— Помощь людям? — с истеричным хохотком вторила я. И неожиданно заговорила быстро, растеряв всю сдержанность и надменность. — Вы не помогаете людям, Демиург! Вы их губите! Вы могли бы построить больницы, школы, дома для бедных. Но вы построили театры! Театры! — я не выдержала его взгляда и отошла, заметалась по кабинету. Встревоженная бабочка почувствовала мою вспышку и снова вспорхнула в воздух. — Вы говорили мне, что боретесь не за Квертинд, а за квертиндцев. Говорили, что сражаетесь за Крона и бережете королевство от проклятия. Но на самом деле вы сражаетесь за себя. Да! И не смотрите на меня так! Я как никто другой хорошо это понимаю. Мстите за свои детские обиды. Только вместо Кирмоса лин де Блайта, ваша цель и враг — Иверийцы. Я потратила на коварные заблуждения два года, а вы — всю жизнь. Более того, вы настолько увлеклись, что выстроили изощрённую месть и поверили в свои идеи. Вы сто лет лелеяли и пестовали обиды, превратили их в гражданскую войну. Сделали развлечением, что тешит ваше самолюбие.
Я подошла вплотную, очень близко и почти выплюнула ему в лицо:
— Вы монстр — это правда. И это не похвала, как вы предпочитаете думать. Люди гибнут за Орден Крона, за свои идеи, которые вы им навязали. И число этих жертв уже давно перевалило за количество тех, кого убил Кирмос лин де Блайт. Но какие жертвы приносите вы? Вы! Тот, кто стоит в тени ширмы и аплодирует, пока вокруг него валятся трупы!
Я замолчала, осознавая, что зашла слишком далеко. Неожиданная смелость граничила с наглостью. Я не собиралась обвинять Демиурга или вот так высказывать ему в лицо всё, что внезапно стройным монологом полилось откуда-то из глубин сознания. Троллье дерьмо!
— Воистину, удивительная трансформация, — ничуть не обиделся создатель Ордена Крона. Кажется, я ещё сильнее его впечатлила. — Выступление, достойное Великого Консула в Претории. Или Кирмоса лин де Блайта.
«Врежь ему,» — с хохотком посоветовал Аспид. «Давно пора было это сделать,» — согласился с товарищем Каас. И я чуть было не поддалась на их уговоры, но неожиданно осознала, что могу ранить словами сильнее, чем кулаками.
— Вы так хотите быть похожим на него, — я презрительно улыбнулась. — Говорите, что вы с ним дополняете друг друга. Но знаете, в чём разница между Чёрным Консулом и вами? — я всё же сделала короткую паузу прежде, чем ответить самой: — Он хотя бы стоит перед своим народом, честно сражаясь в самых кровопролитных битвах. Вы же прячетесь за спинами тех, кого отправляете на смерть.
— Я даю им свободу! Свободу устанавливать правила! — возмутился Демиург, и я возликовала.
Впервые за всё время мне удалось пошатнуть маску уверенности невозмутимого создателя Ордена Крона. Он не нашёл других слов, кроме пустого, примитивного лозунга его же организации.
— Вы отбираете у них счастье, — почти прошептала я. — Подменяете их цели и приоритеты. Людям не нужна свобода, за которую нужно лить кровь.
Он потрясённо замолчал, а я прошлась по мягкому ковру и распахнула оконную створку. В кабинет ворвался далекий смех, звон бокалов и горячий напоенный ароматами воздух.
— Посмотрите на них, — я завороженно взглянула на празднующих людей на клумбе. Демиург не последовал за мной, и нетерпеливый приказ вырвался сам собой: — Посмотрите! Они ещё не столкнулись с войной. И поэтому счастливы. Здесь и сейчас. Вот, что им нужно, Демиург. Простые радости, мелкие заботы, что наполняют их жизнь.
Разноцветные глаза неотрывно следили за мной. Дикое противоречивое чувство отражалось в них — победа и поражение одновременно. Господин Демиург был восхищён и в то же время раздосадован. О да! В нём сошлось всё несовместимое — лёд и пламень, мир и война. Покой и ярость. Только вот мне показалось, что злился он вовсе не на меня… И это придало новых сил.
— Устанавливать правила всегда тяжело — такая участь лишает свободы гораздо больше, чем что-либо в этом мире, — закончила я свою мысль, к которой так долго вела. — На самом деле, эти люди хотят жить по правилам. Следовать за лидером, что укажет им, куда идти, — я набрала побольше воздуха. — Любовь, дружба, уважение, преданность — это то, что они хотят испытывать на самом деле, а не вечную борьбу и сомнения, к которым вы их подстрекаете. В этом простота и величие самой жизни. Вы видите это, Демиург? — я снова ткнула пальцем на благостную картину за окном. — Это дал им Квертинд. Тот, что существует уже двести лет. Как иверийское наследие, дарующее счастье, как все те ели, что сверкают магией Мэндэля в день Династии.
