Джер ждал, что я начну расспрашивать о Кедровках, но подробности меня не интересовали. Я не хотела больше слышать о его убийствах. Ментор был повинен во всех. И заслуживал смерти гораздо больше, чем все те, кто погиб по его вине. Разумом я понимала это, но как бы не старалась отыскать хоть крохи ярости или мести, мне не удавалось. Душа моя, некогда живая и сопереживающая, очерствела, и сейчас я не чувствовала ничего, кроме карамельной сладости на языке. И пустоты. Гулкой пустоты от того, что Джера, в которого я верила и которого любила, не существовало. Эгоистично и мелочно? Возможно.
— Джер, — снова повторила я, как будто желала от него подтверждения, что он всё ещё рядом. Ментор поднял бровь, и я продолжила: — Почему я не могу убить тебя?
— Это сложный вопрос, — он покрутил кольцо, опустил глаза на свои руки, задумавшись. — Он, как и все сложные вопросы, имеет простой ответ.
— Так дай мне его! — потребовала я.
В ответ ментор схватил меня за запястья, дёрнул на себя, усадил на колени. От неожиданности я нелепо забарахталась, но Джер крепко обхватил меня и заглянул в глаза. Заговорил строго, даже со злостью:
— Думаю, ты не можешь убить меня по той же причине, по которой я не убил тебя после того, как научился контролировать связь. И по той же причине, по которой я провалил испытание, подняв твой фамильный пергамент, — я дёрнулась, но он сжал сильнее. — Знаешь, мне не хватает духу в этом признаться. Даже сейчас.
Он взял мою ладонь, прижался к ней губами на краткий миг, а потом положил на свою шею — туда, где выделялся рельефом чёрный паук. Под тёплой кожей билась жизнь. Таким частым пульсирующим ритмом, что, казалось, именно эта сила тянет вперёд весь дилижанс и нас в нём. Горячие солнечные лучи косо пронзали качающийся кузов, подсвечивая едва заметную пыльную дымку. Послышался тихий вздох. Воздух завибрировал от жары и духоты, и мне показалось: поцелую Джера — всё пройдёт. Как было уже однажды. Как бывало всегда. На секунду я снова поймала хрупкий баланс мира, заключенный в близости ментора.
Только вот… Секунда прошла, и сказка о любви обратилась в жестокую быль. Разум вытеснил эмоциональный порыв. В этом комфорте, в равновесии и покое была ложь. Теперь я знала это совершенно точно. Джер не мой бог, не герой и не спаситель. Он такой же человек, как и я, наделавший кучу ошибок. С глаз спала пелена, которая не только прятала Чёрного Консула под личиной Джера, но ещё и делала ментора черного паука идеальным и непогрешимым.
Разлюбила ли я его?…
Я грустно улыбнулась и вместо поцелуя упёрлась ладонями в мужскую грудь. Без ментора, без того самого Джера, я снова осиротела. Ледяная роза, что ранила меня острыми шипами, измялась и превратилась в бесформенную груду льда, похоронившую под своей толщей горячее сердце. Я наклонилась и сдержанно прошептала:
— Больше никогда не смей меня трогать. У меня был ментор, которого я любила. Но его не существует. Ты — никто. Ты чужой для меня человек. Я благодарна тебе за спасение, но не хочу, чтобы нас что-то связывало.
Он удивлённо вскинул глаза, но я продолжила:
— Хочешь заслужить прощение? У меня есть два условия. Первое — с этого момента ты забудешь о том, что я твоя мейлори, и никак не будешь выказывать свою принадлежность мне.
— А второе? — он убрал упавшую на моё лицо прядь волос, осторожно заправил за ухо.
— Ты найдёшь способ разорвать связь, — равнодушно ответила я. — И сделаешь это как можно раньше. Я готова покорно ждать и прятаться, но мне необходимо знать, что это закончится. Что я стану свободна от тебя.
— Однажды я уже пытался, — он поднял уголок губ.
— Попытаешься снова, — быстро выпалила я. — Ты ведь не собираешься самолично сторожить меня всё это время?
И, не дожидаясь ответа, я освободилась из сильных объятий, пересела на своё место. Откинулась на спинку, вышитую причудливым узором, тряхнула волосами.
— Увы, — оставшись один, Джер опешил, потёр ладонь о ладонь, постарался устроится удобнее. Он явно чувствовал себя неуютно. — Я не смогу остаться рядом. Мне нужно вернуться к обязанностям консула, навести порядок на Полуострове Змеи и подавить восстание Ордена Крона. Найти военные лагеря и распустить приюты. А после я смогу убить Ладимина, — он сцепил руки в замок. — Иначе рискую сделать его бессмертным символом нынешнего сопротивления, которое со смертью создателя только наберёт силу.
