Веки закрылись сами собой, и я увидела смеющегося Джера на краю земли. Снежинки, застрявшие в его волосах и фиолетовых подснежник, выращенный моими первыми успехами.

Грот на плато Сомнидракотуля и пелену дождя, прикрывающего вход. И нас — греющихся в объятиях друг друга.

Я увидела, как Красная Луна освещает статую семи богов, под которой стоим мы с зажжёнными свечами в руках. Задумчивая Надалия Аддисад вглядывается в пламя, а мы улыбаемся и строим планы.

Ещё увидела кристальную пещеру и Джера, несущего меня на руках в окружении восхищённых студентов.

И тот поцелуй в Эльце, разрушивший все преграды между нами.

Лучшие минуты счастья проносились перед взором. Те самые счастливые мгновения, в которых и заключалась моя любовь к жизни.

Я почувствовала, как сильные руки привычно обхватывают меня и поднимают в воздух. Вспомнила, что за воззвание ментор только что произнёс. Это было то самое первое заклинание, услышанное мной на том самом первом занятии в Кроуницкой королевской академии. Настоящая магия, так поразившая маленькую Юну. Заклинание, которым магистр Риин усыпил Неда Комдора.

В памяти всплыла клятва банды на Трескимале.

Прекрасная Чахи, летящая в серебряную бездну.

Модные каблучки Сирены, стучащие по полу, пока я, избитая, лежу на своей постели.

Счастливая невеста Фидерика и серьёзный мужчина Куиджи.

Морг Голомяса, настоящего владельца Кроуницкой королевской академии.

И то, с каким рвением мы пытались отсюда сбежать, чтобы обрести смешную свободу.

Как же давно это было… Как же чудесно это было.

Чей-то далёкий голос, летящий сквозь время и пространство, спросил: «Ваш ментор ещё не забрал вас отсюда?». И прежде, чем я успела ответить, наступила полная и беспросветная темнота.

Глава 13. Снова никто

«Не забывай смеяться в лицо опасности, Юна Горст. Мы ещё встретимся,» — пообещал бесплотный призрак, мелькнув остаточным воспоминанием. Он оторвался от земли, вылетел из Церемониального зала сквозь зелёный купол и воспарил над огромным комплексом Кроуницкой королевской академии. Белый, как сам туман северной столицы и такой же прозрачный, он метнулся к угловатому замку, обогнул сосны и пролетел под облачным мостом. Сверкнув фиолетовой вспышкой, как икша, призрак мгновенно растворился в свете, что пробивался сквозь мои закрытые веки.

Дилижанс накренился и подпрыгнул, вытряхнув меня из кошмара. Приятная дремотная истома разлилась в неподвижном теле, убаюкивающий мерный звук парового транспорта напомнил о доме. Я не спешила вскакивать, лишь слегка приоткрыла глаза.

Обтянутая мягкой бордовой тканью скамья походила скорее не кровать, чем на сиденье для пассажиров, шёлковая подушка ласкала щёку, а над дверью звенели хрустальными каплями подсвечники. Подсвечники в дилижансе! Приснится же такое!

