— Мне кажется, что одна темница просто сменилась другой, — всё-таки разоткровенничалась княжна, и я выдохнула. — Только теперь я ещё и предана собственным родителем.

Талиция отвела взгляд, делая вид, что разглядывает позолоченный фонарный столб. Он поднимался от кованных перил и разветвлялся на пять низких плафонов, сейчас не горящих. По чашам тянулась торжественная ветвь лавровых листьев. Безупречное творение мага Нарцины, конечно же. Которое княжна не видела за горестной пеленой. Пара слезинок упали на металлические перила.

— Каждый из нас живёт в темнице, из которой не может убежать, если это вас утешит, — я доверительно коснулась плеча девушки, чтобы показать, насколько понимаю её положение.

Мы обе затихли, думая о своём. Я задрала голову. Среди облаков летел клин журавлей, плачуших скорбную песню в такт настроению. Всё шло совсем не так, как я изначально планировала, и теперь было понятно, что я не могу отослать несчастную Талицию обратно с пометкой: «Вы прислали нам не ту княжну». Просьба о замене будет выглядеть оскорблением гораздо большим, чем то, которое нанёс нам Великий Князь, прислав младшую дочь. Значит, нужно как-то обернуть этот курьёз на пользу Квертинду.

Лангсорд активно просыпался, и на улицы высыпали люди, спешащие по своим делам. Горожане замечали нас и ненадолго останавливались, недоумённо разглядывая двух высокопоставленных особ посреди моста. Княжну это откровенно смущало. Она долго молчала.

— Какой он? — наконец спросила Талиция, развернувшись на группу сосредоточенных стязателей.

В первые мгновения я растерялась и едва не спросила «Кто?». Служители короны стояли организованным отрядом. Сосредоточенные лица, залитые чернотой кровавой магии глаза, блеск золотых корон на перчатках. Вокруг отряда образовалось пустое пространство, потому что квертиндцы боялись приблизиться. Грэхам почти не выделялся: его положение можно было различить только по едва заметным почтительным кивкам воинов и редким, отрывистым распоряжениям, слетающим с очерченных губ.

— Чёрный Консул, — уточнила княжна, так и не дождавшись ответа. — Сиделица говорила, что он пьёт кровь и ест человеческую плоть, как ездовой притикал. Это правда?

Я обернулась на встревоженную женщину, оказавшуюся почти в плену у нашей охраны. Весь её вид выражал крайнюю степень обеспокоенности. Я вспомнила загнанных волков, запряженных в карету, и едва сдержала усмешку. Не столько от сравнения будущего короля с кровожадным чудовищем, сколько от собственной глупости. Кажется, в стремлении угодить княжне я переиграла саму себя. Её Высочество княжна Руслана Веллапольская боялась инородной ментальности, подавления воли или ограничения свобод. Но вот юная Талиция, что сейчас затравленно прижимала к груди колокольчики, боялось страшного чужого мужчину.

— Кирмос лин де Блайт очарует вас в первые же минуты, даже не сомневайтесь, — заверила я. — Он умён, благороден, внимателен и знает, как подобает обращаться с княжной. И человеческую плоть точно не ест.

— Он красивый? — девушка нетерпеливо закусила губу и сжала перила. — Я слышала, он выдающийся воин. Его тело изуродовано шрамами и ожогами?

— Его Милость очень привлекателен, — ничуть не слукавила я. И без личной оценки в этом не приходилось сомневаться. В моём тоне зазвучали менторские нотки, но интуиция подсказывала, что это верный путь. — Кровавая магия способна восстанавливать тело и омолаживает заклинателя. Посмотрите на стязателей. Кто-нибудь из них вызывает у вас отвращение?

Мы неспешно двинулись вдоль моста. Под тяжёлой бархатной юбки княжны мелькнули атласные туфли, а на лице — живое любопытство. Она по-новому взглянула на кровавых магов и, пожалуй, вид её полностью удовлетворил.

— Ничуть, — повеселела Талиция, и тут же тихо рассмеялась.

Переменчива, как весенняя погода. Воистину, ещё совсем дитя.

