Некер тоже орал во всю глотку. Спир колотил по двери. Они всегда были неподходящими партнерами. С такими вершин профессии не достичь. Некер отличался изрядной тупостью, а Спир вечно себе на уме. И эти татуировки со змеями. Если верить слухам, рисованные ползучки занимали не только его руки. Вербоцки найдет себе новых партнеров. Они уже есть, ждут не дождутся встречи с ним.

Секунда отделяла Вербоцки от задней двери. Еще две-три секунды оставалось у него в запасе. Отличная фора. И вдруг внутри что-то оборвалось. Его обожгло нестерпимой болью. Ноги подкосились, и он рухнул на пол у самого порога.

Горло наполнилось желчью и еще чем-то противнее желчи. Он подавился. В этот момент печь взорвалась, пол под ним подпрыгнул, весь дом содрогнулся, обрушив часть потолка. Казалось, будто сама Атропос – богиня судьбы – решила сжечь его вместе с домом и для гарантии добавила к параличу ног потолочные балки и прочие обломки, пригвоздив Вербоцки к полу.

Он лежал, ожидая появления пламени. За окнами шумел проливной дождь, но все надежды, что дождевые струи загасят пожар, были тщетны. Вербоцки знал: пожар, который они спланировали, вскоре охватит весь дом. Потушить горящий мазут нелегко. Он слышал рев огня, бушевавшего внизу. Пламя рвалось наверх. Пол под Вербоцки быстро нагревался.

В одном из его университетских курсов психологии говорилось, что мозг умирающего человека производит особые гормоны и те вызывают благостное состояние. Этим, скорее всего, объяснялось, почему люди на смертном одре видят склоняющихся к ним ангелов, а пережившие клиническую смерть рассказывают о туннеле с приветливым светом и удивительном мире, лежащем за пределами туннеля.

Вербоцки не видел ни ангелов, ни туннеля, ведущего к свету. Когда кухня стала наполняться струйками дыма, к Джону вернулись давным-давно подавленные воспоминания. В мозг хлынули картины из прошлого, и сердце забилось с неожиданной радостью. Ему было шесть лет, когда отец привел домой Дейзи – двухлетнюю золотистую ретривершу, которую специально взял из приюта. Дейзи и маленький Джон наслаждались совместными приключениями. Наконец-то в доме, где до сих пор царили подозрительность и раздоры, сопровождаемые громкой руганью, появился источник радости. Увы, счастье оказалось недолгим. Ровно через год и один день с момента появления Дейзи в доме Вербоцки она умерла у маленького Джона на руках. Для его матери-алкоголички собака была олицетворением ненавистного мужа, и это явилось достаточной причиной, чтобы отравить Дейзи. За годом чудес последовало время, о котором ему было слишком больно вспоминать… Огонь почти дотянулся до Вербоцки, но воспоминания были ярче языков пламени. Их больше ничто не сдерживало – воспоминания о нежности, смехе и любви, которых он не испытывал ни до того благословенного года, ни в течение всей последующей жизни.





129


Эймори Кромуэлла, управляющего тибуронским дворцом и пятиакровым участком, на котором тот стоял, нельзя было назвать глупцом. Как раз наоборот. И трусом он тоже не был.

Проведя четыре замечательных дня на роскошном курорте в Пеббл-Бич, в понедельник он вернулся на работу, приехав к семи утра, за час до начала. Это было его правилом. Подъехав к секционной двери гаража, он вылез из «БМВ», положенного ему по должности, и отключил сигнализацию. Затем въехал в просторный гараж и остановился в той части, что была отведена для машин обслуживающего персонала. (Остальное пространство занимали коллекционные автомобили Перселла.) Выйдя из машины, управляющий услышал негромкую, но отвратительную музыку. Это звучали сорок шесть игровых автоматов, собранных в специальном зале, который находился на том же этаже, что и подземный гараж, кинотеатр и двухполосная площадка для боулинга.

Проведя здесь выходные, Дориан Перселл обычно покидал Тибурон в воскресенье вечером. Когда дворец пустовал, освещение на всех наземных этажах, а также телевизоры и музыкальная система были запрограммированы на периодическое включение и выключение. У любого взломщика, вознамерившегося проникнуть внутрь, создавалось ощущение, будто в доме находятся трое или четверо. Однако на зал игровых автоматов эта программа не распространялась.