Ярко-голубая бабочка, привлеченная ароматами и светом, немедленно выпорхнула на свободу и закружилась в солнечных лучах. Крохотное создание радовалось прекрасному дню наравне с людьми. Там, внизу, отмечали победу, о цене которой участники пиршества и представления не имели. Но это было не важно. Они, как и все, имели право на заблуждения и свои истины. В этом заключалась опасность человечности. Но в том, что эти люди всей душой верили в лучшее и желали счастья для близких и Квертинда, — было её достоинство. Величайшая магия человечности.
Высоко в небе белой лентой сверкнула молния, и я оторопела. Моё прощание с Орденом Крона вылилось потоком откровений, новых истин, которые только зрели в моих мыслях. Я вдруг поняла, что пришла сюда не для прощания, а для того, чтобы найти себя. После Эльце, смерти Комдора и новых отношений с Джером мои убеждения перевернулись с ног на голову. Сейчас, высказанные вслух для Демиурга, они стали удивительно реальны. Почти осязаемы. И казались единственно правильными.
— Знаешь, что я вижу, Юна? — Демиург так и не взглянул на двор поместья, продолжая рассматривать меня всё то время, пока я говорила и молчала. — Как он смеётся надо мной. В каждом слове твоей горячей речи. Я увлёкся этой битвой за твоё одобрение, сам того не замечая. И сейчас вынужден признать, что проиграл. Проиграл ему тебя.
— Я не приз, который можно выиграть или проиграть, — ещё больше завелась я. — Я такой же человек, как и все они.
— Ты приз, Юна, — усмехнулся Демиург. — Утешительный приз. И я обещаю оставить тебя ему, когда выиграю главное сражение. Сражение за Квертинд. Оно ещё только грядёт. Самый большой и масштабный спектакль, который я только ставил в своей жизни. И у тебя в нём — главная роль. Это будет не любовная история, как многие могут подумать с самого начала. Но это будет история о любви и о той власти, что она имеет над вами. И сейчас, на самой своей середине, она только начинается.
— Вы отвратительны, Демиург, — выплюнула я, окончательно взбешённая его надменностью и непониманием. — Вы словно сам этот ваш… веллапольский дьявол! И не способны слышать никого, кроме себя.
— Этого достаточно, — кивнул он. — Достаточно для победы в финальном акте. И в нём я узрею, как он проклянёт себя за то, что сделал с тобой.
— Я сама сделала это с собой. Потому что только я управляю своей судьбой и решениями, — в моём голосе звучала убежденная твёрдость. — Хоть вы и думаете, что способны манипулировать сознанием, и даже преуспели в этом, но не всё вам подвластно. Вы возомнили себя богом, постановщиком людских судеб. Вы ничем не отличаетесь от Иверийцев. Я даже боюсь представить, кто вы на самом деле.
За окном снова свернуло, резкий раскат сотряс небо, и первые быстрые капли дождя застучали по дорожкам и листьям. Люди, что сидели внизу, с шумом и визгом разбежались. Я тоже хотела удалиться, выбежать прямо под дождь и отправиться домой, но неожиданно Демиург в три шага оказался рядом, схватил меня за горло и заставил смотреть в глаза. От такой неожиданной перемены я едва не заорала. Он никогда не позволял себе грубости или угроз. Наоборот, прикосновения Демиурга всегда были ласковыми, дразнящими и лёгкими.
Снаружи хлынул сильный дождь, и, разбиваясь о подоконник, обдал нас брызгами.
— Меня зовут Ладимин Веллапольский, — сквозь зубы прорычал создатель Ордена Крона и практически швырнул меня на диван.
Он снял поочерёдно зачарованные перстни, выкинул их на пол и предстал передо мной в истинном виде. Не человек — столетнее чудовище, слишком давно живущее на этом свете за чужих смертей. Кровавая магия изменила его до неузнаваемости: полностью чёрные руки выглядывают из белых рукавов сорочки, шея и щеки перерезаны плотной сеткой вен, бесцветные волосы серебрятся в слабом свете свечей. И глаза, густо залитые чернотой. Воистину, это и был веллапольский дьявол! Настоящий монстр!
— Я из королевского рода, ведущего своё начало ещё со времён Первых Волхвов, — он обошёл меня по дуге, и я инстинктивно вжалась в спинку. — Моим отцом был Парт Веллапольский, муж Везулии. Выдающийся учёный и амбициозный правитель. Он пытался сделать из меня иверийца, и наполовину ему это удалось. Увы, не на самую лучшую. Магии Крона, вопреки легендам, мне не досталось.
