Я взглянула на Улитту.
Вместо ответа ведьмы резко вскинули вверх ладони. В воздухе над ними, а затем и над постаментом замелькали пурпурные искры, опускаясь в чашу, заставляя ее светиться.
– Артефакты должны слиться! – казалось, это произнес кто-то другой. Помимо моей воли, но моими губами.
Торэт ободряюще кивнул.
Я с тобой, Лера. Всегда…
Знаю… – подтвердила так же молча.
Ну вот, похоже, мы уже понимаем друг друга без слов.
Сжала медальон и медленно погрузила руку в пурпурное сияние, ощущая в стиснутом кулаке постепенно нарастающий пульсирующий жар. Чаша загудела, завибрировала, наполнивший ее свет стал ярче, насыщенней.
Риан потянулся навстречу…
Но, как только его пальцы коснулись моих, чаша погасла. Руки окутались клубами черного дыма, а по телу разлился жуткий холод. Обжигающий, сковывающий движения. Губы онемели, мгновенно высохший язык прилип к небу, тело перестало слушаться. Мы превратились в две ледяные статуи – ни дернуться, ни пошевелиться, ни выдавить из себя даже полслова.
Ведьмы тоже замерли. Застыли на своих местах блеклыми заледеневшими тенями.
Что-то пошло не так!
Что?
Почему?
Беспомощность, непонимание, отчаяние, растерянность, страх… Эмоции переполняли меня, захлестывали, накатывая одна за другой, острым комом застревали в горле. И когда казалось, хуже уже быть не может, в воздухе прямо перед нами возник маленький смерч.
Он вращался все быстрее, рос, достиг нескольких метров в высоту и с легким хлопком распался, выпуская в зал Цитадели Венирэна Сиара – старшего сына Дома Золотого Листа. Собственной высокородной персоной.
Золотой, не торопясь, поправил одежду, стряхнул с рукава пылинку, огляделся и на его лице появилась обворожительная улыбка.
– Приветствую присутствующих здесь дам. Милые ведьмы… Валерия… – Вэн раскланялся. Нарочито. Издевательски учтиво. – Вижу, получилось не совсем то, на что вы надеялись. Верно? Не стоит отчаиваться. Я здесь, для того, чтобы все исправить и решить ваши проблемы.
Он коротко хохотнул, радуясь собственной шутке. Покосился на меня, усмехнулся и тихо добавил:
– Ну, и свои заодно.
Я не успела глазом моргнуть, как Венирэн оказался у чаши. Отодвинул в сторону Риана, встал на его место, демонстративно отряхнул руки, словно издевался над соперником, а затем начал озабоченно проверять карманы, бормоча:
– Где же он? Неужели забыл?..
Наконец, с довольным возгласом извлек на свет какой-то блестящий предмет и поднял его над головой, демонстрируя всем присутствующим.
По залу пронесся то ли вздох, то ли стон. А я… Я окончательно перестала понимать, что происходит.
Сиар держал в руках медальон – точную копию того, что был еще пару минут назад у Торэта.
– Вижу вы удивлены и заинтригованы? Что ж, не буду долго испытывать ваше терпение.
Вэн посерьезнел, в упор взглянул на меня.
– Этот рассказ в первую очередь для тебя, Лера. Ты ведь уже слышала историю Даэрона Арангрета, да? И, наверное, растрогалась. А Кинсалор, эльфийку из клана «Золотого Листа», которая стала его женой, тебе не жаль? А ведь она искренне любила его… Любила и не получила взаимности. Долго мучилась, страдала, пыталась разжечь в сердце Даэрона ответное чувство, но не смогла. Даже привороженный, муж не принадлежал ей полностью. И она, отчаявшись, решила отомстить – не просто уничтожить соперницу, а развеять ее душу через парные медальоны. Это глава клана истреблял ведьм ради власти, а Кинсалор просто ненавидела и мечтала о смерти лишь одной из них. Она была талантливой магичкой… гениальной, кроме того в ее распоряжении оказалась тайная, запретная магия. Не сразу, но Лоре удалось заменить амулет мужа магической копией. А ведь Даэ отчаянно сопротивлялся, не хотел отдавать, но она сломала его волю и даже заставила забыть о подмене. Готовила Верховной неожиданный «подарок». Великая женщина…
Венирэн снова расплылся в улыбке. Он явно восхищался своей пра-родственницей и вовсю наслаждался создавшейся ситуацией.
– Медальон Кинсалор получила, а вот воспользоваться им не успела. Ведьмы ушли, Даэрон освободился от заклятия. Потом война, поражение, суд и смерть. Лора спрятала артефакт и личный дневник в тайном хранилище в своей лаборатории. Там я и обнаружил их несколько лет назад, когда по поручению отца занимался перестройкой кланового замка.
Золотой замолчал, разглядывая клубы черного дыма, в котором до сих пор тонула моя рука.
