— Ты почему всё ещё здесь? — сходу накинулась я на первокурсницу.
— А куда мне ещё пойти? — огрызнулась мелкая. — Не в приют же…
Я постаралась унять раздражение и подозрительность и впервые назвала девчонку по имени:
— Тефида, — как можно мягче обратилась я. — Ты не представляешь, во что ввязываешься и в какие коварные сети можешь сама себя завести. Заблуждения насчёт… — я запнулась, подбирая слова. — Насчёт борьбы не ведут ни к свободе, ни к справедливости. Это не для тебя. Толмунд, — я зажмурилась и надавила ладонями на глаза, старалась унять нарастающую головную боль. — Это даже не для меня.
— Я сама решу, что для меня, — фыркнула девчонка.
Медленно, очень медленно я выдохнула, обречённо озираясь. Ещё два дня назад я была всемогущей, неуязвимой, гордой и смелой Юной Горст, а теперь понятия не имела, как справиться даже с надоедливой последовательницей. Я чувствовала себя усталой, опустошённой. Злилась на весь мир только ради того, чтобы не злиться на саму себя. И снова убегала.
— Заведи друзей среди первокурсников, сходите с ними в кондитерскую… — я пожала плечами и искренне улыбнулась, стараясь вернуть себе недавнее жизнелюбие. — Или на рынок в южном квартале. Там продаются милые браслеты, — подняла руку, демонстрируя своё новое приобретение. — Ты ведь хочешь себе такой?
— Я хочу чего-то большего, чем браслеты, — девчонка смотрела мне прямо в глаза — открыто, нахально. — Я буду сражаться за то, что мне дорого. Мне слишком поздно поворачивать назад.
— Глупости, — рассмеялась я. — У тебя ещё миллион возможностей жить… просто жить обычной жизнью. Наслаждайся!
Она цокнула, отворачиваясь.
— Послушай, — я развернула её лицо к себе. — Пути назад не будет. И та, кем ты была до этого… умрёт. Забудь об этом.
Что-то мелькнуло в её взгляде — не то понимание, не то ярость. Я не успела разобрать — банда окружила нас неплотным кольцом, заподозрив неладное.
— Идём в Фуг’г’ион? — предложил Куиджи, потягивая фруктовый кисель.
— Псих, мы идём на Трескималь! — поднял палец Нед и притянул ментального мага так, что тот расплескал свой розоватый напиток.
— Я не псих, — как всегда пробурчал Куиджи, отряхивая капли с брюк.
— И Тефида с нами, — по нездоровому блеску глаз Комдора я поняла, что он уже успел найти выпивку даже без своей фляги. — Она — часть банды изгоев. Хочешь ты этого или нет, Юна. И Трейсли неспроста гонял её сегодня про Кроуницу.
Он кивнул за спину, где как раз мелькнул зеленым жилетом Шон Мелко прежде, чем скрыться за резной вывеской в виде бочонка пива. Прихвостни Ракель крутились неподалёку и наверняка что-то замышляли…
— Он прав, — вступился Мон. — Тефиду опасно оставлять одну в городе.
Первокурсница победно улыбнулась.
А вот я не была так довольна. От слежки на затылке шевелились волосы, хотелось поскорее покинуть людную площадь. С Тефидой или без.
Беглый взгляд над макушками толпы не принёс результатов. Из знакомых узнала только Артура, о чём-то беседующего с прелестной леди у витрины магазина игрушек. «Не позволяй им решать,» — пронеслись давние слова, брошенные тёмным Оуренским на дуэли. Ещё один враг, ещё один конфликт… Кто знает, во что выльется обида, которую мы им нанесли в утро дуэли… И все стычки после. Я снова прошлась пальцем по браслету, убеждаясь, что он надёжно прячет чёрные вены. Месть студентов меня волновали сейчас куда меньше Ордена Крона и возможное преследование Квертинда.
На пороге Фурриона как раз возник Нэнс, белозубо улыбнулся и сделал приглашающий жест для всей нашей компании. Поймал мой взгляд и едва заметно кивнул за спину.
— Идём на Трескималь, — отвернулась я и бросила в довольного Комдора полупустой фляжкой.