В мрачном кабинете господин Демиург казался теперь лишь тенью самого себя — зловещим силуэтом, восставшим из тьмы. Должно быть, он хотел меня напугать, но вместо страха вернулось чувство извращённого влечения. Удивительно, но тот монстр, что стоял сейчас передо мной, это странное ужасающее создание казалось мне предельно прекрасным. Совершенным. Я открыла рот и вылупилась во все глаза, будто это не только я излила ему душу, но и он мне. Будто именно его душа говорила сейчас со мной, и это таинство было сродни посвящению.
— Несмотря на происхождение, я полюбил Квертинд по-настоящему. Как своё собственное королевство, — он подошёл и навис надо мной, погладил по волосам, склонил голову на бок. Жуткий. Безумный. Удивительный. — Я очень долго пытался жить по чужим правилам и следовать за лидером. Верил в лучшее. Пока не понял, что единственная надежда на лучшее — устанавливать правила самому. Ты очень скоро узнаешь, что и сама не сможешь по-другому.
Я резко вдохнула и раскрыла губы. Как будто глотнула вишнёвого бренди и почувствовала на языке саму суть Демиурга. Хотелось ответить, что я хочу жить простой жизнью, а не устанавливать правила. Снова стать той уверенной и нахальной Юной Горст, что ещё минуту назад вещала о величии человечности и мелких радостях. Но в горле пересохло, и слова застряли в груди.
— Я верну Квертинд — Крону, — сказал Демиург скорее самому себе. — И на развалинах вместе с первым богом создам новый мир, новую династию и новую историю. Или же… — он на секунду задумался и отстранился. — Крон сделает это без меня.
— Какой ценой? — выдавила я хрипло. — Может, это будет и не Квертинд вовсе?
Он не ответил. Улыбнулся и присел рядом, как делал обычно на наших занятиях. Осторожно коснулся моей щеки, намотал прядь волос на палец.
— Ты должна была испугаться меня. Выхватить оружие или сбежать. Позвать ментора, — поделился он. — Видимо, я и впрямь не такой уж хороший манипулятор. Твои реакции больше непредсказуемы, Юна. Что ты чувствуешь сейчас?
— Гордость, — честно ответила я. — За то, что держу вас в замешательстве. Вы ведь сами меня этому учили однажды. Когда говорили, что весь мир — театр лжи.
Демиург рассмеялся. И я улыбнулась его веселью.
— Знаешь, всё может быть иначе, — он вмиг стал серьёзным. — Да, всё ещё может быть иначе, — кивнул каким-то своим мыслям. — Я бы смог изменить твоё отношение. Ты и я, — он снова замолчал, внимательно рассматривая моё лицо.
— Да? — подалась я ближе.
Он не двигался, пребывая в каком-то отрешенном состоянии. Может, в мечтах. Или в сожалениях. В планах. Страшный, древний, изменившийся мужчина. Зловещая легенда Квертинда. Короткий миг вдруг растянулся на целую вечность, погрязнув в тишине и молчании. Происходило что-то важное, решающее, почти религиозное. Обряд, способный вырвать с корнем всю суть моей истории. За окном снова хлопнул гром, обрушивая нас обоих обратно. В настоящую реальность.
— Величайшая из магий, — Демиург вдруг опустил глаза и усмехнулся, — человечность. Какая глупость! Ты почти убедила меня в этом.
Он встал и налил себе выпить. Отвернулся к окну, уставился на дождь.
— Вы и я, — напомнила я, поёжившись. — Что могли бы… мы?
В голове помутнело, и по телу разлилась необъяснимая слабость. Из окна тянуло холодом и сыростью, отчего кожа мгновенно вспучилась мурашками.
Создатель Орден Крона отставил стакан, старательно собрал все свои разбросанные украшения. Надел перстни на пальцы, возвращаясь в привычный вид прекрасного принца. Прячась за маской.
— Спасти Квертинд, конечно, — невозмутимо ответил господин Демиург. — Уберечь от Чёрного Консула и Иверийского гнёта.
Острый укол разочарования пронзил грудь. Неприятное, порочащее чувство заставило меня подняться. Наверное, это был стыд. Или просто настала пора и в самом деле проститься. В глазах потемнело, но я быстро поймала равновесие. С неожиданным изумлением отметила, что мне трудно расстаться с господином Демиургом. Я и в самом деле странно и болезненно к нему привязалась.
— Что ж, я уже сказала вам, что это больше не мой путь, — я развела руками. — Поэтому сейчас наша последняя встреча.
— Как знать, — пожал плечами мужчина. — Передай своему ментору, чтобы тщательнее берёг свою мейлори. Иначе мне придётся тебя похитить.
Он снова улыбнулся — искренне и тепло. Я рассмеялась от приятного комплимента. И обрадовалась тому, что трудный миг прощания скрасился милой шуткой. Всё-таки господин Демиург был совершенно особенным человеком. Он выставил ладонь с алым перстнем на мизинце, и я даже на секунду задумалась, не поцеловать ли его. Так сказать, жест покорности на прощание. Но Демиург сам прервал мои сомнения. Он подошёл и совершенно по-деловому пожал руку.
