Объяснить было очень сложно, и соблазн действительно велик. Впервые я встретила человека, которого не просто желала телом, но который интересовал меня настолько, что появлялись неуверенность и страх. А что, если наутро я не смогу его отпустить, если мне будет больно расставаться, если это принесет страдания? Я так привыкла к своему уютному одиночеству, к независимости. Независимости прежде всего от мужчин и от чувств к ним. Привязанность пугала меня до дрожи.

Арман расспрашивать не стал, просто бросил на меня еще один хитрый взгляд и сделал знак бармену. Реакция со стороны персонала была молниеносной. Официантка тут же принесла двойной виски безо льда. Дюваль повертел бокал в руке, а потом осушил одним большим глотком. Находиться рядом с ним в такой обстановке становилось все тяжелее. Алкоголь и богатая фантазия все красочнее рисовали мне жаркие сцены, настолько реалистичные, что усидеть на месте оказалось просто невозможно. Я подскочила со стула и, провожаемая насмешливым взглядом Армана, врезалась в толпу танцующих.

Весь тот огонь, что поселил в груди Дюваль, я пыталась выпустить на танцполе, но зажигательные танцы нисколько этому не способствовали. Ни о чем и ни о ком, кроме Армана, я думать уже не могла. Спустя еще полчаса и пару коктейлей ему надоело наблюдать за мной. Он вновь сделал знак рукой, и ревущие ритмичные темпы сменились страстной мелодичностью, а нежный голос певицы забрался под кожу, распаляя меня еще больше. Не спрашивая, не предлагая, Арман увлек меня в танец, снова вызывая дрожь по телу и трепет на душе.

Удивительный мужчина смотрел в глаза, позволяя мне тонуть и таять в его объятиях. Я смогла прочувствовать каждое прикосновение, едва ощутимое касание к обнаженной коже на плечах и спине. В один момент, прижав меня чуть плотнее, Арман скользнул носом по шее и зарылся им в волосах, шумно втягивая мой запах. Тело тут же вспыхнуло, реагируя на это почти животное действие. Я откинула голову и сладко застонала, звук утонул в переливах саксофона. Это было потрясающе. Кровь бурлила, когда почти невесомое дыхание Дюваля опаляло кожу. Страсть захлестнула нас обоих. Я вновь скользнула взглядом по его губам, и, правильно расценив мое желание, Арман притянул меня к себе и поцеловал.

Я много раз целовалась в своей жизни, знала нежные, робкие, страстные и похотливые поцелуи, даже граничащие с грязными, но таких, как подарил мне Дюваль, у меня еще не было. Его губы буквально поработили мои, будто давали понять, что, кроме него, никто и никогда больше не будет меня целовать. Настойчивый язык проник внутрь и словно сердца коснулся, я ощутила, как оно задрожало от счастья. Сладкий, вкусный поцелуй показался мне слишком коротким, и я не смогла этого скрыть, когда Арман отстранился. Он провел большим пальцем по моей верхней губе и прохрипел:

– Уходим.

Я и не думала возражать, наплевав на все страхи и неуверенность. Знала лишь, что тело горело, что все мои клеточки тянулись к Арману, что если я не подчинюсь, то испытаю гораздо большую боль, чем от разлуки. Притяжение оказалось сильнее меня.

– Но… Дениз… – вспомнила я о подруге.

– Обен позаботится о ней, не волнуйся, – последовал ответ.

Пути домой я даже не заметила, потому как, снова завладев моими губами в такси, Дюваль целовал меня всю дорогу. На миг почувствовала себя подростком, в котором так неудержимо бушуют гормоны и так неумолимо вспыхивают страсти.

Уже в моей квартире на бульваре Монпарнас, едва успев захлопнуть дверь, Арман прижал меня к стене и обрушился с новой силой. Горячие поцелуи спустились к шее, а потом и к груди. Мужчина стискивал руками мои бедра и медленно поднимал платье к талии. Ощущая жгучее нетерпение, я скинула пиджак с его плеч, потом жилет и принялась за рубашку.

Запах Дюваля сводил с ума, усиливал мое опьянение, кружил голову, дурманил. Его сильное гибкое тело влекло меня, а дразнящие руки снимали все запреты.

В какой-то момент Арман остановился, выдохнул, словно сам себя удерживая, и вернулся к моему телу с совершенно другим настроем. Теперь его страсть была не такой яростной, она стала томительной, словно он готовил меня к чему-то или готовился сам. Я не спорила, не возражала, полностью отдавшись его воле. Повиноваться такому любовнику, как Дюваль, было необычно, но правильно.

Медленно, невыносимо медленно, Арман спустил лямки моего платья и огненными пальцами потянул их вниз. Соскользнув с кистей рук, шелк упал к ногам, и я задохнулась новой волной возбуждения. На мне остались лишь чулки, кружевной пояс и коротенькие шелковые панталоны.