– Да умели раньше творить магию. Столько веков лунные хранили фальшивку, как родовую святыню. И ведь хватило вложенной в нее энергии, чтобы не вызвать подозрений и даже начать ритуал… Кстати, о ритуале, – хмыкнул он. – Когда дневник и медальон оказались в моих руках, я поначалу не представлял, что с ними делать. Силы, которой обладала Кинсалор, у меня не было, ее запретных знаний тоже. Но потом в нашем мире появилась ты, Лера, и через какое-то время у меня созрел план, как с твоей помощью добиться того, чего я больше всего жаждал. Обрести власть и отомстить лунным, из-за которых мой клан столетиями прозябал в нищете и безвестности.
Венирэн победно осклабился. А я… Я давно уже поняла, что театральное представление, которое он здесь организовал, ничем хорошим для нас с Торэтом не закончится.
Золотой нуждался в публике, которая не бурными аплодисментами, а своим ужасом и отчаянием подтвердит его величие, ум, незаурядный талант. А потом он всех свидетелей просто уничтожит, чтобы никому не рассказали об услышанном.
И дальнейшие слова Сиара подтвердили мои догадки.
– Я сразу догадался, кто ты, Лера. Слишком много было деталей, нюансов, подсказок. Да и дневник Кинсалор помог. Она единственная из всех знала, что Верховная носила под сердцем ребенка Даэрона. Наследница двух магий… Представляешь, какие дети у нас родились бы? С ведьминской, лунной и золотой магией. Они сами открывали бы межмировые порталы, добывали кеотх, дали эльфам новые магические силы и возможности. И, в конце концов, диктовали бы всей империи перворожденных свою волю. Если умело воспользоваться шансом, перспективы открываются феерические.
Вэн снова повернулся ко мне.
– Да, я собирался на тебе жениться, Валерия. Все делал для этого. Ухаживал, предлагал свой эллоэн. Даже выманил ночью в парк и послал грозовых элементалей, чтобы потом, в самый последний момент, спасти, как и полагается благородному герою, получить твое восхищение и благодарность. Но мне помешал Торэт. Он все время мешал. И эти ваши парные татуировки… Да-да, мне и о них известно. Думаю, если бы не он, – неприязненный кивок в сторону Риана, – рано или поздно ты влюбилась бы в меня. И все сложилось бы замечательно. Ты сама все испортила, девочка. Жаль… Ты ведь мне даже нравилась. Действительно, нравилась. Теперь пеняй на себя.
Лицо Венирэна исказила гримаса ненависти. Он подался вперед и заговорил отрывисто, возбужденно:
– Планы пришлось срочно менять. Но я нашел решение, благодаря дневнику Кинсалор, разумеется. Мне нужно было лишь, чтобы ты прошла инициацию, а потом явилась сюда и начала обряд. С инициацией справилась Илайлин… Глупая моя сестренка, ее так легко удалось обмануть, спровоцировать на нападение, умело разжигая обиду, ревность, тщеславие. Ну, а то, что лунные уговорят тебя провести ритуал, я не сомневался. Знал и об исследованиях их магов, и о твоей странной привычке всех жалеть. И вот вы здесь, друзья мои. И я здесь. Знаете, почему?
Сиар выдержал театральную паузу, будто ожидал, что мы ответим, не дождался, ухмыльнулся и продолжил:
– После начала обряда все предметы, с ним связанные, и их владельцы оказываются в цитадели, где бы они прежде ни находились. Я ждал этого и держал артефакт все время при себе. Когда ритуал дал сбой из-за фальшивого амулета, магия выдернула меня из комнаты и перенесла сюда. Вот так…
Он подкинул на ладони медальон перед самым лицом Риана, словно дразнил его. Снова сжал в ладони.
– А сейчас давай доведем дело до конца, дорогая. Не беспокойся, я буду объяснять, что делаю. Ах, да… Если надеешься на помощь ведьм, то зря. Во время обряда они исполняют роль свидетелей и не имеют права вмешиваться, даже если бы хотели. Ритуал начался, его никто и ничто не в состоянии остановить. Это как взрыв фаербола. Магия, запустившая процесс, на сам процесс уже не влияет. Смотри…
Венирэн протянул кулак с медальоном к клубам черного дыма, и плотное вязкое облако исчезло, уступая место прежнему яркому пурпурному сиянию.
Моя рука дернулась – амулеты встретились, столкнулись и переплелись, превращаясь в горячий светящийся сгусток. По руке заструилось тепло, согревая, освобождая из ледяного плена. Теперь я могла шевелиться – правда, очень вяло, еле-еле. Покосилась на Риана. Он тоже «оттаял», но от слабости едва держался на ногах.
– Не советую двигаться, – не глядя на нас, предупредил золотой. – Торэт здесь лишний, поэтому обряд высасывает из него энергию, а, поскольку вы связаны, то из тебя тоже. Так что береги свои силы. Они мне еще понадобятся.
Сияние над чашей постепенно гасло. Шар, который до этого вращался между нашими ладонями, стал медленно опускаться на дно и уменьшаться в размерах.
– Медальоны слились, став единым амулетом, – торжественно произнес Венирэн. – А теперь самое главное, Валерия…
Он неожиданно наклонился и крепко стиснул мою ладонь.
