Я осеклась, разглядывая забинтованную руку. Что было бы, если б я не пропадала весь год в приюте Ордена, обучаясь кровавой магии, а вместе с бандой помогала детям в Понтоне? Может, это спасло бы гораздо больше простых квертиндцев, чем война за свободу? А если бы со мной был Орден Крона и все ресурсы Демиурга? Вместо оружия мы бы могли купить еды. Да чего уж там, мы бы могли отстроить весь Понтон от склона Трескималя до самого Южного квартала! И жертв было бы гораздо меньше. В десятки, в сотни раз.
— Давай посмотрю, — Мон потянулся к бинтам на моей руке, но я отскочила, как ошпаренная.
Стул с шумом отлетел и едва не грохнулся от резкого движения. Я отошла подальше, чем изрядно удивила банду и привлекла внимание завтракающих студентов. Оглядела всех ошалевшим взглядом и завертела головой — то ли прогоняя непрошенные мысли, то ли отказываясь от предложения целителя.
— Нет, — наконец изрекла я и снова попятилась. — Мне пора в… На занятия.
Резко развернулась и почти налетела на Джера. Он поймал меня в объятия, легко встряхнул, быстро оглядел и нахмурился, обнаружив бинт на ладони.
— Это Сирена отомстила тебе за вчерашнее? — вроде бы пошутил ментор, но выглядел при этом совсем не весело.
— Тетива, — коротко оправдалась я.
И, повинуясь инстинкту самосохранения, прижала обе руки к груди и рванула прочь, не дожидаясь развития беседы.
— Юна! — позвал меня Джер, но я сделала вид, что не расслышала и перешла на бег.
Спиной ощущала, как ментор провожает меня недовольным, подозрительным взглядом. Кажется, он уже запланировал неприятный разговор, который я только подстегнула своим побегом. Но он случится потом, в другое время, и я обязательно придумаю, как найти нужные слова. А сейчас у меня была только одна цель — как можно быстрее обзавестись артефактом, скрывающим мутации кровавой магии. К счастью, я знала, кто мне в этом поможет.
*
Мощные челюсти клацнули совсем близко от моих пальцев, и капран хрумкнул половинкой яблока. Я погладила животное по колючей шерсти и привязала поводья. Выходить из стойла не спешила — просто наблюдала из-за низкого ограждения за мощёной улицей и двумя верзилами, охраняющими высокий свод вычурной двери. Тяжёлые створки с пышной резьбой прямо-таки кричали об излишней помпезности заведения. Золотые короны Квертинда величаво вспучивались золочёными нашлёпками на дверном полотне, а крохотные блики иллюзий, сверкающие подобно блеску бриллиантов, и вовсе вопили: нищим не входить!
Живая суета центрального проспекта, осыпаемого лепестками маральника, проносилась мимо скучающих стражников цокотом копыт капранов, перекличкой голосов и пестротой весенних нарядов. Никому не было дела до окон магазина под вензельной вывеской «Драгоценный шик».
От очередного стремительного всадника пахнуло пряным табачным запахом, и мелкий весенний кроуницкий снег разлетелся невесомыми вихрями. Капран рядом принялся справлять малую нужду, и мне всё-таки пришлось выйти из вонючего убежища и твёрдой походкой направиться прямиком к вычурным дверям.
Нищей я себя не чувствовала — увесистый кошель на поясе больше напоминал мешок и звенел при каждом шаге. Приличная сумма сбережений позволяла мне стать покупательницей «Драгоценного шика», но всё же я немного робела — с тех пор, как Каас водил меня в «Фуррион», я держалась подальше от мест роскоши и сейчас с непривычки нервничала. Даже нарочно толкала бедром кошель, чтобы лирны погромче звенели. Не прогонят же меня, в самом деле? Мне был необходим артефакт, а простая логика подсказывала, что лучше начать его поиск с ювелирной лавки.
На ходу я поправила бинт на руке, чтобы тщательнее скрыть чёрную вену. Конечно, проще всего было переложить решение проблемы на Демиурга. Он был единственным, кому я могла открыться и довериться без риска быть осуждённой и поруганной. Но всё-таки обращаться за помощью к господину не хотелось. Услуги создателя Ордена Крона дорого обходились впоследствии, и если был хоть малейший шанс избежать обязательств — нужно было им воспользоваться.
Уверенный шаг и наглый взгляд сделали своё дело — охранники нахмурились, но не стали преграждать мне путь. Приободрившись, я почти дёрнула за блестящую ручку-кольцо, но дверь неожиданно открылась изнутри. В лицо хлынули тепло и свет, но они не помешали мне прекрасно рассмотреть вынырнувшего из царства роскоши посетителя. Неосознанно я отпрянула — отошла подальше и открыла рот. На меня смотрели бледно-жёлтые, как позолота на дверях, глаза таххарийца.