— Слава Богам, ты будешь далеко, — обрадовалась я его планам, в которых меня не было. — Я всё ещё не решила, хочу ли оставить тебе жизнь. Начну усерднее тренироваться и попробую обрести магию Омена. Ты хорошо меня научил. Какая ирония — возможно, ты воспитал своего убийцу…
Я осеклась, потому что дилижанс резко остановился. Мерный звук парового экипажа затих. Во внезапной тишине послышались стук копыт и далёкий плеск моря. За окном замелькали чёрные плащи стязателей. В животе что-то зашевелилось от нехорошего предчувствия, и я вопросительно уставилась на Джера.
Он толкнул дверь и кивнул на выход, приглашая меня первой покинуть дилижанс. Помедлив немного, я несмело высунулась из кузова и спустилась по ступенькам.
Дорога здесь была хорошей, вымощенной белым камнем, как в городе. Она вела к одинокому поместью, раскинувшемся среди цветочных полей. Кованые резные ворота были распахнуты настежь, приглашая войти. Опорные столбы и входная арка плотно оплетались цветами. Тяжёлые фиолетовые кисти глициний свисали с фигурных козырьков и отливов, а забор превратился в живую изгородь: по нему взбирались розовые розы, виноградные листья и цветущие лианы.
Во дворе раскинулся фруктовый сад. В тени деревьев, вдоль светлой мощеной тропинки выстроились стязатели. Дальше, в глубине двора, дорожка расширялась в широкий мост, нависающий над искусственным озерцом. Чуть подёрнутая рябью сапфирово-синяя гладь отражала невысокие берега, с которых падали крохотные водопады. Тонкие струйки то и дело взмывали в воздух, перепрыгивали мост, мелькали в солнечных лучах.
Тишина, нарушаемая лишь шелестом листвы и тихим плеском, показалась мне подозрительной.
В самом центре моста белела статуя из светлого камня. Невысокая, в человеческий рост, Мелира Иверийская с идеальным шаром в одной руке и копьём — в другой. Кто-то повесил ей на шею ожерелье из рябиновых бус — традиционное украшение к Ночи Красной луны. У подножья величайшей королевы застыла румяная женщина в цветастом переднике. Завидев меня, она поставила корзину с остатками свечей. Только для того, чтобы радушно улыбнуться и помахать.
Я вжала голову в плечи и оглянулась на ментора. Он так и сидел в дилижансе, выжидающе прищурившись. Я втянула воздух Батора — густо цветочный, солёный, словно глоток океана, одёрнула зелёный жилет и задрала подбородок. Что ж, не самое плохое место для тюрьмы.
— Ваше Сиятельство, позвольте проводить вас, — подошёл Жорхе Вилейн и осторожно тронул меня за руку.
Его коллеги внимательно следили за нами, скосив глаза.
— Не позволю, — огрызнулась я и выдернула локоть.
На удивление, стязатель отошёл на три шага с коротким поклоном, всем видом выражая покорность. Сзади скрипнула повозка, и ментор одним махом спрыгнул на землю, покидая дилижанс. Не желая с ним больше беседовать, я сама зашагала вдоль охранного ряда чёрных масок. Прошлась мимо статуи, высоко задрав голову и уворачиваясь от летящих струек. Нырнула в длинный, сплошь увитый розами коридор. От знакомого запаха привычно затошнило, и я закрыла нос рукавом. У выхода меня ждали ещё стязатели, но я не обратила на них внимания, потому что из цветочного моря вынырнул совершенно сказочный дворец. Совсем крохотный, едва ли больше поместья мёртвой актрисы в Кроунице, это был всё же замок: с аккуратными башенками, полукруглыми зубцами на них, винтовыми лестницами и бойницами. Светлые стены прикрывались бирюзовыми крышами. Черепица блестела подобно чешуе редкой рыбки — она переливалась перламутром и играла на солнце. Кое-где крыша была и вовсе прозрачной, пересечённой белыми полосами.
Из-за резных стрельчатых рам, ажурных балконов и отрытых галерей замок казался кружевным, практически воздушным. Ветер гулял сквозь его открытые окна, выдувая белые и голубые занавеси. Но больше всего поражало то, что роскошный дворец стоял на воде: неглубокие ярко-голубые бассейны с мозаиками на дне окружали белые стены, и, казалось, к зданию невозможно подойти, не замочив ног.
Что-то влажное и холодное ткнулось в мою правую ладонь, и я едва не вскрикнула, обнаружив перед собой огромную пятнистую кошку. Я моментально напряглась и попятилась: это был леопард! Памятуя о недавнем волке таххарийца, я едва не обнажила кинжалы, чтобы сразиться со свирепым зверем, но пятнистый хищник дружелюбно потёрся головой о моё бедро, перевернулся на спину, демонстрируя живот и замурчал. Я открыла рот.
— Сюда, Ваше Сиятельство, — Жорхе мягко направил меня вправо, к балюстраде.
