке считая до десяти.
Светлая ночь заколола щёки лёгким морозцем, и я вдела руки в рукава, сунув огурец в рот, запахнула накидку. Крыльцо целительского корпуса находилось в торце замка, на первом этаже. Широкие, подлатанные ступени источали тепло, как и сами стены Кроуницкой Академии, и я осторожно опустилась на одну из них, вытянула ноги. Зажевала хрустящий плод, окидывая взглядом замечательный вид на крохотное кладбище. Каменные плиты и изваяния покосились, поросли мхом и местами превратились в обычные валуны. Их по-хозяйски теснили сосны, учащаясь к лесу. От забора осталась только широкая каменная арка, над которой сидел крылатый лев в натуральную величину. В ярком свете фонарей он смотрелся зловещим защитником древних покойников, от которых уже даже костей не осталось. Я прицелилась остатком огурца и попыталась попасть в раскрытую львиную пасть, но промахнулась. Зеленый огрызок стукнул льва по лбу и отлетел в сухую траву.
— Юна! — на широкой дорожке показались два силуэта. — Мы тебя уже обыскались!
— Банда изгоев! — обрадовалась я друзьям, высоко вытянув обе руки.
Комдор издал победный клич и подпрыгнул, явно забыв о трудном дне и ранениях. Впрочем, ему, возможно, больше повезло с лечением.
— Я же говог’ил, что магистг’ Десент её сюда принёс, — довольно протянул Куиджи.
— А я тут, — я пожала руку Неду, — веду воспитательные работы среди целительниц.
— Но ты всё ещё нездог’ова, — Куиджи тоже пожал мне руку, но не отпустил её, а отодвинул рукав, рассматривая ожог. — Тебе тг’ебуется магия Девейны. Такое г’анение пг’осит вмешательства вг’ачевателей!
— Можешь вылечить? — со слабой надеждой поинтересовалась я у ментального мага.
— Только замаскиг’овать повг’еждения иллюзей для пг’иличного вида, — пояснил Куиджи.
Я равнодушно махнула рукой. Внешний вид меня не интересовал, а вот нарастающая боль и зуд доставляли неудобства.
— Дай попить, — попросила я у Неда, плюхнувшегося рядом.
Тот хмыкнул, протянул фляжку. Я приложилась к горлышку, испытывая практически такое же удовольствие, как от вкуса шоколада, который только недавно попробовала. По другую сторону осторожно опустился Куиджи, и настроение взмыло до предельных высот.
— Мммм, — довольно протянула я. — Какая сладкая вода! Я никогда не пила вкуснее! Ты сюда что-то добавил?
— Это Десент добавил лауданум, — хохотнул Нед. — Но не во фляжку, а прямо в тебя!
— Магистр Десент! — обиженно поправила я.
— Вся академия только и говог’ит о том, как вы задавили г’азломом гг’язекг’овок! — поведал радостный Куиджи. — К вам телепог’тиг’овались почти все икша шахт! Беспг’ецедентный случай! Это такая почётная г’епутация для нашей банды изгоев!
Я потрепала Лампадарио за волосы и чуть не оглохла от свиста Комдора. Зашипела и прижалась к ментальному магу, ковыряясь пальцем в ухе.
— Эй! — вскрикнул Нед тёмной фигуре в студенческом плаще. — Да, ты! Подойди!
Комдор всё ещё был явно на кураже после битвы. Он наслаждался заслуженной почётной славой, как мог. Несчастный свидетель его клокочущей горячности застыл, обхватывая какую-то позвякивающую коробку. Я заинтересовалась, потому что похожую видела в морге Голомяса. Там маг седьмой стихии хранил свои тиали, заполненные собранной кровью.
— Да не бойся ты! — вступилась я. — Иди к нам. Я не позволю Комдору тебя прирезать. По крайней мере, сразу.
