- Что он говорит про мышь? - спросила вдруг на середине пути девушка. Рэн, оторвавшись от телефона, изумленно на нее посмотрел.
- Какую мышь? - не понял он.
- Радову, - отрезала Алина. Фамилия соперницы в ее произношении звучала как грязное ругательство.
- Он - я так понимаю, Тоха? Любит ее, - отвечал Рэн. Ему было непонятно, зачем Лескова все это у него спрашивает. Наверняка же задавала эти вопросы брату.
- Спит с другими? - продолжала Алина.
- Не спит, - отозвался, усмехнувшись, парень. - Верный.
- Знаю, - с неожиданной нежностью сказала девушка. Она замолчала. Достала телефон и принялась листать новости.
Рэн, изредка странно посматривая на Лескову, тоже уставился в свой мобильник, время от времени переговариваясь с водителем. Они уже заехали в город и мчались вперед по ярко освещенному проспекту. В какой-то момент из переулка вдруг вынырнула юркая машина с явно неадекватным водителем, и их машина резко затормозила. Телефон Алины выпал из ее рук и попал под сидение.
- Вот гады! - выругался с переднего сидения приятель Рэна. - Нажрутся и гоняют!
- И ментов, как назло, нигде нет, - посетовал Рэн и сказал нахмурившейся Алине:
- Я достану.
Ему искать упавший телефон было гораздо удобнее, чем ей.
Поиски увенчались успехом, и спустя секунд двадцать Рэн протягивал мобильный Алине. Он случайно задел одну из клавиш, и тотчас загорелся экран телефона. А парень не без удивления узнал в заставке фотографию с выступления «На краю» на одной из европейских площадок в марте. На переднем плане стоял держащий микрофон Кей, пояс которого был обмотан пиратским флагом, на заднем виднелись Арин и Филипп в сценических костюмах.
Фото, скорее всего, было сделано с первых зрительских рядов.
И Рэн вдруг понял, что Алина была на этом самом выступлении, но никто об этом не знал - ни Арин, ни Кей. Она приехала специально, чтобы увидеть Тропинина. Сфотографировала его во время выступления и поставила на заставку.
Почему-то вдруг это задело Рэна.
- Ты понимаешь, что это зависимость? - спросил зачем-то он. Алина выдернула телефон из его руки и одарила не слишком приятным взглядом. Рэн залез слишком глубоко. Узнал то, чего знать не должен был.
Не его дело.
Не его жизнь.
- Какая тебе разница? - с вызовом спросила Алина. - Расскажешь дружку? Или доложишь брату?
- Не расскажу и не доложу, - недовольно поморщился Рэн. - Причем тут это? Я просто знаю, что это такое.
- И что? - насмешливо спросила Алина.
- Это зависимость, - неожиданно серьезно сказал парень.
- Это любовь, - возразила с хищным оскалом девушка.
- Называй, как хочешь, - пожал он плечами. - Просто помни, что твоя зависимость делает плохо не только тебе, но и тем, кто рядом. Арину, - чуть помедлив, сказал Рэн, зная, как друг постоянно переживает за сестру, хоть и не подает вида. Недавно они курили и говорили об этом. Ну, как говорили? Арин вдруг сказал - так, между делом, когда они обсуждали отношения и странную темноволосую девчонку, которая сохла по нему - что не может быть счастливым до тех пор, пока несчастна его сестра. Сказал и замолчал, заставив Рэна скептически выгнуть бровь.
- Арину? - переспросила Алина и громко расхохоталась.
- Что ты несешь, малыш? Глупости. Моя зависимость и брат никак не взаимосвязаны.
- То есть, ты признаешь, что у тебя зависимость от Тохи? - хитро улыбнулся Рэн.
- А я должна разговаривать с тобой об этом? - спросила со злой насмешкой черноволосая девушка. Она всем своим видом давала понять, что хочет закрыть тему. Это не то, что она готова обсуждать с каким-то незнакомым идиотом.