На этот раз я не стала возражать, растерянно оглядываясь на леопарда. К нему присоединился ещё один, только не рыжий, а белый. Меня захлестнуло любопытство, и я зашагала быстрее вдоль ограждения. Фигурные белые столбики венчались вазами с буйно цветущим содержимым, но я не стала больше рассматривать окружение.
Каблуки сапог гулко застучали по светлым плитам, оставляя грязные следы на полу. Неожиданно я обнаружила, как запылились мои брюки. Да и сорочка далеко не первой свежести. А зелёный жилет лишился ещё одной пуговицы вдобавок к давно утерянной… Вместо чёрного паука разгладила на груди вышивку крылатого льва, чтобы ощутить связь с родным мне местом. Я — любимое дитя Квертинда, студентка Кроуницкой королевской академии, боевого факультета Ревда! У меня четвёртый порядок стихии! Мне положено всегда быть готовой к бою!
Мы обошли замок и оказались у широкого крыльца. Увитые плющом и розами колонны поднимались на несколько этажей вверх, входные двери были распахнуты, а на широких ступенях разместились девичьи фигуры. Живых женщин в этих фарфоровых статуэтках выдавало только редкое моргание. Столь же великолепные, как и весь ажурный замок, в прекрасных летящих платьях, девушки радушно улыбнулись и приподняли юбки, приседая в одновременных реверансах. Порыв морского бриза прошёлся по пёстрому ряду, взметнув ткани. Розовые, персиковые, лиловые, желтые — наряды прелестниц готовы были посоперничать с местным цветочным садом. Объединяло их только одно: одинаковые кружевные перчатки с короткими рюшами. «Как у куколок,» — пронеслось в голове прежде, чем глаз выхватил резкое движение справа, в саду. Тренированное тело боевого мага среагировало мгновенно: я спустила Карнеум и прицелилась в неизвестного врага. Раздался громкий девичий «Ах!», и от этого панического звука я едва не выпустила стрелу в полосатую низкорослую лошадь, мирно жующую колокольчик. Неприлично яркий и крупный.
Да что это за место?! Куда меня привёз ментор? Что за сказочная страна, населённая прекрасными существами?
Я опустила лук и снова оглядела девушек.
— Нет, — засмеялась в голос и повторила всем девушкам, что уставились на меня с ужасом: — Вот кряхт! Нет! Только не это!
Только теперь сообразила, куда попала.
— Позвольте показать ваши покои, — снова пришёл на помощь стязатель Вилейн.
— Нет, — замотала я головой, всё ещё смеясь и пригрозила Жорхе пальцем. — Я тут не останусь!
Развернулась на каблуках и рванула по знакомой уже дороге, не оглядываясь. Пробежала арку, обогнула статую и выбежала за ворота. Как раз вовремя: ментор уже почти сел в дилижанс, чтобы уехать. Я подбежала, схватила его за руки, развернула.
— Джер, ты не можешь меня тут оставить! — заявила сходу, задыхаясь от бега. — Только не здесь! Да, я помню, что ты плохой ментор и решаешь за меня… Но отвези меня в свой замок, запри в самой глухой башне! Или… — я хаотично соображала. — В Пенту Толмунда! Да хоть в Зандагат! Я не шучу. Куда угодно, только не сюда.
— Здесь тебя не будут искать, — спокойно отозвался Джер. — Все девушки принесли обет Девейны не выдавать твоего местонахождения. Да и местные уроки пойдут тебе на пользу, Юна.
— Прошу тебя, — я обняла его, поддавшись порыву, надеясь хоть лаской уговорить увезти меня в другое место. — Куда угодно, только не сюда!
— Ты ведь не хотела меня больше видеть, — напомнил он. В мужском взгляде промелькнуло злорадство. Или это было наслаждение? Ментор отстранился, поднял пальцами мой подбородок, чтобы заглянуть в глаза. — Твоё желание сбылось, Юна.
Глядя в ярко-зеленые радужки Джера, я вдруг застыла. Потому что вспомнила, какое заветное желание загадала под Красной Луной однажды. Оно сбылось. Как и всё, чего я желала. Мои желания сбывались и ужасали меня.
— Умоляю, Джер, — прошептала я слабо.
Секунду, две, десять мы стояли одни, возле пыхающего паром дилижанса и неотрывно смотрели друг на друга. Мне вдруг показалось — ментор поддался. Что-то дрогнуло в нём, изменилось. Сейчас сожмёт в объятиях, вцепится поцелуем… Но вместо нежной страсти он снял своё кольцо.
Волосы и глаза ментора изменилось, руки стали чёрными, а лицо прорезала чёрная молния. Даже не успев толком его рассмотреть, я отшатнулась от шока, хоть и не собиралась.
— Меня зовут не Джер, — он положил мне в руку кольцо, загнул над ним пальцы.
