Револьверы, винтовки разных систем, пара полуавтоматических пистолетов, автомат… Ну, МП-18 и этот двуствольный «ле ма» я решил оставить в любом случае: револьвер мне просто понравился, а автомат – штука и дорогая, и редкая, сами мы бы его не купили. Конечно, на охоте от такой трещотки толку мало… Но мы же не только охотой на гейстов занимаемся, ведь так?
А вот трупы нападавших я все-таки решил тщательно обыскать. Конечно, было велико желание плюнуть и не заниматься этим грязноватым занятием… Но эта мысль была отброшена как недостойная, и я принялся за обыск.
Денег с этих хануриков, конечно, вряд ли можно было много стрясти… Хотя только с поезда мужики сняли трупов двадцать с лишним, и вряд ли они все будут пустые – не могли же их на такое дело подрядить без всякого задатка: кто на такое согласится-то? Драгоценностей у них при себе, конечно, не будет – ни колец золотых, ни еще чего-то в таком духе… Не тот контингент потому что. Да и документы вряд ли они при себе держат. Настоящие уж точно. Но и поддельные, в общем-то, могут много что сказать – как сделаны, насколько качественно сделаны, как давно сделаны…
Хм. Интересный вывод вообще-то. Учитывая, что я не припомню, чтобы мне приходилось иметь дело с поддельными документами или чтобы об этом рассказывал Райнхард…
А, плевать. Лучше делом займусь…
– Фух.
Хильда вернулась от остальных пассажиров и опустилась на траву около насыпи, с явным наслаждением протягивая ноги и зевая.
– Шесть патронов пришлось сжечь, – пожаловалась мне сестра. – Я аж запарилась все эти вывихи и рассечения заживлять, а ты ведь знаешь, как я это не люблю!
– Прекрасно знаю, – не оборачиваясь, произнес я, прощупывая подкладку потрепанной куртки очередного мертвеца.
– А еще я хочу есть.
– Мне можешь не рассказывать – я даже больше твоего колдовал, между прочим.
– Кстати! – оживилась Хильда. – Тогда в поезде – это ведь было Белое пламя, верно?
– Верно.
– Но как?!
– Ты забыла? – усмехнулся я. – Я же открыл в себе Дар пророка.
– Очень смешно, – кисло произнесла девушка. – А если серьезно?
– А кто говорил, что это шутка?
– У меня оно не получается. И у Мины тоже.
– Вопрос времени – у вас же девятый ранг…
– А Белое пламя – восьмого! – воскликнула Хильда.
– Ага.
– Слушай, ну ведь нельзя с десятым рангом творить… Эй! Ну повернись ты уже!
– Я тебя слушаю, – спокойно сказал я, переходя к осмотру следующего трупа – того самого белобрысого «шведа», что был предыдущим владельцем «ле ма».
Ну-ка, что это тут у нас? Это может быть интересно…
– Мало ли что ты меня слушаешь, если я с твоей спиной говорю!.. Да оторвись ты уже от этого дерьма!
Я вздохнул, сел на землю и повернулся к сестре, мрачно сверлящей меня взглядом.
– Слушать и собирать трофеи можно одновременно. Присоединяйся, не оставайся в стороне.
– И не подумаю, – фыркнула Хильда. – Щупать мертвецов – это последнее, о чем я сейчас мечтаю.
– Ох уж эта твоя брезгливость… – хмыкнул я.
– И она тоже, – поджала губы девушка. – А еще – я ничего не имею против трофейного оружия, но больше никакой дряни не нужно.
– Это деньги, сестрица.
– Грязные деньги, – снова фыркнула кузина. – Может, нам еще их шмотье себе забрать и носить?
– Трофеи – убийце, – напомнил я нашу семейную присказку.
– А сапоги – палачу.
– Знаешь, я тебе поражаюсь, сестра, – усмехнулся я. – Мы, конечно, не голодаем, но и как сыр в масле не катаемся. И при этом воротить нос от идущих в руки денег? Законно заработанных между прочим – за которые мы только что рисковали своими шкурами.
– Что-то я не очень вижу перед собой денег, – саркастично заявила Хильда.
– Да ладно?
Я быстро обшарил мертвеца, выудил из внутреннего кармана кителя серебристый, пожалуй, даже серебряный портсигар, а затем сорвал с шеи золотистую цепочку с огнем и крыльями.
– Вот что это, по-твоему?