Ничего не говоря, Рэн вдруг высоко задрал майку.
- Хочешь соблазнить меня? - спросила насмешливо Алина. - Прости, низкорослые клоуны не в моем вкусе.
- Да и ты не вызываешь во мне желания, - хмыкнул Рэн, ничуть не обидевшись. - Просто посмотри на меня.
И он повернулся к ней спиной.
Алина опустила глаза, рассматривая поджарое тело парня. Выпирающие лопатки, прямая линия позвоночника, россыпь родинок, загорелая кожа... На спину причудливо падали косые тени, и Алине показалось, что на спине Рэна два крыла. А еще на его спине были шрамы. Один большой, пересекающий спину наискосок, на фоне темной кожи выглядевший белой уродливой полосой, и несколько поменьше, не таких заметных.
- И что это значит? - спросила Алина.
- Это последствия зависимости, - ответил Рэн - шрамы его ничуть не смущали. - Одни из. Можно по телу пару резаных ран, а можно по душе. Какие ты предпочитаешь для Арина?
Пристальный взгляд Алины обжег его, но Рэн лишь улыбнулся. Он точно знал, о чем говорит.
Зависимость всегда останется зависимостью, будь то от человека, алкоголя или наркотиков. Зависимость - дно пропасти, куда люди толкают себя сами, не видя ничего в иллюзии опьяняющей свободы, которой нет.
И безнаказанно зависимым можно быть только от неба. И от самого себя.
***
Почему-то Игорь думал, что стоит Филу вернуться домой из Штатов, как все пройдет. Вернется на круги своя. И это дерьмо закончится. Брат придет в норму, забудет о наркоте и тусовках со своими заграничными друзьями. Он станет таким же, каким и был: улыбчивым, веселым, разговорчивым, обидчивым, светлым, помешанным на музыке.
Однако зависимость так просто не отпускала Филиппа - она стала его постоянной спутницей, и крепко держала его за руки.
И Игорь не знал, в какой ад он попадает. Они вдвоем прошли несколько кругов персонального ада. Шли то за руку, то по разным дорогам, то и вовсе теряя друг друга из виду.
Тот день, когда внезапно приехавший к брату Игорь застал его в наркотическом угаре, обоим врезался в память, как невидимый шрам в души. Фил третий день был на «марафоне» - трое суток беспрерывно употреблял «фен». И только приезд Игоря заставил его остановиться. Он почти насильно утащил Фила на второй этаж дома, в одну из комнат, и запер в ней их обоих, никому не открывая.
Когда Филипп пришел в себя поутру - помятый, вялый, с бледным лицом и синяками под глазами, плохо соображающий и ничего не помнящий, он, увидев брата, сидящего на окне, испугался. Игорь никогда не видел, чтобы зрачки близнеца так бегали - он всегда смотрел прямо, не вызывающе, не дерзко, но прямо. Никогда не отводил взгляд. А тогда брат просто не мог посмотреть ему в глаза.
- Это какая-то ошибка, - говорил он, обхватив себя руками. Его трясло, по коже бегали мурашки, пульс усилился, и было видно, что Филу плохо и физически, и морально - наступил абстинентный синдром, «отходняк».
- Это случайно вышло, я и не думал, что так получится. Я не знал, что это, понимаешь? Понимаешь? Ты же понимаешь? - спрашивал дрожащим голосом Фил. Зрачки его были расширены, и радужка казалась не коричневой, а почти черной. Игорь смотрел в его глаза и не понимал: это глаза брата или чужого человека?
Тогда он поверил. Поверил в то, что наивный братишка по глупости, за компанию со всеми попробовал дурь. Или он просто хотел в это верить.
Осознать, что родной человек стал зависимым от этого дерьма, Игорь смог лишь позднее. А в те дни был согласен со всеми сказками, которые говорил ему брат.
- Не говори родителям, - попросил Фил умоляюще и взлохматил волосы.
- Если ты вернешься домой, не скажу.
