— Дозорные доложили, что веллапольская делегация покинула Мэлфи два часа назад, — Грэхам напряженно осмотрел окрестности. — Значит, как раз в эти минуты они подъезжают к Лангсорду. Думаю, у нас есть ещё какое-то время, — он наклонился ближе и, убедившись, что никто не слышит, продолжил: — Тебе не нужно было самой ехать к воротам города. Сейчас даже в столице небезопасно. Официальный визит требует встречи в Претории, но никак не на воротах. Это не подобает Великому Консулу.

— Великий Консул сможет принять княжну в Претории, — ровно и подчёркнуто официально проговорила я. — Я же чувствую необходимость выстроить отношения с ней ещё до её появления в Лангсорде в качестве официальной гостьи. Но ваша забота неоценима, экзарх Арган.

Грэхам скрипнул зубами, но ничего не ответил. Только двинулся вслед за мной вдоль кованных перил, кидая весьма недоброжелательные взгляды на местных горожан. Я же искренне улыбались встречным и даже наслаждалась прогулкой.

В Лангсорд можно было всматриваться часами. Город мечты и королей был словно выписан кистью Монро Тьёлди — белый лик богини Девейны и золотые кудри Нарцины. Торопливый шелест шагов Вейна слышался в журчании быстрой Лангсордье и плеске городских фонтанов. Столица Квертинда была застывшей поэзией, сборником мраморных верлибров и кованных рифм. Среди его страниц укрылась от забвения Иверийская династия, великая и таинственная.

Путь предстоял близкий — по набережной вдоль канала, вплоть до городских ворот, подпирающих своей аркой рассветное небо. Дорога взбиралась на полукруглые мостики и блестела от утренней росы в лёгком свете лучей, над головой шумели листьями осины. Маршрут Джулия выбрала заранее по моей просьбе. Этот выезд был необходим не только в качестве жеста политической вежливости, но и знака уважения к квертиндцам. Бледная прорицательница должна появляться в народе.

Я замедлила шаг, справляясь с ворохом тонких юбок, и крепче прижала плетёный клатч, украшенный двумя кожаными кисточками. Йоллу утром пришёл в восторг от моего непременного аксессуара и даже порывался самостоятельно его носить, но я не позволила. Всё-таки внутри покоились королевские вещи, хранящие драгоценные воспоминания.

— Как проходит подготовка к коронации Кирмоса лин де Блайта? — заговорила я о насущном.

Джулия тут же очутилась рядом, дерзко и смело растолкав стязателей внушительными бёдрами.

— Колонный зал Претория расчистили от мебели и украсили драпировками, — начала отчёт помощница. — Из Батора прислали королевский трон, вот только, — она закусила губу. — Он слишком велик для помещения. Залы Претория не предназначены для массовых мероприятий.

Девушка кинула виноватый взгляд на Грэхама и стыдливо замолкла.

Я тоже помолчала. Идея открыть Иверийский замок к коронации была напрочь отвергнута Его Милостью Камленом. В очередной раз. А вчера вечером он даже не пустил меня к себе в комнаты, чтобы обсудить нападение на Тивнот и огласку гражданской войны. Это угнетало и приводило в состояние растерянности: с каждым днём я чувствовала, что сил остаётся всё меньше.

Тревога в Лангсорде нарастала с каждым днём. Теперь не только среди консулов, но и среди знатной верхушки столицы. Пошли слухи, что Ванда Ностра не справляется с обязанностями правления. Орден Крона по-настоящему властвовал в Квертинде и сознании людей, всё сильнее запугивая простых квертиндцев. Или настраивая против Претория… Бедственное положение скрывать и дальше было невозможно, и следовало его признать. Вдобавок ситуация усложнилась новыми подробностями о существовании портальных привратников. Теперь даже те, кто раньше был лоялен к власти, начали посматривать неприязненно. Я теряла союзников, теряла отряды армии, теряла консульства — драгоценное Иверийское наследие. Но самое главное — я теряла веру в себя. Радовало только одно: совсем скоро эта ноша переляжет на плечи короля.