Отвернулся, сел в дилижанс, и тот моментально тронулся.
А я так и осталась стоять, сжимая в руках то, что осталось от Джермонда Десента. Тонкий обруч металла ещё хранил тепло мужского тела. Я крепко сжала простое украшение, провожая взглядом удаляющийся экипаж.
Он увозил прочь всю мою прошлую жизнь.
Ничего больше нет… Ни банды изгоев, ни Ордена Крона, ни ментора черного паука. У Юны Горст не осталось ничего, что ей было дорого. Снова. Только это кольцо, которое — как смешно! — всё же оказалось артефактом.
Перед глазами стояла пелена, руки дрожали, но я всё же нащупала узелок кожаного ремешка на затылке и принялась его развязывать. Подвешу кольцо к тиалю, буду хранить у сердца. Шнурок никак не поддавался, и от этой крохотной досады я прочти разревелась в голос, но внезапно замерла, будто окаменела от простого открытия. Я вся, от макушки до самых пяток состояла из накопленных воспоминаний прошлого. Из символов. Всё, что у меня было, делало ту Юну Горст, которой я была… Ещё недавно. Я была лидером банды изгоев, легендой академии, символом Ордена Крона, а теперь… Бешеное сердце колотилось о грудную клетку с глухим стуком, но оно не могло достучаться до уставшей души. Всё некогда важное, дорогое и необходимое обесценилось. Весь драгоценный опыт и прошлое вмиг стали бесполезными.
Я снова сжала кольцо в кулак, до боли, до побелевших костяшек, замахнулась и выкинула важный символ в цветочное поле. Оно мелькнуло тусклым отблеском на прощание и исчезло в нежно-фиолетовом море травы.
Вот и всё.
У меня никогда не было ментора.
И я больше не мейлори. Кажется, теперь я снова… никто.
— Госпожа Горст, — позвали сзади. — Идёмте со мной.
Я затравленно обернулась, но не сдвинулась с места.
— Прошу вас, позвольте позаботиться о вас, — Жорхе опустил чёрную маску, обнажив светлые пушистые усы. Он сделал шаг ко мне и остановился на почтительном расстоянии. — Его Милость консул лин де Блайт казнит каждого из охраны, если с вами что-то случится. А если вы вздумаете бежать, то случится непременно, поскольку враги Чёрного Консула уже ищут вас по всему Квертинду. Не облегчайте им задачу, госпо… Юна.
Моё имя он произнёс мягко и как-то по-свойски, будто я была для него близкой родственницей. Что должна была сделать Юна Горст? Немедленно броситься бежать? Сразиться с толпой своих надзирателей в чёрных масках? Притворится их госпожой?
Наверное, что-то из этого. Но я не чувствовала в себе больше сил к сражению с судьбой. Кажется, впервые за всю свою жизнь, Квертинд всё-таки сломал Юну Горст. Моя воля к борьбе исчезла в лавандовом поле Баторе вместе с кольцом Джера. Последним, что от него осталось…
Мне больше не хотелось принимать решения, продираться сквозь жизнь сталью и боевой магией, у меня не было мечты, желаний и стремлений. Даже тот маяк мести, на свет которого я шла последние два года, который всегда поднимал меня из самых глубоких тёмных ям, угас.
И поэтому я подчинилась. Больше не истеричная пустышка, не мейлори черного паука, не сорокина дочь. Но всё ещё Юна Горст, ничтожная, сломленная и уставшая. Сильно надавила основанием ладоней на глаза, всхлипнула и медленно выдохнула. Зачем я всё ещё дышу?
Я медленно поплелась вслед за Жорхе во двор одинокого дворца, что стоял посреди цветочных полей. Стязатели из моей охраны отводили глаза. Кажется, они мне сочувствовали.
Когда мы дошли до знакомого порога, девушки всё ещё были там. Они все, как по команде, снова склонились в приветственном реверансе, но на этот раз я уловила любопытные, презрительные и изучающие взгляды. Хмыкнула: как знакомо…
— Ведите в мою комнату, — приказала я Вилейну. — И поскорее, хочу остаться одна.
— Прошу прощения, что вмешиваюсь в приказы, — из ряда красавиц выступила взрослая женщина. — Но прежде нужно соблюсти некоторые формальности.
Светловолосая и подтянутая, она почти не выделялась в ряду молодых девушек. Но теперь, когда леди подала голос, стало заметно, что возраст скрадывала подчёркнутая аккуратность. Кремового цвета платье сидело идеально, обхватывая тонкую талию и поднимая грудь. Линию декольте прикрывала лента персикового кружева, а крохотные камни в простом изящном ожерелье перекликались с похожим гребнем в высокой причёске. Леди была не просто дорого одета и хорошо причёсана, в её наряде, в манере держать спину, в плавных жестах рук угадывалось высокое происхождение. Что-то такое неуловимое, что я не могла разглядеть с первого взгляда, хоть и пялилась на неё во все глаза.