- Мне надо доучиться этот семестр.
- Нет. Возвращаешься со мной, - был непреклонен Игорь. Оставлять брата одного он не собирался.
Филиппу пришлось вернуться - в родной город они прибыли спустя три дня. И за время долгого перелета почти не разговаривали. Игорь был зол, Фил - испуган.
Сначала он был замкнутым и раздраженным, то пребывал в полнейшей апатии, то вдруг без причины на всех срывался, приводя в изумление родителей - людей интеллигентных, мечтающих, что семейным делом, связанным с медициной, займется кто-нибудь из сыновей. Игорь ничего им не говорил - держал слово, данное брату.
А спустя несколько недель Фил вдруг стал самим собой: веселым, активным, жизнерадостным. Он был бодр, постоянно куда-то рвался, что-то хотел делать, отлично учился, почти не спал и очень мало ел, много времени проводил с гитарой. Он словно ожил. Между братьями снова начались перепалки, в их разговорах появились шутки и взаимные подколы, они проводили много времени вместе - и на учебе, и после нее, и Игорю казалось, что все нормализовалось. Близнец стал прежним. Все стало таким, каким и было.
То ли Игорь ничего не замечал, то ли просто не хотел смотреть в глаза реальности - и спустя несколько месяцев он не мог этого понять. Даже на то, что у него и родителей изредка пропадали деньги, Игорь не обращал внимания. Только когда у него вдруг исчезла банковская карта, на которую он откладывал деньги на машину, подрабатывая, чтобы самому себе доказать свою состоятельность, парень заволновался.
Карту Игорь искал тщательно, долго, думая, что, может быть, куда-то переложил, однако в его комнате ее не было. И тогда он пошел в комнату брата, подумав, может быть, карта где-то в его вещах - иногда они брали одежду друг друга.
Однако вместо карты в шкафу Фила он совершенно случайно нашел наркотики -остатки какого-то порошка, и все необходимое для инъекций: шприцы, ложки, воду...
Сначала Игорь глазам своим не поверил. Решил, что это - дурной сон. Или бутафория, которая зачем-то понадобилась брату. Однако реальность не отступала и буквально рухнула на него. В какой-то момент (резкий, как удар хлыста) он точно понял: его брат - наркоман.
Это изначально звучало как приговор.
Сам Игорь никогда не был хорошим мальчиком - он и курил, и, бывало, употреблял алкоголь - как все парни, гулял с девчонками, довольно потребительски начав к ним относиться после неудачных отношений с Ульяной. Пробовал «травку». В школе из-за его поведения отец и мать были частыми гостями директора, зато Филипп был любимчиком всего класса и всех учителей. В университете ситуация была примерно та же: Фил хорошо учился, со всеми находил общий язык, участвовал во всякого рода самодеятельности. И не пил даже пиво, зато обожал шоколад.
Фил всегда был противоположностью Игоря, его светлой стороной: приличный, вежливый, творческий, добрый - действительно добрый. Он мог подобрать на дороге голодного котенка и пристроить его, мог финансово помочь другу, оказавшемуся в беде, поддержать в любой ситуации. Там, где Игорь, бывало, пускал в ход кулаки, Филипп все решал словами - он был убежденным противником насилия. И одно время даже был вегетарианцем - перед тем, как уехать за границу по обмену студентами.
Это не значит, что Фил был ангелом - как и у любого человека у него были недостатки. Но Игорь никак не мог понять - и его долго, очень долго мучила эта мысль - почему именно он стал зависимым от наркотиков? Почему именно его брат? Почему он, черт возьми?
Бездумно глядя на пакет со шприцами и всем прочим, Игорь сидел на кровати брата, запустив пальцы в волосы и не зная, что делать. Фила дома не было, и дозвониться до него он не мог.
До шприцов - своего самого большого детского страха - он больше не дотрагивался. Они валялись на кровати брата - безмолвное доказательство его диагноза. Его приговора.