— Мейлори Юна Горст, — тут же узнал меня хьель-амир. — Ты нарочно следишь за мной?
От возмущения я выпучила глаза и хотела послать бронзового дикаря прямиком в пекло, но за его спиной возникли неизменные телохранители. Огромные, полуголые, увешанные металлом и кожей, с миинхами в тонких чёрных косичках, они мгновенно привлекли внимание и заставили несчастных охранников магазина почувствовать себя крошечными гномами на их фоне. Проходящие мимо местные жители замедляли шаг и едва не тыкали пальцами в троих варваров посреди городской улицы.
— Вот ещё, — фыркнула я, но оскорбления придержала. — У меня есть дела в ювелирной лавке.
— Разве ты не должна учиться убивать у своего ментора? — таххариец подошёл ближе, но я не сделала ни шагу назад. Задрала подбородок, чтобы смотреть ему в глаза. — Разве не опасно женщине бродить одной?
— Кроуниц — мой город, — твёрдо ответила я. — Он защищает меня не хуже стали и ментора.
В ответ таххариец рассмеялся, нагло закинув голову назад. Костяные миинхи застучали друг о друга, добавляя музыке проспекта варварские нотки. Противные прихвостни хьёль-амира загоготали в такт, чем спугнули случайных зевак. Люди начали расходиться, опасливо озираясь и прибавляя шаг. Этот неприятный факт противоречил моему заявлению, и я стиснула зубы от досады.
Вот бы перерезать им громогласные глотки! Каас согласно завопил, отчаянно требуя свободы и крови, но я не поддалась опасному соблазну. Быстро обошла дикаря, задев плечом одного из его воинов. Но в лавку зайти снова не успела — в следующую секунду что-то невесомое чиркнуло меня по бедру. Я подпрыгнула от неприятной щекотки и возмущённо развернулась, на этот раз совершенно точно намереваясь высказать всё, что я думаю о чужеземцах. Но застыла — в руках у хьёль-амира блеснуло лезвие хопеша. Прежде, чем я успела сообразить, что происходит, ремень с Каасом соскользнул с моего бедра и тут же был подхвачен хохочущим чужеземцем. Я среагировала мгновенно — кинулась отбирать свой главный символ, но потерпела неудачу — варвар просто увернулся, поддразнивая меня моим же кинжалом.
— Немедленно верните! — потребовала я.
Вонючие дикари! Да что они о себе возомнили?! Я была верноподданной Квертинда, и они не имели никакого права вести себя, как стая шакалов! Ярость и обида впились иглами в затылок и лишили возможности соображать. Я снова кинулась в бой, но таххарийцы только этого и ждали — они потешались, перекидывая друг другу кожух с Каасом.
— Где же твой защитник город Кроуниц, мейлори Юна Горст? — насмешливо спросил хьёль-амир.
Горожане собрались на другой стороне улицы любопытной кучкой — не больше десяти человек. В мою защиту не выступил никто. Схватка с варварами представлялась не самой хорошей идеей тщедушным лавочникам и служанкам с корзинами, а рудвики и вовсе попрятались за юбки, как детишки.
Ситуация попахивала тролльим дерьмом. Я бы хотела побороться за свою собственность, но посреди города, на виду у варваров и жителей даже кровавая магия не могла стать мне помощницей. Да и не было у меня плазны на её сотворение… Только злость, возмущение и ощущение несправедливого бессилия. Я злобно запыхтела, ожидая развития событий.
— Лучше вместо кинжала надень ожерелье, подаренное повелителем, а вместо мужской обуви — браслеты на щиколотки, — хьёль-амир на секунду достал Кааса из ножен, но быстро убрал не место, потеряв интерес. Но возвращать не спешил. — Королевство, в котором женщины носят оружие, позорит мужчин.
— Так проваливайте, — раздражённо выплюнула я. — Вам не рады в Квертинде. Вы не достойны местной женщины. Даже Элигии.
— Магистр Велилльер красивая, — варвар задумчиво тронул миинх в моих волосах, и я дёрнула головой. — Но я ищу не просто красивую женщину, а амирью. Правительницу Таххарии-Хан. Сильную и решительную. Смелую и властную. Умную и хитрую. Её дуната-мар должен был достоин меня.
Я отклонилась назад и даже немного присела — хьёль-амир навис надо мной скалой и явно наслаждался преимуществом. Думает, что загнал меня в угол? Тоже мне, дикий зверь. Но я приняла его игру — улыбнулась как можно приветливее и сделала вид, что мне нравится нелепый флирт этого выродка. Даже положила ладонь на его горячее обнажённое плечо и поймала в золотых радужках тень удовольствия. Другой рукой скользнула за голенище сапога, мысленно блуждая в ближайшем проулке Кроуница.
— Кстати, Сирена — глупая, трусливая и слабая, — попыталась я защитить подругу от последствий её решений. — Не рекомендую брать её в жёны. К тому же, она уже передумала! Я не вру — можете сами спросить у неё! У этой девчонки ветер в голове!