*
Как только ты делаешь шаг за грань дозволенного, она, эта грань, исчезает. И больше нет различия между добром и злом, справедливым возмездием и кровавой расправой. Все, кого ты когда-то подвела, становятся забытыми эпизодами из прошлого. Принесённый вред, утраченные жизни… больше не чьи-то судьбы. Они переосмысливаются, превращаются в символы потерь и неудач. Как игрушки, пешки, неодушевлённые предметы. И в своей игре ты забываешь, что каждый из них любил жизнь так же сильно, как и ты. И, возможно, был в тысячу раз достойнее её, чем ты. Но им просто не повезло.
Мне же — повезло. Я шагала под северным ласковым солнцем в компании лучших друзей, смеялась и старалась не думать о том, сколько горя я принесла в прошлую ночь в чьи-то семьи. Друзья помогали.
Весна в Кроунице — звенящая, буйная в своих розовых вихрях, прохладная в сухой тени елей, пахнущая мхом, цветением, приключениями, — слепила глаза и радовала душу. Неожиданно я осознала, что такие простые моменты жизни и были моими любимыми. Что ничего — ни убийство, ни месть, ни даже власть не приносили мне такой радости, как обычная прогулка в компании близких людей. В этом свете моя одержимость Кирмосом лин де Блайтом казалось острой занозой в сердце, которую я никак не желала вытаскивать. Она вросла и даже пустила корни.
— Юна никогда не попадает впросак, — рассказывал Комдор Тефиде. — У неё всегда есть план, всё продумано заранее. Хочешь, расскажу, как мы однажды отделали Маффина так, что он звал на помощь мамочку?
Мы поднимались по пологой скалистой тропе Трескималя, то и дело останавливаясь у душистых кустов жимолости, чтобы полакомиться ещё недоспелыми кисло-сладкими ягодами. Залитые солнцем полянки вовсю зеленели буйной растительностью, скрывая каменистую горную почву.
— Он звал Ракель, — Мон пыхтел от подъёма, и на его замечание никто не обратил внимания.
— Мамочка, милая, спаси меня от банды изгоев, — увлёкшись, передразнивал Комдор. — Зачем ты родила меня тупым боровом?
Тефида расхохоталась. Кривляния Комдора и правда выглядели смешными, хоть и были далеки от правды. Я тоже улыбнулась и на всякий случай обернулась — не идёт ли кто следом? Вдруг Демиург явится прямо на глазах у банды? В кого он преобразится на этот раз? В разбойника, желающего поживиться кроуницколем в кишащих икша пещерах?
Что-то такое ядовитое, противное отравляло моё приподнятое настроение. Тревога или неуверенность. Замешательство. Я боялась, что перестала быть той, о ком с такой гордостью рассказывал Комдор. Будто бы твёрдая, непробиваемая кожа сорокиной дочери Юны Горст треснула, обгорела в пожаре Эльце, и на её месте появилась нежная, розовая и чувствительная… Ещё не до конца схватившаяся и болезненная.
Когда мы прошли мимо той поляны, где когда-то закопали трех разбойников, все дружно замолчали. И только Тефида тараторила свои студенческие сплетни, не замечая смены настроения.
А я даже шаг заметила. По спине пробежали мурашки от стыда и страха. Да что это со мной? Откуда эти сожаления? Отчего вдруг я превратилась в пугливого кролика? Тайные могилы под бурым откосом поросли травой и никак не выдавали своего присутствия. Там даже тел не осталось…
Но мне отчего-то дико захотелось повернуть обратно. Прямо сейчас убраться отсюда.
— Что-то не так? — Мон первым заметил мою медлительность. — Ты сегодня как будто… не с нами. Другая.
Он был прав. Пожалуй, я и правда была другая. Только вот эта другая не годилась больше не роль лидера. Нужно было взять себя в руки.
— Устала после тренировки с ментором, — соврала я, пожимая плечами.
И двинулась дальше — вверх по склону. Если выкажу слабину, сомнения — банда тоже начнёт сомневаться, а это ни к чему хорошему не приведёт. Они верили в меня безоговорочно. Они закопали трупы по моему приказу. Они стали преступниками. Почти такими же, как я. Как те, кого мы тогда убили. В те мгновения мне казалось, что мы — жертвы, и просто защищалась. Возможно, тогда так и было, но теперь…
«Теперь ты сама стала палачом», — сверкнул в руке кинжал.
