Как и все ретриверы, Белла была оптимисткой, хотя и знала, что в мире полным-полно зла.
Ее оптимизм поддерживался уверенностью, что мир создан исключительно для невинных.
В изначальной архитектуре мира не было места для злых и коварных.
Рано или поздно мир претерпит изменения и вернется к тому, каким был замыслен.
Сейчас, в ранние часы четверга, Белла поднялась с кухонной подстилки и направилась в семейную гостиную. Там, встав на задние лапы, она дотянулась до стенного выключателя и включила свет.
Ее несколько раз заставали за этим занятием. Дети считали, что это очень круто.
Ларинда, старшая из детей, сказала: «Она боится темноты. Я ее вполне понимаю. Посмотрите любой выпуск новостей!»
Сэм, старший из братьев, заявил: «А вот парни темноты не боятся», хотя сам всегда спал со включенным ночником.
Деннис, младший брат, предположил: «Быть может, в нашем доме завелись мыши и Белле понадобился свет, чтобы их поймать».
«Нет у нас никаких мышей, – возразила Ларинда. – Белла не кошка, чтобы их ловить. Во всяком случае нам она не принесла ни одной мыши».
«Может, она их съедает», – сказал Деннис.
«Белла настоящая леди, – оборвала брата Ларинда, возмущенная его предположением. – А леди, да будет тебе известно, не едят мышей».
«Какую чепуху вы все несете», – сказала малышка Милли.
Белла не боялась темноты. Просто темнота не позволяла ей читать.
Провод был не только средством общения, но и средством обучения.
Члены Мистериума могли за считаные минуты поделиться с каким-нибудь щенком всеми своими познаниями в языке.
Соломон и Бренди, философы Мистериума, называли эту способность «непосредственной загрузкой данных в мозг».
Все стены семейной гостиной были заняты книжными полками.
Хотя Белла и была крупной девочкой, все же ей приходилось довольствоваться чтением книг только с четырех нижних полок.
В гостиной имелась оттоманка на колесиках, которую можно было пододвинуть к стеллажу, встать и дотянуться до пятой полки, но оттоманкой Белла пользовалась редко, боясь ее опрокинуть.
Если Белла слышала шаги, она прятала книгу под стул с чехлом или клала на журнальный столик, чтобы после вернуть на место.
Иногда Белла забывала это сделать. Тогда родители ругали детей за забывчивость и напоминали о необходимости возвращать книги на место.
Дети, понятное дело, отрицали свою вину. Все, кроме Милли. Та несколько раз брала вину на себя, при этом выразительно глядя на Беллу.
Милли догадывалась. В один прекрасный день эта малышка спросит ее напрямую.
Белла не решила, как поступит, когда этот день настанет. Скорее всего, будет действовать по обстоятельствам.
А сейчас, ранним утром четверга она лежала в семейной гостиной и читала книгу «Слониха фокусника», написанную Кейт Дикамилло.
История эта была веселой и грустной, волшебной и странной, однако правдивой.
Правдивой в том смысле, что при всей своей странности она описывала матрицу, лежащую в основе жизни; матрицу неожиданных взаимосвязей между людьми, местами и эпизодами, широко разнесенными во времени.
Страницы Белла переворачивала, либо дуя на них, либо осторожным прикосновением лапы, чтобы не помять бумагу.
Истории были такими же вкусными, как еда. И столь же важными.
Белла не мыслила своей жизни без историй.
Они были величайшим подарком интеллекта. Пищей для души. Лекарством.
Истории позволяли проживать тысячи жизней и учили превращать собственную жизнь в превосходную историю.
Белла дочитала пятую главу и удовлетворенно вздохнула. И тут случилось нечто весьма и весьма удивительное.
На Проводе зазвучал новый голос.
Этот пес называл себя Вулканом, самцом немецкой овчарки трех лет от роду.
До сих пор Мистериум был сетью золотистых ретриверов и лабрадоров.
Естественно, Вулкан говорил правду. Ведь он был собакой.
Но помимо этого, в его рассказе открывались другие, не менее изумительные подробности.
Он передавал с большого расстояния. Вулкан говорил, что целый год без устали искал контакты с себе подобными.
Белла не знала, насколько широко его сообщение распространилось по всему Мистериуму.
Вернув «Слониху фокусника» на полку, она принялась составлять сообщение для срочной передачи.