— Придётся урезать список приглашённых, — я поёжилась от речной прохлады. — Коронацию нельзя переносить, она должна состояться в первый день 211 года. Сразу на утро после Ночи Красной Луны. Строго к возвращению консула лин де Блайта из изгнания.

Джулия активно зачиркала грифелем по пергаменту, но сразу же перешла к продолжению:

— Кто будет возлагать корону Тибра на голову короля? В древности этой почести удостаивались старшие родственники, но по новым традициям…

— Он сам, — твёрдо решила я. — Камлен Видящий не сможет присутствовать на коронации. Это будет краткая церемония, предшествующая свадебной. Квертинд слишком нуждается в новом правителе, чтобы мы могли позволить себе оттягивать его восхождение на трон.

— Тогда сразу последует присяга стязателей, — быстро нашлась помощница. — На площади Тибра выстроим ограждения для военного строя. Какое место отведём княжне? Возле короля и в числе гостей?

Я задумалась, поглядывая на идущего рядом Грэхама. Этот вопрос хорошо бы задать самому Кирмосу лин де Блайту. Политический брак для укрепления отношений с Веллапольским княжеством был вопросом почти решённым. Знал ли его милость лин де Блайт о планах Квертинда? Разделял ли их? Мне казалось, что иного выхода не было, но вдруг знаменитый Чёрный Консул был способен найти его?

В числе гостей, — это решение было уже менее уверенным. — Думаю, должные почести ей вознесут на скорой свадьбе.

Небольшая группа детей на другой стороне улицы заверещала и активно замаха, завидев нашу процессию. «Смотрите, это бледная прорицательница!» — выкрикнул юркий паренёк. Мы как раз пересекали Подельный Мост. Река Лангсордье здесь становилась полноводнее, шире, а воздух — холоднее. Дилижансы свободно проезжали по мостовой, зажатой между стволами осин. Знаменитые рощи начиналась западнее, за воротами, но белоствольные длинные деревья с высокими кронами проникли уже сюда. Они нахально теснили фонари и здания, выстроившись стройной очередью и отбрасывая ажурные тени на светлый камень. А между этими природными колоннами пестрели алыми ягодами кусты барбарисов.

— Во имя Квертинда! — выкрикнула я в ответ, позволяя группе одетых в форму школьников насладиться зрелищем. — Предсказываю вам прекрасный день!

Дети в ответ заголосили громче, а Грэхам рядом хмыкнул. Я тоже улыбнулась как можно радушнее.

— А правда, что вы исполняете желания? — один из ребят перебежал улицу и кинулся, было, прямо ко мне, но был остановлен стязателями.

Я подозвала парнишку жестом, присела напротив и подмигнула. Сорвала веточку барбариса с симпатичными ягодами, вытащила шпильку из причёски и приколола украшение к лацкану школьного пиджака. Вся остальная группа детей во главе с учительницей ахнула.

— Только тех, кто хорошо учится, — подмигнула я ребёнку.

— Даже самые несбыточные? — школьник выпучил глаза.

— Разве они от этого становятся менее желанными? — ответил за меня Грэхам, и мы оба — я и мальчик — задрали головы.

Фигура экзарха темнела в солнечном свете, но даже так было понятно, что он неотрывно смотрел на меня. Было в этом взгляде столько отрадности и гордости, что я неосознанно смутилась и потупилась. С того самого разговора в коридорах Претория мы ни разу не оставались наедине, и я думала, что легко справлюсь с симпатией. Но меня по-прежнему тянуло к этому мужчине, и страсть с разлукой становилась всё острее. Она была такой же живой, как детская вера в чудо.

Должно быть, мои щёки заалели, что оказалось совсем неуместно. К счастью, мальчишку позвала учительница, и он моментально ретировался, испугавшись кровавого мага.

— Спасибо, что спасли меня от ребёнка, — проговорила я сквозь смущённую улыбку. — Право, вы — выдающийся экзарх своего времени.