— Ах, госпожа Ностра! — неожиданно вскинулась юная княжна. — Вы не оставите меня? — Она задержалась и приложила ладонь к горящим щекам. — Прошу, поедемте вместе! Мне так много хочется спросить!

— Увы, на сегодня запланированы дела королевства, — я медленно, но твёрдо зашагала вперёд, увлекая за собой Талицию. — Но обещаю, что непременно навещу вас завтра в усадьбе Скотпино. Это чудесное место среди осиновых рощ, где всё уже готово к вашему приезду. Вы когда-нибудь ездили на дилижансе?

Впереди нас уже встречал возница-рудвик в голубом наряде транспортной компании. Кажется, он привёл Талицию в больший восторг, чем порождение магии на реке. К нам сразу кинулась сиделица княжны, едва не рухнув по пути в реку.

— Добро пожаловать в Квертинд, лу-лу! — отчеканил пушистый служитель и с поклоном открыл дверь дилижанса перед леди.

— Лу-лу! — повторила девушка. — До чего же мило! У меня в усадьбе будут такие пушистые гибриды? Они специально выведены для увеселения?

— Рудвики не гибриды, — спокойно пояснила я. — Это уникальная раса, издревле проживающая в Квертинде бок о бок с людьми. Думаю, среди прислуги точно найдётся пара рудвиков. Просто дайте знать, что желаете допустить их в своё ближайшее окружение.

— Они не кусаются? — Талиция хотела потрогать пушистые уши, но резко одёрнула руку, когда те затрепетали.

Сиделица схватила её за локоть и угрожающе выставила перед собой короткий зонтик.

— Совершенно безобидны, — заверила я.

Один из стязателей подал руку княжне, чтобы помочь подняться в дилижанс. Девушка сначала боязливо потрогала бордовую перчатку, отчего кровавый маг под чёрной маской заметно улыбнулся, и всё-таки позволила себе опереться на мужскую ладонь. Маленькая девичья фигура исчезла за дверью дилижанса, но тут же показалось её лицо в открытом окне — растерянное, но любознательное. С другой стороны помогли усесться её спутнице, отчего кузов заметно покачнулся.

— Желаю вам приятной поездки, Ваше Высочество, — улыбнулась я на прощание.

— Жду вас завтра, госпожа Ностра! — помахала рукой княжна и сразу же испуганно подпрыгнула, когда дилижанс тронулся.

Я проводила удаляющийся транспорт задумчивым взглядом. Вокруг нашей стоянки уже собралась толпа зевак, без конца отгоняемая бдительным городовыми. «Бледная прорицательница!» — крикнули со стороны храма. Я обернулась и, так и не определив кто конкретно кричал, рассеянно помахала сразу всем.

— Нужно отослать её обратно, — подошёл Грэхам. — На трон Квертинда хотят посадить ребёнка.

— Ни в коем случае, — отрезала я и поспешила к собственному дилижансу, чтобы спрятаться от посторонних взглядов.

Переполненная магическая память придавала неиссякаемой, почти истеричной бодрости. Поэтому шла я быстро и так же быстро соображала.

— Джулия, немедленно пошли верную служанку с приказом к княжне, — я на ходу перевела дыхание. — Пусть учит Талицию придворным традициям Квертинда, а заодно читает её почту и запоминает гостей. Особенно прибывших из Веллапольского княжества. Да и… — я скривилась. — Рудвиков. Отошлите ей рудвиков в усадьбу.

— Думаете, её подослали с враждебной целью? — удивилась подоспевшая помощница.

— Если и так, то она сама об этом пока не знает, — я снова помахала рукой толпе и ускорила шаг. — Возможно, князь рассчитывает спровоцировать конфликт. Поэтому княжна должна не только тщательно охраняться, но и быть всецело на нашей стороне, чтобы лишить веллапольцев даже намёка на повод. При желании она может скомпрометировать короля.

— Хотите ограничить её перемещения?

— Пока нет, — я взялась за дверную ручку дилижанса и почти нырнула внутрь, но задержалась. — Да, и ещё. Узнай об условиях обучения в Мелироанской Академии Благородных дев. Мне кажется, Её Высочеству могут понадобиться уроки Лапитолины Првленской.