Беллаграмма. На наших глазах происходит нечто удивительное. До сих пор сообщения по Проводу не выходили за пределы 120-мильной зоны вокруг Сакраменто. Но сегодня я только что получила сообщение от немецкой овчарки по имени Вулкан. Он живет в Ла-Хойя, к северу от Сакраменто. Вулкан сообщил изумительную новость: оказывается, в округах Сан-Диего, Ориндж и Риверсайд есть собачьи сообщества, подобные нашему. В основном немецкие овчарки и сенбернары. Всего семьдесят две собаки, живущие в разных условиях. То, что мы называем Проводом, у них называется Радио. У их сообщества нет названия, но мы надеемся, что они возьмут наше и тоже станут называться Мистериумом. Откуда мы? Почему мы здесь? Наконец-то наша история начинает разворачиваться. Похоже, наше время пришло. Порадуйтесь за наших друзей. Верно служите тем, с кем живете. Слушайте наши новости.
Пес и его мальчик
Четверг 1:00–4:00
61
В первый год службы шериф Хейден Экман никогда не задерживался на работе после полуночи. По правде говоря, его редко видели в кабинете после шести вечера. Сегодняшняя ночь нарушила все правила: шериф сидел на рабочем месте, и настроение у него было весьма паршивым.
Все еще молодой и обаятельный, он умел красноречиво говорить о верховенстве закона и служении обществу, завоевывая внимание любой аудитории. Однако его нынешняя должность отнюдь не была делом всей его жизни. Очередная ступенька карьерной лестницы, чтобы подняться повыше.
До этого он пять лет прослужил помощником шерифа, получая одно повышение за другим. А еще раньше он был адвокатом, имея довольно скромную клиентуру. Экман и сейчас видел себя скорее юристом, нежели служителем правопорядка. В течение следующих трех лет он собирался неустанно трудиться, используя все законные и «почти» законные способы обогащения, доступные шерифу, а затем выставить свою кандидатуру на должность окружного прокурора Пайнхейвена. Его главной целью было стать генеральным прокурором штата Калифорния. Он уже вовсю пользовался возможностями своего положения, собирая компромат на потенциальных конкурентов.
И вот на тебе: дело забрали у него из-под носа под юрисдикцию штата, и Декстер Фроули повез тела Пейнтона Спейдера и Джастин Клайнмен и вещдоки в Сакраменто, в змеиное гнездо, именуемое генеральной прокуратурой. Экман все отдал без возражений, но на душе у него было муторно. С одной стороны, Тио Барбизон, генеральный прокурор штата, был перед ним в долгу. С другой стороны, если ситуация выйдет из-под контроля и все шишки повалятся на них, слишком поспешное согласие на «просьбу» Барбизона может повредить его имиджу.
Больше всего Экману досаждала неопределенность. Он сомневался, что Барбизон говорит ему всю правду. Генеральный прокурор утверждал, что сотрудничает (разумеется, неофициально) с Агентством национальной безопасности, которое всячески стремилось сохранить это дело в тайне. Однако бóльшую часть истории Барбизон утаивал. Тот еще махинатор.
У АНБ были вполне законные основания интересоваться этим делом. Когда возле истерзанного тела Джастин Клайнмен нашли бумажник с водительским удостоверением на имя Натана Палмера, Хейден, не мешкая, зашел на сайт НКИЦ – проверить, не тянется ли за этим Палмером какой-нибудь криминальной истории и не выдан ли уже ордер на его арест. Оказалось, что выдан. Ордер выдал суд Солт-Лейк-Сити по обращению генерального прокурора штата Юта. Почему-то там, а не в Спрингвилле, где было совершено преступление. Палмера обвиняли в краже, поджоге и убийстве. Пока Хейден изучал тощее досье Натана Палмера, экран компьютера побелел и там появился черный силуэт его головы и плеч. Это продолжалось минуты три, после чего компьютер вернулся в рабочее состояние. Экман знал, чем вызвана такая пауза: его сфотографировали и установили местоположение. Такое было под силу только ребятам из АНБ. Значит, кто-то из них следил за досье Натана Палмера на НКИЦ, проверяя, кого он может заинтересовать.