В горле пересохло, и последние слова вышли визгливыми, но варвар не обратил внимания на мои слабые убеждения.
— Шаххрейн, — неожиданно вспомнил он и напряжённо сморщил лоб, но быстро расслабился и понизил голос: — Леди Сирена Эстель после подношения стала одной из моих невест. Я не возвращаю даров и обетов.
— Верните мой кинжал, — напряглась я.
— Не переживай, мейлори Юна Горст, — обнажил белые зубы дикарь. — Дуната-мар — священное согласие. Его нельзя отнять силой. Я чту заветы предков.
Я всё-таки отошла. Несло от таххарийца, как от капрана, если того смазать ореховой пастой. Но больше всего меня напрягала близость мужского тела — горячего, поджарого и сильного тела тренированного воина. Это здорово дразнило и нервировало. Я спрятала руки за спину, но варвар в долю секунды преодолел разделяющие нас пару шагов и прижал меня к себе. Я растерялась.
— Пошли со мной, мейлори Юна Горст, — скорее приказал, чем попросил таххариец и лизнул мою щёку. Я брезгливо отвернулась. Варвары смотрели гордо, с прищуром и хитростью. — Ни одна женщина ещё не пожалела о том, что пошла с Махди ад-Хазином. Пошли со мной сейчас — и я не только верну тебе женское оружие, если оно тебе так нравится, но и подарю любой товар из этой лавки. Хочешь?
Горячее дыхание обжигало щёку, ноздри щекотал въедливый аромат пота и иноземных масел. Я сглотнула слюну и тихо, на ушко прошептала варвару:
— Кроуниц будет против.
И со всей силы вонзила заколку Сирены в мужское бедро. Успела достать её из-за голенища, пока варвар упивался преимуществом.
Таххариец завыл, схватился за рану, а я, не теряя времени, выдернула из его рук Кааса и рванула в сторону проулка Степняков. Там располагались городские прачечные, и в погожие дни бельё развешивали по всему двору.
За мной пустилась погоня — два дикаря быстро сориентировались и пустились следом. Но я ожидала такого развития и успела подумать об этом заранее. Толкнула какого-то зеваку в объятия первого преследователя, нырнула под низкую арку. Перевернула пустую бочку, которая стояла тут, должно быть, ещё со времён Галиофа. Перегородив проход, бросилась наутёк — сквозь развивающиеся на ветру полотна. Коридор из верёвок был запутанным, но я знала его наизусть — не раз ходила через этот двор прошлым летом. Легко уворачиваясь от тканевого плена, я юркнула под козырёк входа в прачечные и обернулась, убеждаясь, что бронзовые тупицы барахтаются в простынях. Хохотнула — и нырнула в сквозной тоннель в стене. Он как раз вёл к Тифоньему бульвару.
Туман был бы мне сейчас отличным помощником, но, как назло, сегодня он развеялся, и весенний воздух Кроуница заполнял солнечный свет и кружащиеся в воздухе лепестки. Весна была в разгаре, и улицы прекрасно просматривались насквозь. Но я всё равно была уверена, что смогу оторваться. Ведь я была дома. Кроуниц — мой город. Каждый закоулок и поворот здесь служили мне укрытием, а узкие проходы и низкие арки заботливо укрывали каменными ладонями.
Таххарийцы наверняка уже сообразили, куда делась их жертва, поэтому медлить я не стала — пробралась сквозь толпу горожан и путешественников, приехавших к сезону цветения маральника, стукнула по знакомому ржавому щиту и протиснулась в знакомую до каждого камешка лавку.
— Здравствуйте, господин Норм! — кинула на ходу занятому покупателями оружейнику. — Я пройду через заднюю дверь, ладно?
— Да, конечно, — растерялся оружейник и не успел задать не одного вопроса, как я уже перемахнула через витрину и оказалась в чулане.
Толкнула дверь на улицу, вышла в чистый дворик и только теперь позволила себе отряхнуться и кое-как приладить кинжал на место. Ремень был испорчен, поэтому пришлось подвязать его концы вокруг бедра. Несмотря на это, победная улыбка разъехалась сама собой.
Так-то! Надумали проучить Юну Горст в её любимом городе? Почувствуйте себя теперь неуклюжими тупыми верзилами. Квертинд не терпит доверчивости и неосмотрительности, и вам ещё предстоит это узнать. Если нужно, я не раз вам это объясню, вонючие вы варвары. Но мои уроки могут быть жестокими.
«Ни одна женщина ещё не пожалела о том, что пошла с Махди ад-Придурком» — передразнила я c таххарийском акцентом и помахала на себя ладонями. Жарко.
Выдохнув, я потёрла чёрного паука и схватилась за ближайший выступ. Задняя стена «ОружейНОРМа» сплошь состояла из выступающих кирпичей и служила прекрасной лестницей на самую крышу.