Нед поддержал меня хохотом, и даже Куиджи развеселился. Хотя шутка вышла так себе. Но в таком настроении мы бы смеялись даже над словом «плазна». Неизвестный студент осторожно приблизился, скинул капюшон. И оказался Толстым Моном, исподлобья взирающим на нас троих. Он сдвинул брови и по очереди переводил взгляд от одного к другому, нависнув над нами всем своим внушительным телом.
— Что несём? — Нед вскочил и нахально выхватил одну из склянок прямо из ящика. — Полыний шторм? Сливуха? Херес?
— Мазь от ожогов, — спокойно пояснил Мон. — И настой тысячелистника. Хочешь попробовать?
— Дрянь, — коротко заключил Нед, возвращая на место прозрачный сосуд.
— У тебя очень кг’асивый тиаль, — вкрадчиво похвалил Куиджи.
Я только сейчас взглянула на тиаль, что был почти не виден в складках одежды: богато украшенная крупными алмазами колба расширялась в золотые лепестки цветка на крышке. Комдор невежливо обхватил тиаль с извивающейся вокруг чаши змеёй и с брезгливым видом рассмотрел его.
— Как у девчонки, — определил Нед.
— Благодарю, — коротко ответил хозяин белого тиаля.
— Ты уже давал обет Девейны целителя, выг’ажающий мог’ально-этические пг’инципы твоей магии? — Куиджи тоже встал.
На фоне огромного тела парня он смотрелся жалко. Но ментального мага это совсем не смутило, даже наоборот. Оба члена банды изгоев угрожающе напирали на целителя, хотя со стороны казалось, что крупный маг Девейны расшибёт их обоих одним ударом. Но он не помышлял о драке, а мелкими шагами отступал назад.
— Что вам нужно? — нахмурился Толстый Мон.
— Чтобы ты выполнил г’аботу целителя, — в голосе Куиджи впервые прозвучала твёрдость. — И вылечил Юну Гог’ст!
— Да отстаньте от него, — я осталась сидеть. — Ракель Зулейтон в прошлом году так запугала целительниц, что они до сих пор боятся ко мне подходить.
Конечно, мне была приятна забота друзей, но участвовать в травле несчастного Толстого Мона, что и так всегда страдал в одиночестве, совсем не хотелось. Странно, что Куиджи так легко поддался дурному влиянию Неда и растерял своё благородство.
В стакане оказался полюбвшийся мне уже айвовый сок, и я жадно напилась, ощущая лёгкое прибавление сил.
— Спасибо, — поблагодарила я одновременно за напиток и за поздравление. — Ты ведь сказал, что я справлюсь. Я не могла подвести своего магистра!
Гордо выпрямилась, скинула белую простынь. От подъёма закружилась голова, но я крепко зажмурилась на пару секунд, схватившись руками за край матраса. Ментор улыбнулся, взял меня за подбородок и провёл большим пальцем над верхней губой, стирая остатки сока. Это прикосновение показалось мне очень интимным, и я вспыхнула, согреваясь. Подалась ближе к нему, но Джер сразу же переменился, разрушая короткий миг нежности.
— А теперь расскажи мне, почему вы сразу не подожгли сигнальный шнур? — как-то укоризненно спросил ментор.
Неужели он думал, что я по собственному желанию бросилась в отчаянный бой, не подумав? Это ведь было совсем на меня не похоже! Я рывком вылила остатки сока в горло. Ладно, это было на меня похоже. Но сейчас вина за произошедшее лежала точно не на мне.
— Мы пытались, — вспомнила я, как икша медленно кружили вокруг краснющего Нивейда. — Но Малкер подвёл своего магистра, в отличие от меня. Этот бездарь не смог зажечь шнур, а про фонарь мы сразу не догадались.
Ментор кивнул, будто другого ответа от меня и не ждал.
— За лето икша стало гораздо больше, — он отошёл и отвернулся, сцепил руки в замок. — Мы будем обсуждать эту вылазку у Надалии, но, думаю, для второкурсников это было последнее выездное занятие. Они становятся слишком опасными. Вы чуть не погибли.