Минут через двадцать, раньше, чем Экман смог связаться с генеральным прокурором Юты, ему позвонил Барбизон и удивил его, спросив, зачем он наводил справки о Натане Палмере. Хейден рассказал ему о двойном убийстве и растерзанном теле Джастин Клайнмен. Барбизон продержал его на линии пять минут, пока с кем-то совещался. Вернувшись к разговору, генеральный прокурор сообщил, что выступает прикрытием для АНБ. Там сочли целесообразным дальнейшее расследование преступления Палмера передать Барбизону. Тио разрешили поделиться некоторыми подробностями ордера на арест. Оказалось, Палмер был одним из топ-менеджеров корпорации «Рефайн», руководившим лабораторным комплексом в Спрингвилле, где пожар унес жизни девяноста трех сотрудников. Это случилось два дня назад, став главной новостью местных СМИ. На самом деле удостоверение личности Палмера было фальшивым и одним из нескольких, которыми этот человек обзавелся еще до спрингвиллской катастрофы, думая, что о его секретах знает только он. Барбизону не разрешили назвать настоящее имя беглеца. Натан Палмер купил красный «додж-демон», сделанный на заказ. Покупка была оформлена через оффшорную подставную фирму, созданную Палмером. Палмер ошибочно думал, что его босс не знает об этой покупке. Сразу после покупки с «доджа» был снят GPS-навигатор, что затрудняло отслеживание автомобиля. Вот об этом всезнающий босс Палмера действительно не знал. Любая информация по «доджу», которая появится у Экмана, будет с благодарностью принята. Как-никак, дело касалось национальной безопасности, и закон запрещал ему разглашать крупицы сведений, полученных от Барбизона.
Фроули с Зеллманом приехали и уехали. Хейден Экман сидел у себя в кабинете, ждал, когда кофеварка приготовит ему большую чашку черного кофе, и думал, зачем человеку, скрывавшемуся под фамилией Палмер, понадобилось обзаводиться фальшивым удостоверением личности. Одно из двух: или он планировал устроить катастрофу в спрингвиллском комплексе, или предвидел, что она случится и вся вина падет на него. Какие бы работы там ни велись, они явно не имели никакого отношения к созданию лекарства от рака. Эту версию скормили СМИ, однако Экман ей не верил. Противораковые препараты не вызвали бы такого интереса у АНБ.
И почему босс Палмера, зная о его приготовлениях к кризису, позволял ему руководить комплексом? Каким змеиным гнездом была эта корпорация «Рефайн»? Совать нос в такие дела было опасно, но такому человеку, как шериф Экман, они сулили немалые возможности, появившиеся буквально из воздуха.
Теперь, когда Фроули и Зеллман увезли тела жертв и вещественные доказательства, шерифу Экману нужно было составить отчет о передаче дела, уделив особое внимание поведению доктора Карсона Конроя. Судмедэксперт сомневался в законности передачи и злил шерифа, вспоминая о соблюдении протокола и нормах этики. Если дойдет до суда, Хейден хотел представить свою версию, составленную по горячим следам и с указанием времени. Это понизит доверие к показаниям Конроя. Согласно версии Экмана судмедэксперт не сам явился в морг, оказавшись поблизости, а был вызван, чтобы участвовать в передаче. В морг он пришел пьяным. Конрой не оспаривал саму процедуру, но вел себя крайне враждебно по отношению к приехавшим из Сакраменто.
Хейден с наслаждением сочинил диалог пьяного судмедэксперта, придумав убедительные подробности его неадекватного поведения, но постаравшись, чтобы оно не выглядело клоунадой. Если понадобится представить этот отчет в суд, шериф вначале свяжется с Фроули и Зеллманом, чтобы те были в курсе и подтвердили непотребное поведение Конроя.
Хейден едва успел закончить отчет, который сохранил в печатном и электронном виде, когда на столе затрещал сигнал внутренней связи. Карл Фредетт, несший дежурство, сообщил о проникновении вооруженного злоумышленника в дом Меган Букмен на Гринбрайер-роуд.
Проникновение в частный дом было здесь столь же редким явлением, как происшествие со слоном.
Хотя шериф Экман ставил свои личные интересы выше интересов округа и относился к коррупции менее строго, чем того требовал закон, он обладал хорошим чутьем настоящего копа. Получив сообщение, он сразу понял: Натан Палмер, кем бы он ни был, до сих пор находится на территории округа Пайнхейвен.
