– Как считаешь, что бы она почувствовала, если бы узнала. Учитывая, что я сотрудница фирмы.

– Не важно. Если ей не понравится, я заставлю ее изменить политику.

– То есть отношения между сотрудниками будут не просто не запрещены, но и всячески рекомендованы?

Чейз широко улыбнулся:

– Именно!

Я думала о том, что подслушала сегодня из туалета. Разговор не был предназначен для моих ушей, но сделанного не воротишь. Частично мои сомнения относительно того, стоило ли бросаться в омут отношений с головой – даже оставив в стороне тот факт, что он мой босс, – заставляли задуматься, как на него влияют те отношения с Пейтон. Действительно ли он может двигаться вперед? О каком алтаре говорила Сэм? Я была у него дома, но не заметила ничего необычного.

Я заглянула в глаза Чейза.

– Я нечаянно подслушала обрывки разговора с Сэм.

Он проглотил еду, которую жевал.

– Да…

– Можно я спрошу кое-что, что, наверное, меня не касается.

Он отставил картонную коробочку на журнальный столик.

– Что у тебя на уме?

– Ты… готов двигаться дальше?

Он говорил, что хочет пробовать. Но пробовать и на самом деле оставить прошлое в прошлом – две большие разницы. Мне важно знать.

– Если честно, то последние семь лет я понятия не имел, что я никуда не двигаюсь. Думал, что то, что я делаю, и есть двигаться дальше.

– Ты про секс с другими женщинами?

Он покивал:

– Да. Я долгое время просто стоял на месте. Не отпускал прошлое.

– Но ты думаешь, что готов двигаться дальше.

– Мне кажется, у меня все это время ушло на понимание того, в чем суть движения дальше. Это не значит забыть все, что у тебя было. Это значит помнить ее, но строить будущее без нее.

– Ох. Грустно и красиво одновременно.

Он взял меня за руку:

– Мне это кажется правильным. Отвечая на твой вопрос… готов ли я двигаться дальше? Такое ощущение, что я уже двигаюсь.

Он сидел, прислонившись спиной к дивану. Поставив коробочку на пол, я забралась ему на колени и нежно поцеловала.

– Отличный ответ, – прошептала я.

– Да? А положен приз за правильный ответ? – Он легонько провел мне по подбородку.

– Да. Ты можешь даже выбрать награду. Скажи мне, что ты хочешь, и я в твоей власти.

Я ощутила, как его член твердеет подо мной.

– Все что угодно?

Я прижалась к нему.

– Да.

Он намотал мои волосы на кулак и потянул назад, открывая доступ к шее, и повел языком вниз. Когда он добрался до мягкой точки между шеей и плечом, зубы сомкнулись, не настолько сильно, чтобы повредить кожу, но достаточно, чтобы завтра ожидать засоса.

Я застонала, а Чейз терся об меня бедрами.

– В список наград входит возможность привязать тебя к кровати на несколько дней?

Когда он притянул меня к себе и впился в губы, у него зазвонил телефон.

– Тебе звонят, – промычала я ему прямо в рот.


– Не обращай внимания.

Его рука скользнула под блузку и нашла твердые соски, так что не обращать внимания на телефон оказалось просто. Но через тридцать секунд телефон зазвонил снова. Кто-то очень хотел, чтобы Чейз поднял трубку.

– Ты не хочешь даже посмотреть, кто это?

Его проворные пальцы расстегнули мой лифчик.

– Мне плевать.

Но когда телефон зазвонил третий раз, даже Чейз уже не мог его дальше игнорировать. Он застонал и вытащил мобильник из кармана.

– Черт. Это мой зять. Он никогда мне просто так не звонит. Нужно ответить.

Я отклонилась назад, высвобождая место для него.

– Что случилось?

Я слышала мужской голос, но не могла разобрать слов.

– А не слишком рано? Да. Хорошо. Я сейчас приеду.

Он повесил трубку.

– Что такое?

– Моя сестра рожает. На месяц раньше. Но у нее отошли воды, и врачи сказали, что на таком сроке уже можно. Похоже, он уже на подходе.

– Ого! Как волнующе!

Хотя понятно было, что он сейчас уедет, но Чейз не стал сразу же вставать, поэтому я поторопила.

– Сегодня у меня утешительный талон. Кроме того… – я его поддразнила. – У меня все равно нет веревок.

– Хочешь поехать со мной? Составишь компанию. Познакомишься с моим новорожденным племянником?

– С радостью. Только дай я быстренько приберусь, чтобы Уродливая Киска не сожрала остатки китайской еды, и поехали.





* * *


Эван, зять Чейза, только что сообщил нам последние известия и вернулся к жене. Он был одет в голубой одноразовый халат, такую же шапочку и бахилы.

– А чем это отличается от уличной одежды? – спросил Чейз. – Он только прошел через всю больницу и вышел в приемный покой в этой хламиде. Она ничуть не стерильнее, чем то, что надето на мне.

– Резонно, – согласилась я. – Может, они так наряжают отцов, чтобы те почувствовали себя частью команды?

– Может. Но насколько я знаю свою сестру, Эван – единственный участник процесса, на которого она сейчас орет благим матом.

Я пожала плечами:

– Это справедливо, если тебе интересно мое мнение. Ему не пришлось ходить с мячом для боулинга в животе на протяжении девяти месяцев, и не ему переживать мучительные роды. Потерпеть ругань – меньшее, что он может сделать.

Чейз улыбнулся:

– Да?

– Да.

Мы были в приемном покое вдвоем, поэтому я села, подогнув ноги, и прижалась к нему. Чейз притянул меня к себе и обнял.

– Ты тоже будешь ругать своего мужа распоследними словами?

Странный вопрос.

– Ну, надеюсь, не ежедневно.

Он хихикнул:

– Я имел в виду в родилке. Я спрашивал, хочешь ли ты когда-нибудь завести детей?