Вечером Игорь все же собрался с духом и все рассказал родителям. Те пришли в ужас - никак не могли поверить, что их сын, их добрый и честный мальчик, который никогда даже не курил, стал употреблять наркотики. Мать плакала, не понимая, почему она, медик, не заметила перемен в поведении сына, занятая с утра до поздней ночи работой, а посуровевший отец, который, казалось, постарел сразу на десяток лет, категорично заявил - отправит его в больницу. Без вариантов. Он отлично понимал уже тогда, что самостоятельно Фил просто не выкарабкается. И он даже сказал Игорю, сидевшему за кухонным стулом, безвольно опустив руки на колени:
- Если бы это был ты, у тебя был бы шанс выбраться из этой ямы самому. А он один не справится.
И сжал Игорю плечо. Тот понял отца. Но ничего не сказал.
- Что ты говоришь! Хочешь, чтобы и Игорь тоже начал колоться?! - закричала мать, у которой началась настоящая истерика.
Ее долго пришлось успокаивать.
А потом они искали Филиппа.
Игорь обзвонил всех их общих друзей и знакомых, пытаясь понять, куда пропал близнец, не берущий трубку. Но никто ничего не знал. Лишь сокурсница Фила сказала, что видела его издалека утром в компании с какими-то незнакомыми парнями.
Поздним вечером с банковской карты Игоря сняли все деньги - ему пришло об этом сообщение. Вместе с суммой в сообщении была указана и информация о том, где именно были сняты деньги. Игорь с отцом немедленно поехали по указанному адресу. К ним присоединился и приятель отца, работающий в полиции.
Фила нашли в совершенно невменяемом состоянии в клубе неподалеку от банкомата. Он ни на кого не обращая внимания, танцевал в компании таких же веселых парней, недавно принявших очередную дозу. Сопротивляющегося Фила отвезли домой, реквизировав у него и телефон, и деньги, и заперли в комнате Игоря - боялись, что у него в комнате могут быть где-то еще спрятаны наркотики. Позднее оказалось, что это действительно было так. Заначка у Фила была не одна.
- Какую мышь? - не понял он.
- Радову, - отрезала Алина. Фамилия соперницы в ее произношении звучала как грязное ругательство.
- Он - я так понимаю, Тоха? Любит ее, - отвечал Рэн. Ему было непонятно, зачем Лескова все это у него спрашивает. Наверняка же задавала эти вопросы брату.
- Спит с другими? - продолжала Алина.
- Не спит, - отозвался, усмехнувшись, парень. - Верный.
- Знаю, - с неожиданной нежностью сказала девушка. Она замолчала. Достала телефон и принялась листать новости.
Рэн, изредка странно посматривая на Лескову, тоже уставился в свой мобильник, время от времени переговариваясь с водителем. Они уже заехали в город и мчались вперед по ярко освещенному проспекту. В какой-то момент из переулка вдруг вынырнула юркая машина с явно неадекватным водителем, и их машина резко затормозила. Телефон Алины выпал из ее рук и попал под сидение.
- Вот гады! - выругался с переднего сидения приятель Рэна. - Нажрутся и гоняют!
- И ментов, как назло, нигде нет, - посетовал Рэн и сказал нахмурившейся Алине:
- Я достану.
Ему искать упавший телефон было гораздо удобнее, чем ей.
Поиски увенчались успехом, и спустя секунд двадцать Рэн протягивал мобильный Алине. Он случайно задел одну из клавиш, и тотчас загорелся экран телефона. А парень не без удивления узнал в заставке фотографию с выступления «На краю» на одной из европейских площадок в марте. На переднем плане стоял держащий микрофон Кей, пояс которого был обмотан пиратским флагом, на заднем виднелись Арин и Филипп в сценических костюмах.
Фото, скорее всего, было сделано с первых зрительских рядов.
И Рэн вдруг понял, что Алина была на этом самом выступлении, но никто об этом не знал - ни Арин, ни Кей. Она приехала специально, чтобы увидеть Тропинина. Сфотографировала его во время выступления и поставила на заставку.