– Ты напоишь его кровью… Своей бесценной кровью, в которой бурлит магия лунных и ведьм. Когда последняя капля покинет твое тело, амулет превратится в артефакт-ключ, способный самостоятельно открывать порталы. Любые. Межмировые в том числе. Об этом я тоже прочитал в записях Кинсалор. Она мечтала принести в жертву дитя Улитты и Даэрона. Я, можно сказать, выполняю волю предков, а она священна. Мне жаль, девочка, но это необходимо. Ты пожертвуешь собой, подарив мне уникальный артефакт, и я уйду порталом, так же, как пришел. Здесь, в цитадели, найдут лишь ваши тела и решат, что вы погибли во время ритуала. Такое, увы, случается. Ну, как тебе мой план? Оценила элегантность решения? Жаль, что кроме вас об этом никто не узнает.
И Венирэн, выхватив из-за пояса небольшой кинжал, полоснул меня по запястью – тому самому, с татуировкой.
Руку пронзила острая боль. Я охнула, и одновременно со мной рядом сдавленно застонал Риан. Согнулся, будто его ударили под дых, тяжело привалился к краю постамента, нависая над чашей.
– Вот мы и проверили еще одно предположение Кинсалор, – тоном опытного университетского профессора изрек золотой. – Парные печати – это не только общая сила, но и общая слабость. Чем сильнее партнер, тем больший откат и урон он получает. Так что ты сейчас фактически убиваешь Торэта, Валерия.
Очередная безумная, шальная, почти пьяная улыбка в мою сторону – и Венирэн опять поднял кинжал.
– Красивый рисунок, даже жаль портить, – хмыкнул он, кивая на мою татушку. – Хотя нет, не стану обманывать, совсем не жаль. Эта ваша связь и знаки меня с самого начала жутко раздражали.
Еще один удар, мой хриплый выдох – и кровь потекла сильнее, собираясь на дне чаши. Амулет тревожно завибрировал, загудел, наливаясь зловещим багровым цветом.
Несколько алых капель упали на запястье Торэта – туда, где теперь тоже появилась глубокая рана – и смешались с его кровью. Это словно придало лунному сил. Когда Вэн в очередной раз замахнулся, Берриан резко выпрямился и бросился на противника. Схватил его за плечи и попытался оттолкнуть от чаши, закрывая меня собой. Подставляя себя под удар.
Венирэн дернулся, освобождаясь, и быстрым, коротким движением вогнал клинок в грудь Торэта.
– Риан!.. Нет!..
Перед глазами поплыло, ноги подкосились, горло перехватило судорожным спазмом, а в груди начало печь – яростно, мучительно, с каждой секундой все сильнее и сильнее.
Жар разрастался, раскаленными волнами омывая тело, и, когда сжигавшее меня пламя стало совсем нестерпимым, я закричала. Громко, отчаянно. Как будто от этого крика зависела наша с Рианом жизнь.
Казалось, я погрузилась в какой-то странный сон, видела и слышала то, что было недоступно раньше. Ощущала, как слабеет Торэт, теряя последние силы, но все равно продолжает бороться. Следила, как где-то там, далеко-далеко, друзья взламывают защитный полог, надеясь добраться до меня. Вместе с ведьмами старалась сбросить с призрачных тел оковы заклятия. И кричала, кричала, выплескивая рвущуюся изнутри энергию, чувствуя, как с каждым выдохом, каждым звуком меняется мир вокруг меня.
Верховная очнулась первой. Взвилась к потолку, а затем стремительно полетела вниз, к алтарю. За ней последовали остальные. Когда последняя тень скрылась в чаше, она заполнилась клубами дыма и начала увеличиваться, превращаясь в огромное темное зеркало. Из этого зеркала длинной гибкой змеей вырвалась огненная плеть, обрушилась на Венирэна, обвила его за пояс и, приподняв над полом, потащил за собой – к маслянисто поблескивающей угольно-черной поверхности.
Воздух замерцал, поплыл, как в жаркий летний день, раскололся на множество порталов, выпуская в зал гоблинов, фамильяров, эльфов, Сэма с девчонками.
Я словно раздвоилась, наблюдая за происходящим со стороны. Висела под куполом цитадели и смотрела на «вторую Леру», на сидящего у стены Риана. Бледного, окровавленного, но живого.
Из порталов продолжали один за другим выскакивать люди и нелюди. И Венирэн все еще боролся с зеркалом, упрямо сопротивляясь, отмахиваясь кинжалом. А потом к золотому подскочил Хан, завопил что-то и изо всех сил пнул его ногой.
Видимо, стрекозел вложил в свой «фирменный» пинок всю злость и магию, потому что золотой не удержался и с коротим вскриком полетел вперед, в черный омут. Несколько раз он всплывал, бил руками по поверхности, но зеркало лишь покрывалось мелкой рябью и затягивало эльфа все глубже и глубже, пока не поглотило совсем.
Это было последнее, что я запомнила, перед тем, как провалиться в забытье.
Глава 27