— Как бы мое раздевание не вошло у тебя в привычку, а то, несмотря на дикую разницу в возрасте, придется на мне жениться, — пошутила я, пытаясь сделать серьезное лицо, но уголки губ все-таки предательски дрожали.

— Смотрю, улыбаешься. Неужели повезло? — с предвкушением радостных новостей поинтересовался Ант.

— Нет, — я вздохнула, — выполняю обещание не унывать.

— А-а. Ну тоже неплохо. А я сегодня старушку одну из лужи выудил. Вот вроде везде сугробы, а она нашла глубокую яму с талой водой и барахталась там молча. И сама на помощь не зовет, и прохожие мимо бегут — не видят.

— Или не хотят видеть, чтоб не запачкаться, вылавливая чужую бабку, — зло подытожила я, с трудом сдерживая разочарование за день.

— В общем, у нас на ужин пирог с потрохами от благодарной бабулечки! — восторженно сообщил Ант и раскрыл тряпицу, демонстрируя румяную выпечку.

Сытная и вкусная еда в сочетании с легкой беззаботной болтовней паренька настроила меня на позитивный лад. Отоспавшись, наутро готова была взять приступом крепость, возникни в том нужда. С новыми силами я продолжила обход торговых районов, только кроме услуг обучения рисованию предлагала еще и помощь по хозяйству.

А к вечеру хотелось выть волком из-за вдрызг прохудившихся сапог и очередной неудачи в поиске работы. Вот почему, почему в моей жизни все так случается? Вроде не нарушаю ни Божьи, ни людские законы, не лентяйка и не пакостница, но меня бесконечно треплют жизненные обстоятельства. С того момента, как погибли родители, я постоянно борюсь даже не за счастье, а за обычное выживание. Что со мной не так? Где смысл бытия и свет в окошке? Чего мне так и не удается понять?

Я даже не стала заходить к Анту, а бегом поднялась к себе на третий этаж и, наскоро раздевшись, завалилась в постель. Накрывшись с головой одеялом, я позорно разревелась. И сама не заметила, как заснула.

Обход нескольких торговых домов, в которые еще не успела заглянуть, затянулся на весь следующий день, и к вечеру я еле волочила ноги. Общение, пропитанное безнадежностью и усталостью, ясное дело, не принесло желаемых результатов. Но меня это не тронуло — видимо, перегорело разочарование.

На обратном пути купила еды и зашла к Анту. Тот обиженно пыхтел, недовольный моей вчерашней выходкой, но подростковый здоровый аппетит взял свое. Он отдал должное ужину и, заметно подобрев, принялся давать полезные советы по дальнейшему поиску работы.

— Я так понимаю, остался рабочий район? — подвел он итог моих скитаний.

— Мы-гы, — промычала я, не желая продолжать неприятную тему.

— Не вздумай ходить по домам, как делала в благополучных районах. Нарвешься на неприятности.

Я удивленно уставилась на него.

— Тебя могут не так понять… А потом докажи, что ты искала работу, не связанную с удовлетворением мужских потребностей.

— Что? — Я даже поперхнулась от таких слов.

— Ничего. В рабочем районе не только мебель делают, поверь мне, поучительно произнес Ант, хлопая меня по спине. — Да и расстояния там о-го-го, не находишься.

— Но как же тогда?

— На центральной площади мальчишки листовки продают. Стоит лист медяшку. Купишь и будешь обходить по конкретным адресам. Но не задерживайся в рабочем районе дотемна, чтоб не попутали… сама знаешь с кем. И не ходи по объявлениям, где требуются молодые симпатичные девушки на несложную работу, — сказал он тоном умудренного жизнью старшего брата.

Вспомнились подобные газетные предложения в собственном мире, где зазывали в Москву или за границу, обещая легкие деньги. Везде древнейший бизнес процветает!

— Я буду осторожнее, — пообещала я Анту.

Еще три дня я старательно покупала листовки и обходила с ними рабочие районы, которые, в отличие от более благополучных мест проживания, совмещали места труда, отдыха и развлечений порой не только в одном здании, но и в одной землянке. Отвратительные запахи, нечистоты прямо на ухабистой дороге, ругань ввергали меня еще в большую хандру, но я не отступала. Так как темнело рано, вечерами приходилось возвращаться домой с оглядкой, и мне все время чудилось, что кто-то за мной идет, но стоило обернуться, и реальность, к моему облегчению, развеивала пугающие иллюзии. Лишь однажды померещилось, как за углом скрылась черная тень, но она была очень далеко, а значит, это мог быть и случайный прохожий, и бродячее животное.

И вот наконец мне «улыбнулась удача». Именно так, в кавычках. Потому что, разумеется, я искала работу и мечтала найти способ обеспечивать себе проживание и пропитание, но найденный вариант не особо вдохновлял. А отказаться от места я тоже не могла, ведь альтернативы за целую неделю так и не нашлось. Но все по порядку.





ГЛАВА 3




Я перепрыгивала с кочки на кочку, стараясь не наступить в месиво из талого снега и помоев, и высматривала нужный мне дом. К сожалению, на улицах, где отсутствовали изгороди, а иной раз даже двери, здания оказались пронумерованы далеко не все. Благо кое-где можно было увидеть доски с указанием адреса или даже цифры, нацарапанные прямо на стенах, что позволяло хоть как-то сориентироваться на местности.

