Из его руки с грохотом выпал шест и покатился по полу.

– Победила, – хрипловато выдохнул он.

Секундой позже я оказалась развернутой и прижатой спиной к широкой твердой груди. Горячие ладони мягко скользнули по предплечьям, накрыли мои пальцы. Дыхание щекотало шею.

– Ты мне доверяешь, Чарли?

– Более чем…

– Тогда не делай резких движений.

Он свел мои руки вместе, заставив сложить ладони чашей, и призвал магию. Сильное мужское тело пронизал колдовской ток, вибрацией отдался у меня в позвоночнике. От острого ощущения перехватило дыхание. Я выгнулась в пояснице, не понимая, от чего именно: от желания избежать чужой магии или полностью ею насытиться.

Ладони закололо, и в их купели зародился бледный, слабый свет. Сначала появилось крошечное зернышко, но постепенно начал наливаться мерцающий шар. Амулеты, безошибочно распознав боевое заклятие, с тихим шелестом растянули над нами полог и накрыли атлетический зал прозрачным куполом.

– Демоны раздерите светлых духов! – пробормотала я детское ругательство, после которого, помнится, мама выпила успокоительные капли и со скорбной миной в течение трех месяцев водила меня в храм. В смысле, водила гувернантка. Сама матушка по сей день считает, что имеет с богом личные отношения, куда не следует пускать священнослужителей.

С поразительной легкостью, не совершая ничего возмутительного, Ноэль Коэн умудрился глупую игру в тренировку превратить в самое интимное действо, какое мне довелось пережить за двадцать с неполным лет. Даже обручальный обряд с женихом, один из сакраментальных моментов для девушки, назвать личным у меня не повернулся бы язык. За ритуалом следили не меньше двух сотен гостей, из которых я знала разве что своих родителей, Чейсов и кое-кого из отцовских знакомых. Так себе – прямо сказать – интимная обстановка для одного из главных событий в жизни.

Северянин отпустил мои руки и обнял за талию, но свет не потух. Я удерживала чужое заклятие! Какие резкие движения? От волнения дышать-то удавалось через раз. Свет льнул к раскрытым ладоням, послушный и укрощенный, словно принадлежал мне, а не стихийному магу, стоящему за спиной.

Шар переливался еще несколько минут и, подчиняясь воле создателя, растворился, оставив лишь тонкий белесый дымок и пустые руки. Казалось, что от яркого блеска перед глазами должны заплясать радужные круги, но нет – даже растаяв, магия Ноэля оставалась приветливо-дружелюбной.

– Таким вещам учат на лекциях по высшей магии? – прошептала я, вжимаясь в него, желая навсегда срастись и не расставаться ни на секунду.

– Совершенно точно нет, – пробормотали мне в шею.

За спиной раздалось сдержанное покашливание. Не оборачиваясь, мы неохотно разомкнули объятия, слишком медленно, чтобы человек решил, будто спарринг-партнеры отрабатывали удары, а не обнималась влюбленная парочка.

Я бросила быстрый взгляд через плечо и почувствовала, как не то чтобы меняюсь в лице, но почти готова поменяться. С сумкой для тренировок в зал вошел Алекс, одетый в черную форму. Выглядел он паршиво: бледный до смерти и с синеватыми кругами под глазами.

– Доброе утро, – поздоровался, не обращаясь ни к кому лично.

– Алекс, ты почему не в кровати? – вырвалось у меня.

– Проснулся уже, – буркнул в ответ.

Было очевидно, что подушка и порошки от простуды просто умоляли, чтобы больной к ним поскорее вернулся и продолжил спать, ни в коем случае не думал практиковать боевую магию с тяжелым тренировочным шестом наперевес.

– Лекарь на неделю прописал тебе постельный режим, – зачем-то принялась отчитывать я.

– Я в курсе, Шарлотта! – резко перебил он простуженным голосом.

Вот он, старый добрый Александр Чейс, а я-то почти успела по нему соскучиться!

Со стороны Ноэля послышалось сдержанное покашливание, намекающее, что кое-кому следует умерить тон, пыл и вообще вести себя повежливее.