В отражении мелькнули глаза стязателя — но не Кааса, а того, ещё юного, беззащитного перед моим смертельным росчерком… Секунду я пребывала в безумном забвении, пока не поняла, что снова вижу лишь своё отражение. Откуда-то из глубин души на меня смотрела та, другая, маленькая Юна, которая однажды стояла на краю туманной пропасти и мечтала никогда не становиться частью кровавого Квертинда. Маленькая Юна, которая жалела Гренку и была готова бороться за его жизнь… За любую жизнь. Сколько с тех пор я видела смертей? Сколько причиняла сама? Как далеко я сама была готова зайти в своей тьме?
— Смотрите! — взвизгнула Тефида. — Это они? Какие ужасные! Это же икша?
Я остановилась, как вкопанная. За своими рассуждениями я чуть было не забыла о цели подъёма. Впрочем, до пещер оставалось ещё шагов двести, не меньше, и можно было позволить себе расслабиться. Ведь икша раньше никогда не покидали сырых шахт… Почти никогда.
— Вы тоже это видите? — уточнил Куиджи.
— Пресвятая Девейна, — запыхтел Мон.
У отвесного склона, прямо у основания, чернела свежей землёй лысая полянка — голый кусок чистой земли, как будто выжженной. Ни травы, ни кустарников, ни даже деревьев… Почва шевелилась, как огромный муравейник, перемещалась волной и росла в размерах, расширяясь во все стороны. Не десятки — сотни икша сметали всё, что попадалось им на пути: даже камни они были бы ради сожрать, если б те не были слишком крепкими для острого ряда клыков.
Коричневый рой тянулся из пещер, толпился на откосах, падал с отвесных камней. От бесконечного мельтешения я даже не успела запаниковать — глаза обшаривали привычное окружение, а мозг отказывался верить в увиденное.
— Они ужасные, — с бесконечным восторгом в голосе прошептала Тефида.
Надо было ей что-то ответить.
Надо было сказать, насколько опасны икша… По крайней мере, в таком количестве. Схватить за шиворот и немедленно убежать с Трескималя. Сообщить обо всём в академию. Надо было снова стать настоящим лидером банды и принять верное решение… Но я стояла молча, разделяя ужасающий трепет перед проклятием Крона и всё ещё пребывая мыслями в своих самокопаниях. И только тихо ухнула, когда безумная девчонка вытащила кинжал и с громким, истошным криком кинулась прямиком к ближайшему зубастому монстру. Размашистый удар рассёк череп грязекровки, обдав Тефиду ядовитой слизью.
— Кккуда?… — только и успел прошептать Мон.
Мы все дёрнулись следом, но резко остановились — застыли в мгновенном осознании беды. Куиджи прижал к себе свою набитую пергаментом сумку. Готова поклясться, я слышала, как стучали его челюсти.
Коричневое бормочущее море волной двинулось на источник звука — к юной первокурснице, сияющей счастливой улыбкой победительницы. Ветер ласково прошелестел над камнями и донёс хорошо известные мне запахи — надвигающейся битвы и грядущей смерти. Я снова очутилась в заведомо проигрышном бою, из которого нет спасения. Поэтому отступила, растерявшись, и замотала головой. Струсила. Или впала в отчаяние. В следующий миг сдавленно крякнула Тефида — то ли от боли, то ли от неожиданности — один из грязекровок взобрался по головам собратьев и прыгнул сверху — вцепился прямо в девичье лицо, заглушив крик.
— Вытащу её, — спокойно и ровно проговорил Нед.
Он обнажил оба клинка — меч и безымянный кинжал и, тихо ступая, оказался рядом с Тефидой. Блеснула сталь, мгновенно напитываясь коричневой кровью икша. Комдор действовал чётко, разумно и быстро. Он не раздумывал о том, что шум битвы уже привлёк новую стаю зубастых головастиков. И даже не сбросил первого монстра, вонзившего в бок Неда острые клыки: в азарте битвы парень продолжал раскидывать прибывающих икша, стаскивал их с Тефиды и пытался удержать равновесие. А я… по-прежнему стояла как вкопанная.
Первокурсница, понимая, что пришла помощь, отползла задом. Вместо правого глаза у неё зиял алый провал, сочащийся кровью.
— Что нам делать, Юна? — Мон стиснул моё плечо.
Слишком сильно, словно клещами. Он был в ужасе.
