— Чёрт… — в какой-то момент Брайан отрывается от моих губ. — Никогда не думал, что скажу что-то в этом духе, но нам лучше остановиться.
Нет… Без его губ на моих губах становится как-то холодно и одиноко. Притягиваю его обратно. Захватываю его нижнюю губу зубами, дразня… не знаю… играя. Не хочу быть неумехой в его глазах. Хочу быть сексуальной. Чтобы он не воспринимал меня как жертву. Не хочу, чтобы он нянчился со мной.
Брайан тихо стонет, когда я прикусываю его сильнее. Его руки ложатся мне на спину, а потом спускаются вниз. Он подхватывает меня под попу и поднимает со стола. В два широких шага подходит к кровати и осторожно опускает на неё. Но так как я всё ещё держусь за его плечи и не отпускаю, он наваливается сверху. Убирает мои руки со своей шеи, но только для того, чтобы стянуть с себя футболку.
Боже…
Он тянется к моим губам, одновременно с этим захватывая мои кисти и смыкая их вместе. Я пытаюсь выбраться, чтобы потрогать его, но он не позволяет.
— Закрой глаза, Тай, — тихо шепчет Брайан, на секунду отрываясь от моих губ. — Доверься мне.
Дважды меня просить не надо. Подчиняюсь. Захлопываю глаза. Мои руки перемещаются наверх, на подушку. Губы Брайана скользят по моему подбородку к шее, а потом ползут к уху. Его тело вжимается в моё. Возбуждённый член упирается мне между ног, и Брайан медленно двигается, приводя меня в исступление. Я глубоко дышу, выгибаю шею, подставляя всё больше и больше кожи для поцелуев. Моя спина тоже выгибается, а между ног становится влажно. Одной рукой он всё ещё удерживает мои руки над головой, вторую опускает к животу. Пальцы снова оказываются под майкой и скользят по рёбрам к груди. Его губы тоже опускаются к груди. Он прикусывает затвердевший сосок через ткань майки, и с моих губ неожиданно срывается протяжный стон. Я тут же закрываю рот, должно быть, краснея до корней волос. Чувствую себя немного сконфуженно, и Брайан это сразу замечает.
— Доверься мне, Тай, — доносится его тихий шёпот, а потом губы возвращаются к моей шее, а рука, покоившаяся под майкой, скользит вниз…
О, Боже…
Стоны повторяются, но я уже не могу их контролировать. Рука Брайана спускается к моему бедру. Там, где он касается, кожа будто плавится. Его прикосновения доставляют удовольствие, в то же время принося обжигающую боль. Я хочу больше, и вся сгораю изнутри, желая это получить.
Меня никогда никто так не трогал. Все прикосновения Хантера были мне неприятны, а потом случилась та ночь, и после неё я ни с кем не была близка. И до сегодняшнего дня не верила, что кто-то может трогать меня ТАК.
— Мне нужно больше, Брайан, — задыхаясь от неведомых ощущений, начинаю несвязно бормотать. — Дай мне больше.
Брайан приподнимается, немного смещаясь в сторону. Его пальцы проходятся по внутренней стороне бёдер, а потом неожиданно скользят под край моих коротких шорт. Влажные трусики сдвигаются в сторону, и его пальцы ложатся на клитор.
Я не понимаю, что происходит. Не понимаю, что его рука больше не держит мои кисти. Что я с силой обвиваю его шею и впиваюсь в его губы, заглушая собственные стоны. И пока моё тело разрывается на миллион осколков, пальцы Брайана продолжают меня истязать, даря сладостные муки. Они гладят, вдавливаются… потом едва касаются… и снова с нажимом давят на одну единственную точку. Потом его палец скользит чуть ниже и замирает возле моего лона. Продолжая целовать, Брайан медленно погружает в меня кончик пальца, не больше дюйма, но я инстинктивно сжимаюсь.
— Шшш, — шепчет он мне в губы, — я тебя не обижу…
Его палец проникает чуть глубже: плавно, осторожно, бережно. Он начинает им двигать вперёд-назад, большим пальцем легонько стимулируя клитор. Я расслабляюсь и подаюсь вперёд, подставляя всю себя его ласкам.