— Прощайте, господин Демиург, — улыбнулась я.
— Счастливого пути, Юна Горст, — вернул он любезность.
Я вышла, не оборачиваясь. Быстро сбежала по лестнице, а когда сунулась во двор — удивилась тому, что дождь льющейся пеленой стоит за пределами приюта Ордена Крона, но на его территорию не попадает. Над головой, подобно молниям, сверкают голубые ленты магии Вейна, отгоняя тяжёлые капли. Это была прощальная забота Демиурга… Нет, Ладимина Веллапольского.
Но стоило мне ступить за порог, выйти за красные ворота — стихия обрушилась во всей своей красе. Ливень хлестал по идеальному голубому ельнику, шевеля хвойные лапы, стучал по фонарям и дорожным плитам. Я вмиг вымокла до нитки, но не спешила оседлать капрана. Настороженно огляделась, стараясь высмотреть за пеленой дождя силуэт. Так бывало всегда, когда я покидала приют — ощущение преследования возвращалось с новой силой.
— Этого ты хотел, Чёрный Консул? — заорала я, стараясь перекричать дождь. — Чтобы я отказалась от своей идеи? Чтобы сама сдалась тебе? Давай же, покажись. Дай посмотреть в глаза. Обещаю, что не убью тебя первой же стрелой.
Мне никто не ответил. Роскошные поместья скрывались за высокими заборами, молча умывались звенящими каплями. На улице не было ни единого прохожего — высокие фонари делали ночь светлой, как день. Только стайка птиц метнулась из-под пышного цветущего куста.
— Может, ты не так уж и неправ, — сказала я тише, склоняя голову. — Может, теперь я заслуживаю смерти не меньше тебя.
Не знаю, было ли это правдой на самом деле. Кто теперь рассудит? Два года я мечтала убить врага, квинтэссенцию зла. Я точно знала, чего хочу и что есть зло. Точнее, кто. Но теперь… Всё пошло прахом. Я сама стала подобием Чёрного Консула, взбирающимся к вершине по трупам и судьбам. Стоила ли моя месть таких жертв?
— Он обещал, что ты найдёшь меня, — обречённо обратилась я к лесу. — Смотри же, я одна. Потеряна. Беззащитна. Самое время выйти.
Сердце застучало часто-часто, намереваясь выпрыгнуть из груди. Я представила себе страшного кровавого мага, пугающего и зловещего, как Демиург без скрывающих артефактов. Только бы не заорать и не сбежать, если он выйдет. Только бы суметь скрыть свой страх перед лицом таинственного врага!
Я содрала с запястья браслет и размяла ладонь с почерневшими венами. Вытащила оба кинжала и снова вгляделась в тьму рощи в надежде уловить хоть какое-то движение. Может, мимолётное, едва заметное… Увидеть, наконец, того, кто преследовал меня весь последний год.
Лес шумел привычными звуками, дождь шелестел по колючим кронам, мягко горели стройные фонари. У привязи фыркал капран.
Но больше — никого.
Сейчас в этой хмурой промокшей ночи я была совершенно одна.
— Ну и катись в бездну, — проворчала я себе под нос, отвязывая животное. — Пора нам оставить друг друга в покое.
Я ловко запрыгнула на капрана и пустила его в галоп.
А на следующий день началась моя новая, мирная жизнь прилежной студентки. Покорной и возлюбленной мейлори черного паука.
Глава 10. Высочайшим приказом повелеваю
Перегородивший дорогу королевский дилижанс из красного дерева остановился у древнего святилища. Храм возвышался строгим смотрителем: он принадлежал сразу двум богам — Толмунду и Девейне. Обе высокие башни, символизирующие прародителей богов, примыкали к противоположным стенам старинного строения. Солнце зависло между двумя божественными шпилями и лило медовый свет на полированные мостовые.
— Приехали, лу-лу, — оповестил возница-рудвик через переднее окно.
Я немедленно толкнула дверцу и, не дожидаясь помощи, ступила на булыжную мостовую Лангсорда.
Отдалённая окраина тонула в утренней дымке. Белокаменные здания, закованные в пояса золочёных карнизов, были ниже, чем в центральной части города, но неизменно украшались барельефами. На мраморе вспучивались городские сценки: телеги на торговой ярмарке, танцующие у фонтана девицы, даже дилижансы. Лепнина и резные балконы сменялись стрельчатыми воротами и глянцевым блеском окон.
— Ты и ты, — голос Грэхама прозвучал совсем рядом. Экзарх спрыгнул с коня и указал на стязателей. — Ждите у дилижанса. Остальные за Её Светлостью. Держите оружие наготове.
Указанные бойцы мгновенно повиновались. Стязатели встали за моей спиной, оттеснив Йоллу и Джулию. Бордовое платье последней пестрело на мраморной белизне улиц не хуже квертиндских знамён.