Неистовые ласки продолжились, Арман, как и в моих мечтах, оказался смелым и очень раскованным любовником, знающим, чего хочет сам и как порадовать женщину. Он не скупился на поцелуи и прикосновения, которые вновь и вновь заставляли меня изгибаться и стонать. Я зарывалась руками в волосы Дюваля, когда он влажными губами выкладывал дорожку от уха и до пупка. Мое тело звенело и дрожало от удовольствия, от желания, чтобы эта ночь не заканчивалась. Утопая в феерии чувств, я потянула Армана к кровати, а потом позволила ему подарить мне самые незабываемые минуты в жизни.

– Это было… неожиданно, – выговорила я, лежа головой на его животе.

К Парижу медленно подкрадывался рассвет, а я молила, чтобы он не торопился.

– И не только для тебя, – тихо рассмеялся Арман. – Я приехал в «Забвение» с совершенно другими намерениями, но, увидев тебя такую… красивую, разгоряченную, не смог устоять.

– Не смог не воспользоваться моим состоянием? – насмешливо спросила я, разворачиваясь на живот и позволяя ему любоваться моими изгибами вдоволь.

Дюваль погладил подушечками пальцев мою спину, скользнул к пояснице, потом ниже. Я закусила губу и прикрыла глаза, наслаждаясь легкими касаниями. Близость, что случилась между нами, выветрила алкоголь и подарила потрясающие ощущения, а потом и эмоции. Я чувствовала себя растерянной и ошеломленной. Арман, его страстность, его темперамент идеально мне подходили, и я откуда-то знала, что он тоже это понял.

– Не смог, – задумчиво сказал он. – Только потому, что ты прекрасно понимала, что делаешь. Если бы нет, я бы к тебе не прикоснулся.

Я вопросительно вскинула брови и чуть склонила голову, заинтересованная его словами.

– Если бы я не был уверен, что ты тоже этого хочешь, – улыбаясь, пояснил он, – и не только когда пьяна, этой ночью ничего не случилось бы.

– То есть ты был уверен, что это все не просто проделки алкоголя? – Я села, завернувшись в простыню и внимательно изучая его лицо.

– Конечно!

– И как же ты это понял? – делано возмущенно спросила я.

Дюваль расхохотался и поднялся на ноги, совершенно не смущаясь собственной наготы. Он вышел на балкон и закурил, а я не могла отвести глаз от великолепного тела, тонувшего в лучах желто-красного восхода. На миг даже дышать перестала, залюбовавшись поразительным зрелищем. Что-то дрогнуло внутри, и страх разлуки вернулся, сдавив сердце ледяной рукой.

Арман глубоко вдохнул, а потом развернулся ко мне, присев на ограждение:

– Я видел, как ты смотришь на меня, слышал, как вздыхаешь, чувствовал, как тянешься ко мне, будто тебя влечет необъяснимой силой!

Он затянулся и медленно выпустил дым, сложив еще припухшие от поцелуев губы трубочкой. Ничего более эротичного я в жизни не видела. Затолкав свои страхи поглубже, тоже поднялась, оставив простыню на кровати, и подошла к нему ближе. Глядя в глаза, забрала сигарету из его пальцев и втянула ароматный дым, приковывая к себе взгляд Дюваля намертво. Он сглотнул и положил теплые ладони мне на бедра, а потом потянул, придвигая меня еще ближе.

– Это всего лишь зов тела, Арман, – как можно легкомысленнее сказала я, чтобы, не дай бог, он не подумал, что я увлеклась им. – И все эти сигналы были лишь ответом на твои.

Дюваль пристально вгляделся в мое лицо, выискивая следы лжи, но врать я умела, поэтому раскусить меня ему не удалось. По крайней мере, я на это надеялась. Не могла сказать точно, зачем эта ложь нужна была на самом деле, скорее всего, чтобы предупредить боль, которую, бесспорно, мог причинить мне этот мужчина. Уже сейчас, стоя на собственном балконе и позволяя ему гладить мое обнаженное тело, я понимала, что пропала. Понимала, что хочу избавиться от него и одновременно хочу, чтобы он никогда не уходил.

Арман такой же, как и я, он не привык привязывать себя к кому-то, и мне ужасно не хотелось давать ему возможность напомнить мне об этом. Такого унижения я бы не вынесла. Уже очень давно я не чувствовала себя настолько уязвимой.

После моих слов между нами даже воздух переменился, показалось, что стало прохладнее, хотя лицо Дюваля оставалось прежним. Только в глазах появилось что-то колючее. Или мне почудилось?

– Кофе будешь? – спросила я, отдавая ему сигарету.

– Да, – улыбнулся Дюваль. – Кофе был бы как раз кстати.

Успела сделать всего несколько шагов по направлению к кухне, когда мое тело содрогнулось, и я ощутила боль не сравнимую ни с чем другим. Адское пламя опалило кожу, проникло в кровь и понеслось по венам. Я не смогла даже закричать. Схватилась за штору и, падая сорвала ее с петель.






Глава 13

Расплата за близость




– Сандрин! – как в тумане прозвучал голос Армана.

Я почувствовала его руки, которые с легкостью подняли меня и понесли куда-то.

