Я запалил пальцами фитиль, бросил шашку внутрь норы и отошел в сторону. С громким шипением из логова вырвались яркие искры, языки пламени и дым. Секунд десять, и шашка прогорела сквозь слой мусора и пережгла свищ, после чего огня не стало, зато дым стал гуще и чернее.
Выждал примерно минуту, сотворил водяную сферу, насыщенную магией, и швырнул в выжженное логово. Лесной пожар? В Ожоге? Нет уж, есть смерти и не столь экзотические…
Помним, помним легенду о падении Эгейского царства, которое решило по-быстрому разделаться с Критским Ожогом, из-за которого всё не могли нормально остров колонизировать. Решили, раз огонь неплохо справляется с обычными гейстами, то – спалить чернолесье, и вся недолга. Но в процессе неожиданно выяснилось, что если выжечь все свищи, то Ожог, конечно, затихает… Но лишь на время. А потом его ка-а-ак прорывает…
Вот и был небольшой Ожог, а стал Критский Араф, из которого в море полезли гейсты высшего ранга, к дэвам порушив все пути сообщения морского царства и на несколько тысяч лет сделав Эгейское море несудоходным.
Хорошо справились, нечего сказать. Но больше так делать не стоит.
Бросил магический щуп в логово, убедился, что его и правда выжгло, и двинулся дальше.
…После ночного боя заниматься оттаскиванием дохлых гейстов от лагеря не стали, а просто снялись и прошли с версту до резервной точки, где можно было встать на ночлег. Но предварительно все-таки обзавелись трофеями.
И нет, это только Хильда бредила ожерельем из зубов собственноручно приконченного урса – остальным бижутерия из гейстов была до фонаря. Но отрезанные хвосты и головы были единственным гарантированным доказательством того, что Винтерам стоит платить не только постоянное скромное жалованье, но и призовые за каждого убитого гейста. Особенно если это тварь старшего ранга.
Ну и ингредиентов для зелий по мелочам – желчь урса, надпочечники рипперов…
Есть все-таки некоторая ирония, что для убийства тварей мы используем самих тварей. Но что поделать, если боевые стимуляторы на их основе получаются самыми мощными и на удивление самыми же безвредными? А что до гипотезы, будто бы именно злоупотребление боевыми стимуляторами вызывает пресловутый эффект Мистических глаз Заклинателя тварей, так это все ерунда, не доказано и вообще не сметь лезть со своей богомерзкой наукой к древней и традиционной черте внешности славного рода Винтер…
Учитывая, что красноглазость порой и правда проявлялась у членов клана, не владеющих Даром, такая гипотеза как минимум имела право на существование…
Слева, где шла Хильда, послышался взрыв – вероятно, натолкнулась на логово с «жильцами» и поэтому кинула им в качестве привета гранату. Расточительно, конечно… Но терпимо. Мы ж не армейскими «лимонками» и «толкушками» разбрасываемся, а самоделками на основе шахтерской динамитной шашки и чугунного лома в качестве осколков. Спящим в норах гейстам вполне хватает и такого.
Прошел еще полсотни саженей и натолкнулся на новое логово – на этот раз гнездо веспов в корнях старой ели.
Осы размером с ладонь были одним из самых меньших зол Ожога, но имели мерзкую привычку нападать стаей, зажаливая до смерти. К тому же если матка проживет лет пять, то может подрасти в размерах до волка, перестает разводить рой и превращается в одиночную тварь уже не низшего, а среднего ранга…
Осмотрел логово.
Похоже на улей обычных ос или шершней, разве что… немного крупнее. Раз эдак в десять. Но тоже бумажное. Хотя это такая бумага, что из нее впору броненагрудник делать – винтовочная пуля пробьет, а вот пистолетная может и не осилить…
Судя по тому, что гнездо было наглухо запаяно, веспы еще не проснулись. Ну, неудивительно, в принципе – они любят, чтоб потеплее было, а пока по утрам еще заморозки бьют, веспы сидят в гнезде.
Достал из переброшенной через плечо сумки небольшую канистру с керосином, облил и поджег.
Полыхнуло знатно! Огонь быстро охватил улей, внутри что-то зашипело и заскрежетало, но теперь крепкая оболочка гнезда играла с веспами злую шутку – быстро ее не прогрызть даже с их челюстями.
Минут пять, и гнездо было уничтожено.
Воздушным кулаком развалил его на части, поковырялся стволом винтовки в обугленных остатках… О! Осиный прополис. Унций десять, хороший кусок. Полезная вещь – мази и масла на ней особенно хороши, надо положить в мешок для трофеев…
Убедился, что свищ пережгло, и двинулся дальше.