62
Как и все члены Мистериума, Кипп мог включать и выключать Провод, словно обычное радио, однако экстренные сообщения приходили всегда.
Сейчас Провод оставался включенным. Во-первых, Кипп не мог бросить мальчика в беде одного. Тот кричал от душевной боли. Во-вторых, крики служили чем-то вроде радиомаяка, помогая двигаться к месту, где жил мальчик.
Указания Бену Хокинсу пес передавал без слов. Бен оказался достаточно смышленым и понял, что порой невозможное становится возможным.
К сожалению, не все люди отличались такой широтой восприятия.
Иные безоговорочно верили в полнейшую чепуху, не требуя доказательств, но отказывались принять правду, даже если эту правду им, образно говоря, совали под нос.
Всякий раз, подъезжая к перекрестку, Бен указывал дальнейшее направление и спрашивал:
Ее оптимизм поддерживался уверенностью, что мир создан исключительно для невинных.
В изначальной архитектуре мира не было места для злых и коварных.
Рано или поздно мир претерпит изменения и вернется к тому, каким был замыслен.
Сейчас, в ранние часы четверга, Белла поднялась с кухонной подстилки и направилась в семейную гостиную. Там, встав на задние лапы, она дотянулась до стенного выключателя и включила свет.
Ее несколько раз заставали за этим занятием. Дети считали, что это очень круто.
Ларинда, старшая из детей, сказала: «Она боится темноты. Я ее вполне понимаю. Посмотрите любой выпуск новостей!»
Сэм, старший из братьев, заявил: «А вот парни темноты не боятся», хотя сам всегда спал со включенным ночником.
Деннис, младший брат, предположил: «Быть может, в нашем доме завелись мыши и Белле понадобился свет, чтобы их поймать».
«Нет у нас никаких мышей, – возразила Ларинда. – Белла не кошка, чтобы их ловить. Во всяком случае нам она не принесла ни одной мыши».
«Может, она их съедает», – сказал Деннис.
«Белла настоящая леди, – оборвала брата Ларинда, возмущенная его предположением. – А леди, да будет тебе известно, не едят мышей».
«Какую чепуху вы все несете», – сказала малышка Милли.
Белла не боялась темноты. Просто темнота не позволяла ей читать.
Провод был не только средством общения, но и средством обучения.
Члены Мистериума могли за считаные минуты поделиться с каким-нибудь щенком всеми своими познаниями в языке.
Соломон и Бренди, философы Мистериума, называли эту способность «непосредственной загрузкой данных в мозг».
Все стены семейной гостиной были заняты книжными полками.
Хотя Белла и была крупной девочкой, все же ей приходилось довольствоваться чтением книг только с четырех нижних полок.
В гостиной имелась оттоманка на колесиках, которую можно было пододвинуть к стеллажу, встать и дотянуться до пятой полки, но оттоманкой Белла пользовалась редко, боясь ее опрокинуть.
Если Белла слышала шаги, она прятала книгу под стул с чехлом или клала на журнальный столик, чтобы после вернуть на место.
Иногда Белла забывала это сделать. Тогда родители ругали детей за забывчивость и напоминали о необходимости возвращать книги на место.
Дети, понятное дело, отрицали свою вину. Все, кроме Милли. Та несколько раз брала вину на себя, при этом выразительно глядя на Беллу.
Милли догадывалась. В один прекрасный день эта малышка спросит ее напрямую.
Белла не решила, как поступит, когда этот день настанет. Скорее всего, будет действовать по обстоятельствам.
А сейчас, ранним утром четверга она лежала в семейной гостиной и читала книгу «Слониха фокусника», написанную Кейт Дикамилло.
История эта была веселой и грустной, волшебной и странной, однако правдивой.
Правдивой в том смысле, что при всей своей странности она описывала матрицу, лежащую в основе жизни; матрицу неожиданных взаимосвязей между людьми, местами и эпизодами, широко разнесенными во времени.
Страницы Белла переворачивала, либо дуя на них, либо осторожным прикосновением лапы, чтобы не помять бумагу.
Истории были такими же вкусными, как еда. И столь же важными.
Белла не мыслила своей жизни без историй.
Они были величайшим подарком интеллекта. Пищей для души. Лекарством.
Истории позволяли проживать тысячи жизней и учили превращать собственную жизнь в превосходную историю.