Тело будто плавилось, а я только хрипела не в силах даже застонать.

– Дьявол тебя подери, мама! – разобрала я проклятия Дюваля.

Сквозь огненную пелену в глазах увидела, как Арман быстро натягивает брюки, а потом вновь кидается ко мне. Он сел близко-близко, обхватил мою голову руками и положил ее к себе на колени.

– Потерпи, сейчас все пройдет… – бормотал он. – Я здесь, я рядом. Сейчас все пройдет. Дьявол, я же обещал… прости…

Я почувствовала толчок, несмелый такой, робкий, а потом еще один. Все вокруг озарилось легким сиянием. Каким-то бледно-голубым, неестественным, но прекрасным. Толчки были похожи на что-то освежающее и бодрящее, но никак не способное пробиться сквозь каменную стену.

– Давай же… – сквозь зубы бормотал Дюваль, а потом с силой шумно вдохнул.

Я как завороженная смотрела, как переливаются его вздувшиеся вены, как напрягаются мышцы, а сияние все плотнее окружает нас. Арман начал что-то бормотать на незнакомом мне языке, а я все так же не могла пошевелиться.

– Мама, отступи! – рявкнул он и еще больше напрягся.

В этот момент пытка усилилась, и вот тогда я выгнулась от боли и схватилась пальцами за плечи Дюваля. Ощущала всю силу, с которой ногти впились в его кожу, теплая кровь потекла по пальцам. Арман лишь стиснул зубы и усилил напор. Преграда рухнула, и живительная энергия хлынула в меня, вытесняя страдания. Я вдохнула и упала на кровать с колен Армана. Он дышал громко, часто, голова его поникла, а по голым плечам из маленьких ранок сочилась кровь.

Я свернулась, подтягивая колени к груди. От наполненности чужой жизненной силой тело звенело, в голове появился неприятный гул.

– Хватит, – сипло сказала я. – Что бы ты ни делал, прекрати.

Арман завернул меня в простыню и обнял, накрывая своим телом. Его била мелкая дрожь.

– Прости, – простонал он мне прямо в ухо. – Я знаю, что обещал…

– За что она так со мной? – Ощутив, что мне значительно легче, я развернулась к нему лицом и заглянула в глаза.

– Она… она считает тебя угрозой, – сказал он, касаясь своим лбом моего и обхватывая ладонями лицо. – Как ты? Тебе лучше?

В этом вопросе прозвучало столько сожаления, столько раскаяния, что я заставила себя улыбнуться и кивнуть.

– Ощущения странные, будто я – это не я, но в целом нормально…

Арман прикрыл глаза и облегченно выдохнул, на несколько секунд задержался у моего лица, а потом нежно поцеловал в губы и встал с кровати.

– Я не должен был забывать, что они следят за каждым твоим шагом. Я… потерял голову, прости…

Так и не надев белья под брюки, Дюваль продолжил одеваться. Его движения были быстрыми, нервными, а лицо искажала злость, и я не до конца понимала, на кого именно он злился сильнее. Я же ощущала себя будто оглушенной, немного потерянной и до конца не пришедшей в себя. Внутри распространялась пустота. Нет… не так, опустошение. Казалось, будто из меня все соки выжали, и я не в силах даже думать о том, что случилось. Головой понимала – это было страшно и даже жутко, а вот прочувствовать всецело не могла. Наверное, это к лучшему. Подсознательно догадывалась, отчего чувствовала себя именно так.

Вернув себе прежний более или менее спокойный вид, Арман снова присел на кровать:

– Сейчас ты уснешь и во время сна полностью восстановишься. Морально и физически. Твое тело наполнится силами, а разум избавится от страха перед тем, что произошло. Это моя вина, Сандрин. И за мою беспечность пришлось расплатиться тебе.

– И кому еще… из твоих любовниц повезло так же, как и мне? – попыталась я пошутить.

Арман лишь скривился, отвечать не посчитал нужным. Коснулся пальцем лица и стремительно покинул мою квартиру. Спустя короткое мгновение мои веки отяжелели, и я провалилась в глубокий и очень странный сон.

Я неслась куда-то, подобно вьюге, сердце горело огнем праведного гнева. Боль, отчаяние и неукротимое чувство вины выжигали на душе горестные узоры. Ничего перед собой не видела, только переполнялась чувствами все больше и больше.

В какой-то момент меня куда-то выбросило, и я будто прозрела. Знакомые стены вновь надавили и заставили внутренне сжаться в комок. Я услышала голоса:

– Ты же знаешь, что это кончится скандалом, мама, – лениво проговорил Патрис Дюваль, который сидел все на том же диване в музее аббатства Клюни.

– И что? По-твоему, я должна оставаться в стороне, когда мой сын творит несусветную глупость? – холодно ответила Жаклин.

Ее голос прозвучал так, будто ледышкой проскрипел по стеклу. Теперь я хорошо видела обоих, но они не видели меня. Странный какой-то сон.

– Не думаю, что тебе следовало вмешиваться именно так, мама, – все так же безэмоционально ответил Патрис.