— Это всё Малкер! — вспылила я, осторожно потирая руку. — Если б не он, всё бы сложилось по-другому! Почему из-за одного нытика нужно наказывать весь курс? Это несправедливо! Я же справилась, Джер!
— Многие студенты почитают это за благо, а не за наказание, — Джер подошёл ближе. — Ты не просто справилась, Юна. Ты спасла жизни всей своей группе. Но в то же время ты просто сделала то, чего от тебя ждали.
На короткий миг мне стало обидно, но Джер прижал мою голову к своему животу, и я крепко обхватила ментора руками. Сразу же зашипела от боли: покрасневшее предплечье как будто ошпарили кипятком.
— Фаренсис наверняка догадывался о способностях Малкера, — пробурчала я. — Он нарочно назначил его в мою группу, чтобы навредить мне. Хотел от меня избавиться!
— Это было не только его решением, — заявил Джер, поглаживая меня по волосам. — Мы заранее распределили группы, с некоторыми поправками на месте. В каждой было по одному сильному боевому магу, способному действовать в критической ситуации и принимать решения в случае, если что-то пойдёт не по плану. Догадываешься, кто этим магом был у вас?
— Я? — пискнула я севшим голосом и задрала голову, чтобы заглянуть в глаза Джера.
Подбородок упёрся в живот ментора, и от этого почему-то стало неловко. Я даже не почувствовала, а каким-то обострившимся чутьём ощутила, как напряглись его мышцы под тонкой тканью сорочки. Но он никак не выдал этого, только убрал руку с моей головы.
— Ты, — ментор криво улыбнулся и щёлкнул меня по носу, как маленького ребёнка. Но тут же посерьёзнел. — Магистр Калькут обещала прислать целительниц, — он отцепил мою повреждённую руку и осторожно осмотрел её. — Пойду потороплю её и поднимусь к Надалии, а то там меня уже заждались.
Без объятий Джера я почувствовала себя голой. Обида на мир вдруг прорвалась громким всхлипом и острой болью в сердце, виски покрылись испариной. Я растерянно стиснула сорочку на груди, часто задышала. Даже немного забеспокоилась, но вовремя вспомнила, что это обычные последствия лауданума.
— Не забудь надеть накидку, — кинул на прощание Джер, отодвигая занавеску, которая здесь служила и стеной, и дверью одновременно. — На улице холодно, а твой организм очень ослаблен опустошением магической памяти.
Я только и успела кивнуть ему в ответ прежде, чем осталась одна. Но не расстроилась, даже наоборот: Джер был рядом всё время, пока я была в отключке! Не оставил меня одну, не сплавил целителям, а сидел и ждал, пока я очнусь! Кушетка, на которой я сидела, оказалась очень высокой, и я легко помахала ногами в воздухе. Ещё один побочный эффект лауданума — приподнятое настроение и ощущение собственного всесилия — отлично скрашивали моё одиночество и отвлекали от боли в руке.
В единственном потёртом кресле кучей громоздились мои вещи — чёрный Карнеум, пустой колчан, кожух с Каасом, сапоги, песочный тиаль, рваная куртка и принесённая Сиреной накидка. Губы сами собой разъехались в улыбке. Моё самочувствие всё-таки небезразлично серебристой лилии! Да я сегодня просто центр вселенной!
Посидев ещё немного, я спрыгнула, зашаталась от слабости, но поймала равновесие и принялась возвращать свою экипировку на место. Если целители не идут ко мне — пойду поищу целителей сама! Пострадавшая кожа навязчиво горела и, по-моему, состояние её ухудшалось. Пока шнуровала сапоги, снова закружилась голова, и я всё-таки ненадолго присела в кресло. Благо, хоть одежда была на мне. Накидку надевать не стала, а только накинула на голову капюшон и вышла.