Я приподнялась на локте и осмотрелась. Плотные шторы с золочёной бахромой покачивались от быстрой езды. Они прикрывали окна экипажа, и я лениво отодвинула тёплую, нагретую солнцем ткань. Яркий свет хлынул в глаза, и я сощурилась с непривычки. Когда же снова распахнула веки, то обомлела. То, что мерещилось за окном убеждало в том, что я всё ещё сплю: яркие, насыщенное краски выглядели искусственными. Пронзительно-голубое небо, белые стайки пушистых облаков и глубокая лазурь воды. Здесь не было ощетинившихся обрывистых горных хребтов Галиофских утёсов, заснеженных скал и серых вод Холодного моря. Местное море или, вернее сказать, океан плавно переходил в длинную полосу пляжа, мягкими линиями очерчивающего водную гладь. А вдоль её края — белый прибрежный песок, то тут, то там окрашенный в розовые пятна. Не земля — изысканный десерт. Словно в стакан сливок добавили густого киселя и пару раз махнули ложкой. Но это был совсем не кисель: берег усыпали плоды тарокко, упавшие с аккуратных невысоких деревьев. Вдоль побережья раскинулись апельсиновые рощи. Насыщенная зелень листвы резко контрастировала и со светлым пляжем, и с невозможно прозрачным морем, и даже с дрожащим, пронизанным солнечными лучами воздухом. Оранжевые шары фруктов же и вовсе казались детскими мячиками. Переспевшие, лопающиеся от сока, они напитывали воздух стойким ароматом. Солоновато-цитрусовый вкус проникал через нос прямиком на язык и разливался лакомством.

На оконное стекло сел жёлтый жук. Я потёрла глаза. Что это? Не явь и не живая природа, а картина с пёстрого гобелена в гостиной нише?

Села, опустив ноги на пушистый ковёр, и прильнула к окну, чтобы лучше рассмотреть сказочный вид. Дилижанс как раз въехал в деревню. Небольшие домики с красными крышами стояли прямо на воде, в спокойной бухте. Укреплённые сваи просматривались до самого дна, а на нём лежали разноцветные камешки. Солнце играло с этим чудом лучами и превращало прозрачную толщу воды в радужные переливы.

По хлипким на вид мостикам ходили люди в светлых одеждах, смеющиеся и красивые. Они вытягивали длинные нити из сверкающей воды, ставили сети и поправляли палками крупные поплавки. Спокойное бирюзово-изумрудное море будто бы испаряло искрящуюся благодать: с берега на мосты запрыгивали дети, почти голые, в одних коротких штанах и цветочных венках на макушках. Они ловили ракушки и морских звёзд, играли на дудочках и пели.

Из груди выбило воздух, потому что дилижанс наехал на пригорок, и стал медленно подниматься наверх — в прибрежную часть поселения. Здесь дома стояли на земле, но совершенно отличались от тех, что я видела в реальности. Не добротные каменные здания, а деревянные избушки, срубленные из тонких брусьев. Казалось, они имели только крышу: огромные, от пола до потолка, окна заменяли стены. Сквозь них гулял солёный бриз, раздувая парусами разноцветные лёгкие ткани. Тонкие двери были открыты настежь, вход прикрывался гирляндами из ракушек, и над всей деревеней звенел задорный перестук.

И люди, огромное количество людей, настоящее человеческое море! Вот группа девушек в цветастых платьях хохочет у прилавка с диковинными фруктами, дальше трое полуголых парней снимают бумажные фонари и рябиновые бусы, натянутые между домами, рядом дворник сгребает метлой огарки свечей — Ночь Красной Луны здесь отмечали с размахом. Ещё дальше продают свежую рыбу, ярких пташек в клетках, ленты и шкатулки. Прилично одетые господа торгуются у коновязи, мелькают одежды, шляпы и счастливые лица. Экипаж ехал так быстро, что я едва успевала рассмотреть город.

У ряда из трёх святилищ — я не разобрала, каких именно, — прямо на земле сидят музыканты и наигрывают задорный ритм. Вокруг танцуют удивительно светлые, почти белые рудвики. Шелковистые кисточки на ушах подпрыгивают в такт.

Едва глаза привыкли к экзотической картине, как экипаж пыхнул, издал скрипящий звук и остановился напротив хлебного прилавка с развалом булочек, пирожных и кренделей. Желудок призывно заурчал и отозвался судорогой при виде еды. Я положила ладони на стекло и придвинулась ближе. Румяными боками залюбовалась не меньше, чем фантастической иллюзией наведённого сна, но обзор очень неудачно закрыл подъезжающий всадник. Мужчина спрыгнул с коня, подошёл к торговцу и о чём-то с ним заговорил.