– Как по мне, так это портсигар и символ Вечного Огня, – без особых раздумий ответила кузина. – И вот, кстати, его трогать вообще…
– И давно ты стала такой религиозной? – с улыбкой произнес я.
– Знаешь ли, у меня тоже есть кое-какие границы, – ядовито отозвалась Хильда. – Что возьму в бою – то мое, а вот обирать мертвых и срывать «крылья»… Ты б еще золотые коронки у них дергать начал.
– А нету коронок. Были бы – дернул.
– Твою мать, Конрад, да что с тобой не так?! – рявкнула девушка. – С каких пор ты стал таким…
– Черствым? – спокойно произнес я.
– Заметь – не я это сказала, – криво усмехнулась кузина.
– Просто иногда…
…ты начинаешь видеть, как убиваешь одну из своих сестер.
Иногда.
Ты смотришь на другую сестру, что лежит в гробу.
Иногда.
Ты видишь вместо дома – руины, в которых уже много лет никто не живет.
Иногда.
Ты просто понимаешь, что ты остался совсем один.
И что ты – последний из рода Винтер.
Я на мгновение прикрыл глаза, прогоняя нежданно накатившее наваждение.
– Просто иногда, Хильда, ты садишься и начинаешь думать – доволен ли ты тем, как живешь?
– И что? – саркастично осведомилась сестра. – Доволен?
– Вполне, – резко ответил я. – Меня все устраивает, и я спокойно отношусь к тому, что проживу здесь остаток жизни, продолжая охотиться на гейстов. Женюсь на какой-нибудь простушке из не слишком богатого, но достаточно знатного рода. Подтвержу у князя вассальную присягу и буду получать аж двести рублей жалованья в месяц. Заделаю несколько детишек и буду готовить из них новых егерей, потому что… Меня. Все. Устраивает. Но!
Хильда, слушавшая меня словно завороженная, вздрогнула.
– Все портите вы. Ты и Мина.
– В смы-ы-ысле?! – ошарашенно произнесла Хильда.
– Меня все устраивает, – усмехнулся я. – Вас – нет. Поэтому вам надо отсюда вырваться. И единственный способ сделать это…
Я поднял трофеи чуть повыше.
– Это не портсигар и не символ Вечного Огня – не стоит наделять их лишними смыслами. Это прежде всего – вещи. Возможно, для их владельца – предыдущего владельца – они были чем-то бо́льшим, значили что-то, имели свой особенный смысл… Но он сдох, и те смыслы сдохли вместе с ними. А смысл, которым можем наделить эти вещи мы, – только один…
Я тряхнул цепочкой с «крыльями»:
– Это – деньги. То, что может изменить чьи-то жизни – ваши жизни, например, да. Золото к золоту, серебро к серебру, прах к праху. Не хочешь участвовать – не участвуй. Но и не мешай мне поступать как я считаю правильным, а я считаю правильным, если вы поедете учиться куда-нибудь дальше Печоры. А ты вообще знаешь, сколько стоит даже год обучения и проживания хотя бы в Пермской академии магии? Я уж молчу о Новгороде, Киеве или Москве…
Хильда посмотрела на меня странным взглядом. Без злобы, неприязни или даже удивления, но все равно странным.
– Знаешь, Конрад… Что-то в тебе изменилось, – на удивление спокойно сказала она. – Что-то в тебе очень сильно изменилось. Ты же всегда был таким… таким правильным… Иногда прям до тошноты. А теперь ты говоришь все это, как какой-нибудь… ну, знаешь – будто ты принял всю эту хрень Ницше за чистую монету. Свободный человек… и прочая ахинея…
– Единственное, в чем я согласен с мэтром Ницше, – Бог умер. Потому что только его смерть может оправдать все то дерьмо, что творится в этом мире.
– Конрад, ты начинаешь меня пугать, – вроде бы в шутку, а вроде бы и нет сказала Хильда. – Мой брат никогда бы не выдал настолько охренительную мысль.
– Я тоже стал себя пугать, сестра, – криво усмехнулся я. – Я тоже. Но знаешь что? И пускай. Может, хватит уже просто плыть по течению, и пора бы делать то, что считаешь правильным…
– Хорошо. Ладно. Добро́! – поморщившись, вскинула руки в жесте капитуляции Хильда. – Не буду с тобой спорить – ты и правда говоришь разумные вещи, но… Должны же быть у всего границы. Так ведь?
– Намекаешь на то, что алчность до добра не доводит?
– Угу.