— Боже, Тай, — выдыхает Брайан. — Ты такая горячая… Такая узкая… Я так хочу быть внутри…
Боже…
От этих слов пламя внизу живота разрастается до огромных размеров. Его движения ускоряются, палец всё глубже проникает в меня, и жар приближающегося оргазма волнами пробегает по всему телу. Сначала я ощущаю взрыв в своей голове, звуки притупляются, а мысли все до одной разлетаются вдребезги. Потом второй взрыв — он разрывает моё тело, разрушает его, стирая нас и прошлое с лица Земли. Наше прошлое.
Где-то глубоко внутри я знала, что мой призрак может меня починить…
Мои глаза всё ещё закрыты, руки обвивают шею Брайана так сильно, что их начинает ломить, но я не отпускаю. Держусь за него, как за спасательный круг, пока волны наслаждения безудержно продолжают накатывать. У меня не получается восстановить сбившееся дыхание, сердце готово выпрыгнуть из груди, а на глаза выступают слёзы. Руки Брайана оказываются на моём лице. Он целует меня в уголки глаз. Целует щёки, подбородок, шею. Его поцелуи из требовательных превращаются в нежные, убаюкивающие. Моё дыхание успокаивается.
Потом Брайан смещается вправо и прижимает меня к себе, обнимая за плечи. Нежно гладит по волосам и спине, шепчет что-то еле слышно, но я не разбираю слов. Пустая голова наполняется образами этой ночи, теперь они навсегда останутся со мной.
Ночь, когда мой призрак меня починил.
Глава 22. Безысходность
Брайан
Капюшон на моей голове весь сырой от пота. Спортивная кофта неприятно прилипла к мокрой спине. Наушники истязают уши громкими аккордами "Cant Be Touched" — песней, выбранной для мотивации.
Бежать…
Рваное дыхание не помогает насытить лёгкие кислородом. Я задыхаюсь, но скорости не сбавляю.
Не могу остановиться. Иначе…
Пока я бегу — могу ни о чём не думать. Громкая музыка не впускает в мои мысли образы и тихие стоны. Нащупываю в кармане свой MP3-плеер и прибавляю громкость до предела.
Я сказал: НЕ ВПУСКАТЬ!
Мне хочется зарычать от негодования. Я пробежал несколько миль, а не отдалился от Тайлер ни на дюйм.
Твою мать… Сбавляю скорость. Перехожу на шаг, а потом останавливаюсь. Сгибаюсь пополам, упираясь ладонями в колени. Шумно втягиваю носом воздух, ощущая, как, наконец, он пробивается к лёгким. Музыка резко обрывается. Достаю МР3 из кармана — сдох. Выдёргиваю наушники из ушей, зашвыриваю их вместе с плеером в карман спортивной кофты.
Мимо проезжают машины, но их немного в столь ранний час. Улицы кажутся опустевшими. Город ещё спит. Очень тихо…
Эта тишина становится моим злейшим врагом. Обогащённый кислородом мозг болезненно пульсирует, воспроизводя прошлую ночь, как кадры из фильма. Меня скручивает, как от удара под дых, и я сгибаюсь сильнее. В ушах теперь вместо музыки раздаются стоны Тайлер. На губах я всё ещё ощущаю вкус её губ. Цветочный аромат её шампуня забрался в мой нос, и я до сих пор дышу им. Дышу Тайлер. Руки начинают дрожать, кончики пальцев поламывает. Я касался её, я был внутри неё, теперь я знаю, какая она внутри…
Чёрт…
Это одержимость. Я всё ещё одержим ею. Три года был одержим. А теперь, кажется, это стало ещё сильнее…
Что мне делать, чёрт возьми?
Медленно разгибаюсь и так же медленно разворачиваюсь. Я далеко от кампуса. Дорога обратно не быстрым шагом займёт не меньше часа. Да я сдохну за этот час в такой гробовой тишине. Пускаюсь трусцой. Тело ломит от усталости. Бессонная ночь и эта утренняя пробежка забрали все силы. Впереди меня ждёт изнурительная тренировка, но я даже рад занять себя по полной программе.