Пройдя улицу до самого конца, я растерянно осмотрелась. Тринадцатый дом отсутствовал. Я усмехнулась. Мало того что тринадцатый, так еще и невидимка.

Заметив у двери сараюшки под номером двенадцать скукоженную старушку, кое-как подобралась поближе, рискуя навернуться с рыхлого сугроба прямо в сточную яму.

— Добрый день, уважаемая! — заголосила я, помня, что люди в возрасте, как правило, имеют проблемы со слухом.

— И тебе добрый, коль не шутишь, — отозвалась старушка и двинулась в мою сторону. — Че кричишь? Случилось чегой?

— Дом не могу найти. Тринадцатый, — сбавила громкостья.

— А потому, что не нужен он тебе, — отрезала она и отвернулась.

Неужели пророчица? Еще мне новых бед не хватало. Но оказалось, все гораздо проще.

— Нужен. Вот объявление, что на покрасочные работы требуются люди.


— Но не девки же молодые, — упрямилась старушка. — Плохой там хозяин, гнилой. Не след тебе тудась идти. Не так давно жену родную угробил, нетто девку чужую пожалеет.

— Так не от хорошей же жизни ищу работу. Все, наверно, лучше на покраске работать, чем своим телом торговать.

Цепкий взгляд из-под нависших век внимательно прошелся по мне.

— Что ж, и то правда. Тудась иди, — она махнула морщинистой костлявой рукой, — под гору.

Поблагодарив старушку, я пошла в указанном направлении и почти сразу обнаружила спрятавшуюся в низине за островком деревьев полуразвалившуюся хибару. Запахи краски, лака и морилки встретили меня уже на подходе, заглушая вонь улицы.

Мужчина средних лет сидел на завалинке и дымил самокруткой. Лицо, изъеденное шрамами, кривилось, а узловатые руки мелко подрагивали. Одежда с прорехами и пятнами краски выдавала род деятельности.

— Чего уставилась? — грубо обратился он ко мне, застывшей в нерешительности рядом.

— Добрый день, мне нужен хозяин, Пиклин Торн.

— Нет его. Проваливай.

— Но как же?.. Мне нужно с ним поговорить.

— Не хрен. Он лясы не точит и возвраты не делает.

— Какие возвраты? Я по объявлению о работе. Вот здесь, — я достала лист с объявлениями, — сказано, что требуются люди на покрасочные работы.

— Так то ж люди! Ты при чем?

— Ну знаете! — стала терять терпение я. — Пока хозяина не увижу, не уйду!

— А и стой, раз нравится.

— И клиентов буду отпугивать, — пригрозила я, уже не зная, чем задеть непрошибаемого мужика.

Тот встал с завалинки и демонстративно отряхнул с себя пепел. Я сделала несколько шагов назад, впечатленная грозным взглядом. Росточком мужичок оказался с меня, но шириной трижды превзошел. Выпятив острое, как у беременной, пузо, выплюнул:

— Ну я, скажем, хозяин. Насмотрелась? Полегчало?

Не очень. Но так как я до сих пор не нашла ни одного рабочего места, где меня готовы были принять хотя бы на испытательный срок, хваталась за соломинку. В другое время даже мимо побрезговала бы пройти, но теперь приходилось буквально вымаливать возможность потрудиться на этого грубияна.

— Да. Я хочу у вас работать. Я исполнительная, выносливая и…

— И баба, — перебил меня Пиклин Торн.

— Ну и что, что баба? Разве баба не может покрасить или загрунтовать?

— Бабе, особенно такой хилой, как ты, не под силу ворочать доски и мебель. А именно их приходится чаще всего обрабатывать, — нехотя объяснил мой потенциальный начальник.

Так, что там советуют психологи в нашем мире? Удивить работодателя. Джигу ему, что ли, сплясать?

— Согласна. Но лучше хотя бы бабу иметь в помощницах, чем вообще никого. Разве не так? — вместо танцев с бубном задала я ему вопрос в лоб. — У вас, гляжу, с помощниками негусто.

— Не твое дело! — рявкнул мужик. Но, чуть поразмыслив, добавил: — Больше двух серебрушек не дам.

— Но в объявлении написано…

— …Что требуются люди, а раз беру бабу, то и платить буду…

— …По-бабьи.

— Ох, и языкастая ты! — кажется, с удовольствием отметил мужик. — В общем, согласна на две серебрушки — оставайся, нет — проваливай.

— Но я ж не смогу оплачивать комнату в доходном доме! Там требуют целый золотой, а мне еще и питаться на что-то нужно…

— Ого! Ты никак комнату во дворце городского губернатора снимаешь! Целый золотой, надо же! Такую оплату разве только прислуга в домах знати получает.

— Но мне нужно же где-то ночевать. Не местная я.

— Не местная? — Глазки мужика нехорошо заблестели, и он взглядом ощупал мою фигуру. — Ночевка — не вопрос. У меня пристройка есть. С отдельным входом, теплая — вместо стены общая с домом печь. Так уж и быть, будет твоей добавкой к паре серебрушек. А больше и не проси, поняла?

— Да.

— Тогда приходи завтра с вещами. Работы много. С раннего утра и до позднего вечера. В полдень — короткий обеденный перерыв. Четыре раза разрешаю выйти покурить.

— Я не курю.

— Я так и подумал. Значит, обойдешься без перекура. Все. Некогда мне с тобой лясы точить.