«Бежать!» — почти крикнула я в ответ. И… устыдилась. Мои друзья погибали под сотней острых зубов, а я бездвижно наблюдала за кровавой картиной и думала только о том, как бы спастись. Под ложечкой сосало — мерзкий, новый и леденящий страх собственной смерти сковал по рукам и ногам. Кажется, настала пора врезать самой себе.
— Помогите Тефиде, — отдала я приказ онемевшими губами.
И спустила Карнеум. Пальцы гнулись плохо, отказывались повиноваться, но я всё же вложила стрелу отточенным движением, прижала тетиву к щеке.
Шмяк! С первым выстрелом я вспомнила, что битва была моей стихией. Что я вообще-то боевой маг, и у меня есть десяток возможностей исправить ситуацию. Или хотя бы попытаться. Что размышлять о последствиях и причинах лучше после боя, а не во время. Если, конечно, у нас ещё будет такая возможность…
Шмяк! Шмяк! Шмяк!
Цели выбирала внимательно, чтобы попусту не тратить стрелы. В первую очередь те, что свалили Тефиду. Потом — несущиеся на звук рассекающий воздух стали. Комдор бился уже с десятком грязекровок, а они всё бежали и бежали… Нед благодарно кивнул, заметив мои выстрелы, и обрадовался, когда очередной икша отлетел вместе с пронзившей его стрелой. Парень припал на одно колено, и я успела разглядеть, что вся нога парня обагрилась его же кровью — алая жидкость ручьем стекала из огромный дыры в животе… Но думать об этом было некогда.
Я метнулась к толпе грязекровок, пробирающихся к друзьям. Они как раз подняли раненную Тефиду и тащили её за ближайший камень. Мон на ходу взывал к богине и ругался — кажется, Девейна не отвечала ему.
— Sol Amunt! — взмахнула я руками, преграждая дорогу бормочущему рою. — Eman miсhi’tum del Rewd!
Земля рванула фонтаном, а потом ещё одним и ещё. Грязековок разметало по небольшой поляне коричневыми брызгами — вместе с землёй и свежей травой. Я не разбирала, какой из гейзеров был — мой, а какой — Комдора. Кажется, он тоже кричал воззвания. Воздух пронзило зелёное свечение Ревда и новый свист десятков стрел. Глаза разбегались от целей — икша было слишком много. Они приближались неумолимо, не оставляя шансов на спасение.
Когда стрелять стало уже невозможно, в ход пошёл Каас. Я резала, рубила и пиналась как-то отрешённо, совсем без чувств и эмоций. Боли от ран не чувствовала. И всё пытаясь отыскать глазами банду. Успели ли спрятаться? Додумались ли убежать? Как там Комдор?
Мелькнула мысль раздавить грязекровок разломом, как когда-то на занятии, и я даже кинула оценивающий взгляд на развороченное магией плато. Икша копошились на свежей земле, поднимались на ноги и снова — бежали. Но не в мою сторону, а ближе к обрыву. Там, под кривой низенькой сосной, где я последний раз видела Комдора, громоздилась бормочущая куча. Нужно было что-то предпринять. Кроме разлома идей больше не было.
Вскинуть ладонь для заклинания я не успела, как и додумать план — мысль спряталась за вспышкой боли, пронзившей голень. Я ударила Каасом не глядя, почти наощупь. Дёрнула рукой и взвыла — лезвие застряло в кости черепа. Кряхт! Как же паршиво, как всё паршиво… Выжить в битве под Эльце, чтобы так бессмысленно и глупо погибнуть у пещер…
Со всех сторон на меня неслись зубастые пасти вечно голодных икша. Лакомиться плотью им нравилось явно больше, чем травой да корой…
Наверное, в этот момент мне стоило испугаться неотвратимой смерти. Вспомнить Джера, пожалеть себя или попытаться сбежать. Но среди той самой кучи у обрыва сверкнуло белизной знакомое лицо — мокрое и совсем мальчишеское. Комдор был в сознании и крупно вздрагивал, должно быть, как и я, ощущая каждый новый укус зубов-кинжалов. Я заорала. Бессилие, стыд, ничтожество перед силой теперь уже не армии — проклятием мёртвого в Квертинде бога одолели меня. Я готова была принять кару за всё содеянное, я готова была к плачевным последствиям и страданиям… Даже к смерти. Но только не к потерям. Только не моя семья!
— Комдор! — захрипела я и отчаянным рывком выдернула кинжал.