За занавеской оказалось людно. В узком больничном коридоре сидели наименее пострадавшие боевые маги с мелкими ранениями и ожогами. Меня встретили гробовым молчанием, но в любопытных взглядах я читала скандирование «ЮНА!» в честь своего безоговорочного успеха. Должно быть, наша битва стала главной темой вечера. Деловитый рудвик в чистом переднике налетел на меня, и даже позволил себе ругнуться. Но как только поднял круглые глаза — сразу осёкся и попятился, наощупь поднимая упавший чепчик.
На ходу я заглядывала почти за каждую занавеску, надеясь найти магистра Калькут или свободную целительницу. В ограждённых тканью комнатах маги Девейны суетились над раненными бойцами, взывали к богине, с шумом отрывали бинты, увлечённо слушали рассказы своих пациентов. За одной из штор обнаружился Малкер, над которым трудились сразу три целительницы. Щеки неудачливого мага огня порозовели, и он даже шутил, судя по смеху окруживших его девушек. Вмешиваться в его фальшивый триумф я не стала, просто осторожно двинулась дальше. Увы, везде служительницы Девейны были заняты делом, а их магистр, как назло, словно сквозь землю провалилась.
Устав от неудачных поисков лечения, я остановилась под одной из низких круглых люстр. Свет от десятка добротных свечей лился сверху, высвечивая мою фигуру и привлекая ещё большее внимание. Помимо людей и рудвиков на меня пялились ещё и бесконечные Девейны с портретов в золочёных рамах. Кажется, статуэтки в целительском крыле были не в чести, или просто для них не хватало места. Поэтому богиня благочестия и исцеления взирала с бесконечных изображений, прикрывающих каменных стены. Студенты зашептались. Я выпрямила спину, сцепила руки за спиной, перекатилась с пятки на носок, демонстрируя скуку. И уверенно зашагала вдоль узкого прохода, как будто знала куда идти. В общем-то, знала: подальше от толпы зрителей.
В самом конце коридор расширился в небольшой зал с парой обитых дешёвой кожей диванчиков, низким столиком и вытертым ковром. Здесь же обнаружилась громадная фреска с мелким повторяющимся рельефом из кубков, змей, трав и — о чудо! — накрытый под ней стол. Еда исходила паром прямо в котелках и глиняных горшках. Я чуть не взвизгнула от радости, но вовремя сдержалось. За меня это сделал пустой желудок, и рот мгновенно заполнился слюной. Несколько студенток толпились с тарелками, тихо переговариваясь и посмеиваясь.
— Сможете вылечить? — без предисловий обратилась я к группе целительниц, поднимая руку кулаком вверх.
Девушки притихли. Я не всех помнила по именам, но точно видела каждую на занятиях в прошлом году. Второкурсницы. Ответом почитательницы Девейны меня не удостоили, а просто тихо посеменили к выходу. Ну и пусть катятся, найду других.
Я схватила торчащую в ароматном вареве ложку и подула на её кончик. Грибная крупа показалась невероятно вкусной, и я зачерпнула ещё. В другую руку взяла поварёшку из котелка с мясным рагу и с шумом втянула сытный перчёный соус. Язык проглотишь! Активно работая приборами, я принялась запихивать вкуснятину за обе щёки.
— Целительницам запрещено тебя лечить, — раздался несмелый женский голос. — Ещё с прошлого года…
Я резко обернулась, проталкивая в горло пищу. У заставленного склянками стола стояла Маина Зеваш, которую я запомнила по первой демонстрации артефакта на занятии магистра Риина. Она с явным опасением смотрела на сорокину дочь, вооруженную сразу двумя деревянными ложками.
— Ладно, — милостиво согласилась я с запретом, и от моего голоса девушка подпрыгнула. — Да не бойся ты так, не стану я на тебя нападать. Дерево не слишком пригодный для убийства материал, просто разлетится в щепки о твой череп.