Уже наверху, на нагретой серой черепице, я увидела своих преследователей. Двое тупоголовых дикарей рыскали вдоль Тифоньего бульвара и принюхивались, как разъярённые волки. Выглядели таххарийцы похлеще голодных икша. Их повелитель шёл следом — тянул повреждённую ногу и хмурился, с неприязнью оглядывая серые дома, бесконечные фонари и вывески лавочек. Те в ответ насмешливо скрипели и хлопали на ветру. Я была готова поклясться, что в эту секунду сам оживший Кроуниц глумился вместе со мной над непрошенными гостями.
*
До театра я добралась по крышам. Настроение было до того приподнятым, что я буквально летела на крыльях, перепрыгивая очередной проулок или балансируя на перекинутых арках-мостиках. Под ногами проносился серый дикий камень города, а над головой пестрели яркие от весенней зелени и цветущих диких вишен склоны гор. Мой Кроуниц! Я с удовольствием вдыхала весенние ароматы и обгоняла свежие порывы солоноватого морского бриза. И пусть мне не удалось обзавестись артефактом, сегодня я приобрела гораздо больше — чувство самоуважения и авторитет в глазах таххарийцев. В следующий раз дикари подумают, прежде чем связываться с Юной Горст.
Дёрнула крышку люка на крыше — силы во мне было на пятерых! — и проворно нырнула в тёмную прохладу театра. Даже такие тайные тропы были доступны для той, кто провёл не один день в исследованиях крыш, дворов и узких улочек. Воспоминания о Каасе, когда-то показавшем мне этот путь, не отозвались привычной болью в груди, а разлились мягким теплом по сердцу.
Не задерживаясь на чердаке и лестницах, я быстро пробралась в одну из актёрских комнат — в ту самую, которую Демиург назначил для наших встреч.
В просторной каморке было темно. Я нащупала знакомый диван и с облечением бахнулась на мягкий бархат. Развалилась удобнее, откинула голову и прикрыла глаза. Теперь я была не только под защитой Кроуница, но и под защитой Ордена Крона — сюда таххарийцам точно не добраться.
Насладиться тишиной и одиночеством не успела — низенькая дверь скрипнула, и в мой покой ворвался приторный аромат доброй сотни роз и духов обладательницы роскошного букета.
— О, Ревд, — закатила я глаза от неприятной встречи. — От тебя невозможно скрыться.
Элигия замерла на пороге — видимо, не ожидала меня здесь увидеть, но быстро прошла внутрь и прикрыла за собой дверь. Небрежно швырнула букет на пол, зажгла свечи и устроилась напротив большого зеркала.
— Даже не поздороваешься? — хмыкнула я. — Вчера ты была более разговорчивой. Я бы даже сказала — болтливой.
Канделябр прекрасно подсвечивал комнатушку: при свете она не казалось такой уж большой. К тому же, была сплошь завалена хламом — большую часть помещения занимала вешалка с пышными юбками, перьями, шляпками и шалями, а у дальней стены ютились столик артистки и пузатый пуфик. На нём и сидела Элигия, прикрыв лицо руками и облокотившись о заставленную флакончиками столешницу. Она молчала.
Я пожала плечами и очень кстати обнаружила рядом вазу с фруктами. Ажурная скатерть под ней запылилась, но груши и виноград выглядели свежими. Даже ещё влажными от недавнего мытья. Я с удовольствием отщипнула холодную виноградину и закинула в рот. Сладкий сок брызнул на язык, и я немедленно повторила процедуру.
— Так и будешь молчать? — из вежливости поинтересовалась я, поедая чужие угощения. — И разве ты не должна быть в академии в этом время?
— А ты? — певичка взглянула на меня в отражении сквозь пальцы.
— Ты же сама советовала мне убежать, — съязвила я. — Вот, убегаю.
И закинула ноги на свободную часть дивана. Чтобы показать ей, что я тоже здесь хозяйка. Для ещё большей убедительности откусила зеленоватый бок груши. Недоспелой. Интересно, её растили маги Ревда или обычные фермеры юга? И где же господин Демиург? Раньше Элигия никогда не вмешивалась в наши занятия. По правде сказать, я почти никогда не видела их вместе.
— Я предупреждала, что у тебя был последний шанс на побег, — поправила Элигия. — И ты его упустила. Сегодня у тебя его уже нет.
— И кто же меня удержит? Ты? — я кивнула на её голую спину. — Господин Демиург? Кстати, где он? У нас с ним здесь встреча.
Элигия обернулась на стуле и посмотрела открыто, без утайки.
— Какая же ты глупая, — с какой грустью, без привычного высокомерия, выдохнула певичка. — Почти такая же, какой была год назад. Только теперь ещё и самодовольная и избалованная.