Музыка недвусмысленно подсказывала Эймори Кромуэллу, что Перселл по-прежнему находится здесь.

Великий Человек никогда не изменял своим привычкам. Значит, с ним что-то случилось.

Профессия Кромуэлла обязывала его владеть оружием и навыками боевых искусств. Он знал: ему платят не только за умелое ведение хозяйства, но и за умение правильно вести себя в щекотливой ситуации. Поэтому Кромуэллу и в голову не пришло вызвать полицию. Сверхбогатые люди платили таким, как Кромуэлл, еще и за то, чтобы хозяйские прихоти не становились достоянием гласности; во всяком случае до тех пор, пока прихоти не перетекали в уголовное преступление. Управляющий прошел в отсек гаража, занятый автомастерской. Из потайного оружейного сейфа, замаскированного под обычный шкаф с автодеталями, он достал дробовик двенадцатого калибра, стрелявший пулями. Один патрон он сунул прямо в дуло, три зарядил в магазин и еще два на всякий случай положил в карман пиджака.

Войдя в зал игровых автоматов, Кромуэлл обнаружил тело Дориана Перселла в далеко не идеальном состоянии. Помимо явных следов жестокого насилия и каннибализма, у миллиардера отсутствовала голова.

На этой стадии Кромуэлл вполне мог бы вызвать полицию, но он был человеком, способным сразу почуять золотую жилу.

Держа дробовик наготове, он последовал туда, куда вела цепочка кровавых следов вперемешку с кусками какой-то немыслимой субстанции. Следы вели наверх, в библиотеку, находившуюся на первом этаже.

Там он застал человека… точнее, не совсем человека, а некое существо, персонажа из рассказа Г. Ф. Лавкрафта в экранизации Тима Бёртона. Это существо сидело в проходе между двумя рядами книжных стеллажей, прислонившись спиной к одному и упираясь ногами в другой. У него на коленях лежала голова Перселла.

Странное существо, вторгшееся во дворец, было совершенно голым. Его бледное тело покрывали многочисленные вздутия и пигментные пятна. Из язв тянулись тонкие серые нити, образуя вокруг него подобие паутины. Нити расходились веером и закручивались в спирали, словно намеревались приковать его к стеллажам, между которыми он расположился. Но то была не элегантная, геометрически правильная паутина, сотканная пауком, а нечто гротескное, под стать уродливому существу, которое она частично успела обвить серым коконом.

Злоумышленник сидел неподвижно. Эймори Кромуэлл подумал было, что перед ним труп, но благоразумно остановился на некотором расстоянии.

– Сэр! – обратился он к непрошеному гостю.

Голова существа, глядевшего вбок, медленно повернулась, и Кромуэлл увидел его лицо.

Черты лица были искажены. Потухшие глаза напоминали глаза кошки в сумерках. Однако Кромуэлл все же узнал его.

– Мистер Шекет?

Бывший генеральный директор «Рефайна», считавшийся погибшим в Юте, изобразил нечто вроде улыбки. Он даже попытался заговорить, но голос звучал слабо. Шекет бормотал бессмысленные слова. Они выскакивали из него, словно нумерованные шарики в бинго-автомате. Оставив надежду на разумное общение, Шекет стал щелкать языком, издавать всхлипывающие и стрекочущие звуки, какие издают кузнечики. Потом он заурчал, как зверь, и зашипел, словно у него внутри обитала змея.

У этого бывшего человека не осталось ни сил, ни разума. Он был при смерти.

На протяжении своей карьеры Кромуэлл старательно защищал тех, кому служил, не только от злобных нападок в СМИ, но и от грубого вторжения в их личную жизнь со стороны массмедиа и разных любителей копаться в чужом грязном белье. Его работодатели заслуживали всяческого уважения, и он ревностно оберегал их достоинство.

Но с Дорианом Перселлом он отступил от своих правил, особенно теперь, когда Великий Человек был мертв.