Почему-то вдруг это задело Рэна.
- Ты понимаешь, что это зависимость? - спросил зачем-то он. Алина выдернула телефон из его руки и одарила не слишком приятным взглядом. Рэн залез слишком глубоко. Узнал то, чего знать не должен был.
Не его дело.
Не его жизнь.
- Какая тебе разница? - с вызовом спросила Алина. - Расскажешь дружку? Или доложишь брату?
- Не расскажу и не доложу, - недовольно поморщился Рэн. - Причем тут это? Я просто знаю, что это такое.
- И что? - насмешливо спросила Алина.
- Это зависимость, - неожиданно серьезно сказал парень.
- Это любовь, - возразила с хищным оскалом девушка.
- Называй, как хочешь, - пожал он плечами. - Просто помни, что твоя зависимость делает плохо не только тебе, но и тем, кто рядом. Арину, - чуть помедлив, сказал Рэн, зная, как друг постоянно переживает за сестру, хоть и не подает вида. Недавно они курили и говорили об этом. Ну, как говорили? Арин вдруг сказал - так, между делом, когда они обсуждали отношения и странную темноволосую девчонку, которая сохла по нему - что не может быть счастливым до тех пор, пока несчастна его сестра. Сказал и замолчал, заставив Рэна скептически выгнуть бровь.
- Арину? - переспросила Алина и громко расхохоталась.
- Что ты несешь, малыш? Глупости. Моя зависимость и брат никак не взаимосвязаны.
- То есть, ты признаешь, что у тебя зависимость от Тохи? - хитро улыбнулся Рэн.
- А я должна разговаривать с тобой об этом? - спросила со злой насмешкой черноволосая девушка. Она всем своим видом давала понять, что хочет закрыть тему. Это не то, что она готова обсуждать с каким-то незнакомым идиотом.
Ничего не говоря, Рэн вдруг высоко задрал майку.
- Хочешь соблазнить меня? - спросила насмешливо Алина. - Прости, низкорослые клоуны не в моем вкусе.
- Да и ты не вызываешь во мне желания, - хмыкнул Рэн, ничуть не обидевшись. - Просто посмотри на меня.
И он повернулся к ней спиной.
Алина опустила глаза, рассматривая поджарое тело парня. Выпирающие лопатки, прямая линия позвоночника, россыпь родинок, загорелая кожа... На спину причудливо падали косые тени, и Алине показалось, что на спине Рэна два крыла. А еще на его спине были шрамы. Один большой, пересекающий спину наискосок, на фоне темной кожи выглядевший белой уродливой полосой, и несколько поменьше, не таких заметных.
- И что это значит? - спросила Алина.
- Это последствия зависимости, - ответил Рэн - шрамы его ничуть не смущали. - Одни из. Можно по телу пару резаных ран, а можно по душе. Какие ты предпочитаешь для Арина?
Пристальный взгляд Алины обжег его, но Рэн лишь улыбнулся. Он точно знал, о чем говорит.
Зависимость всегда останется зависимостью, будь то от человека, алкоголя или наркотиков. Зависимость - дно пропасти, куда люди толкают себя сами, не видя ничего в иллюзии опьяняющей свободы, которой нет.
И безнаказанно зависимым можно быть только от неба. И от самого себя.
***
Почему-то Игорь думал, что стоит Филу вернуться домой из Штатов, как все пройдет. Вернется на круги своя. И это дерьмо закончится. Брат придет в норму, забудет о наркоте и тусовках со своими заграничными друзьями. Он станет таким же, каким и был: улыбчивым, веселым, разговорчивым, обидчивым, светлым, помешанным на музыке.
Однако зависимость так просто не отпускала Филиппа - она стала его постоянной спутницей, и крепко держала его за руки.
И Игорь не знал, в какой ад он попадает. Они вдвоем прошли несколько кругов персонального ада. Шли то за руку, то по разным дорогам, то и вовсе теряя друг друга из виду.