— Оружие у нас запрещено, — тонкая белая рука повелительно взлетела в воздух, будто женщина дирижировала оркестру. — Вам необходимо сдать его прежде, чем вы войдёте в обитель благочестия.
— Джер, — снова повторила я, как будто желала от него подтверждения, что он всё ещё рядом. Ментор поднял бровь, и я продолжила: — Почему я не могу убить тебя?
— Это сложный вопрос, — он покрутил кольцо, опустил глаза на свои руки, задумавшись. — Он, как и все сложные вопросы, имеет простой ответ.
— Так дай мне его! — потребовала я.
В ответ ментор схватил меня за запястья, дёрнул на себя, усадил на колени. От неожиданности я нелепо забарахталась, но Джер крепко обхватил меня и заглянул в глаза. Заговорил строго, даже со злостью:
— Думаю, ты не можешь убить меня по той же причине, по которой я не убил тебя после того, как научился контролировать связь. И по той же причине, по которой я провалил испытание, подняв твой фамильный пергамент, — я дёрнулась, но он сжал сильнее. — Знаешь, мне не хватает духу в этом признаться. Даже сейчас.
Он взял мою ладонь, прижался к ней губами на краткий миг, а потом положил на свою шею — туда, где выделялся рельефом чёрный паук. Под тёплой кожей билась жизнь. Таким частым пульсирующим ритмом, что, казалось, именно эта сила тянет вперёд весь дилижанс и нас в нём. Горячие солнечные лучи косо пронзали качающийся кузов, подсвечивая едва заметную пыльную дымку. Послышался тихий вздох. Воздух завибрировал от жары и духоты, и мне показалось: поцелую Джера — всё пройдёт. Как было уже однажды. Как бывало всегда. На секунду я снова поймала хрупкий баланс мира, заключенный в близости ментора.
Только вот… Секунда прошла, и сказка о любви обратилась в жестокую быль. Разум вытеснил эмоциональный порыв. В этом комфорте, в равновесии и покое была ложь. Теперь я знала это совершенно точно. Джер не мой бог, не герой и не спаситель. Он такой же человек, как и я, наделавший кучу ошибок. С глаз спала пелена, которая не только прятала Чёрного Консула под личиной Джера, но ещё и делала ментора черного паука идеальным и непогрешимым.
Разлюбила ли я его?…
Я грустно улыбнулась и вместо поцелуя упёрлась ладонями в мужскую грудь. Без ментора, без того самого Джера, я снова осиротела. Ледяная роза, что ранила меня острыми шипами, измялась и превратилась в бесформенную груду льда, похоронившую под своей толщей горячее сердце. Я наклонилась и сдержанно прошептала:
— Больше никогда не смей меня трогать. У меня был ментор, которого я любила. Но его не существует. Ты — никто. Ты чужой для меня человек. Я благодарна тебе за спасение, но не хочу, чтобы нас что-то связывало.
Он удивлённо вскинул глаза, но я продолжила:
— Хочешь заслужить прощение? У меня есть два условия. Первое — с этого момента ты забудешь о том, что я твоя мейлори, и никак не будешь выказывать свою принадлежность мне.
— А второе? — он убрал упавшую на моё лицо прядь волос, осторожно заправил за ухо.
— Ты найдёшь способ разорвать связь, — равнодушно ответила я. — И сделаешь это как можно раньше. Я готова покорно ждать и прятаться, но мне необходимо знать, что это закончится. Что я стану свободна от тебя.
— Однажды я уже пытался, — он поднял уголок губ.
— Попытаешься снова, — быстро выпалила я. — Ты ведь не собираешься самолично сторожить меня всё это время?
И, не дожидаясь ответа, я освободилась из сильных объятий, пересела на своё место. Откинулась на спинку, вышитую причудливым узором, тряхнула волосами.
— Увы, — оставшись один, Джер опешил, потёр ладонь о ладонь, постарался устроится удобнее. Он явно чувствовал себя неуютно. — Я не смогу остаться рядом. Мне нужно вернуться к обязанностям консула, навести порядок на Полуострове Змеи и подавить восстание Ордена Крона. Найти военные лагеря и распустить приюты. А после я смогу убить Ладимина, — он сцепил руки в замок. — Иначе рискую сделать его бессмертным символом нынешнего сопротивления, которое со смертью создателя только наберёт силу.
— Слава Богам, ты будешь далеко, — обрадовалась я его планам, в которых меня не было. — Я всё ещё не решила, хочу ли оставить тебе жизнь. Начну усерднее тренироваться и попробую обрести магию Омена. Ты хорошо меня научил. Какая ирония — возможно, ты воспитал своего убийцу…
Я осеклась, потому что дилижанс резко остановился. Мерный звук парового экипажа затих. Во внезапной тишине послышались стук копыт и далёкий плеск моря. За окном замелькали чёрные плащи стязателей. В животе что-то зашевелилось от нехорошего предчувствия, и я вопросительно уставилась на Джера.