Белла дочитала пятую главу и удовлетворенно вздохнула. И тут случилось нечто весьма и весьма удивительное.
На Проводе зазвучал новый голос.
Этот пес называл себя Вулканом, самцом немецкой овчарки трех лет от роду.
До сих пор Мистериум был сетью золотистых ретриверов и лабрадоров.
Естественно, Вулкан говорил правду. Ведь он был собакой.
Но помимо этого, в его рассказе открывались другие, не менее изумительные подробности.
Он передавал с большого расстояния. Вулкан говорил, что целый год без устали искал контакты с себе подобными.
Белла не знала, насколько широко его сообщение распространилось по всему Мистериуму.
Вернув «Слониху фокусника» на полку, она принялась составлять сообщение для срочной передачи.
Беллаграмма. На наших глазах происходит нечто удивительное. До сих пор сообщения по Проводу не выходили за пределы 120-мильной зоны вокруг Сакраменто. Но сегодня я только что получила сообщение от немецкой овчарки по имени Вулкан. Он живет в Ла-Хойя, к северу от Сакраменто. Вулкан сообщил изумительную новость: оказывается, в округах Сан-Диего, Ориндж и Риверсайд есть собачьи сообщества, подобные нашему. В основном немецкие овчарки и сенбернары. Всего семьдесят две собаки, живущие в разных условиях. То, что мы называем Проводом, у них называется Радио. У их сообщества нет названия, но мы надеемся, что они возьмут наше и тоже станут называться Мистериумом. Откуда мы? Почему мы здесь? Наконец-то наша история начинает разворачиваться. Похоже, наше время пришло. Порадуйтесь за наших друзей. Верно служите тем, с кем живете. Слушайте наши новости.
Пес и его мальчик
Четверг 1:00–4:00
61
В первый год службы шериф Хейден Экман никогда не задерживался на работе после полуночи. По правде говоря, его редко видели в кабинете после шести вечера. Сегодняшняя ночь нарушила все правила: шериф сидел на рабочем месте, и настроение у него было весьма паршивым.
Все еще молодой и обаятельный, он умел красноречиво говорить о верховенстве закона и служении обществу, завоевывая внимание любой аудитории. Однако его нынешняя должность отнюдь не была делом всей его жизни. Очередная ступенька карьерной лестницы, чтобы подняться повыше.
До этого он пять лет прослужил помощником шерифа, получая одно повышение за другим. А еще раньше он был адвокатом, имея довольно скромную клиентуру. Экман и сейчас видел себя скорее юристом, нежели служителем правопорядка. В течение следующих трех лет он собирался неустанно трудиться, используя все законные и «почти» законные способы обогащения, доступные шерифу, а затем выставить свою кандидатуру на должность окружного прокурора Пайнхейвена. Его главной целью было стать генеральным прокурором штата Калифорния. Он уже вовсю пользовался возможностями своего положения, собирая компромат на потенциальных конкурентов.
И вот на тебе: дело забрали у него из-под носа под юрисдикцию штата, и Декстер Фроули повез тела Пейнтона Спейдера и Джастин Клайнмен и вещдоки в Сакраменто, в змеиное гнездо, именуемое генеральной прокуратурой. Экман все отдал без возражений, но на душе у него было муторно. С одной стороны, Тио Барбизон, генеральный прокурор штата, был перед ним в долгу. С другой стороны, если ситуация выйдет из-под контроля и все шишки повалятся на них, слишком поспешное согласие на «просьбу» Барбизона может повредить его имиджу.
Больше всего Экману досаждала неопределенность. Он сомневался, что Барбизон говорит ему всю правду. Генеральный прокурор утверждал, что сотрудничает (разумеется, неофициально) с Агентством национальной безопасности, которое всячески стремилось сохранить это дело в тайне. Однако бóльшую часть истории Барбизон утаивал. Тот еще махинатор.