Сама не знаю, была ли ирония в моих словах, или я говорила искренне.

— Выдающимся экзархом был Кирмос лин де Блайт, — Грэхам кивнул на очередной мост и мы вместе продолжили путь. — По крайней мере, он сумел обуздать Орден Крона в ещё более отчаянном положении Квертинда, — он осёкся, мгновенно уловив мою тревогу, поэтому тут же добавил: — Осталось недолго, Ваша Светлость. Мы уже в конце пути.

Конечно, Грэхам говорил не о сегодняшней прогулке. Но впереди уже замаячили городские ворота. Высокие, массивные, декорированные золочёной лепниной, они давно уже выполняли функцию достопримечательности — Лангсорд простирался и за ними, вырастая новыми постройками далеко за прежними границами. Но древняя арка, сохранившаяся почти в идеальном виде, до сих пор была местом встреч.

Согласно легенде, Тибр Иверийский замуровал в фундаменте свой старый тиаль, чтобы принять уникальную королевскую магию. Поэтому место хранило в себе особую атмосферу перекрёстка не только дорог, но и судеб: ворота знаменовали смерть простолюдина и рождение короля. Поговаривали, что в витиеватой лепнине арки содержится шифр тайной магии, и многие выдающиеся исследователи до сих пор силились его распознать, часами изучая вязь на мраморе. Сегодня же всех оттеснили за ограждение, чтобы открыть дорогу высокопоставленным гостям.

На самой верхушке ворот, в ясных небесах, змеилось бордовое знамя с Иверийской короной. У подножья ждал отряд сопровождения — стязатели, боевые маги и городовые.

— Едут! — вскричали на дозорной башне. — Сейчас минуют ворота!

И следом сразу же показался транспорт с эмблемой Веллапольского княжества на дверце — пятиглавой гидрой. Это был не привычный местным жителям дилижанс, а самая настоящая карета, запряжённая чудовищного вида зверьми. Ездовые животные чуть крупнее волка выглядели опасными — мощная грудная клетка вздымалась от долгого бега, по всему хребту вспучивался колючий длинный мех, а удлинённые морды, больше похожие на ежиные, казалось вот-вот перекусят уздечку. Бежали чудо-волки тоже необычно — низко пригнувшись к земле, словно крадучись.

От испуга и неприятного вида у меня засосало под ложечкой, но я вскинула подбородок, поправила знак консульских весов на груди и натянула улыбку, занимая положенное место.


К тому моменту, когда запряженная чудовищами карета сделала круг по Сходской площади, объехав фонтан и барбарисовую изгородь, мы успели выстроиться для торжественной встречи. Грэхам встал по правую руку от меня и подошёл чуть ближе, чем позволяли приличия. Слева расположился знаменщик. Остальные — за спинами.

Экипаж остановился в нескольких шагах. Повеяло запахом животного пота, дорожной пылью и жаром. Из-за переполоха я едва не провалилась в видение — пришлось приложить надушенный мятой платок к носу и рту, чтобы остаться в настойщей реальности.

— Княжна Государства Веллапольского, милостевийшая сударыня Чресенских пределов, Лозового Взморья и Дезовы, Её Высочество Талиция Веллапольская, — объявил глашатай делегации, спрыгнув с облучка.

Он немедленно открыл дверь и подал руку своей госпоже — долгожданной княжне Талиции.

В установившейся не короткий срок тишине я пожалела, что отказала оркестру в присутствии, посчитав его лишней напыщенностью. Напряжение зазвенело натянутой струной арфы, и даже зеваки за оградой площади притихли. Но когда на свет показалась княжна, все переживания снесло, как сносит столичный зной прохладным бризом Лангсордье.

Очаровательная девушка, слишком юная для возложенной обязанности, смущённо улыбнулась, сверкнув очаровательными ямочками на щеках, и немедленно присела в реверансе. Хрупкое тело княжны выглядело детским, закутанным в тяжелое бархатное платье. Длинные рукава доставали до земли, оставляя открытыми только крохотные белоснежные ладони. Они прижимали к девичьей груди гроздь глиняных колокольчиков.