Снова замахала им, расчищая себе путь к Неду. Сплёвывая солёную кровь и уже понимая, что мне не дойти…
— А куда мне ещё пойти? — огрызнулась мелкая. — Не в приют же…
Я постаралась унять раздражение и подозрительность и впервые назвала девчонку по имени:
— Тефида, — как можно мягче обратилась я. — Ты не представляешь, во что ввязываешься и в какие коварные сети можешь сама себя завести. Заблуждения насчёт… — я запнулась, подбирая слова. — Насчёт борьбы не ведут ни к свободе, ни к справедливости. Это не для тебя. Толмунд, — я зажмурилась и надавила ладонями на глаза, старалась унять нарастающую головную боль. — Это даже не для меня.
— Я сама решу, что для меня, — фыркнула девчонка.
Медленно, очень медленно я выдохнула, обречённо озираясь. Ещё два дня назад я была всемогущей, неуязвимой, гордой и смелой Юной Горст, а теперь понятия не имела, как справиться даже с надоедливой последовательницей. Я чувствовала себя усталой, опустошённой. Злилась на весь мир только ради того, чтобы не злиться на саму себя. И снова убегала.
— Заведи друзей среди первокурсников, сходите с ними в кондитерскую… — я пожала плечами и искренне улыбнулась, стараясь вернуть себе недавнее жизнелюбие. — Или на рынок в южном квартале. Там продаются милые браслеты, — подняла руку, демонстрируя своё новое приобретение. — Ты ведь хочешь себе такой?
— Я хочу чего-то большего, чем браслеты, — девчонка смотрела мне прямо в глаза — открыто, нахально. — Я буду сражаться за то, что мне дорого. Мне слишком поздно поворачивать назад.
— Глупости, — рассмеялась я. — У тебя ещё миллион возможностей жить… просто жить обычной жизнью. Наслаждайся!
Она цокнула, отворачиваясь.
— Послушай, — я развернула её лицо к себе. — Пути назад не будет. И та, кем ты была до этого… умрёт. Забудь об этом.
Что-то мелькнуло в её взгляде — не то понимание, не то ярость. Я не успела разобрать — банда окружила нас неплотным кольцом, заподозрив неладное.
— Идём в Фуг’г’ион? — предложил Куиджи, потягивая фруктовый кисель.
— Псих, мы идём на Трескималь! — поднял палец Нед и притянул ментального мага так, что тот расплескал свой розоватый напиток.
— Я не псих, — как всегда пробурчал Куиджи, отряхивая капли с брюк.
— И Тефида с нами, — по нездоровому блеску глаз Комдора я поняла, что он уже успел найти выпивку даже без своей фляги. — Она — часть банды изгоев. Хочешь ты этого или нет, Юна. И Трейсли неспроста гонял её сегодня про Кроуницу.
Он кивнул за спину, где как раз мелькнул зеленым жилетом Шон Мелко прежде, чем скрыться за резной вывеской в виде бочонка пива. Прихвостни Ракель крутились неподалёку и наверняка что-то замышляли…
— Он прав, — вступился Мон. — Тефиду опасно оставлять одну в городе.
Первокурсница победно улыбнулась.
А вот я не была так довольна. От слежки на затылке шевелились волосы, хотелось поскорее покинуть людную площадь. С Тефидой или без.
Беглый взгляд над макушками толпы не принёс результатов. Из знакомых узнала только Артура, о чём-то беседующего с прелестной леди у витрины магазина игрушек. «Не позволяй им решать,» — пронеслись давние слова, брошенные тёмным Оуренским на дуэли. Ещё один враг, ещё один конфликт… Кто знает, во что выльется обида, которую мы им нанесли в утро дуэли… И все стычки после. Я снова прошлась пальцем по браслету, убеждаясь, что он надёжно прячет чёрные вены. Месть студентов меня волновали сейчас куда меньше Ордена Крона и возможное преследование Квертинда.
На пороге Фурриона как раз возник Нэнс, белозубо улыбнулся и сделал приглашающий жест для всей нашей компании. Поймал мой взгляд и едва заметно кивнул за спину.
— Идём на Трескималь, — отвернулась я и бросила в довольного Комдора полупустой фляжкой.