Город уже не спал, но в его пульсе чувствовался медленный, тягучий ритм: ночные гуляки разошлись по домам, а торговые лавочки только распахивали двери для горожан. Завидев нас, дворники и газетчики раскрыли рты, но, вопреки ожиданию, испуганно замолкли. Тишину нарушали только хлопки развивающихся на стенах бордовых флагов, скрип колёс да лошадиное ржание.
— Сколько ждать прибытия княжны? — я погладила гнедого норреспондского скакуна. С детства люблю эту породу, выведенную в моём родном краю. — Мы не опоздали?
Я подошла вплотную, очень близко и почти выплюнула ему в лицо:
— Вы монстр — это правда. И это не похвала, как вы предпочитаете думать. Люди гибнут за Орден Крона, за свои идеи, которые вы им навязали. И число этих жертв уже давно перевалило за количество тех, кого убил Кирмос лин де Блайт. Но какие жертвы приносите вы? Вы! Тот, кто стоит в тени ширмы и аплодирует, пока вокруг него валятся трупы!
Я замолчала, осознавая, что зашла слишком далеко. Неожиданная смелость граничила с наглостью. Я не собиралась обвинять Демиурга или вот так высказывать ему в лицо всё, что внезапно стройным монологом полилось откуда-то из глубин сознания. Троллье дерьмо!
— Воистину, удивительная трансформация, — ничуть не обиделся создатель Ордена Крона. Кажется, я ещё сильнее его впечатлила. — Выступление, достойное Великого Консула в Претории. Или Кирмоса лин де Блайта.
«Врежь ему,» — с хохотком посоветовал Аспид. «Давно пора было это сделать,» — согласился с товарищем Каас. И я чуть было не поддалась на их уговоры, но неожиданно осознала, что могу ранить словами сильнее, чем кулаками.
— Вы так хотите быть похожим на него, — я презрительно улыбнулась. — Говорите, что вы с ним дополняете друг друга. Но знаете, в чём разница между Чёрным Консулом и вами? — я всё же сделала короткую паузу прежде, чем ответить самой: — Он хотя бы стоит перед своим народом, честно сражаясь в самых кровопролитных битвах. Вы же прячетесь за спинами тех, кого отправляете на смерть.
— Я даю им свободу! Свободу устанавливать правила! — возмутился Демиург, и я возликовала.
Впервые за всё время мне удалось пошатнуть маску уверенности невозмутимого создателя Ордена Крона. Он не нашёл других слов, кроме пустого, примитивного лозунга его же организации.
— Вы отбираете у них счастье, — почти прошептала я. — Подменяете их цели и приоритеты. Людям не нужна свобода, за которую нужно лить кровь.
Он потрясённо замолчал, а я прошлась по мягкому ковру и распахнула оконную створку. В кабинет ворвался далекий смех, звон бокалов и горячий напоенный ароматами воздух.
— Посмотрите на них, — я завороженно взглянула на празднующих людей на клумбе. Демиург не последовал за мной, и нетерпеливый приказ вырвался сам собой: — Посмотрите! Они ещё не столкнулись с войной. И поэтому счастливы. Здесь и сейчас. Вот, что им нужно, Демиург. Простые радости, мелкие заботы, что наполняют их жизнь.
Разноцветные глаза неотрывно следили за мной. Дикое противоречивое чувство отражалось в них — победа и поражение одновременно. Господин Демиург был восхищён и в то же время раздосадован. О да! В нём сошлось всё несовместимое — лёд и пламень, мир и война. Покой и ярость. Только вот мне показалось, что злился он вовсе не на меня… И это придало новых сил.
— Устанавливать правила всегда тяжело — такая участь лишает свободы гораздо больше, чем что-либо в этом мире, — закончила я свою мысль, к которой так долго вела. — На самом деле, эти люди хотят жить по правилам. Следовать за лидером, что укажет им, куда идти, — я набрала побольше воздуха. — Любовь, дружба, уважение, преданность — это то, что они хотят испытывать на самом деле, а не вечную борьбу и сомнения, к которым вы их подстрекаете. В этом простота и величие самой жизни. Вы видите это, Демиург? — я снова ткнула пальцем на благостную картину за окном. — Это дал им Квертинд. Тот, что существует уже двести лет. Как иверийское наследие, дарующее счастье, как все те ели, что сверкают магией Мэндэля в день Династии.
Ярко-голубая бабочка, привлеченная ароматами и светом, немедленно выпорхнула на свободу и закружилась в солнечных лучах. Крохотное создание радовалось прекрасному дню наравне с людьми. Там, внизу, отмечали победу, о цене которой участники пиршества и представления не имели. Но это было не важно. Они, как и все, имели право на заблуждения и свои истины. В этом заключалась опасность человечности. Но в том, что эти люди всей душой верили в лучшее и желали счастья для близких и Квертинда, — было её достоинство. Величайшая магия человечности.