— Ваше… Высочество! — нашлась я после короткий паузы и немедленно кинулась поднимать княжну. — Ну что вы! Это мне подобает кланяться перед вами!.. — я оглянулась в поисках поддержки, но нашла только суровый взгляд выходящей из кареты сиделицы и злобный рык ездовых животных.

Должного сопровождения у княжны не было, как не было и охраны, и мне пришлось самостоятельно подать ей руку. Такое пренебрежительное отношение Великого князя к собственной дочери обескураживало, как и то, что возраст новоиспеченной невесты едва достигал шестнадцати лун. Когда Великий Веллапольский князь говорил о браке, мы и помыслить не могли, что в королевы нам предлагалась не старшая, а младшая дочь Его Величества.

— Позвольте поздравить вас в прибытием в Квертинд и выразить глубокое почтение, — начала я, когда мы двинулись вдоль площади под шепотки толпы. — Это большая честь для Квертинда и существенный шаг к укреплению союза между нашими землями.

— Вы — Ванда Ностра, — подняла испуганные глаза княжна, семеня рядом. — А где мой жених? Кирмос лин де Блайт?

Она наконец отняла руки от груди и послышался тонкий перезвон колокольчиков, вторящий звуку моих браслетов. Каждый наш шаг сопровождался почти хоровым «динь-динь». Со всех сторон послышался стук каблуков стязателей — нас взяли в плотное кольцо. Престарелую сиделицу княжны оттеснили в самый конец делегации, что явно не понравилось веллапольской подданной.

Я тайком взглянула в лицо спутнице, стараясь не выдавать замешательства. Из-под диадемы из шёлка, шитой золотом и серебром, виднелись светлые кудрявые пряди, тонкие брови собрались домиком, но при ближайшем рассмотрении я решила, что Её Высочество всё же больше женщина, чем ребёнок.

— К сожалению, он не смог присутствовать, — я постаралась придать лицу скорбный вид. — Коронация состоится только через неделю, а до тех пор он в изгнании.

— В изгнании? — эхом повторила княжна.

— Это одно из испытаний правителя, — охотно ухватилась я за возможность разговора. — Кирмос лин де Блайт не назовёт имени и публично не признает самого себя до тех пор, пока не взойдёт новая Красная Луна. Поэтому он и не смог присутствовать здесь в своём истинном качестве, это было бы нарушением клятвы.

— Всего лишь не называть имени? — удивилась девушка. — Так просто?

— Именно так, — кивнула я как можно увереннее. — Совсем скоро Квертинд обретёт нового короля, а сразу после состоится ваша свадьба.

Мы ступили на резной мост, окунувшись во влажную прохладу, и остановились у перил. Над речной поверхностью заиграла голубыми и жёлтыми бликами магия, образуя фигуру из пара и тумана. Сначала из капель собралась голова, за ней следующая, и вот уже пятиглавая гидра поблёскивала в солнечном свете. Следом её бережно окружила Иверийская корона — символ Квертинда. Почти иллюзия, но созданная без применения магии Мэндэля, которую веллапольцы недолюбливали и считали обманом разума. Туманная скульптура вышла на удивление точной и подвижной, впечатляющей своими изгибами. Это символичное представление было призвано впечатлить княжну, но другую. Ту самую старшую дочь, которая увлекалась квертиндской магией и могла бы по достоинству оценить её смешение. Эта же княжна вместо ожидаемого восторга заметно погрустнела.

— Я с нетерпением жду этого дня, — заученно проговорила Талиция. — Для меня большая часть стать супругой консула Квертинда.

Туманная гидра поплыла вдоль Лангсордье в своей короне, как в крохотной лодочке. Со обеих сторон нависали белоснежные фасады домов, построенных очень часто — вплотную друг к другу. Осины белели вдоль улицы охранным рядом, похожие на стязателей за нашими спинами.