– Извини, – буркнул Алекс, вернее, какая-то новая версия старого доброго Алекса.

Северянину в принципе было плевать, какой вариант бывшего жениха предстал перед нами сегодняшним утром. Судя по мрачной мине, ему не нравились оба. Бросив в его сторону выразительно-предупреждающий взгляд, он подхватил собранную сумку, повесил на плечо мой портфель с учебниками и спросил:

– Чарли, ты готова идти?

Находясь в одном помещении, они так подчеркнуто друг друга игнорировали, что я была готова не идти, а бежать, желательно очень быстро и без оглядки.

– Увидимся, Алекс.

– До встречи, Шарлотта, – с фальшивой небрежностью ответил он. – Кстати, спасибо за завтрак.

Мне было страшно посмотреть на Ноэля. Он не подумал останавливаться, направился прямиком к выходу, а я резко развернулась к бывшему жениху:

– Алекс, какие у тебя сегодня планы? Если ты пришел на тренировку, значит, чувствуешь себя нормально? В таком случае готов съездить в храм после занятий?

– Твой парень подгоняет? Да, Шарлотта?

В голову пришло, что вчера вечером нить погасла не только у меня, но и у бывшего жениха. Невольно взгляд опустился на его руку, но запястье скрывал длинный узкий рукав формы.

– Что же вы, Чейсы, так любите приплетать других людей? – фыркнула я. – Не приходило в голову, что я просто устала от тебя и твоей семьи?

Он помолчал и резко бросил:

– Найди меня после обеда.


– Нет! Встретимся в центральном холле возле статуи. Постарайся обо мне не забыть и не опоздать, хотя бы под конец сделай что-то хорошее.

Развернувшись на пятках, я ринулась следом за Ноэлем, который уже успел добраться до соседнего зала и, облокотившись о перила, через прозрачный защитный купол следил за тренировкой внизу.

– Все в порядке? – Я наконец нагнала его.

– В полном. – Он повернулся и аккуратно заправил мне за ухо выбившуюся из растрепанной прически светлую прядь, ласково погладил большим пальцем щеку. – Беспорядок начнется, когда до этого парня наконец дойдет, что именно он упустил.

Алекс приехал в храм, одетый с иголочки: в дорогом костюме, галстуке и кашемировом пальто. В общем, как на праздник. Он не пожалел денег на покупку курительных палочек и, пока мы ждали служителя, абсолютно все сжег, не экономя для следующего раза, чем покорил старушек-прихожанок. Можно подумать, этот следующий раз еще когда-нибудь случится. Но дело было сделано: на меня не смотрела как на дуру, задушившую собственное светлое будущее с молодым блестящим магом, сдержанным, щедрым и привлекательным, только статуя единого бога, но у него просто в принципе не было глаз.

– Обручальные клятвы перед богами забрать невозможно, но вернуть данные друг другу обещания вы имеете право, – торжественно объявил молельщик.

В богов я не верила, в грозного всевышнего слепца в том числе, а из религиозной истории с воскресными проповедями вынесла только то, что при матушке нельзя ругаться дурными словами.

– Если вы всерьез решили нарушить клятву, то скажите об этом вслух и развяжите нить! – пафосно заявил служитель.

– Мы не передумаем, святой отец.

– Впервые вижу подобную прыть от невесты, – послышалось недовольное ворчание под нос, но громко он сказал: – Опустите руки в брачную чашу с водой из благословенного источника.

Как и во время обряда обручения, мы задрали рукава и опустили руки в воду. Во время обручения я не почувствовала, насколько она была ледяной. Пальцы сводило! Служитель заметил, что символы больше не светились, как им было положено, но предпочел странность не комментировать. Под действием водной стихии нить незаметно выступила из-под кожи и – когда я вытащила руку из воды – просто болталась, как растянутая перевязь от больных суставов.

– Жених, можете развязать нить, – скомандовал молельщик.

Алекс посмотрел на мое запястье с тонкими прожилками вен, облизнул губы и взялся пальцами за кончик нити. Было достаточно легонько потянуть, чтобы развязать узел и уже освободить нас обоих от проклятой помолвки… но он почему-то медлил.