*
Как только ты делаешь шаг за грань дозволенного, она, эта грань, исчезает. И больше нет различия между добром и злом, справедливым возмездием и кровавой расправой. Все, кого ты когда-то подвела, становятся забытыми эпизодами из прошлого. Принесённый вред, утраченные жизни… больше не чьи-то судьбы. Они переосмысливаются, превращаются в символы потерь и неудач. Как игрушки, пешки, неодушевлённые предметы. И в своей игре ты забываешь, что каждый из них любил жизнь так же сильно, как и ты. И, возможно, был в тысячу раз достойнее её, чем ты. Но им просто не повезло.
Мне же — повезло. Я шагала под северным ласковым солнцем в компании лучших друзей, смеялась и старалась не думать о том, сколько горя я принесла в прошлую ночь в чьи-то семьи. Друзья помогали.
Весна в Кроунице — звенящая, буйная в своих розовых вихрях, прохладная в сухой тени елей, пахнущая мхом, цветением, приключениями, — слепила глаза и радовала душу. Неожиданно я осознала, что такие простые моменты жизни и были моими любимыми. Что ничего — ни убийство, ни месть, ни даже власть не приносили мне такой радости, как обычная прогулка в компании близких людей. В этом свете моя одержимость Кирмосом лин де Блайтом казалось острой занозой в сердце, которую я никак не желала вытаскивать. Она вросла и даже пустила корни.
— Юна никогда не попадает впросак, — рассказывал Комдор Тефиде. — У неё всегда есть план, всё продумано заранее. Хочешь, расскажу, как мы однажды отделали Маффина так, что он звал на помощь мамочку?
Мы поднимались по пологой скалистой тропе Трескималя, то и дело останавливаясь у душистых кустов жимолости, чтобы полакомиться ещё недоспелыми кисло-сладкими ягодами. Залитые солнцем полянки вовсю зеленели буйной растительностью, скрывая каменистую горную почву.
— Он звал Ракель, — Мон пыхтел от подъёма, и на его замечание никто не обратил внимания.
— Мамочка, милая, спаси меня от банды изгоев, — увлёкшись, передразнивал Комдор. — Зачем ты родила меня тупым боровом?
Тефида расхохоталась. Кривляния Комдора и правда выглядели смешными, хоть и были далеки от правды. Я тоже улыбнулась и на всякий случай обернулась — не идёт ли кто следом? Вдруг Демиург явится прямо на глазах у банды? В кого он преобразится на этот раз? В разбойника, желающего поживиться кроуницколем в кишащих икша пещерах?
Что-то такое ядовитое, противное отравляло моё приподнятое настроение. Тревога или неуверенность. Замешательство. Я боялась, что перестала быть той, о ком с такой гордостью рассказывал Комдор. Будто бы твёрдая, непробиваемая кожа сорокиной дочери Юны Горст треснула, обгорела в пожаре Эльце, и на её месте появилась нежная, розовая и чувствительная… Ещё не до конца схватившаяся и болезненная.
Когда мы прошли мимо той поляны, где когда-то закопали трех разбойников, все дружно замолчали. И только Тефида тараторила свои студенческие сплетни, не замечая смены настроения.
А я даже шаг заметила. По спине пробежали мурашки от стыда и страха. Да что это со мной? Откуда эти сожаления? Отчего вдруг я превратилась в пугливого кролика? Тайные могилы под бурым откосом поросли травой и никак не выдавали своего присутствия. Там даже тел не осталось…
Но мне отчего-то дико захотелось повернуть обратно. Прямо сейчас убраться отсюда.
— Что-то не так? — Мон первым заметил мою медлительность. — Ты сегодня как будто… не с нами. Другая.
Он был прав. Пожалуй, я и правда была другая. Только вот эта другая не годилась больше не роль лидера. Нужно было взять себя в руки.
— Устала после тренировки с ментором, — соврала я, пожимая плечами.
И двинулась дальше — вверх по склону. Если выкажу слабину, сомнения — банда тоже начнёт сомневаться, а это ни к чему хорошему не приведёт. Они верили в меня безоговорочно. Они закопали трупы по моему приказу. Они стали преступниками. Почти такими же, как я. Как те, кого мы тогда убили. В те мгновения мне казалось, что мы — жертвы, и просто защищалась. Возможно, тогда так и было, но теперь…
«Теперь ты сама стала палачом», — сверкнул в руке кинжал.