Тот день, когда внезапно приехавший к брату Игорь застал его в наркотическом угаре, обоим врезался в память, как невидимый шрам в души. Фил третий день был на «марафоне» - трое суток беспрерывно употреблял «фен». И только приезд Игоря заставил его остановиться. Он почти насильно утащил Фила на второй этаж дома, в одну из комнат, и запер в ней их обоих, никому не открывая.
Когда Филипп пришел в себя поутру - помятый, вялый, с бледным лицом и синяками под глазами, плохо соображающий и ничего не помнящий, он, увидев брата, сидящего на окне, испугался. Игорь никогда не видел, чтобы зрачки близнеца так бегали - он всегда смотрел прямо, не вызывающе, не дерзко, но прямо. Никогда не отводил взгляд. А тогда брат просто не мог посмотреть ему в глаза.
- Это какая-то ошибка, - говорил он, обхватив себя руками. Его трясло, по коже бегали мурашки, пульс усилился, и было видно, что Филу плохо и физически, и морально - наступил абстинентный синдром, «отходняк».
- Это случайно вышло, я и не думал, что так получится. Я не знал, что это, понимаешь? Понимаешь? Ты же понимаешь? - спрашивал дрожащим голосом Фил. Зрачки его были расширены, и радужка казалась не коричневой, а почти черной. Игорь смотрел в его глаза и не понимал: это глаза брата или чужого человека?
Тогда он поверил. Поверил в то, что наивный братишка по глупости, за компанию со всеми попробовал дурь. Или он просто хотел в это верить.
Осознать, что родной человек стал зависимым от этого дерьма, Игорь смог лишь позднее. А в те дни был согласен со всеми сказками, которые говорил ему брат.
- Не говори родителям, - попросил Фил умоляюще и взлохматил волосы.
- Если ты вернешься домой, не скажу.
- Мне надо доучиться этот семестр.
- Нет. Возвращаешься со мной, - был непреклонен Игорь. Оставлять брата одного он не собирался.
Филиппу пришлось вернуться - в родной город они прибыли спустя три дня. И за время долгого перелета почти не разговаривали. Игорь был зол, Фил - испуган.
Сначала он был замкнутым и раздраженным, то пребывал в полнейшей апатии, то вдруг без причины на всех срывался, приводя в изумление родителей - людей интеллигентных, мечтающих, что семейным делом, связанным с медициной, займется кто-нибудь из сыновей. Игорь ничего им не говорил - держал слово, данное брату.
А спустя несколько недель Фил вдруг стал самим собой: веселым, активным, жизнерадостным. Он был бодр, постоянно куда-то рвался, что-то хотел делать, отлично учился, почти не спал и очень мало ел, много времени проводил с гитарой. Он словно ожил. Между братьями снова начались перепалки, в их разговорах появились шутки и взаимные подколы, они проводили много времени вместе - и на учебе, и после нее, и Игорю казалось, что все нормализовалось. Близнец стал прежним. Все стало таким, каким и было.
То ли Игорь ничего не замечал, то ли просто не хотел смотреть в глаза реальности - и спустя несколько месяцев он не мог этого понять. Даже на то, что у него и родителей изредка пропадали деньги, Игорь не обращал внимания. Только когда у него вдруг исчезла банковская карта, на которую он откладывал деньги на машину, подрабатывая, чтобы самому себе доказать свою состоятельность, парень заволновался.
Карту Игорь искал тщательно, долго, думая, что, может быть, куда-то переложил, однако в его комнате ее не было. И тогда он пошел в комнату брата, подумав, может быть, карта где-то в его вещах - иногда они брали одежду друг друга.
Однако вместо карты в шкафу Фила он совершенно случайно нашел наркотики -остатки какого-то порошка, и все необходимое для инъекций: шприцы, ложки, воду...