— Может, это такая маска? — я схватила настоящую карнавальную маску со спинки дивана и иронично спряталась за ней. — Обманываю тебя, чтобы ты сочла меня слабым противником и не ждала подвоха.
Выглянула, показала Элигии язык и снова спряталась за нарисованным лицом. Маска была ярко-синяя, с золотыми прожилками и приклеенными ресницами.
— Давай посмотрю, — Мон потянулся к бинтам на моей руке, но я отскочила, как ошпаренная.
Стул с шумом отлетел и едва не грохнулся от резкого движения. Я отошла подальше, чем изрядно удивила банду и привлекла внимание завтракающих студентов. Оглядела всех ошалевшим взглядом и завертела головой — то ли прогоняя непрошенные мысли, то ли отказываясь от предложения целителя.
— Нет, — наконец изрекла я и снова попятилась. — Мне пора в… На занятия.
Резко развернулась и почти налетела на Джера. Он поймал меня в объятия, легко встряхнул, быстро оглядел и нахмурился, обнаружив бинт на ладони.
— Это Сирена отомстила тебе за вчерашнее? — вроде бы пошутил ментор, но выглядел при этом совсем не весело.
— Тетива, — коротко оправдалась я.
И, повинуясь инстинкту самосохранения, прижала обе руки к груди и рванула прочь, не дожидаясь развития беседы.
— Юна! — позвал меня Джер, но я сделала вид, что не расслышала и перешла на бег.
Спиной ощущала, как ментор провожает меня недовольным, подозрительным взглядом. Кажется, он уже запланировал неприятный разговор, который я только подстегнула своим побегом. Но он случится потом, в другое время, и я обязательно придумаю, как найти нужные слова. А сейчас у меня была только одна цель — как можно быстрее обзавестись артефактом, скрывающим мутации кровавой магии. К счастью, я знала, кто мне в этом поможет.
*
Мощные челюсти клацнули совсем близко от моих пальцев, и капран хрумкнул половинкой яблока. Я погладила животное по колючей шерсти и привязала поводья. Выходить из стойла не спешила — просто наблюдала из-за низкого ограждения за мощёной улицей и двумя верзилами, охраняющими высокий свод вычурной двери. Тяжёлые створки с пышной резьбой прямо-таки кричали об излишней помпезности заведения. Золотые короны Квертинда величаво вспучивались золочёными нашлёпками на дверном полотне, а крохотные блики иллюзий, сверкающие подобно блеску бриллиантов, и вовсе вопили: нищим не входить!
Живая суета центрального проспекта, осыпаемого лепестками маральника, проносилась мимо скучающих стражников цокотом копыт капранов, перекличкой голосов и пестротой весенних нарядов. Никому не было дела до окон магазина под вензельной вывеской «Драгоценный шик».
От очередного стремительного всадника пахнуло пряным табачным запахом, и мелкий весенний кроуницкий снег разлетелся невесомыми вихрями. Капран рядом принялся справлять малую нужду, и мне всё-таки пришлось выйти из вонючего убежища и твёрдой походкой направиться прямиком к вычурным дверям.
Нищей я себя не чувствовала — увесистый кошель на поясе больше напоминал мешок и звенел при каждом шаге. Приличная сумма сбережений позволяла мне стать покупательницей «Драгоценного шика», но всё же я немного робела — с тех пор, как Каас водил меня в «Фуррион», я держалась подальше от мест роскоши и сейчас с непривычки нервничала. Даже нарочно толкала бедром кошель, чтобы лирны погромче звенели. Не прогонят же меня, в самом деле? Мне был необходим артефакт, а простая логика подсказывала, что лучше начать его поиск с ювелирной лавки.
На ходу я поправила бинт на руке, чтобы тщательнее скрыть чёрную вену. Конечно, проще всего было переложить решение проблемы на Демиурга. Он был единственным, кому я могла открыться и довериться без риска быть осуждённой и поруганной. Но всё-таки обращаться за помощью к господину не хотелось. Услуги создателя Ордена Крона дорого обходились впоследствии, и если был хоть малейший шанс избежать обязательств — нужно было им воспользоваться.
Уверенный шаг и наглый взгляд сделали своё дело — охранники нахмурились, но не стали преграждать мне путь. Приободрившись, я почти дёрнула за блестящую ручку-кольцо, но дверь неожиданно открылась изнутри. В лицо хлынули тепло и свет, но они не помешали мне прекрасно рассмотреть вынырнувшего из царства роскоши посетителя. Неосознанно я отпрянула — отошла подальше и открыла рот. На меня смотрели бледно-жёлтые, как позолота на дверях, глаза таххарийца.
— Мейлори Юна Горст, — тут же узнал меня хьель-амир. — Ты нарочно следишь за мной?