— Ими нужно накладывать еду в тарелки, — боязливо пояснила девушка.
— Вот спасибо, добрая душа! — пробубнила я, поддевая печёную картошку и отправляя в рот. — А то я не знала, что ложки — это не оружие!
— В смысле, это общие ложки, — спешно уточнила целительница, и только сейчас я заметила прячущихся за её спиной перепуганных подруг. — Кушать прямо из них — негигиенично.
Я хмыкнула и оторвалась от трапезы. Кажется, самым смелым и сильным по характеру магом среди целительниц была именно Маина Зеваш. Судя по перепуганным девчачьим моськам, ситуация для них была действительно критическая: безумная и опасная Юна Горст устанавливает свои правила на их территории!
— А ты вылечишь меня, если я перестану есть общими ложками? — перешла я к прямому шантажу.
— Моя магическая память пуста, — студентка Зеваш явно растерлась, обернулась за поддержкой. — И у подруг тоже. Мы уже истратили всё на лечение других бойцов.
Соврала? Возможно. Проверить у меня всё равно не было возможности. Не выбивать же из неё правду, в самом деле? К тому же, я уже, кажется, наелась. В любом случае меня подташнивало, и продолжать ужин было опрометчиво.
— Тогда помой их, — я вручила обе грязные ложки обескураженной Маине, схватила с тарелки огурец и обогнула целительниц. — Хоть какая-то будет от вас польза.
Перед выходом выразительно хрустнула свежим овощем. Не знаю, насколько это было устрашающе, но перечить моей наглости никто не осмелился. Дверью хлопать не стала, но всё-таки задержалась на пороге, по новой привычке считая до десяти.
Светлая ночь заколола щёки лёгким морозцем, и я вдела руки в рукава, сунув огурец в рот, запахнула накидку. Крыльцо целительского корпуса находилось в торце замка, на первом этаже. Широкие, подлатанные ступени источали тепло, как и сами стены Кроуницкой Академии, и я осторожно опустилась на одну из них, вытянула ноги. Зажевала хрустящий плод, окидывая взглядом замечательный вид на крохотное кладбище. Каменные плиты и изваяния покосились, поросли мхом и местами превратились в обычные валуны. Их по-хозяйски теснили сосны, учащаясь к лесу. От забора осталась только широкая каменная арка, над которой сидел крылатый лев в натуральную величину. В ярком свете фонарей он смотрелся зловещим защитником древних покойников, от которых уже даже костей не осталось. Я прицелилась остатком огурца и попыталась попасть в раскрытую львиную пасть, но промахнулась. Зеленый огрызок стукнул льва по лбу и отлетел в сухую траву.
— Юна! — на широкой дорожке показались два силуэта. — Мы тебя уже обыскались!
— Банда изгоев! — обрадовалась я друзьям, высоко вытянув обе руки.
Комдор издал победный клич и подпрыгнул, явно забыв о трудном дне и ранениях. Впрочем, ему, возможно, больше повезло с лечением.
— Я же говог’ил, что магистг’ Десент её сюда принёс, — довольно протянул Куиджи.
— А я тут, — я пожала руку Неду, — веду воспитательные работы среди целительниц.
— Но ты всё ещё нездог’ова, — Куиджи тоже пожал мне руку, но не отпустил её, а отодвинул рукав, рассматривая ожог. — Тебе тг’ебуется магия Девейны. Такое г’анение пг’осит вмешательства вг’ачевателей!
— Можешь вылечить? — со слабой надеждой поинтересовалась я у ментального мага.
— Только замаскиг’овать повг’еждения иллюзей для пг’иличного вида, — пояснил Куиджи.
Я равнодушно махнула рукой. Внешний вид меня не интересовал, а вот нарастающая боль и зуд доставляли неудобства.
— Дай попить, — попросила я у Неда, плюхнувшегося рядом.