Он толкнул дверь и кивнул на выход, приглашая меня первой покинуть дилижанс. Помедлив немного, я несмело высунулась из кузова и спустилась по ступенькам.
Дорога здесь была хорошей, вымощенной белым камнем, как в городе. Она вела к одинокому поместью, раскинувшемся среди цветочных полей. Кованые резные ворота были распахнуты настежь, приглашая войти. Опорные столбы и входная арка плотно оплетались цветами. Тяжёлые фиолетовые кисти глициний свисали с фигурных козырьков и отливов, а забор превратился в живую изгородь: по нему взбирались розовые розы, виноградные листья и цветущие лианы.
Во дворе раскинулся фруктовый сад. В тени деревьев, вдоль светлой мощеной тропинки выстроились стязатели. Дальше, в глубине двора, дорожка расширялась в широкий мост, нависающий над искусственным озерцом. Чуть подёрнутая рябью сапфирово-синяя гладь отражала невысокие берега, с которых падали крохотные водопады. Тонкие струйки то и дело взмывали в воздух, перепрыгивали мост, мелькали в солнечных лучах.
Тишина, нарушаемая лишь шелестом листвы и тихим плеском, показалась мне подозрительной.
В самом центре моста белела статуя из светлого камня. Невысокая, в человеческий рост, Мелира Иверийская с идеальным шаром в одной руке и копьём — в другой. Кто-то повесил ей на шею ожерелье из рябиновых бус — традиционное украшение к Ночи Красной луны. У подножья величайшей королевы застыла румяная женщина в цветастом переднике. Завидев меня, она поставила корзину с остатками свечей. Только для того, чтобы радушно улыбнуться и помахать.
Я вжала голову в плечи и оглянулась на ментора. Он так и сидел в дилижансе, выжидающе прищурившись. Я втянула воздух Батора — густо цветочный, солёный, словно глоток океана, одёрнула зелёный жилет и задрала подбородок. Что ж, не самое плохое место для тюрьмы.
— Ваше Сиятельство, позвольте проводить вас, — подошёл Жорхе Вилейн и осторожно тронул меня за руку.
Его коллеги внимательно следили за нами, скосив глаза.
— Не позволю, — огрызнулась я и выдернула локоть.
На удивление, стязатель отошёл на три шага с коротким поклоном, всем видом выражая покорность. Сзади скрипнула повозка, и ментор одним махом спрыгнул на землю, покидая дилижанс. Не желая с ним больше беседовать, я сама зашагала вдоль охранного ряда чёрных масок. Прошлась мимо статуи, высоко задрав голову и уворачиваясь от летящих струек. Нырнула в длинный, сплошь увитый розами коридор. От знакомого запаха привычно затошнило, и я закрыла нос рукавом. У выхода меня ждали ещё стязатели, но я не обратила на них внимания, потому что из цветочного моря вынырнул совершенно сказочный дворец. Совсем крохотный, едва ли больше поместья мёртвой актрисы в Кроунице, это был всё же замок: с аккуратными башенками, полукруглыми зубцами на них, винтовыми лестницами и бойницами. Светлые стены прикрывались бирюзовыми крышами. Черепица блестела подобно чешуе редкой рыбки — она переливалась перламутром и играла на солнце. Кое-где крыша была и вовсе прозрачной, пересечённой белыми полосами.
Из-за резных стрельчатых рам, ажурных балконов и отрытых галерей замок казался кружевным, практически воздушным. Ветер гулял сквозь его открытые окна, выдувая белые и голубые занавеси. Но больше всего поражало то, что роскошный дворец стоял на воде: неглубокие ярко-голубые бассейны с мозаиками на дне окружали белые стены, и, казалось, к зданию невозможно подойти, не замочив ног.
Что-то влажное и холодное ткнулось в мою правую ладонь, и я едва не вскрикнула, обнаружив перед собой огромную пятнистую кошку. Я моментально напряглась и попятилась: это был леопард! Памятуя о недавнем волке таххарийца, я едва не обнажила кинжалы, чтобы сразиться со свирепым зверем, но пятнистый хищник дружелюбно потёрся головой о моё бедро, перевернулся на спину, демонстрируя живот и замурчал. Я открыла рот.
— Сюда, Ваше Сиятельство, — Жорхе мягко направил меня вправо, к балюстраде.
На этот раз я не стала возражать, растерянно оглядываясь на леопарда. К нему присоединился ещё один, только не рыжий, а белый. Меня захлестнуло любопытство, и я зашагала быстрее вдоль ограждения. Фигурные белые столбики венчались вазами с буйно цветущим содержимым, но я не стала больше рассматривать окружение.