Сначала Игорь глазам своим не поверил. Решил, что это - дурной сон. Или бутафория, которая зачем-то понадобилась брату. Однако реальность не отступала и буквально рухнула на него. В какой-то момент (резкий, как удар хлыста) он точно понял: его брат - наркоман.
Это изначально звучало как приговор.
Сам Игорь никогда не был хорошим мальчиком - он и курил, и, бывало, употреблял алкоголь - как все парни, гулял с девчонками, довольно потребительски начав к ним относиться после неудачных отношений с Ульяной. Пробовал «травку». В школе из-за его поведения отец и мать были частыми гостями директора, зато Филипп был любимчиком всего класса и всех учителей. В университете ситуация была примерно та же: Фил хорошо учился, со всеми находил общий язык, участвовал во всякого рода самодеятельности. И не пил даже пиво, зато обожал шоколад.
Фил всегда был противоположностью Игоря, его светлой стороной: приличный, вежливый, творческий, добрый - действительно добрый. Он мог подобрать на дороге голодного котенка и пристроить его, мог финансово помочь другу, оказавшемуся в беде, поддержать в любой ситуации. Там, где Игорь, бывало, пускал в ход кулаки, Филипп все решал словами - он был убежденным противником насилия. И одно время даже был вегетарианцем - перед тем, как уехать за границу по обмену студентами.
Это не значит, что Фил был ангелом - как и у любого человека у него были недостатки. Но Игорь никак не мог понять - и его долго, очень долго мучила эта мысль - почему именно он стал зависимым от наркотиков? Почему именно его брат? Почему он, черт возьми?
Бездумно глядя на пакет со шприцами и всем прочим, Игорь сидел на кровати брата, запустив пальцы в волосы и не зная, что делать. Фила дома не было, и дозвониться до него он не мог.
До шприцов - своего самого большого детского страха - он больше не дотрагивался. Они валялись на кровати брата - безмолвное доказательство его диагноза. Его приговора.
Вечером Игорь все же собрался с духом и все рассказал родителям. Те пришли в ужас - никак не могли поверить, что их сын, их добрый и честный мальчик, который никогда даже не курил, стал употреблять наркотики. Мать плакала, не понимая, почему она, медик, не заметила перемен в поведении сына, занятая с утра до поздней ночи работой, а посуровевший отец, который, казалось, постарел сразу на десяток лет, категорично заявил - отправит его в больницу. Без вариантов. Он отлично понимал уже тогда, что самостоятельно Фил просто не выкарабкается. И он даже сказал Игорю, сидевшему за кухонным стулом, безвольно опустив руки на колени:
- Если бы это был ты, у тебя был бы шанс выбраться из этой ямы самому. А он один не справится.
И сжал Игорю плечо. Тот понял отца. Но ничего не сказал.
- Что ты говоришь! Хочешь, чтобы и Игорь тоже начал колоться?! - закричала мать, у которой началась настоящая истерика.
Ее долго пришлось успокаивать.
А потом они искали Филиппа.
Игорь обзвонил всех их общих друзей и знакомых, пытаясь понять, куда пропал близнец, не берущий трубку. Но никто ничего не знал. Лишь сокурсница Фила сказала, что видела его издалека утром в компании с какими-то незнакомыми парнями.
Поздним вечером с банковской карты Игоря сняли все деньги - ему пришло об этом сообщение. Вместе с суммой в сообщении была указана и информация о том, где именно были сняты деньги. Игорь с отцом немедленно поехали по указанному адресу. К ним присоединился и приятель отца, работающий в полиции.
Фила нашли в совершенно невменяемом состоянии в клубе неподалеку от банкомата. Он ни на кого не обращая внимания, танцевал в компании таких же веселых парней, недавно принявших очередную дозу. Сопротивляющегося Фила отвезли домой, реквизировав у него и телефон, и деньги, и заперли в комнате Игоря - боялись, что у него в комнате могут быть где-то еще спрятаны наркотики. Позднее оказалось, что это действительно было так. Заначка у Фила была не одна.