— А где твои вещи?

— Да много ли у меня вещей? — Он продемонстрировал мне небольшой мешок.

— Но как же ты решился? У тебя здесь налаженный быт, две работы, комната за половину золотого…

— В смысле за ползолотого? Я всего-то две серебрушки хозяйке платил… ты хочешь сказать, что заплатила целый золотой за недельный постой в этой дыре?

— Да. — Я совсем растерялась. — А разве…

— Тебя бабка знатно развела! Четыре серебрушки она берет со всех, с меня две брала, а ты у нас…

— Лохушка! — закончила я за парня, кипя от злости. — Вот чувствовала же, что дерет она многовато. Да что уж теперь говорить.

— Одинокую женщину каждый норовит обидеть или обмануть, тем проще это сделать теперь, когда ты с малым ребенком. Что ни говори, а еще один довод, чтобы ехать вместе! — припечатал Ант. — Работу можно где угодно найти, для меня это не проблема. Давно мечтал перебраться куда-нибудь еще.

— Спасибо! С таким защитником никакие удары судьбы не страшны, — с чувством ответила я.

— Совсем другой разговор, — подмигнул Ант и непринужденно закинул руку на мое плечо. — Мне нравится твой настрой! Город, где будем прятаться, выберешь сама или эту честь предоставишь мне?

— А я уже выбрала. — Я виновато взглянула на паренька, явно почувствовавшего себя лидером в нашей троице. — Мы едем в столицу. Думаю, там будет проще затеряться, чем в провинции. Кроме того, если вдруг кто-то вздумает нас искать, то кинутся в первую очередь в ближайшие городки и деревеньки. В столицу вряд ли заглянут.

— Ну… работу уж точно там проще найти, чем где-либо еще. Я, может, даже поступлю учиться, — принялся размышлять Ант. — Годится! Едем в Вешбург.

Местом отправления межгородских дилижансов и конечной станцией прибывающих оказался небольшой трактир на окраине. Пока мы с Хвостиком растерянно осматривались, Ант успел навести справки и оплатить проезд в экипаже, отбывающем буквально через несколько минут. Поэтому внутрь здания мы даже не попали.

— Дилижанс в столицу будет завтра. Нам это не с руки, потому доберемся до соседнего городка, а позже пересядем по обстоятельствам.

Таким образом мы пересаживались еще пару раз и однажды даже ночевали в придорожной гостинице в общем зале. Спать на жесткой лавке в помещении, где полно незнакомого люда, я, конечно, не смогла. Мою дрему постоянно прерывали то храп какого-то мужика, заснувшего прямо за столом, то собственная нервозность по поводу сохранности денег — наслушалась россказней Ан га, как некоторые умельцы срезают кошельки у зазевавшихся разинь, — то собачий лай, доносящийся с улицы. Думать о том, кто же все-таки заказал пожар в лакокрасочной мастерской, я себе запретила. Все равно ни одной путевой мысли не приходило в голову, а варианты, в которых Грэхх или Лорн представали убийцами, пугали до дрожи. И если первый со своим себялюбием и эгоцентризмом вполне мог пойти на столь страшный шаг, то подозревать второго совершенно не хотелось. Впрочем, вспоминать о нем тоже не было смысла — где я, а где знатный мэд.

Уж лучше строить планы на будущее. Гораздо полезнее. Но можно ли рассчитывать, что в столице мои макеты будут пользоваться спросом, если неизвестно, как с этим в Вешбурге обстоят дела? Вдруг в пекарнях и кондитерских уже есть подобные мне мастера? Или магазинчики не нуждаются в муляже своей продукции, продавая товар со скидкой в рекламных целях?

В Вешбург я доехала порядком измочаленная дорогой и неопределенностью, которую с ужасом предвкушала заранее. Чего нельзя было сказать о мальчишках. Оба наслаждались выпавшим на их долю путешествием, во все глаза рассматривая каждую встреченную по пути безделицу.

— Ни разу здесь не бывал, — смущенно пояснял Рыжик свою неуемную восторженность. — Да и нигде, если честно, не бывал, кроме Снеска и родной деревни.

Хвостик помалкивал, но согласно кивал, выражая полную солидарность с Актом. Понятное дело, пятилетнему мальцу и вовсе мало чего довелось увидеть в жизни.

Добравшись до города, мы попросили возничего остановиться у недорогой гостиницы.

— На Верхней или Нижней террасе? — уточнил мужичок.

Мы с Антом недоуменно переглянулись. А возничий, правильно поняв нашу растерянность, пояснил:

Город на две террасы делится. Та, что Нижняя, для рабочего люда, выше живут люди благородные, так сказать, сливки общества, ну или те, кто к ним пытается примкнуть. Так куда вас везти?