От возмущения я выпучила глаза и хотела послать бронзового дикаря прямиком в пекло, но за его спиной возникли неизменные телохранители. Огромные, полуголые, увешанные металлом и кожей, с миинхами в тонких чёрных косичках, они мгновенно привлекли внимание и заставили несчастных охранников магазина почувствовать себя крошечными гномами на их фоне. Проходящие мимо местные жители замедляли шаг и едва не тыкали пальцами в троих варваров посреди городской улицы.
— Вот ещё, — фыркнула я, но оскорбления придержала. — У меня есть дела в ювелирной лавке.
— Разве ты не должна учиться убивать у своего ментора? — таххариец подошёл ближе, но я не сделала ни шагу назад. Задрала подбородок, чтобы смотреть ему в глаза. — Разве не опасно женщине бродить одной?
— Кроуниц — мой город, — твёрдо ответила я. — Он защищает меня не хуже стали и ментора.
В ответ таххариец рассмеялся, нагло закинув голову назад. Костяные миинхи застучали друг о друга, добавляя музыке проспекта варварские нотки. Противные прихвостни хьёль-амира загоготали в такт, чем спугнули случайных зевак. Люди начали расходиться, опасливо озираясь и прибавляя шаг. Этот неприятный факт противоречил моему заявлению, и я стиснула зубы от досады.
Вот бы перерезать им громогласные глотки! Каас согласно завопил, отчаянно требуя свободы и крови, но я не поддалась опасному соблазну. Быстро обошла дикаря, задев плечом одного из его воинов. Но в лавку зайти снова не успела — в следующую секунду что-то невесомое чиркнуло меня по бедру. Я подпрыгнула от неприятной щекотки и возмущённо развернулась, на этот раз совершенно точно намереваясь высказать всё, что я думаю о чужеземцах. Но застыла — в руках у хьёль-амира блеснуло лезвие хопеша. Прежде, чем я успела сообразить, что происходит, ремень с Каасом соскользнул с моего бедра и тут же был подхвачен хохочущим чужеземцем. Я среагировала мгновенно — кинулась отбирать свой главный символ, но потерпела неудачу — варвар просто увернулся, поддразнивая меня моим же кинжалом.
— Немедленно верните! — потребовала я.
Вонючие дикари! Да что они о себе возомнили?! Я была верноподданной Квертинда, и они не имели никакого права вести себя, как стая шакалов! Ярость и обида впились иглами в затылок и лишили возможности соображать. Я снова кинулась в бой, но таххарийцы только этого и ждали — они потешались, перекидывая друг другу кожух с Каасом.
— Где же твой защитник город Кроуниц, мейлори Юна Горст? — насмешливо спросил хьёль-амир.
Горожане собрались на другой стороне улицы любопытной кучкой — не больше десяти человек. В мою защиту не выступил никто. Схватка с варварами представлялась не самой хорошей идеей тщедушным лавочникам и служанкам с корзинами, а рудвики и вовсе попрятались за юбки, как детишки.
Ситуация попахивала тролльим дерьмом. Я бы хотела побороться за свою собственность, но посреди города, на виду у варваров и жителей даже кровавая магия не могла стать мне помощницей. Да и не было у меня плазны на её сотворение… Только злость, возмущение и ощущение несправедливого бессилия. Я злобно запыхтела, ожидая развития событий.
— Лучше вместо кинжала надень ожерелье, подаренное повелителем, а вместо мужской обуви — браслеты на щиколотки, — хьёль-амир на секунду достал Кааса из ножен, но быстро убрал не место, потеряв интерес. Но возвращать не спешил. — Королевство, в котором женщины носят оружие, позорит мужчин.
— Так проваливайте, — раздражённо выплюнула я. — Вам не рады в Квертинде. Вы не достойны местной женщины. Даже Элигии.
— Магистр Велилльер красивая, — варвар задумчиво тронул миинх в моих волосах, и я дёрнула головой. — Но я ищу не просто красивую женщину, а амирью. Правительницу Таххарии-Хан. Сильную и решительную. Смелую и властную. Умную и хитрую. Её дуната-мар должен был достоин меня.
Я отклонилась назад и даже немного присела — хьёль-амир навис надо мной скалой и явно наслаждался преимуществом. Думает, что загнал меня в угол? Тоже мне, дикий зверь. Но я приняла его игру — улыбнулась как можно приветливее и сделала вид, что мне нравится нелепый флирт этого выродка. Даже положила ладонь на его горячее обнажённое плечо и поймала в золотых радужках тень удовольствия. Другой рукой скользнула за голенище сапога, мысленно блуждая в ближайшем проулке Кроуница.
— Кстати, Сирена — глупая, трусливая и слабая, — попыталась я защитить подругу от последствий её решений. — Не рекомендую брать её в жёны. К тому же, она уже передумала! Я не вру — можете сами спросить у неё! У этой девчонки ветер в голове!
В горле пересохло, и последние слова вышли визгливыми, но варвар не обратил внимания на мои слабые убеждения.