— Уроки соблазнения? — недоверчиво скосила глаза помощница туда, где недавно стоял дилижанс юной Талиции.

— Пока просто узнай, — бросила я.


— Ваша Светлость, ещё кое-что, — окликнула Джулия.

— Да?

— Только что принесли, — помощница показала пергамент с печатью правителя Таххарии-Хан. — Срочное донесение. Хьёль-амир Махди ад Хадзин прислал официальное прошение увезти из Квертинда верноподданную. Он выбрал невесту.

Я схватила листок с неграмотным, но старательным почерком и быстро пробежалась глазами. На имени девушки слегка задержалась, раздумывая. Но сразу же переместилась дальше по тексту.

— …военный союз с Таххарией-хан, регулярные поставки оружия и помощь в расследовании заговорщиков Ордена Крона, — прочитала я вслух отдельные строки. — С чего вдруг такая щедрость? И откуда ему известно о наших внутренних проблемах?…

Пальцы выстукивали дробь о красное дерево. Свадьбами решались многие вопросы о мире, но именно это прошение было подозрительным, и я никак не могла понять, в чём подвох. Вступление в брак не требовало высочайшего согласования. С какой целью таххариец желает заручиться поддержкой Претория? Хочет увести невесту силой?

— Все квертиндские девушки давали согласие на брак согласно таххарийским обычаям, — пояснила Джулия, угадывая мои соображения. — Хьёль-амир не станет нарушать заветы своего народа.

— Не станет, — эхом вторила я, но с выводами не спешила.

Вдохнула аромат мятного масла, справляясь с голосами. С одной стороны — простая формальность, жест политической вежливости. Но с другой… Это было так не похоже на нравы таххарийцев — спрашивать разрешения… Что-то здесь явно было не так.

— Нужно показать Его Милости Камлену, — наконец решила я. — Сегодня же. Медлить с ответом ни в коем случае нельзя. Скажи вознице, пусть везёт на Аннийский проспект, к дому Верховного Консула, — я всё же забралась в дилижанс и с облегчением опустилась на бархатные подушки. — А пока мне нужен покой и время для видения. Следи, чтобы меня не беспокоили.

В ответ Джулия только кивнула и отступила, чтобы лакей закрыл дверь. Я плотно задёрнула занавески, откинулась на мягкую спинку и выдохнула, позволяя себе короткую передышку. Экипаж тронулся. Не медля больше не минуты, я достала мужской перстень с портретом Везулии Иверийской и моментально провалилась в видение.

Я иду по узкому проходу вслед за ключником, несущим факел, слуги и стража семенят следом. Полы мантии развиваются от быстрого, порывистого шага и то и дело обнажают танцевальные туфли с шёлковыми лентами. Не успел сменить к выходу. Впрочем, казнь — чем не последний танец жизни? Мой наряд вполне уместен.

— Ваше Величество, люди устали и изголодали, их силы истощены, — бросается мне на встречу декоратор с лампой в руке. — Художникам нужен отдых.

— Искусство ревниво, — отмахиваюсь от назойливого служителя и решительно продолжаю путь. — Оно требует всецелой отдачи. Вели магам Нарцины закончить следующий коридор к исходу недели. Я сам проверю результат.

— Да, Ваше Величество.

Мастер кисти низко кланяется, но чувств не выдает. У губ его собрались две складки: одна вверх, другая вниз, что говорит об умении и радоваться, и страдать попеременно. Он, как и все художники в этих подземельях, прошёл тщательный отбор: в зеркальные лабиринты допускаются только те, кто умеет творить молча. Впрочем, я не планировал давать им возможность доказать свою верность. Ни один из группы творцов больше не увидит свет. Приказ об их казни после окончания работ уже отдан.

— Будьте осторожны, — замедляет ход проводник. — Здесь три скользкие ступени, а дальше и вовсе неровный пол. Ступайте мягче.

— Не тебе диктовать королевскую поступь, ключник, — мой голос опускается до подобного далекому камнепаду гула. — Ты слуга, а не советник.