— На Нижнюю, — хором отозвались мы.

А покинув экипаж, с любопытством осмотрелись. Вешбург напоминал гору или, вернее, двухъярусный торт. И чем выше поднимался взгляд, тем более роскошные здания там красовались, постепенно вливаясь в кольцо парковой зоны, опоясывающей город. Венчал гору, словно кремовая розочка, королевский дворец бело-розового цвета, издалека больше похожий на хрупкую декоративную статуэтку из фарфора.

— Репки-скрепки! — восхищенно присвистнул Ант. — Прогуляемся?

Хвостик радостно закивал.

Без меня, — категорично заявила я. — Снимаем комнаты в гостинице, и я отправляюсь баиньки. Вы с Хвостиком можете гулять где пожелаете. Я как минимум сутки на подобный подвиг неспособна. Заодно Хвостику купите одежду и обувь, а то малец у нас… — Я замялась, подбирая выражение, которым можно было бы точно обрисовать внешний вид ребенка, при этом не обидев его самого. Но, так и не придумав ничего достойного, просто выдала Рыжику несколько золотых монет.

Во время нашего путешествия дорожные расходы оплачивал Ант из личных сбережений, гордо пресекая любые мои попытки даже заговорить на эту тему. Но сейчас парень, поджав губы, безропотно взял деньги, то ли принимая мое право одеть малыша, то ли, что ближе к истине, просто поиздержался.

Комнаты мы сняли на два дня, и я сразу же одну заняла, распорядившись насчет горячей воды и обеда на троих. А накормив мальчишек, выпроводила на прогулку, чтобы вволю насладиться ванной и послеобеденным сном, плавно перешедшим в ночной.

Меня побеспокоили лишь однажды. Сквозь сон, почти проснувшись, я услышала тихие крадущиеся шаги, а затем скрип прогибающейся под чьим-то весом кровати. Ночной посетитель теплым комочком подкатился под бок и затих, позволяя мне снова уплыть в сновидения.

Кто бы сомневался, наутро рядом с собой я обнаружила Хвостика! Мальчик крепко спал, зажав цепкими пальчиками на моем боку шелковую ночную рубашку.

Я растерялась. Как он здесь оказался? Отчетливо помню, что комната с двумя кроватями была определена мальчишкам. А свою совершенно точно заперла на ключ, прежде чем принимать ванну. Как он просочился сюда? Ночью, не почувствовав угрозы от незваного гостя, даже просыпаться не стала, а вот теперь вся испереживалась.

Рассматривая худенькие плечи и острые скулы, рассеянно пропустила сквозь пальцы темные кудряшки. Мальчик счастливо мурлыкнул, но не проснулся.

Дрыхнет, будто тут ему и место! Впрочем, бог с ним, пусть спит, раз уж пробрался. Жалко, что ли. Главное — выяснить, почему моя комната стала проходным двором.

Мои тревоги развеял Ан г, когда мы собрались на завтрак в мальчишеской комнате.

— Он отказывался спать без тебя, Мин, ну правда, что я мог поделать? — оправдывался Рыжик, заглядывая мне в глаза. — Пришлось просить запасной ключ у хозяина, чтобы открыть и впустить его. Я даже приплатил за услугу. Затем на моих глазах комната была заперта, а ключ унесен.


— Ладно, проехали. Придется нам с тобой махнуться местом проживания, — согласилась я с неизбежным. — Мы с Хвостиком будем спать здесь, все-таки места побольше, а ты переедешь ко мне.

— Да без проблем, — согласился Ант.

А Хвостик чуть улыбнулся уголками рта. Впервые. И стало так тепло на душе. Быть может, пройдет время и улыбка чаще станет посещать его мордашку?

На семейном совете дружно решили, что сегодня моя очередь присматривать за Хвостиком и знакомиться с городом, а прифрантившийся по случаю Рыжик отправится на поиски нашего постоянного жилья.

В мои планы входил не просто осмотр окрестностей, а попытки найти новых клиентов для продажи муляжей. Но неожиданно возникло небольшое затруднение. Это в маленьком городке пекарни и кондитерские обслуживали всех — начиная с бедняков и заканчивая знатью. В столице оказалось, что для каждого слоя населения существуют свои магазины. И те, с которых начала обход я, не заинтересованы даже в витринах, не говоря про их украшение.

На наших глазах из хлебной лавки выскочил подросток, зажав под мышкой батон. За ним в дверях показался хозяин, отчаянно матерясь на всю улицу, но почему-то не предпринимая никаких реальных действий, к примеру, позвать на помощь полицию. Я предположила, что воровство в бедном районе не редкость, и именно поэтому хозяева предпочитают держать товар не за стеклом, которое можно в любой момент разбить, а перед собственным носом.