В отражении мелькнули глаза стязателя — но не Кааса, а того, ещё юного, беззащитного перед моим смертельным росчерком… Секунду я пребывала в безумном забвении, пока не поняла, что снова вижу лишь своё отражение. Откуда-то из глубин души на меня смотрела та, другая, маленькая Юна, которая однажды стояла на краю туманной пропасти и мечтала никогда не становиться частью кровавого Квертинда. Маленькая Юна, которая жалела Гренку и была готова бороться за его жизнь… За любую жизнь. Сколько с тех пор я видела смертей? Сколько причиняла сама? Как далеко я сама была готова зайти в своей тьме?
— Смотрите! — взвизгнула Тефида. — Это они? Какие ужасные! Это же икша?
Я остановилась, как вкопанная. За своими рассуждениями я чуть было не забыла о цели подъёма. Впрочем, до пещер оставалось ещё шагов двести, не меньше, и можно было позволить себе расслабиться. Ведь икша раньше никогда не покидали сырых шахт… Почти никогда.
— Вы тоже это видите? — уточнил Куиджи.
— Пресвятая Девейна, — запыхтел Мон.
У отвесного склона, прямо у основания, чернела свежей землёй лысая полянка — голый кусок чистой земли, как будто выжженной. Ни травы, ни кустарников, ни даже деревьев… Почва шевелилась, как огромный муравейник, перемещалась волной и росла в размерах, расширяясь во все стороны. Не десятки — сотни икша сметали всё, что попадалось им на пути: даже камни они были бы ради сожрать, если б те не были слишком крепкими для острого ряда клыков.
Коричневый рой тянулся из пещер, толпился на откосах, падал с отвесных камней. От бесконечного мельтешения я даже не успела запаниковать — глаза обшаривали привычное окружение, а мозг отказывался верить в увиденное.
— Они ужасные, — с бесконечным восторгом в голосе прошептала Тефида.
Надо было ей что-то ответить.
Надо было сказать, насколько опасны икша… По крайней мере, в таком количестве. Схватить за шиворот и немедленно убежать с Трескималя. Сообщить обо всём в академию. Надо было снова стать настоящим лидером банды и принять верное решение… Но я стояла молча, разделяя ужасающий трепет перед проклятием Крона и всё ещё пребывая мыслями в своих самокопаниях. И только тихо ухнула, когда безумная девчонка вытащила кинжал и с громким, истошным криком кинулась прямиком к ближайшему зубастому монстру. Размашистый удар рассёк череп грязекровки, обдав Тефиду ядовитой слизью.
— Кккуда?… — только и успел прошептать Мон.
Мы все дёрнулись следом, но резко остановились — застыли в мгновенном осознании беды. Куиджи прижал к себе свою набитую пергаментом сумку. Готова поклясться, я слышала, как стучали его челюсти.
Коричневое бормочущее море волной двинулось на источник звука — к юной первокурснице, сияющей счастливой улыбкой победительницы. Ветер ласково прошелестел над камнями и донёс хорошо известные мне запахи — надвигающейся битвы и грядущей смерти. Я снова очутилась в заведомо проигрышном бою, из которого нет спасения. Поэтому отступила, растерявшись, и замотала головой. Струсила. Или впала в отчаяние. В следующий миг сдавленно крякнула Тефида — то ли от боли, то ли от неожиданности — один из грязекровок взобрался по головам собратьев и прыгнул сверху — вцепился прямо в девичье лицо, заглушив крик.
— Вытащу её, — спокойно и ровно проговорил Нед.
Он обнажил оба клинка — меч и безымянный кинжал и, тихо ступая, оказался рядом с Тефидой. Блеснула сталь, мгновенно напитываясь коричневой кровью икша. Комдор действовал чётко, разумно и быстро. Он не раздумывал о том, что шум битвы уже привлёк новую стаю зубастых головастиков. И даже не сбросил первого монстра, вонзившего в бок Неда острые клыки: в азарте битвы парень продолжал раскидывать прибывающих икша, стаскивал их с Тефиды и пытался удержать равновесие. А я… по-прежнему стояла как вкопанная.
Первокурсница, понимая, что пришла помощь, отползла задом. Вместо правого глаза у неё зиял алый провал, сочащийся кровью.
— Что нам делать, Юна? — Мон стиснул моё плечо.
Слишком сильно, словно клещами. Он был в ужасе.
«Бежать!» — почти крикнула я в ответ. И… устыдилась. Мои друзья погибали под сотней острых зубов, а я бездвижно наблюдала за кровавой картиной и думала только о том, как бы спастись. Под ложечкой сосало — мерзкий, новый и леденящий страх собственной смерти сковал по рукам и ногам. Кажется, настала пора врезать самой себе.