Не думать…
Но я всё равно думаю.
Тайлер целует меня. Тайлер просит её трогать, дать ей больше. Тайлер доверяет мне.
Сегодняшняя ночь была для меня пыткой. И не потому, что я не кончил, а потому, что я не хотел кончать. Я хотел быть внутри неё так долго, насколько бы хватило моих сил. Я хотел брать её нежно, но в то же время неистово. Она пробуждает во мне самые трепетные чувства, которые вообще возможны у парня. Но вместе с тем на волю вырываются хищные инстинкты, которые я не смогу контролировать. Она заводит меня до предела, и этот предел может её сломать.
Она — маленькая девочка, совершенно не имеющая опыта. Она была раздавлена однажды, а теперь нужно зализывать ей раны. Восстанавливать её. Подготавливать. Стирать всё, что было, из её памяти. Смывать прошлое с её поруганного тела. Очистить её кожу, душу, в конце концов…
Всё, что я мог для неё сегодня сделать, это выпихнуть себя из кровати, как только забрезжил рассвет. Всю ночь согревая её в своих руках, я желал только одного — чтобы она проснулась. Я хотел быть внутри неё…
Чёрт… И я практически презираю себя за эти мысли.
Она всего лишь просила меня потрогать её, а не делать того, что я сделал. Что если, проснувшись, она возненавидит меня за эту ночь? Что если я напугал её окончательно? Что если я сделал ей неприятно?..
«Ей понравилось», — скребётся маленький червяк надежды в моей голове.
«Ты напугал её», — скептически выплёвывает моя совесть.
Вновь ускоряюсь, отдавая остатки сил в стопы и икры. Здания, машины, редкие пешеходы проплывают мимо смазанными пятнами. Я считаю свой пульс, грохочущий в горле, правда, сбиваюсь спустя тридцать ударов.
Заветные ворота показываются на горизонте. Ещё несколько ярдов — и я оказываюсь на территории кампуса. Не сбавляя скорости, бегу прямиком к своей общаге. Оказавшись в комнате, скидываю мокрую кофту, следом такую же мокрую футболку. Потом избавляюсь от пропитанных потом штанов. Мне надо в душ. Может, получится смыть с себя воспоминания. Смыть её запах…
Дюк ворочается в своей кровати, просыпаясь от будильника на телефоне. Значит, уже семь тридцать. Через полчаса тренировка.
Достаю полотенце из шкафа, обматываю его вокруг бёдер и иду к двери.
— Ты совсем, что ли, не спишь, Брайан? — Дюк свешивает ноги с кровати, трёт глаза и, пошарив рукой по тумбочке, находит свои очки.
— Я уже проснулся, — коротко бросаю ему и выхожу за дверь.
На моём лице, наверное, и страдание, и усталость, но Дюк не успевает всё это прочесть, а у меня нет никакого желания с ним делиться. Сейчас мы с приятелем в разных галактиках. Всегда так было. И можно притворяться всю жизнь, строя из себя ботаника, усердного студента, безэмоциональное существо, стараясь вписаться в стандарты этого общества. Но это не моё общество.
Здесь я одинок…
* * *
— Брай? Что-то случилось? — голос Доминика на том конце, как и всегда, звучит скучающе.
— Нет, — тихо выдыхаю я. Обхожу бассейн по кругу и присаживаюсь на первый ряд кресел. — Я нашёл Самер, — говорю другу с улыбкой.
На самом деле я позвонил просто так. Не знаю… Хотел услышать голос кого-то из друзей и выбрал Дома, потому что он вероятнее всего не будет вникать в моё эмоциональное состояние.
— И как она? — слышу его смешок. — Была рада тебя видеть?
— О, да, она была счастлива, — теперь я откровенно смеюсь. — За что вы так с бедной девчонкой? Почему бы не дать ей свободы?
— Потому что она девчонка, — безапелляционно заявляет друг. — Она обретёт свою свободу, когда выйдет замуж.