Отложив дробовик, Кромуэлл перевел камеру смартфона в режим видеосъемки и две минуты снимал жалкое существо, бормотавшее бессмыслицу, щелкающее языком, стрекочущее и повизгивающее, как зверь, чья нога застряла в капкане. Затем он стал делать снимки, стараясь, чтобы фотографии с откушенной головой Перселла получились четкими.

Затем управляющий взял дробовик и вернулся в зал игровых автоматов, где сфотографировал обезглавленный труп Великого Человека и следы расправы, учиненной Шекетом. После этого Кромуэлл прошелся по дворцу, снимая наиболее впечатляющую роскошь убранства и все, что могло взбудоражить читателей самых низкопробных таблоидов и зрителей таких же низкопробных кабельных каналов.

Работая в одной бостонской семье, Кромуэлл познакомился с Воном Ларкином – адвокатом и лицензированным частным детективом. Ларкин периодически помогал этой семье, решая проблемы с их отпрыском, который сидел на кокаине, обожал порнозвезд, развлекался мелкими кражами и был сторонником революций.

Кромуэлл позвонил Ларкину, вкратце обрисовал ситуацию и попросил оценить примерную стоимость видео и фотографий. Названная цифра так впечатлила бывшего управляющего, что он тут же нанял Ларкина в качестве своего агента. Затем он позвонил в службу 911.

Когда приехала полиция, существо, некогда именовавшееся Ли Шекетом, было так же мертво, как и Дориан Перселл.





130



У Киппа появился свой мальчик, а у мальчика – свой пес.

Все было так, как должно быть в этом мире.

Точнее, насколько это возможно при нынешнем состоянии мира.

После нескольких пугающих и ненастных дней остальные дни сентября были удивительно солнечными во всех смыслах этого слова.

Бен Хокинс продал свой дом в Южной Калифорнии.

Он снял жилье в Пайнхейвене.

Они с Меган начали встречаться.

Она закончила картину с Вуди и оленями.

Галерея, выставлявшая работы Меган, предрекала рекордную цену за эту картину.

Но Меган отказалась продавать картину, повесив ее в гостиной, над роялем.

Роза Леон продала унаследованный дом на берегу озера Тахо.

Она переехала в Пайнхейвен, желая быть участницей грядущих событий.

В начале октября Риту Карриктон и ее помощника Энди Ардженто обвинили в убийстве шерифа Экмана и заключили в тюрьму без права освобождения под залог.

Оказывается, Экман установил в спальне и ванной миниатюрные камеры.

Он снимал все свои сексуальные развлечения с Ритой и каждый ее поход в душ.

Их последнее незавершенное развлечение тоже было зафиксировано камерой.

Равно как и убийство Экмана.

В ноябре состоялись дополнительные выборы, и Лайл Шелдрейк снова занял должность шерифа.

На торжестве, устроенном по этому поводу, Кипп тщательно обнюхал шерифа.

Шелдрейк не был Ненавистником.

Сумасшедшим он тоже не был.

В декабре Роза Леон и Карсон Конрой начали встречаться.

В январе Тио Барбизона обвинили в сокрытии событий, связанных с катастрофой в Юте и преступлениями Ли Шекета.

Через два дня он заявил о своей невиновности и сообщил, что намерен баллотироваться в губернаторы штата.

Иногда Меган, Бен, Вуди и Кипп ездили путешествовать.

Они посещали общины мистерианцев, которые в тот судьбоносный день приехали в Пайнхейвен вместе со своими человеческими спутниками.

Его так и называли – День и в сообщениях писали с большой буквы.

На связь с Беллой выходили новые общины.

Некоторые находились далеко от Калифорнии – в Канзасе и Алабаме.

Потом появились и те, кто находился еще дальше: в Канаде, потом в Мексике.

В марте Меган вышла замуж за Бена.

Подружкой невесты была Роза.

Кипп был шафером жениха.

Решением суда было позволено направлять деньги со счетов Дориана Перселла для выплаты компенсаций семьям погибших в Юте и в других местах.

На юге Франции арестовали Хаскелла Ладлоу.

Он сменил пол и жил там под именем Мэри Селдон.

Кабельные каналы продолжали смаковать историю генетического монстра из Юты.