– Алекс? – с вопросительной интонацией позвала я.

Он поднял глаза, и меня напугало плохо замазанное фальшивым безразличием чувство, что в них плескалось. Это было сожаление.





Глава 7

Формы любви




Помню, что, завязывая обручальную нить, Алекс обидно называл мое запястье «птичьим». Не тонким и не изящным, а как-то разом приравнял меня к курице. Сейчас-то я понимала, что в той фразе была здоровая ирония – мне предстояло стать элитной курицей, которая принесет будущему мужу золотые яйца, а заодно пару-тройку цыплят. Куда уж без птичьего приплода?

Мы стояли над ритуальной чашей в маленьком храме провинциального Ос-Арэта, и он тянул время, а не узелок обручальной нити.

– Развяжи нить, Алекс, – твердым голосом велела я и нервно покосилась на храмового служителя, кажется, уже не чаявшего отделаться от богатеньких отпрысков, незнамо что творящих за спинами родителей.

– Как уныло, – усмехнулся бывший жених и потянул за нитку.

Узелок послушно распутался, а мне показалось, будто с рук упали тяжелые кандалы. Видимо, поэтому с его обручальным символом я справилась в одну секунду. Едва его перевязь упала и оказалась у меня на ладони, как Алекс коротко кивнул священнослужителю, развернулся по-военному и сорвался с места.

Провожая освобожденного жениха обескураженным взглядом, святой отец, видимо, мысленно гадал: несется ли тот на крыльях счастья или его подгоняют в спину светлые демоны – ой! – духи, требуя поскорее покинуть помещение и в одиночестве пустить скупую мужскую слезу.

– Боги рыдают о вашем решении, – все-таки решил он верить в попранные светлые чувства.

– Святой отец, не драматизируйте, – сыронизировала я, потирая непривычно голое без светящейся линии запястье. – Уверена, богам абсолютно наплевать. А может, они, наоборот, радуются, что в мире на одну несчастную пару стало меньше, не считаете?

Странно, как он меня не предал анафеме, но точно мысленно помолился всем богам сразу и светлым духам Нового года, должно быть, тоже, чтобы нахалка никогда не переступала порог вверенного ему святилища.

В письме к родителям я решила остаться предельно краткой и просто написала: «Мы с Александром Чейсом избавились от обручальных нитей». Пока ждала хоть какой-то реакции, чуть не сгрызла ногти.

Спустя час почтовая шкатулка доставила тонкий конверт с вензелем королевского дворца. Внутри лежал пригласительный билет от его величества, вернее, от его секретаря, что не меняло сути, на премьеру музыкального спектакля на вечер среды… На мое имя и имя Александра Чейса-младшего. К сожалению, отказываться от королевского – в прямом смысле слова – приглашения натуральное безумие.

Еще была скупая записка от мамы, никак не комментирующая новость, что мы с женихом теперь совсем-совсем бывшие.

«Приглашение подтвердили месяц назад. Обязательно надень перчатки!»

– Скрыть, что помолвка расторгнута? – со злостью пробормотала я и швырнула приглашение на секретер. – Благодарю, дорогие родители! Удружили!

От новости о поездке в театр Ноэля знатно передернуло, но он стоически промолчал, не сказав ни слова. Два дня он энергично избегал любых тем, связанных с театром, столицей, каретами и всем прочим, что так или иначе грозило свернуть на разговор о моей поездке наедине с бывшим женихом. В итоге мы почти ни о чем не говорили, а накануне вообще сидели в библиотеке и чинно читали книжки. В гробовом молчании, демоны дери!

Утром в среду за мной приехал экипаж нашей семьи с элегантным гербом на дверце. Кучер мне был незнаком. Видимо, в последний приезд из Эл-Бланса мама снова поменяла штат прислуги. После сдержанного приветствия слуга открыл дверцу. В салоне как ни в чем не бывало с пресным видом восседал Алекс.

– Лилия предложила доехать до столицы вместе с тобой, – пояснил он. В голосе все еще слышалась простуженная хрипотца.