— Помогите Тефиде, — отдала я приказ онемевшими губами.
И спустила Карнеум. Пальцы гнулись плохо, отказывались повиноваться, но я всё же вложила стрелу отточенным движением, прижала тетиву к щеке.
Шмяк! С первым выстрелом я вспомнила, что битва была моей стихией. Что я вообще-то боевой маг, и у меня есть десяток возможностей исправить ситуацию. Или хотя бы попытаться. Что размышлять о последствиях и причинах лучше после боя, а не во время. Если, конечно, у нас ещё будет такая возможность…
Шмяк! Шмяк! Шмяк!
Цели выбирала внимательно, чтобы попусту не тратить стрелы. В первую очередь те, что свалили Тефиду. Потом — несущиеся на звук рассекающий воздух стали. Комдор бился уже с десятком грязекровок, а они всё бежали и бежали… Нед благодарно кивнул, заметив мои выстрелы, и обрадовался, когда очередной икша отлетел вместе с пронзившей его стрелой. Парень припал на одно колено, и я успела разглядеть, что вся нога парня обагрилась его же кровью — алая жидкость ручьем стекала из огромный дыры в животе… Но думать об этом было некогда.
Я метнулась к толпе грязекровок, пробирающихся к друзьям. Они как раз подняли раненную Тефиду и тащили её за ближайший камень. Мон на ходу взывал к богине и ругался — кажется, Девейна не отвечала ему.
— Sol Amunt! — взмахнула я руками, преграждая дорогу бормочущему рою. — Eman miсhi’tum del Rewd!
Земля рванула фонтаном, а потом ещё одним и ещё. Грязековок разметало по небольшой поляне коричневыми брызгами — вместе с землёй и свежей травой. Я не разбирала, какой из гейзеров был — мой, а какой — Комдора. Кажется, он тоже кричал воззвания. Воздух пронзило зелёное свечение Ревда и новый свист десятков стрел. Глаза разбегались от целей — икша было слишком много. Они приближались неумолимо, не оставляя шансов на спасение.
Когда стрелять стало уже невозможно, в ход пошёл Каас. Я резала, рубила и пиналась как-то отрешённо, совсем без чувств и эмоций. Боли от ран не чувствовала. И всё пытаясь отыскать глазами банду. Успели ли спрятаться? Додумались ли убежать? Как там Комдор?
Мелькнула мысль раздавить грязекровок разломом, как когда-то на занятии, и я даже кинула оценивающий взгляд на развороченное магией плато. Икша копошились на свежей земле, поднимались на ноги и снова — бежали. Но не в мою сторону, а ближе к обрыву. Там, под кривой низенькой сосной, где я последний раз видела Комдора, громоздилась бормочущая куча. Нужно было что-то предпринять. Кроме разлома идей больше не было.
Вскинуть ладонь для заклинания я не успела, как и додумать план — мысль спряталась за вспышкой боли, пронзившей голень. Я ударила Каасом не глядя, почти наощупь. Дёрнула рукой и взвыла — лезвие застряло в кости черепа. Кряхт! Как же паршиво, как всё паршиво… Выжить в битве под Эльце, чтобы так бессмысленно и глупо погибнуть у пещер…
Со всех сторон на меня неслись зубастые пасти вечно голодных икша. Лакомиться плотью им нравилось явно больше, чем травой да корой…
Наверное, в этот момент мне стоило испугаться неотвратимой смерти. Вспомнить Джера, пожалеть себя или попытаться сбежать. Но среди той самой кучи у обрыва сверкнуло белизной знакомое лицо — мокрое и совсем мальчишеское. Комдор был в сознании и крупно вздрагивал, должно быть, как и я, ощущая каждый новый укус зубов-кинжалов. Я заорала. Бессилие, стыд, ничтожество перед силой теперь уже не армии — проклятием мёртвого в Квертинде бога одолели меня. Я готова была принять кару за всё содеянное, я готова была к плачевным последствиям и страданиям… Даже к смерти. Но только не к потерям. Только не моя семья!
— Комдор! — захрипела я и отчаянным рывком выдернула кинжал.
Снова замахала им, расчищая себе путь к Неду. Сплёвывая солёную кровь и уже понимая, что мне не дойти…