Каблуки сапог гулко застучали по светлым плитам, оставляя грязные следы на полу. Неожиданно я обнаружила, как запылились мои брюки. Да и сорочка далеко не первой свежести. А зелёный жилет лишился ещё одной пуговицы вдобавок к давно утерянной… Вместо чёрного паука разгладила на груди вышивку крылатого льва, чтобы ощутить связь с родным мне местом. Я — любимое дитя Квертинда, студентка Кроуницкой королевской академии, боевого факультета Ревда! У меня четвёртый порядок стихии! Мне положено всегда быть готовой к бою!
Мы обошли замок и оказались у широкого крыльца. Увитые плющом и розами колонны поднимались на несколько этажей вверх, входные двери были распахнуты, а на широких ступенях разместились девичьи фигуры. Живых женщин в этих фарфоровых статуэтках выдавало только редкое моргание. Столь же великолепные, как и весь ажурный замок, в прекрасных летящих платьях, девушки радушно улыбнулись и приподняли юбки, приседая в одновременных реверансах. Порыв морского бриза прошёлся по пёстрому ряду, взметнув ткани. Розовые, персиковые, лиловые, желтые — наряды прелестниц готовы были посоперничать с местным цветочным садом. Объединяло их только одно: одинаковые кружевные перчатки с короткими рюшами. «Как у куколок,» — пронеслось в голове прежде, чем глаз выхватил резкое движение справа, в саду. Тренированное тело боевого мага среагировало мгновенно: я спустила Карнеум и прицелилась в неизвестного врага. Раздался громкий девичий «Ах!», и от этого панического звука я едва не выпустила стрелу в полосатую низкорослую лошадь, мирно жующую колокольчик. Неприлично яркий и крупный.
Да что это за место?! Куда меня привёз ментор? Что за сказочная страна, населённая прекрасными существами?
Я опустила лук и снова оглядела девушек.
— Нет, — засмеялась в голос и повторила всем девушкам, что уставились на меня с ужасом: — Вот кряхт! Нет! Только не это!
Только теперь сообразила, куда попала.
— Позвольте показать ваши покои, — снова пришёл на помощь стязатель Вилейн.
— Нет, — замотала я головой, всё ещё смеясь и пригрозила Жорхе пальцем. — Я тут не останусь!
Развернулась на каблуках и рванула по знакомой уже дороге, не оглядываясь. Пробежала арку, обогнула статую и выбежала за ворота. Как раз вовремя: ментор уже почти сел в дилижанс, чтобы уехать. Я подбежала, схватила его за руки, развернула.
— Джер, ты не можешь меня тут оставить! — заявила сходу, задыхаясь от бега. — Только не здесь! Да, я помню, что ты плохой ментор и решаешь за меня… Но отвези меня в свой замок, запри в самой глухой башне! Или… — я хаотично соображала. — В Пенту Толмунда! Да хоть в Зандагат! Я не шучу. Куда угодно, только не сюда.
— Здесь тебя не будут искать, — спокойно отозвался Джер. — Все девушки принесли обет Девейны не выдавать твоего местонахождения. Да и местные уроки пойдут тебе на пользу, Юна.
— Прошу тебя, — я обняла его, поддавшись порыву, надеясь хоть лаской уговорить увезти меня в другое место. — Куда угодно, только не сюда!
— Ты ведь не хотела меня больше видеть, — напомнил он. В мужском взгляде промелькнуло злорадство. Или это было наслаждение? Ментор отстранился, поднял пальцами мой подбородок, чтобы заглянуть в глаза. — Твоё желание сбылось, Юна.
Глядя в ярко-зеленые радужки Джера, я вдруг застыла. Потому что вспомнила, какое заветное желание загадала под Красной Луной однажды. Оно сбылось. Как и всё, чего я желала. Мои желания сбывались и ужасали меня.
— Умоляю, Джер, — прошептала я слабо.
Секунду, две, десять мы стояли одни, возле пыхающего паром дилижанса и неотрывно смотрели друг на друга. Мне вдруг показалось — ментор поддался. Что-то дрогнуло в нём, изменилось. Сейчас сожмёт в объятиях, вцепится поцелуем… Но вместо нежной страсти он снял своё кольцо.
Волосы и глаза ментора изменилось, руки стали чёрными, а лицо прорезала чёрная молния. Даже не успев толком его рассмотреть, я отшатнулась от шока, хоть и не собиралась.
— Меня зовут не Джер, — он положил мне в руку кольцо, загнул над ним пальцы.
Отвернулся, сел в дилижанс, и тот моментально тронулся.
А я так и осталась стоять, сжимая в руках то, что осталось от Джермонда Десента. Тонкий обруч металла ещё хранил тепло мужского тела. Я крепко сжала простое украшение, провожая взглядом удаляющийся экипаж.