— Шаххрейн, — неожиданно вспомнил он и напряжённо сморщил лоб, но быстро расслабился и понизил голос: — Леди Сирена Эстель после подношения стала одной из моих невест. Я не возвращаю даров и обетов.
— Верните мой кинжал, — напряглась я.
— Не переживай, мейлори Юна Горст, — обнажил белые зубы дикарь. — Дуната-мар — священное согласие. Его нельзя отнять силой. Я чту заветы предков.
Я всё-таки отошла. Несло от таххарийца, как от капрана, если того смазать ореховой пастой. Но больше всего меня напрягала близость мужского тела — горячего, поджарого и сильного тела тренированного воина. Это здорово дразнило и нервировало. Я спрятала руки за спину, но варвар в долю секунды преодолел разделяющие нас пару шагов и прижал меня к себе. Я растерялась.
— Пошли со мной, мейлори Юна Горст, — скорее приказал, чем попросил таххариец и лизнул мою щёку. Я брезгливо отвернулась. Варвары смотрели гордо, с прищуром и хитростью. — Ни одна женщина ещё не пожалела о том, что пошла с Махди ад-Хазином. Пошли со мной сейчас — и я не только верну тебе женское оружие, если оно тебе так нравится, но и подарю любой товар из этой лавки. Хочешь?
Горячее дыхание обжигало щёку, ноздри щекотал въедливый аромат пота и иноземных масел. Я сглотнула слюну и тихо, на ушко прошептала варвару:
— Кроуниц будет против.
И со всей силы вонзила заколку Сирены в мужское бедро. Успела достать её из-за голенища, пока варвар упивался преимуществом.
Таххариец завыл, схватился за рану, а я, не теряя времени, выдернула из его рук Кааса и рванула в сторону проулка Степняков. Там располагались городские прачечные, и в погожие дни бельё развешивали по всему двору.
За мной пустилась погоня — два дикаря быстро сориентировались и пустились следом. Но я ожидала такого развития и успела подумать об этом заранее. Толкнула какого-то зеваку в объятия первого преследователя, нырнула под низкую арку. Перевернула пустую бочку, которая стояла тут, должно быть, ещё со времён Галиофа. Перегородив проход, бросилась наутёк — сквозь развивающиеся на ветру полотна. Коридор из верёвок был запутанным, но я знала его наизусть — не раз ходила через этот двор прошлым летом. Легко уворачиваясь от тканевого плена, я юркнула под козырёк входа в прачечные и обернулась, убеждаясь, что бронзовые тупицы барахтаются в простынях. Хохотнула — и нырнула в сквозной тоннель в стене. Он как раз вёл к Тифоньему бульвару.
Туман был бы мне сейчас отличным помощником, но, как назло, сегодня он развеялся, и весенний воздух Кроуница заполнял солнечный свет и кружащиеся в воздухе лепестки. Весна была в разгаре, и улицы прекрасно просматривались насквозь. Но я всё равно была уверена, что смогу оторваться. Ведь я была дома. Кроуниц — мой город. Каждый закоулок и поворот здесь служили мне укрытием, а узкие проходы и низкие арки заботливо укрывали каменными ладонями.
Таххарийцы наверняка уже сообразили, куда делась их жертва, поэтому медлить я не стала — пробралась сквозь толпу горожан и путешественников, приехавших к сезону цветения маральника, стукнула по знакомому ржавому щиту и протиснулась в знакомую до каждого камешка лавку.
— Здравствуйте, господин Норм! — кинула на ходу занятому покупателями оружейнику. — Я пройду через заднюю дверь, ладно?
— Да, конечно, — растерялся оружейник и не успел задать не одного вопроса, как я уже перемахнула через витрину и оказалась в чулане.
Толкнула дверь на улицу, вышла в чистый дворик и только теперь позволила себе отряхнуться и кое-как приладить кинжал на место. Ремень был испорчен, поэтому пришлось подвязать его концы вокруг бедра. Несмотря на это, победная улыбка разъехалась сама собой.
Так-то! Надумали проучить Юну Горст в её любимом городе? Почувствуйте себя теперь неуклюжими тупыми верзилами. Квертинд не терпит доверчивости и неосмотрительности, и вам ещё предстоит это узнать. Если нужно, я не раз вам это объясню, вонючие вы варвары. Но мои уроки могут быть жестокими.
«Ни одна женщина ещё не пожалела о том, что пошла с Махди ад-Придурком» — передразнила я c таххарийском акцентом и помахала на себя ладонями. Жарко.
Выдохнув, я потёрла чёрного паука и схватилась за ближайший выступ. Задняя стена «ОружейНОРМа» сплошь состояла из выступающих кирпичей и служила прекрасной лестницей на самую крышу.