Я развернулась и жестом попросила оставить нас с княжной наедине. Стязатели не двинулись с места. Я возмущённо вскинула бровь и уставилась на Грэхама. Тот словно нарочно выдержал паузу в несколько секунд прежде, чем отдать короткий приказ:

— Всем вниз. Охранять подходы, никого не пускать.

Экзарх тоже пошёл вслед за своими людьми, по пути раздавая ещё какие-то указания.

Они ушли не далеко — только спустилась с моста, преградив путь. Но мне и этого было достаточно. Всё, чего я хотела — короткого конфиденциального разговора с юной княжной.

— Вы не обязаны были меня встречать, — начала сама Талиция, наблюдая за удаляющейся скульптурой магии Вейна. — Всё это, — она кивнула на реку и обвела взглядом стязателей, — лишнее. Я знаю, что должна стать женой Чёрного Консула и родить ему наследника. Отец рассказал мне об этом, когда отсылал из дома.

— Ваше Высочество, — настала моя очередь кланяться, чтобы обратить на себя внимание. — Теперь ваш дом здесь, в Квертинде. Вы станете женой не просто консула, но короля. Станете королевой. И будете достойны почёта и служения едва ли меньшего, чем заслуживаете по праву рождения. Наша история насчитывает несколько правительниц, которые называются величайшими. После свадьбы вы станете полноправным монархом, и единственной властью над вами будет обладать только ваш будущий муж.

Талиция подняла глаза — полные слёз и горькой печали. Ярко-зелёные радужки влажно блеснули под светлыми ресницами. Кажется, девушка была совершенно не честолюбива. Бесполезно задабривать её обещаниями влиятельности.

— Вам не стоит даже думать о враждебности Квертинда или его верноподданных, — спешно заверила я. — Никто не посмеет обидеть вас ни делом, ни словом.

Стоило подобрать правильные слова, чтобы убедить Талицию выйти замуж. Судя по всему, такая перспектива совсем её не радовала, и девушка всем нутром противилась навязанному замужеству. Но этот брак был подарком Веллапольского княжества и гарантией мира хотя бы на первое время. Такого необходимого мира! Я не могла справиться с гражданской войной внутри Квертинда, но была обязана предотвратить угрозы всех внешних. И передо мной стояла та, от импульсивного решения которой мог зависеть исход всего предприятия. Я неплохо знала, как бывают переменчивы юные девы, особенно когда на них давят чужие решения.

— Дома я тоже была в безопасности, — она отшатнулась и снова прижала к груди колокольчики, отчего мелодичный звон мгновенно стих.

— Вас держали взаперти в тёмных покоях, запрещали читать любые книги, помимо священных, и даже питались вы отдельно от князей, — скороговоркой выдала я и прежде чем Талиция успела возразить, добавила: — Вы младшая дочь князя. Вы прибыли сюда без охраны. Веллапольский кнесет не настоял на официальной встрече. Вам не дали приданного. Не думаю, что вашего отца в самом деле беспокоит ваша безопасность. Как и, впрочем, ваша жизнь. Не говоря уже о счастье.

Я сама удивилась своему неожиданному спичу, поэтому потрясённо замолчала, понимая, что могла оскорбить влиятельную гостью. На щеках девушки проступили алые пятна, но она не позволила себе заплакать или возмутиться моим вторжением в личную жизнь. Достойная выдержка.

— Откуда вы так много знаете обо мне? — холодно спросила Талиция.

— Не только Веллапольское княжество наблюдает за Квертиндом, — ушла я от прямого ответа. — Мы должны были убедиться, что будущая королева достойна основать новую правящую династию.

Мы действительно убедились. Её Высочество княжна Руслана Веллапольская, старшая дочь Великого князя, стремилась к образованию и наукам, восхищалась магией Квертинда и была слишком свободолюбива для своего государства. Мы вели переписку, и я с нетерпением ждала встречи с будущей королевой. Младшая же дочь, Талиция, была покорной затворницей и славилась кротким нравом.

— Я… — она замешкалась, перебирая складки платья. — Я, право, не знаю, достойна ли…

— Решать только вам, — подбодрила я собеседницу.