Высоко в небе белой лентой сверкнула молния, и я оторопела. Моё прощание с Орденом Крона вылилось потоком откровений, новых истин, которые только зрели в моих мыслях. Я вдруг поняла, что пришла сюда не для прощания, а для того, чтобы найти себя. После Эльце, смерти Комдора и новых отношений с Джером мои убеждения перевернулись с ног на голову. Сейчас, высказанные вслух для Демиурга, они стали удивительно реальны. Почти осязаемы. И казались единственно правильными.
— Знаешь, что я вижу, Юна? — Демиург так и не взглянул на двор поместья, продолжая рассматривать меня всё то время, пока я говорила и молчала. — Как он смеётся надо мной. В каждом слове твоей горячей речи. Я увлёкся этой битвой за твоё одобрение, сам того не замечая. И сейчас вынужден признать, что проиграл. Проиграл ему тебя.
— Я не приз, который можно выиграть или проиграть, — ещё больше завелась я. — Я такой же человек, как и все они.
— Ты приз, Юна, — усмехнулся Демиург. — Утешительный приз. И я обещаю оставить тебя ему, когда выиграю главное сражение. Сражение за Квертинд. Оно ещё только грядёт. Самый большой и масштабный спектакль, который я только ставил в своей жизни. И у тебя в нём — главная роль. Это будет не любовная история, как многие могут подумать с самого начала. Но это будет история о любви и о той власти, что она имеет над вами. И сейчас, на самой своей середине, она только начинается.
— Вы отвратительны, Демиург, — выплюнула я, окончательно взбешённая его надменностью и непониманием. — Вы словно сам этот ваш… веллапольский дьявол! И не способны слышать никого, кроме себя.
— Этого достаточно, — кивнул он. — Достаточно для победы в финальном акте. И в нём я узрею, как он проклянёт себя за то, что сделал с тобой.
— Я сама сделала это с собой. Потому что только я управляю своей судьбой и решениями, — в моём голосе звучала убежденная твёрдость. — Хоть вы и думаете, что способны манипулировать сознанием, и даже преуспели в этом, но не всё вам подвластно. Вы возомнили себя богом, постановщиком людских судеб. Вы ничем не отличаетесь от Иверийцев. Я даже боюсь представить, кто вы на самом деле.
За окном снова свернуло, резкий раскат сотряс небо, и первые быстрые капли дождя застучали по дорожкам и листьям. Люди, что сидели внизу, с шумом и визгом разбежались. Я тоже хотела удалиться, выбежать прямо под дождь и отправиться домой, но неожиданно Демиург в три шага оказался рядом, схватил меня за горло и заставил смотреть в глаза. От такой неожиданной перемены я едва не заорала. Он никогда не позволял себе грубости или угроз. Наоборот, прикосновения Демиурга всегда были ласковыми, дразнящими и лёгкими.
Снаружи хлынул сильный дождь, и, разбиваясь о подоконник, обдал нас брызгами.
— Меня зовут Ладимин Веллапольский, — сквозь зубы прорычал создатель Ордена Крона и практически швырнул меня на диван.
Он снял поочерёдно зачарованные перстни, выкинул их на пол и предстал передо мной в истинном виде. Не человек — столетнее чудовище, слишком давно живущее на этом свете за чужих смертей. Кровавая магия изменила его до неузнаваемости: полностью чёрные руки выглядывают из белых рукавов сорочки, шея и щеки перерезаны плотной сеткой вен, бесцветные волосы серебрятся в слабом свете свечей. И глаза, густо залитые чернотой. Воистину, это и был веллапольский дьявол! Настоящий монстр!
— Я из королевского рода, ведущего своё начало ещё со времён Первых Волхвов, — он обошёл меня по дуге, и я инстинктивно вжалась в спинку. — Моим отцом был Парт Веллапольский, муж Везулии. Выдающийся учёный и амбициозный правитель. Он пытался сделать из меня иверийца, и наполовину ему это удалось. Увы, не на самую лучшую. Магии Крона, вопреки легендам, мне не досталось.
В мрачном кабинете господин Демиург казался теперь лишь тенью самого себя — зловещим силуэтом, восставшим из тьмы. Должно быть, он хотел меня напугать, но вместо страха вернулось чувство извращённого влечения. Удивительно, но тот монстр, что стоял сейчас передо мной, это странное ужасающее создание казалось мне предельно прекрасным. Совершенным. Я открыла рот и вылупилась во все глаза, будто это не только я излила ему душу, но и он мне. Будто именно его душа говорила сейчас со мной, и это таинство было сродни посвящению.
— Несмотря на происхождение, я полюбил Квертинд по-настоящему. Как своё собственное королевство, — он подошёл и навис надо мной, погладил по волосам, склонил голову на бок. Жуткий. Безумный. Удивительный. — Я очень долго пытался жить по чужим правилам и следовать за лидером. Верил в лучшее. Пока не понял, что единственная надежда на лучшее — устанавливать правила самому. Ты очень скоро узнаешь, что и сама не сможешь по-другому.