Тот хмыкнул, протянул фляжку. Я приложилась к горлышку, испытывая практически такое же удовольствие, как от вкуса шоколада, который только недавно попробовала. По другую сторону осторожно опустился Куиджи, и настроение взмыло до предельных высот.
— Мммм, — довольно протянула я. — Какая сладкая вода! Я никогда не пила вкуснее! Ты сюда что-то добавил?
— Это Десент добавил лауданум, — хохотнул Нед. — Но не во фляжку, а прямо в тебя!
— Магистр Десент! — обиженно поправила я.
— Вся академия только и говог’ит о том, как вы задавили г’азломом гг’язекг’овок! — поведал радостный Куиджи. — К вам телепог’тиг’овались почти все икша шахт! Беспг’ецедентный случай! Это такая почётная г’епутация для нашей банды изгоев!
Я потрепала Лампадарио за волосы и чуть не оглохла от свиста Комдора. Зашипела и прижалась к ментальному магу, ковыряясь пальцем в ухе.
— Эй! — вскрикнул Нед тёмной фигуре в студенческом плаще. — Да, ты! Подойди!
Комдор всё ещё был явно на кураже после битвы. Он наслаждался заслуженной почётной славой, как мог. Несчастный свидетель его клокочущей горячности застыл, обхватывая какую-то позвякивающую коробку. Я заинтересовалась, потому что похожую видела в морге Голомяса. Там маг седьмой стихии хранил свои тиали, заполненные собранной кровью.
— Да не бойся ты! — вступилась я. — Иди к нам. Я не позволю Комдору тебя прирезать. По крайней мере, сразу.
Нед поддержал меня хохотом, и даже Куиджи развеселился. Хотя шутка вышла так себе. Но в таком настроении мы бы смеялись даже над словом «плазна». Неизвестный студент осторожно приблизился, скинул капюшон. И оказался Толстым Моном, исподлобья взирающим на нас троих. Он сдвинул брови и по очереди переводил взгляд от одного к другому, нависнув над нами всем своим внушительным телом.
— Что несём? — Нед вскочил и нахально выхватил одну из склянок прямо из ящика. — Полыний шторм? Сливуха? Херес?
— Мазь от ожогов, — спокойно пояснил Мон. — И настой тысячелистника. Хочешь попробовать?
— Дрянь, — коротко заключил Нед, возвращая на место прозрачный сосуд.
— У тебя очень кг’асивый тиаль, — вкрадчиво похвалил Куиджи.
Я только сейчас взглянула на тиаль, что был почти не виден в складках одежды: богато украшенная крупными алмазами колба расширялась в золотые лепестки цветка на крышке. Комдор невежливо обхватил тиаль с извивающейся вокруг чаши змеёй и с брезгливым видом рассмотрел его.
— Как у девчонки, — определил Нед.
— Благодарю, — коротко ответил хозяин белого тиаля.
— Ты уже давал обет Девейны целителя, выг’ажающий мог’ально-этические пг’инципы твоей магии? — Куиджи тоже встал.
На фоне огромного тела парня он смотрелся жалко. Но ментального мага это совсем не смутило, даже наоборот. Оба члена банды изгоев угрожающе напирали на целителя, хотя со стороны казалось, что крупный маг Девейны расшибёт их обоих одним ударом. Но он не помышлял о драке, а мелкими шагами отступал назад.
— Что вам нужно? — нахмурился Толстый Мон.
— Чтобы ты выполнил г’аботу целителя, — в голосе Куиджи впервые прозвучала твёрдость. — И вылечил Юну Гог’ст!
— Да отстаньте от него, — я осталась сидеть. — Ракель Зулейтон в прошлом году так запугала целительниц, что они до сих пор боятся ко мне подходить.
Конечно, мне была приятна забота друзей, но участвовать в травле несчастного Толстого Мона, что и так всегда страдал в одиночестве, совсем не хотелось. Странно, что Куиджи так легко поддался дурному влиянию Неда и растерял своё благородство.