— Джер, — улыбнулась я, моментально узнав в покупателе своего ментора.

И поняла, что не сплю.

События последних дней обрушились холодной северной лавиной: таххариец, дуэль на арене бестиатриума, убийства, преследование и похищение. Плохой ментор силой увёз меня из Кроуница, чтобы не оставить даже шанса на возражения. В испуге я отлетела от окна, больно стукнулась локтем, заметалась растерянным зверьком по обитому бархатом кузову, в панике натянула сапоги, нашла оружие. Посчитала три вдоха, обнимая ладонью паука на шее, и осторожно подёргала дверную ручку.

Заперто.

Достала кинжал и пока раздумывала, как разбить окно рукоятью, одна из дверей отворилась, и в дилижанс вошёл ментор.

Я нахмурилась. Не Чёрный Консул и не зловещий кровавый маг, а настоящий живой Джер без колебаний устроился на лавке напротив, будто мы выехали на прогулку в дивный край. Он отмыл кровь и сменил наряд — тёмные брюки из замши, накрахмаленная белая сорочка и начищенные сапоги. Волосы аккуратно собраны в низкий хвост на затылке. На шее — привычный чёрный паук и знакомый тиаль Ревда. Это, определённо, был Джер. В руках он держал бумажный кулёк с ароматными покупками. Заметив, что я его рассматриваю, ментор улыбнулся. Я отвернулась к окну. Дилижанс тронулся и набрал ход, и теперь мимо проносилась пристань с рядом мачт на мелких яхтах, вытащенные на берег рыбацкие лодки в лабиринте сетей возле многолюдного поселения, алые крыши домов. На горизонте белели точками бусины парусов.

— Плавающая деревня взморья Палчуг, — заговорил Джер. — Здесь выращивают розовый жемчуг. Тот самый, который подарил тебе студент Лоза. Местные называют их «слёзы счастья Мелиры Иверийской».

Ментор достал из кулька облитую помадкой сдобу и протянул мне. Я не отреагировала. Тогда он просто положил весь пакет мне на колени и по-хозяйски развалился на противоположной лавке. Дилижанс летел вперёд на большой скорости, кузов трясло. Хрустальные капли звенели колокольчиками: дзинь-дзинь.

— Где мы? — равнодушно спросила я.

Деревня осталась позади. Море отдалилось к горизонту, и теперь за окном плыли рощи фруктовых деревьев и зелёные пастбища, на которых лениво жевали сочную траву овечки, любопытные и бесстрашные. Изредка в поле вырастали одинокие домики, а навстречу проезжали дилижансы и всадники. Наш же экипаж ехал в окружении целой конницы. Стязатели в масках цепко осматривали окрестности, расчищали дорогу нашему транспорту, но даже не пыталась заглянуть внутрь.

— Видишь, на той стороне бухты, за плантациями? — ментор слегка отодвинул занавес и уставился вдаль. — Ирб, столица южного удела Батор. Назван в честь сына Мелиры Иверийской и величайшего короля-исследователя, — он кинул на меня короткий взгляд, убеждаясь, что я его слушаю. — Большей частью Ирб застроен гостевыми домами, трактирами и открытыми сценами. Город отдыха, развлечений и удовольствий. Сюда приезжают все состоятельные квертиндцы за новыми впечатлениями. Думаю, тебе понравится на его пёстрых улицах.


Джер немного помолчал, ожидая реакции. Я сидела молча и неподвижно, вглядываясь в далёкие разноцветные строения Ирба, но мыслями была далеко. В Кроунице. Как я могла быть так долго слепа и не замечала того, что было очевидно? Как я могла не верить в то, в чём меня убеждали даже не люди, — события? И предчувствия…

— Поешь немного, — ласково посоветовал ментор, кивая на пакет у меня на коленях. — Ты голодна. Последние дни выдались тяжелыми для нас…

— Я хочу уйти, — перебила я.