Я резко вдохнула и раскрыла губы. Как будто глотнула вишнёвого бренди и почувствовала на языке саму суть Демиурга. Хотелось ответить, что я хочу жить простой жизнью, а не устанавливать правила. Снова стать той уверенной и нахальной Юной Горст, что ещё минуту назад вещала о величии человечности и мелких радостях. Но в горле пересохло, и слова застряли в груди.
— Я верну Квертинд — Крону, — сказал Демиург скорее самому себе. — И на развалинах вместе с первым богом создам новый мир, новую династию и новую историю. Или же… — он на секунду задумался и отстранился. — Крон сделает это без меня.
— Какой ценой? — выдавила я хрипло. — Может, это будет и не Квертинд вовсе?
Он не ответил. Улыбнулся и присел рядом, как делал обычно на наших занятиях. Осторожно коснулся моей щеки, намотал прядь волос на палец.
— Ты должна была испугаться меня. Выхватить оружие или сбежать. Позвать ментора, — поделился он. — Видимо, я и впрямь не такой уж хороший манипулятор. Твои реакции больше непредсказуемы, Юна. Что ты чувствуешь сейчас?
— Гордость, — честно ответила я. — За то, что держу вас в замешательстве. Вы ведь сами меня этому учили однажды. Когда говорили, что весь мир — театр лжи.
Демиург рассмеялся. И я улыбнулась его веселью.
— Знаешь, всё может быть иначе, — он вмиг стал серьёзным. — Да, всё ещё может быть иначе, — кивнул каким-то своим мыслям. — Я бы смог изменить твоё отношение. Ты и я, — он снова замолчал, внимательно рассматривая моё лицо.
— Да? — подалась я ближе.
Он не двигался, пребывая в каком-то отрешенном состоянии. Может, в мечтах. Или в сожалениях. В планах. Страшный, древний, изменившийся мужчина. Зловещая легенда Квертинда. Короткий миг вдруг растянулся на целую вечность, погрязнув в тишине и молчании. Происходило что-то важное, решающее, почти религиозное. Обряд, способный вырвать с корнем всю суть моей истории. За окном снова хлопнул гром, обрушивая нас обоих обратно. В настоящую реальность.
— Величайшая из магий, — Демиург вдруг опустил глаза и усмехнулся, — человечность. Какая глупость! Ты почти убедила меня в этом.
Он встал и налил себе выпить. Отвернулся к окну, уставился на дождь.
— Вы и я, — напомнила я, поёжившись. — Что могли бы… мы?
В голове помутнело, и по телу разлилась необъяснимая слабость. Из окна тянуло холодом и сыростью, отчего кожа мгновенно вспучилась мурашками.
Создатель Орден Крона отставил стакан, старательно собрал все свои разбросанные украшения. Надел перстни на пальцы, возвращаясь в привычный вид прекрасного принца. Прячась за маской.
— Спасти Квертинд, конечно, — невозмутимо ответил господин Демиург. — Уберечь от Чёрного Консула и Иверийского гнёта.
Острый укол разочарования пронзил грудь. Неприятное, порочащее чувство заставило меня подняться. Наверное, это был стыд. Или просто настала пора и в самом деле проститься. В глазах потемнело, но я быстро поймала равновесие. С неожиданным изумлением отметила, что мне трудно расстаться с господином Демиургом. Я и в самом деле странно и болезненно к нему привязалась.
— Что ж, я уже сказала вам, что это больше не мой путь, — я развела руками. — Поэтому сейчас наша последняя встреча.
— Как знать, — пожал плечами мужчина. — Передай своему ментору, чтобы тщательнее берёг свою мейлори. Иначе мне придётся тебя похитить.
Он снова улыбнулся — искренне и тепло. Я рассмеялась от приятного комплимента. И обрадовалась тому, что трудный миг прощания скрасился милой шуткой. Всё-таки господин Демиург был совершенно особенным человеком. Он выставил ладонь с алым перстнем на мизинце, и я даже на секунду задумалась, не поцеловать ли его. Так сказать, жест покорности на прощание. Но Демиург сам прервал мои сомнения. Он подошёл и совершенно по-деловому пожал руку.
— Прощайте, господин Демиург, — улыбнулась я.
— Счастливого пути, Юна Горст, — вернул он любезность.
Я вышла, не оборачиваясь. Быстро сбежала по лестнице, а когда сунулась во двор — удивилась тому, что дождь льющейся пеленой стоит за пределами приюта Ордена Крона, но на его территорию не попадает. Над головой, подобно молниям, сверкают голубые ленты магии Вейна, отгоняя тяжёлые капли. Это была прощальная забота Демиурга… Нет, Ладимина Веллапольского.