Уже наверху, на нагретой серой черепице, я увидела своих преследователей. Двое тупоголовых дикарей рыскали вдоль Тифоньего бульвара и принюхивались, как разъярённые волки. Выглядели таххарийцы похлеще голодных икша. Их повелитель шёл следом — тянул повреждённую ногу и хмурился, с неприязнью оглядывая серые дома, бесконечные фонари и вывески лавочек. Те в ответ насмешливо скрипели и хлопали на ветру. Я была готова поклясться, что в эту секунду сам оживший Кроуниц глумился вместе со мной над непрошенными гостями.
*
До театра я добралась по крышам. Настроение было до того приподнятым, что я буквально летела на крыльях, перепрыгивая очередной проулок или балансируя на перекинутых арках-мостиках. Под ногами проносился серый дикий камень города, а над головой пестрели яркие от весенней зелени и цветущих диких вишен склоны гор. Мой Кроуниц! Я с удовольствием вдыхала весенние ароматы и обгоняла свежие порывы солоноватого морского бриза. И пусть мне не удалось обзавестись артефактом, сегодня я приобрела гораздо больше — чувство самоуважения и авторитет в глазах таххарийцев. В следующий раз дикари подумают, прежде чем связываться с Юной Горст.
Дёрнула крышку люка на крыше — силы во мне было на пятерых! — и проворно нырнула в тёмную прохладу театра. Даже такие тайные тропы были доступны для той, кто провёл не один день в исследованиях крыш, дворов и узких улочек. Воспоминания о Каасе, когда-то показавшем мне этот путь, не отозвались привычной болью в груди, а разлились мягким теплом по сердцу.
Не задерживаясь на чердаке и лестницах, я быстро пробралась в одну из актёрских комнат — в ту самую, которую Демиург назначил для наших встреч.
В просторной каморке было темно. Я нащупала знакомый диван и с облечением бахнулась на мягкий бархат. Развалилась удобнее, откинула голову и прикрыла глаза. Теперь я была не только под защитой Кроуница, но и под защитой Ордена Крона — сюда таххарийцам точно не добраться.
Насладиться тишиной и одиночеством не успела — низенькая дверь скрипнула, и в мой покой ворвался приторный аромат доброй сотни роз и духов обладательницы роскошного букета.
— О, Ревд, — закатила я глаза от неприятной встречи. — От тебя невозможно скрыться.
Элигия замерла на пороге — видимо, не ожидала меня здесь увидеть, но быстро прошла внутрь и прикрыла за собой дверь. Небрежно швырнула букет на пол, зажгла свечи и устроилась напротив большого зеркала.
— Даже не поздороваешься? — хмыкнула я. — Вчера ты была более разговорчивой. Я бы даже сказала — болтливой.
Канделябр прекрасно подсвечивал комнатушку: при свете она не казалось такой уж большой. К тому же, была сплошь завалена хламом — большую часть помещения занимала вешалка с пышными юбками, перьями, шляпками и шалями, а у дальней стены ютились столик артистки и пузатый пуфик. На нём и сидела Элигия, прикрыв лицо руками и облокотившись о заставленную флакончиками столешницу. Она молчала.
Я пожала плечами и очень кстати обнаружила рядом вазу с фруктами. Ажурная скатерть под ней запылилась, но груши и виноград выглядели свежими. Даже ещё влажными от недавнего мытья. Я с удовольствием отщипнула холодную виноградину и закинула в рот. Сладкий сок брызнул на язык, и я немедленно повторила процедуру.
— Так и будешь молчать? — из вежливости поинтересовалась я, поедая чужие угощения. — И разве ты не должна быть в академии в этом время?
— А ты? — певичка взглянула на меня в отражении сквозь пальцы.
— Ты же сама советовала мне убежать, — съязвила я. — Вот, убегаю.
И закинула ноги на свободную часть дивана. Чтобы показать ей, что я тоже здесь хозяйка. Для ещё большей убедительности откусила зеленоватый бок груши. Недоспелой. Интересно, её растили маги Ревда или обычные фермеры юга? И где же господин Демиург? Раньше Элигия никогда не вмешивалась в наши занятия. По правде сказать, я почти никогда не видела их вместе.
— Я предупреждала, что у тебя был последний шанс на побег, — поправила Элигия. — И ты его упустила. Сегодня у тебя его уже нет.
— И кто же меня удержит? Ты? — я кивнула на её голую спину. — Господин Демиург? Кстати, где он? У нас с ним здесь встреча.
Элигия обернулась на стуле и посмотрела открыто, без утайки.
— Какая же ты глупая, — с какой грустью, без привычного высокомерия, выдохнула певичка. — Почти такая же, какой была год назад. Только теперь ещё и самодовольная и избалованная.
— Может, это такая маска? — я схватила настоящую карнавальную маску со спинки дивана и иронично спряталась за ней. — Обманываю тебя, чтобы ты сочла меня слабым противником и не ждала подвоха.
Выглянула, показала Элигии язык и снова спряталась за нарисованным лицом. Маска была ярко-синяя, с золотыми прожилками и приклеенными ресницами.