Сделав соответствующие выводы, я двинулась с Хвостиком вверх по горе, к месту обитания более состоятельных граждан, чье благополучие становилось все более заметным, стоило подняться по нескольким уличным лестницам, утопающим в зелени деревьев.

Аккуратные домики в один-два этажа радовали глаз коваными балкончиками с обилием цветочных горшков, а тротуары становились все чище и кое-где даже могли похвастаться ухоженными клумбами.

Я присмотрела несколько вариантов вкусностей, которые могла бы скопировать в муляже, когда не иначе черти моего мира понесли ноги по крутой лестнице вверх.

Огромные особняки и роскошные дворцы подсказали, что мы с Хвостиком оказались на Верхней террасе. Я даже не успела подумать, следует ли нам здесь прогуливаться, как все случилось в мгновение ока.

Малыш поднял с земли наливное яблоко, упавшее с низко свисающих над оградой веток. Раздался оглушающий треск. Минута, и к нам подлетел невысокий мужичок с круглым брюшком, которое старательно поддерживал во время бега пухлой ладошкой. А вместе с ним приблизился и противный звук. Трещотка! Зажатая в другой руке мужичка в форме.

— Полисмен, — сдавленно прохрипел Хвостик.

— Воруем? — торжествующе возвестил на всю округу страж правопорядка.

— Что? — растерялась я.

— Яблоки. — В его голосе звучала неприкрытая радость. Похоже, на Верхней террасе у полисменов маловато развлечений. Эх, этого дядечку бы на Нижнюю отправить, ловить настоящих воришек.

— Яблоки, валяющиеся на земле посреди улицы, вы считаете чьей-то собственностью?

— Разумеется. Важный от осознания собственной значимости мужчина разве только не лопался, выпятив необъятное пузо.

— Их будет есть хозяин этого дома или, быть может, вы сами?

Полисмен побагровел от моего наглого предположения. Эх, зря я так. В бедном районе провинции, где стражей правопорядка днем с огнем не сыщешь, я позабыла, какими заносчивыми и мстительными бывают некоторые блюстители закона.

— Ваши документики, — процедил сквозь зубы мужчина.

— Какие?

Согласна, тупой вопрос. От которого полисмен вообще стал ярко-красным, словно закатное небо перед грозой.

— Личные!

В этом мире еще и личные документы существуют? Почему же я о них ничегошеньки не знаю, прожив в Зазимом более полугода?

— А давайте мы просто положим яблоко обратно на землю? — миролюбиво предложила я, прекрасно читая про звереющей морде, что пощады можно не ждать.

Но полисмену даже не пришлось отвечать. Дружно посмотрев на фрукт в ручонках Хвостика, мы обнаружили надкусанное яблоко.

— Документы.

Да что он, в самом деле, заладил: документы, документы!

— Разумеется, я их не брала из дома!

— Пройдемте в участок. — Тон ледяной, но вот ехидная ухмылка тонкого рта выдала торжество полисмена.

— Ни в коем случае! У меня ребенок некормленый! А дома еще один…

Но чем дольше я говорила, тем более самодовольной становилась физиономия мужчины. Я не на шутку разнервничалась. Только внимания правоохранительных органов мне не хватало.

— Сопротивляетесь? — еще более радостно даже не спросил, а скорее подытожил полисмен, отцепляя от пояса внушительного вида дубинку.

Он поднимет руку на женщину? Хотя о чем это я, здесь же многие законы и правила словно из нашего Средневековья списаны. А в те дремучие времена, помнится, с женщинами не церемонились, считая низшими существами.

— Нет. Ведите, — буркнула я к большому неудовольствию собеседника.

И что теперь будет? Меня посадят в тюрьму за отсутствие документов? Или начнут докапываться, откуда приехала? А может, и вовсе отправят обратно в академию? Только не это!

Паника накатывала волнами, не позволяя нормально дышать. Следуя за толстобрюхим стражем порядка, мелко перебирающим кривыми ножками, я судорожно хватала ртом воздух. Хотелось развернуться и стремглав убежать прочь. Ведь этот неповоротливый грубиян точно не погонится за мной, да и если погонится, поймать все равно не сможет.

В чувства меня привел Хвостик, который, словно почувствовав мой страх, принялся вдруг скулить. Ни подол моей юбки, ни яблоко он так и не выпустил из рук, поэтому слезы ему приходилось вытирать рукавом, который где-то успел запачкать, размазывая по щечкам грязные разводы.