Сглотнула тяжелый ком, потёрла паука и вытащила Кааса, чтобы выглядеть убедительнее. Направила лезвие в сторону Джера, сдерживая желание искромсать всё вокруг. Наверное, это было очень глупо и наивно, но я не знала, как ещё мне убедить его освободить меня.

— И куда ты пойдёшь? — спокойно спросил Джер.

— Домой, — однозначно ответила я. — В академию, в свою комнату. Или в Фарелби. Подальше от тебя.

— Ладимин найдёт тебя и точно не отпустит. Сделает приманку для меня. Весь Орден Крона ведёт охоту на мейлори черного паука. Ты же это понимаешь?

Я понимала. Почему-то вздрогнула при звуке имени Демиурга и неуверенно кивнула. Джер никогда раньше не называл его так. Впрочем, он его никак не называл вообще. И эта крохотная перемена, эта его новая смелая откровенность разожгла в груди тревожное пламя. Кинжал в руках задрожал, и я бессильно опустила его, прижала запястья к глазам, прикусила щёку. Не знаю, зачем я достала оружие. Было и без того понятно, что мне не хватало духу убить ментора. Я не знала, что делать и как реагировать. И как мне вообще теперь жить.

— Необходимо, чтобы ты и правда это понимала и доверилась мне, — сквозь шум парового транспорта тихий голос Джера был едва различим. — Чтобы ты строго выполняла все указания, без упрямства, глупостей и попыток ввязаться в новые неприятности. Это очень важно, Юна, — последние слова едва не заглушились скрипом колёс, и Джер заговорил громче: — Я понимаю, что виноват перед тобой, но хочу заслужить прощение. Расскажи мне, как это сделать. Что с тобой происходит?

В ответ я рассмеялась. От нелепости и неуместности вопроса. Болезненным, хриплым смехом. А потом запустила пальцы в волосы и замычала-зарычала, как от невыносимой боли. Что со мной происходит?

— Безумие, вот что, — рявкнула я. — Я схожу с ума от того, что понятия не имею, что со мной происходит. И что я должна теперь делать. Моя жизнь рухнула и превратилась в хаос. Раньше, когда мне было плохо, страшно, грустно, когда я путалась — я всегда шла к ментору. Сейчас же мне хуже чем когда-либо, но мне не к кому пойти. Да я просто не могу никуда пойти! Я в тюрьме! — я взмахнула руками, указывая на обитые бордовой тканью стены, а потом вцепилась взглядом в мужчину, что сидел напротив: — Кто ты? Где мой Джер?

— Я твой ментор, — отозвался он. — И всегда им был. Хоть и не всегда успешно. По крайней мере, я тот, кто может ответить на все вопросы. Которых у тебя множество. Начни с этого.

Я хлюпнула носом и утёрла глаза рукавом. Не стану плакать. Я не плакала ни одного раза с тех пор, как уехала из Фарелби. Не плакала даже тогда, когда баюкала на руках мёртвого Джера… Резко вскинулась от воспоминаний и ухватилась за край мягкой лавки. Вот, с чего всё началось! Именно его смерть убедила меня в том, что мой ментор — не Чёрный Консул. Это была тайна, которая сияла маяком абсолютной уверенности. С того момента я не позволяла себе сомневаться в нём. Джер ведь даже не знает об этом… И, наверное, не узнает никогда.

Я достала тиаль из-под жилета и пересыпала песок. Ментор был прав: вопросы у меня действительно были.

— В ту ночь на плато, когда погиб Каас, — вспомнила я и спросила: — Ты бы мог расправиться с нами обоими. Его прикончить, а меня… Ну не знаю, усыпить, как вчера. Но ты не тронул ни меня, ни его. Ты предпочёл… умереть, — я прочистила горло. — Ты был готов умереть. Почему?

Ментор легко пожал плечами, будто я спросила нечто незначительное.