Где-то правее и позади раздалось несколько винтовочных выстрелов – похоже, что Вилли встретила кого-то относительно крупного, но вряд ли что-то серьезнее фухсов или фрехтенов. Сейчас, при свете дня и с активированными чарами поиска, нас застать врасплох было крайне затруднительно…
Выстрел из дробовика слева. Одиночный. Все в порядке…
И нет, это не беспечность или самонадеянная уверенность в сестре. Возможно, не так уж и неправы были некоторые предки, считавшие, что поколениями употреблять эликсиры и стимуляторы из плоти гейстов – так себе идея. Очень опасная так себе идея, если точнее. В обычной-то жизни это не так сильно проявлялось…
Но стоило нам оказаться в пределах Ожога, как чувства начали обостряться и без всякой магии земли. А идущих слева и справа кузин я начал ощущать так, будто бы наблюдал за ними с пары десятков шагов, хотя нас разделяли сотни саженей. Просто еще одно знание, приходящее из ниоткуда, – идешь и понимаешь, что с другими членами стаи все в порядке… Чувство странноватое, но к нему привыкаешь быстро.
Чего нельзя сказать о постоянном ощущении, что где-то под землей бьется исполинское черное сердце. Пульсируя в почве, пульсируя в воздухе, пульсируя в мозгах… К такому и спустя годы привыкнуть не получается.
Поддержание заклинания поиска давалось без малейших усилий, практически без контроля. Все равно что идешь и просто по сторонам смотришь – даже особо стараться не нужно…
Так что заметить одиночного риппера в полусотне саженей впереди труда не составило – смазанное багровое пятно ауры дрожало аккурат в зарослях можжевельника.
Солнце еще было низко, воздух прохладный, земля не прогрелась, так что гейст пока что дремал.
Я опустился на одно колено, вскинул винтовку, упер локоть левой в натянувшийся ремень в качестве упора, прицелился…
Выбрал спуск «мосинки», а затем винтовка чувствительно двинула в плечо прикладом, а по ушам – раскатом выстрела.
Гейст дернулся и остался лежать, а я перезарядил «мосинку» и двинулся в его сторону, держа винтовку наготове.
Однако предосторожности оказались, в общем-то, излишни. Дядины тренировки не прошли даром, так что пуля вошла твари аккурат пониже ороговевшего уха – между костяными пластинами.
Достал из ножен на левом бедре широкий кривой нож и начал аккуратно потрошить монстра, пока ихор в его теле окончательно не застыл. Конечно, в этом есть и приятный момент – в отличие от обычных животных, трупная вонь есть, а вот крови нет совсем. Но если промедлить, то ихор застывает, как свежий цемент, и выпотрошить гейста без применения магии становится сильно проблематично.
Выковырял уже порядком застывшие железы, сунул их в специально подготовленный мешочек и положил в подсумок для ценных ингредиентов. Напоследок отхватил тонкий чешуйчатый хвост и запихнул его в сумку для трофеев. Отчетность прежде всего!
Двинулся дальше.
Солнечный свет пробивался сквозь никогда не исчезающие над Ожогом облака, в которых то и дело мелькали сполохи молний. Но – никакого грома. Это ж все-таки не обычные молнии, а имеющие магическую основу.
Лес вокруг был вполне нормален – деревья как деревья, кусты как кусты, да прошлогодняя листва под ногами. Щебетание птиц да летающие в воздухе жуки. Мало ли таких лесов на белом свете?
Но время от времени все-таки попадались признаки того, что вокруг не просто лес, а чернолесье.
Изломанные черные деревья без листьев, чьи ветви походили на скрюченные пальцы, – тотенбаум. Многие – всего лишь деревья, чьи корни отравлены свищами. Но некоторые… Некоторые – уже что-то большее или что-то меньшее, чем обычные деревья, пусть даже и мертвые.
Иногда можно почувствовать, что они будто за тобой наблюдают – пристально, внимательно. Выжидая момент, когда ты потеряешь бдительность и тебя можно будет утащить в желудочную камеру, спрятанную в основании ствола.
Это не змеиная ива, анчар, мкодо, дунак, умд-глеби, ятевео или дракена – то обычные деревья, пусть и хищные. А вот тотенбаум…
Я прошел мимо одного из мертвых деревьев… А затем остановился и вернулся назад.
Потому что у меня сложилось твердое впечатление, что я уже проходил мимо него минут пять назад. При том, что последний раз плутал в лесу лет в восемь, если не раньше.