Но стоило мне ступить за порог, выйти за красные ворота — стихия обрушилась во всей своей красе. Ливень хлестал по идеальному голубому ельнику, шевеля хвойные лапы, стучал по фонарям и дорожным плитам. Я вмиг вымокла до нитки, но не спешила оседлать капрана. Настороженно огляделась, стараясь высмотреть за пеленой дождя силуэт. Так бывало всегда, когда я покидала приют — ощущение преследования возвращалось с новой силой.
— Этого ты хотел, Чёрный Консул? — заорала я, стараясь перекричать дождь. — Чтобы я отказалась от своей идеи? Чтобы сама сдалась тебе? Давай же, покажись. Дай посмотреть в глаза. Обещаю, что не убью тебя первой же стрелой.
Мне никто не ответил. Роскошные поместья скрывались за высокими заборами, молча умывались звенящими каплями. На улице не было ни единого прохожего — высокие фонари делали ночь светлой, как день. Только стайка птиц метнулась из-под пышного цветущего куста.
— Может, ты не так уж и неправ, — сказала я тише, склоняя голову. — Может, теперь я заслуживаю смерти не меньше тебя.
Не знаю, было ли это правдой на самом деле. Кто теперь рассудит? Два года я мечтала убить врага, квинтэссенцию зла. Я точно знала, чего хочу и что есть зло. Точнее, кто. Но теперь… Всё пошло прахом. Я сама стала подобием Чёрного Консула, взбирающимся к вершине по трупам и судьбам. Стоила ли моя месть таких жертв?
— Он обещал, что ты найдёшь меня, — обречённо обратилась я к лесу. — Смотри же, я одна. Потеряна. Беззащитна. Самое время выйти.
Сердце застучало часто-часто, намереваясь выпрыгнуть из груди. Я представила себе страшного кровавого мага, пугающего и зловещего, как Демиург без скрывающих артефактов. Только бы не заорать и не сбежать, если он выйдет. Только бы суметь скрыть свой страх перед лицом таинственного врага!
Я содрала с запястья браслет и размяла ладонь с почерневшими венами. Вытащила оба кинжала и снова вгляделась в тьму рощи в надежде уловить хоть какое-то движение. Может, мимолётное, едва заметное… Увидеть, наконец, того, кто преследовал меня весь последний год.
Лес шумел привычными звуками, дождь шелестел по колючим кронам, мягко горели стройные фонари. У привязи фыркал капран.
Но больше — никого.
Сейчас в этой хмурой промокшей ночи я была совершенно одна.
— Ну и катись в бездну, — проворчала я себе под нос, отвязывая животное. — Пора нам оставить друг друга в покое.
Я ловко запрыгнула на капрана и пустила его в галоп.
А на следующий день началась моя новая, мирная жизнь прилежной студентки. Покорной и возлюбленной мейлори черного паука.
Глава 10. Высочайшим приказом повелеваю
Перегородивший дорогу королевский дилижанс из красного дерева остановился у древнего святилища. Храм возвышался строгим смотрителем: он принадлежал сразу двум богам — Толмунду и Девейне. Обе высокие башни, символизирующие прародителей богов, примыкали к противоположным стенам старинного строения. Солнце зависло между двумя божественными шпилями и лило медовый свет на полированные мостовые.
— Приехали, лу-лу, — оповестил возница-рудвик через переднее окно.
Я немедленно толкнула дверцу и, не дожидаясь помощи, ступила на булыжную мостовую Лангсорда.
Отдалённая окраина тонула в утренней дымке. Белокаменные здания, закованные в пояса золочёных карнизов, были ниже, чем в центральной части города, но неизменно украшались барельефами. На мраморе вспучивались городские сценки: телеги на торговой ярмарке, танцующие у фонтана девицы, даже дилижансы. Лепнина и резные балконы сменялись стрельчатыми воротами и глянцевым блеском окон.
— Ты и ты, — голос Грэхама прозвучал совсем рядом. Экзарх спрыгнул с коня и указал на стязателей. — Ждите у дилижанса. Остальные за Её Светлостью. Держите оружие наготове.
Указанные бойцы мгновенно повиновались. Стязатели встали за моей спиной, оттеснив Йоллу и Джулию. Бордовое платье последней пестрело на мраморной белизне улиц не хуже квертиндских знамён.
Город уже не спал, но в его пульсе чувствовался медленный, тягучий ритм: ночные гуляки разошлись по домам, а торговые лавочки только распахивали двери для горожан. Завидев нас, дворники и газетчики раскрыли рты, но, вопреки ожиданию, испуганно замолкли. Тишину нарушали только хлопки развивающихся на стенах бордовых флагов, скрип колёс да лошадиное ржание.
— Сколько ждать прибытия княжны? — я погладила гнедого норреспондского скакуна. С детства люблю эту породу, выведенную в моём родном краю. — Мы не опоздали?