— У тебя был выбор, кого убить, а у меня — от чьей руки умереть. Думаю, в те времена ты бы легко могла прикончить Кирмоса лин де Блайта. Убийство Кааса только подстегнуло бы твоё желание. Ты бы убила меня. Если не в ту ночь, то в следующую. А под руководством Ладимина моя смерть была вопросом времени. Я заподозрил, что Орден Крона подбирается к тебе как раз перед тем, как ты раздела меня на Сомнидракотуле, — он тихо рассмеялся себе под нос.

— Надо было лучше искать тогда, — истерично хохотнула я в такт. — Пломп всё-таки был.

— Я допускал твоё любопытство и успел подстраховаться, — кивнул ментор. — Но на этом подозрения юной мейлори не закончились. А когда они бы подтвердились, ты бы не дала мне закончить испытание и стать королём Квертинда. Но в этом и было моё предназначение! Жизнь без идеи не имеет смысла. Мой смысл — это Квертинд. И если я не смогу возглавить его, то моя жизнь ничего не стоит, — он улыбнулся. — Именно так я рассуждал тогда.

— Тогда почему ты не избавился от меня заранее? — выпалила я. — Не заказал моё убийство?

— Поначалу не знал, как контролировать связь, и как её насильственный разрыв подействует на ментора, — он прикоснулся к своему чёрному пауку, задумавшись. — Это было опасно и для окружения, и для меня самого. Могло бы повлечь катастрофические разрушения.

— А потом?

Джер замолчал, отвернулся к окну. Я тоже последовала его примеру. Пёстрые полосы цветов разлиновали пологие склоны. Лиловый, розовый, фиолетовый — оттенки произрастающих здесь трав и цветов поражали воображение. Кусты уходили к горизонту, закрытому рощицей плодовых деревьев. Среди них возвышалась светлая мельница с оранжевой крышей, но других построек не было.

— Куда ты меня везёшь? — спросила я после долгой паузы.

— Туда, где тебя не будут искать в первую очередь, — охотно ответил ментор и хмыкнул: — Ладимин вряд ли додумается.

Джер наблюдал за проносящимся пейзажем, а я всматривалась в него. Этого человека я хотела убить все два года? Мечтала, как освобожу Квертинд от жесткого тирана? Смогла бы я и правда убить его тогда, на плато, если бы он открылся?

Я опустила взгляд и всё-таки достала румяную плюшку из пакета. Вгрызлась в сдобный бок. Думала, что не ощущу вкуса и запаха, но ватрушка была удивительно сладкой, залитой липким сиропом, с карамельной прослойкой. Я жевала ароматное тесто и всё рассматривала Джера, пыталась найти изменения в своём отношении к ментору. По мужскому лицу плясали солнечные зайчики, мелькали полоски теней. В нефритовых радужках бегала точка зрачка, улавливая движение пейзажа за окном. Ментор, казалось, не замечал моего пристального взгляда.

Дожевав последний кусок, я облизала пальцы и позвала:

— Джер.

Он медленно и неохотно посмотрел на меня.

— Ты убил мою мать? — напрямую спросила я.

— Убил, — подтвердил он. — Но ты и так это знаешь.

— В Зандагате?

— Она не дожила до Зандагата. Умерла по дороге из той деревни, где я её нашёл, — он прищурился. — Ты ведь уже слышала эту историю.

— От Осмельяна в Кедровках, — я не выдержала и отвела взгляд. Потрогала вышивку иверийской короны на внутренней стороне двери, словно золоченые нити интересовали меня больше, чем беседа. — Его ты тоже убил? И всех остальных?

— Я пришёл туда за тобой, — не стал отпираться ментор. — Хотел вывести из этого места, но меня опередил рыжий стязатель.

«Меня зовут Каас!» — возмутился кинжал, но я не стала озвучивать его протест. Замолчала, сосредоточившись на ощущениях.