Четверть часа назад мы спешно спустились в подземное царство Лангсорда — огромный лабиринт из тысяч коридоров и залов, с выходами в восьми ключевых точках города. Чарующая своим белоснежным величием столица пустила глубокие корни на всём протяжении, и проходы эти сводят с ума, поскольку стены и потолок затянуты зеркалами. Попавшего сюда горожанина ждёт безумная смерть в бесконечных коридорах подземелья. Ибо никто, кроме ключника, с детства изучающего расположение ходов, не знает пути наружу.

В отражении множество Дормундов Иверийских кажутся армией потусторонних созданий. Гладкие длинные волосы серебрятся поверх бордовой мантии, ярко-фиолетовые глаза и тёмные, почти чёрные брови хранят извечную тайную. Превосходный портрет правителя. Вот что я оставлю потомкам — священный богоподобный образ — прочный щит и гарантия народной любви. Во имя Квертинда!

У следующего поворота останавливаюсь и провожу пальцами по едва ощутимому рельефу строк на поверхности зеркала.

Del mhistico creaho nit ciara,

Laihecat et dici: «Vit per Regent!»

Строчка из поэмы «Царственность». Спрятана среди тысячи символов на тахиши, что умело выведены по блестящей глади — от пола до самого потолка. Вязь — чистейшее золото. Превосходный, достойный ориентир в зеркальном однообразии. Даже оказавшись в этих лабиринтах в одиночестве, без сопровождения, я смогу выбраться. Лёгкая усмешка трогает мои губы. Заговорщикам не удастся разгадать тайный шифр.

У блестящих стен кипит работа — магия Нарцины вспыхивает под руками творцов, ослепляя жёлтым светом. Здесь орнаменту только предстоит ещё появиться. Художники трудятся день и ночь. Они раз за разом выводят мудрости писаний из сотен древних фолиантов, окуная кисть в расплавленное золото.

Я задерживаюсь рядом с ещё свежим, застывающим изречением, и всматриваюсь в глубину. От жёлтых вспышек кружится голова и уплывает взгляд. Там, в отражении, вижу его — моего мучителя. Он стоит за спиной — привидение, бесплотный старик в серой робе. Густая борода прикрывает грудь, пронзительные глаза смотрят в самую душу. Голову разрывает жестокая боль, горло сдавливает тисками. Я припадаю к зеркалу, глотая ртом воздух… Проклятый Крон! Немощный старик, перестань меня истязать!

— Ваше Величество, — приближается лакей. — Вам дурно? Позвать целителей?

— Нет! — я отпрыгиваю от него, как от чумного. — Не смей трогать меня более!

Крон стоит поодаль, освещаемый золотыми вспышками. Палач и мучитель. Он просто смотрит, но от его взгляда головная боль терзает меня злыми толчками, накатывает снова и снова. Тебе не сломить меня, старик! Вопреки страданию, я расправляю плечи и втягиваю воздух сквозь зубы. Терпеть осталось недолго.

— Не желаете вернуться в покои? — спрашивает один из стражников. — Вам не обязательно присутствовать на казни. Она так или иначе состоится на рассвете по вашему приказу.

Они не видят его. Никто не видит Крона, кроме меня — истинного Иверийского наследника. Только я благословлён и проклят его силой. Впервые он явился мне здесь, в одном из залов зеркальных подвалов, где отец ставил свои безумные эксперименты — протыкал мою кожу иглами, выдёргивал волосы и пускал кровь. Всё ради того, чтобы раскрыть секрет величайшей из магий. Но я нашёл способ избавления.

Стражник в тревожном нетерпении переминается, гремит доспехом, и звон отражается в зеркальных коридорах подземелья, подобно моему образу. Я едва удерживаю болезненный стон. Свита взирает на меня, ожидая распоряжений.

— Слышал? Поторапливайся, ключник! — велю низкорослому слуге, что застыл с открытом ртом.

Он мгновенно срывается с места, увлекая за собой. Свет от факела множится в зеркалах, рассыпается созвездием огней.

Надо торопиться. Осталось совсем недолго, и я освобожусь. Нужно только ускорить шаг.

— Не смейте дотрагиваться до короля, — наставляет впереди камердинер. — Он этого не терпит.

Несмотря на сырость и сквозняки, настроение заметно улучшается по мере того, как Крон скрывается из виду. Я почти бегу.