Он увозил прочь всю мою прошлую жизнь.
Ничего больше нет… Ни банды изгоев, ни Ордена Крона, ни ментора черного паука. У Юны Горст не осталось ничего, что ей было дорого. Снова. Только это кольцо, которое — как смешно! — всё же оказалось артефактом.
Перед глазами стояла пелена, руки дрожали, но я всё же нащупала узелок кожаного ремешка на затылке и принялась его развязывать. Подвешу кольцо к тиалю, буду хранить у сердца. Шнурок никак не поддавался, и от этой крохотной досады я прочти разревелась в голос, но внезапно замерла, будто окаменела от простого открытия. Я вся, от макушки до самых пяток состояла из накопленных воспоминаний прошлого. Из символов. Всё, что у меня было, делало ту Юну Горст, которой я была… Ещё недавно. Я была лидером банды изгоев, легендой академии, символом Ордена Крона, а теперь… Бешеное сердце колотилось о грудную клетку с глухим стуком, но оно не могло достучаться до уставшей души. Всё некогда важное, дорогое и необходимое обесценилось. Весь драгоценный опыт и прошлое вмиг стали бесполезными.
Я снова сжала кольцо в кулак, до боли, до побелевших костяшек, замахнулась и выкинула важный символ в цветочное поле. Оно мелькнуло тусклым отблеском на прощание и исчезло в нежно-фиолетовом море травы.
Вот и всё.
У меня никогда не было ментора.
И я больше не мейлори. Кажется, теперь я снова… никто.
— Госпожа Горст, — позвали сзади. — Идёмте со мной.
Я затравленно обернулась, но не сдвинулась с места.
— Прошу вас, позвольте позаботиться о вас, — Жорхе опустил чёрную маску, обнажив светлые пушистые усы. Он сделал шаг ко мне и остановился на почтительном расстоянии. — Его Милость консул лин де Блайт казнит каждого из охраны, если с вами что-то случится. А если вы вздумаете бежать, то случится непременно, поскольку враги Чёрного Консула уже ищут вас по всему Квертинду. Не облегчайте им задачу, госпо… Юна.
Моё имя он произнёс мягко и как-то по-свойски, будто я была для него близкой родственницей. Что должна была сделать Юна Горст? Немедленно броситься бежать? Сразиться с толпой своих надзирателей в чёрных масках? Притворится их госпожой?
Наверное, что-то из этого. Но я не чувствовала в себе больше сил к сражению с судьбой. Кажется, впервые за всю свою жизнь, Квертинд всё-таки сломал Юну Горст. Моя воля к борьбе исчезла в лавандовом поле Баторе вместе с кольцом Джера. Последним, что от него осталось…
Мне больше не хотелось принимать решения, продираться сквозь жизнь сталью и боевой магией, у меня не было мечты, желаний и стремлений. Даже тот маяк мести, на свет которого я шла последние два года, который всегда поднимал меня из самых глубоких тёмных ям, угас.
И поэтому я подчинилась. Больше не истеричная пустышка, не мейлори черного паука, не сорокина дочь. Но всё ещё Юна Горст, ничтожная, сломленная и уставшая. Сильно надавила основанием ладоней на глаза, всхлипнула и медленно выдохнула. Зачем я всё ещё дышу?
Я медленно поплелась вслед за Жорхе во двор одинокого дворца, что стоял посреди цветочных полей. Стязатели из моей охраны отводили глаза. Кажется, они мне сочувствовали.
Когда мы дошли до знакомого порога, девушки всё ещё были там. Они все, как по команде, снова склонились в приветственном реверансе, но на этот раз я уловила любопытные, презрительные и изучающие взгляды. Хмыкнула: как знакомо…
— Ведите в мою комнату, — приказала я Вилейну. — И поскорее, хочу остаться одна.
— Прошу прощения, что вмешиваюсь в приказы, — из ряда красавиц выступила взрослая женщина. — Но прежде нужно соблюсти некоторые формальности.
Светловолосая и подтянутая, она почти не выделялась в ряду молодых девушек. Но теперь, когда леди подала голос, стало заметно, что возраст скрадывала подчёркнутая аккуратность. Кремового цвета платье сидело идеально, обхватывая тонкую талию и поднимая грудь. Линию декольте прикрывала лента персикового кружева, а крохотные камни в простом изящном ожерелье перекликались с похожим гребнем в высокой причёске. Леди была не просто дорого одета и хорошо причёсана, в её наряде, в манере держать спину, в плавных жестах рук угадывалось высокое происхождение. Что-то такое неуловимое, что я не могла разглядеть с первого взгляда, хоть и пялилась на неё во все глаза.
— Оружие у нас запрещено, — тонкая белая рука повелительно взлетела в воздух, будто женщина дирижировала оркестру. — Вам необходимо сдать его прежде, чем вы войдёте в обитель благочестия.