– Не искушай меня, тварь, – прошипел я тотенбауму, похлопав по лежащей в сумке канистре с керосином, где оставался еще примерно штоф огненной смеси.
Вот что больше всего раздражает в тварях Той Стороны, так это то, что они охотятся не от голода, а просто охотятся. На людей.
А про тотенбаумов давно уже ходит легенда, что, пока ты на них не смотришь, они каким-то образом могут тебя преследовать. И, в отличие от обычных деревьев-людоедов, имеют поганую привычку сбиваться в стаи – впрочем, как и любые гейсты, не достигшие высшего ранга опасности.
Конечно, не факты – всего лишь слухи. В основном потому, что егеря не очень-то и горели желанием проверять их правдивость, а при первом же задокументированном нападении тотенбаума составили описание, как его уничтожать, и, в общем-то, вопрос на этом закрыли.
Я достал хиршфангер и чуть ковырнул кору мертвого дерева…
Но нет – никакого ихора, всего лишь сухая древесина.
Что ж, значит, ошибся. Либо этот тотенбаум еще просто не созрел.
– Но я все равно буду следить, – усмехнулся я, погрозил мертвому дереву пальцем и зашагал дальше.
Через десяток саженей заметил дрожащее марево над большим муравейником. Правда, судя по тому, что на нем уже порядочно мха наросло, – муравейник был дохлый. Если сложить два и два, то, скорее всего, под ним был свищ, но что-то пошло не так, поэтому логова не получилось. Но зато, судя по мареву, осталось статическое магическое напряжение…
Поискал вокруг, чем бы нейтрализовать сгусток… Нашел небольшое поваленное дерево. Бросил на себя усиление, поднял его, подтащил поближе и закинул прямо в середину марева, а затем отвернулся.
Послышался скрежет, во все стороны полетели щепки от перемалываемого дерева, а затем раздался громкий хлопок.
Подошел ближе, ударом Воздушного кулака разворошил старый муравейник. Достал нож, присел на корточки и начал раскидывать сухую хвою.
Ничего… ничего… ниче… О! Черный кристаллик? Не слишком крупный, пара унций, но все равно недурно, совсем недурно…
Положил кристалл Праха в подсумок и двинулся дальше.
Старательно обошел заросли серебристых кустов, которые будто инеем припорошило…
Нет, инеем – это еще ладно… Но откуда сейчас такие пышные листья и почему их так ровно обсыпало? Вариант только один – серебрянка. Это как обычная крапива, только жжется даже сквозь одежду, а ожоги такие, что кожа шматьями облезает – еще одно порождение Ожога.
Можно бы и сжечь… Но особо незачем. Логова от свищей под серебрянкой не образуются, сам свищ слабый, случайный человек сюда не забредет, да и обычные звери стороной их обходят…
Вот что странно – гейсты совершенно равнодушны ко всем, кроме людей. Рипперы скорее друг друга пережрут, чем начнут охотиться на обычных оленей. Почему так? А дэв его знает…
Аккуратно перешагнул через поваленное деревце и почти на одних рефлексах кинул Тройные клинки в мелькнувшее в дупле одного из деревьев рыльце визеля. Мелкая тварюшка, но противная – любят они стаями нападать…
Кстати, удачно попал – из дупла вылетели брызги ихора. Причем бил, как дядя вчера показал, – не тремя сразу, а последовательно с небольшим интервалом в одну точку. И не такая уж и сложная схема, в общем-то…
С другой стороны, не настолько же она простая, что я ее так легко воспроизвел, всего лишь один раз увидев?..
Сделал шаг и остановил ногу в считаных дюймах от земли.
Шагнул чуть шире, перескакивая через маслянисто поблескивающую лужицу, почти полностью скрытую прошлогодней листвой… И напоследок кинул в нее зажигательную шашку, на лету запалив фитиль.
Позади меня с шипением ударил сноп искр и повалил дым, впрочем, шашка быстро прогорела и все закончилось.
А вот такую лужицу без присмотра лучше не оставлять – уже к лету на ее месте появилась бы серьезная яма, что могла стать логовом монстров.
Вот это и отличает гейстов от обычных творений природы: это не животные и не деревья – это твари. Они – не часть мира, они плесень на нем.
У гейстов нет детенышей – они не рождаются привычным способом, они появляются из гнезд. Как только свищ Сердца достигает поверхности и укрепляется, то там образуется логово, заполненное черной маслянистой жидкостью – харзом. В харзе появляются яйца, которые всё растут и растут, а затем из них рождаются гейсты низшего, среднего и высшего рангов.
Что есть харз? Что есть свищи? Что есть Сердце?
А дэв его знает.