У АНБ были вполне законные основания интересоваться этим делом. Когда возле истерзанного тела Джастин Клайнмен нашли бумажник с водительским удостоверением на имя Натана Палмера, Хейден, не мешкая, зашел на сайт НКИЦ – проверить, не тянется ли за этим Палмером какой-нибудь криминальной истории и не выдан ли уже ордер на его арест. Оказалось, что выдан. Ордер выдал суд Солт-Лейк-Сити по обращению генерального прокурора штата Юта. Почему-то там, а не в Спрингвилле, где было совершено преступление. Палмера обвиняли в краже, поджоге и убийстве. Пока Хейден изучал тощее досье Натана Палмера, экран компьютера побелел и там появился черный силуэт его головы и плеч. Это продолжалось минуты три, после чего компьютер вернулся в рабочее состояние. Экман знал, чем вызвана такая пауза: его сфотографировали и установили местоположение. Такое было под силу только ребятам из АНБ. Значит, кто-то из них следил за досье Натана Палмера на НКИЦ, проверяя, кого он может заинтересовать.
Минут через двадцать, раньше, чем Экман смог связаться с генеральным прокурором Юты, ему позвонил Барбизон и удивил его, спросив, зачем он наводил справки о Натане Палмере. Хейден рассказал ему о двойном убийстве и растерзанном теле Джастин Клайнмен. Барбизон продержал его на линии пять минут, пока с кем-то совещался. Вернувшись к разговору, генеральный прокурор сообщил, что выступает прикрытием для АНБ. Там сочли целесообразным дальнейшее расследование преступления Палмера передать Барбизону. Тио разрешили поделиться некоторыми подробностями ордера на арест. Оказалось, Палмер был одним из топ-менеджеров корпорации «Рефайн», руководившим лабораторным комплексом в Спрингвилле, где пожар унес жизни девяноста трех сотрудников. Это случилось два дня назад, став главной новостью местных СМИ. На самом деле удостоверение личности Палмера было фальшивым и одним из нескольких, которыми этот человек обзавелся еще до спрингвиллской катастрофы, думая, что о его секретах знает только он. Барбизону не разрешили назвать настоящее имя беглеца. Натан Палмер купил красный «додж-демон», сделанный на заказ. Покупка была оформлена через оффшорную подставную фирму, созданную Палмером. Палмер ошибочно думал, что его босс не знает об этой покупке. Сразу после покупки с «доджа» был снят GPS-навигатор, что затрудняло отслеживание автомобиля. Вот об этом всезнающий босс Палмера действительно не знал. Любая информация по «доджу», которая появится у Экмана, будет с благодарностью принята. Как-никак, дело касалось национальной безопасности, и закон запрещал ему разглашать крупицы сведений, полученных от Барбизона.
Фроули с Зеллманом приехали и уехали. Хейден Экман сидел у себя в кабинете, ждал, когда кофеварка приготовит ему большую чашку черного кофе, и думал, зачем человеку, скрывавшемуся под фамилией Палмер, понадобилось обзаводиться фальшивым удостоверением личности. Одно из двух: или он планировал устроить катастрофу в спрингвиллском комплексе, или предвидел, что она случится и вся вина падет на него. Какие бы работы там ни велись, они явно не имели никакого отношения к созданию лекарства от рака. Эту версию скормили СМИ, однако Экман ей не верил. Противораковые препараты не вызвали бы такого интереса у АНБ.
И почему босс Палмера, зная о его приготовлениях к кризису, позволял ему руководить комплексом? Каким змеиным гнездом была эта корпорация «Рефайн»? Совать нос в такие дела было опасно, но такому человеку, как шериф Экман, они сулили немалые возможности, появившиеся буквально из воздуха.
Теперь, когда Фроули и Зеллман увезли тела жертв и вещественные доказательства, шерифу Экману нужно было составить отчет о передаче дела, уделив особое внимание поведению доктора Карсона Конроя. Судмедэксперт сомневался в законности передачи и злил шерифа, вспоминая о соблюдении протокола и нормах этики. Если дойдет до суда, Хейден хотел представить свою версию, составленную по горячим следам и с указанием времени. Это понизит доверие к показаниям Конроя. Согласно версии Экмана судмедэксперт не сам явился в морг, оказавшись поблизости, а был вызван, чтобы участвовать в передаче. В морг он пришел пьяным. Конрой не оспаривал саму процедуру, но вел себя крайне враждебно по отношению к приехавшим из Сакраменто.
Хейден с наслаждением сочинил диалог пьяного судмедэксперта, придумав убедительные подробности его неадекватного поведения, но постаравшись, чтобы оно не выглядело клоунадой. Если понадобится представить этот отчет в суд, шериф вначале свяжется с Фроули и Зеллманом, чтобы те были в курсе и подтвердили непотребное поведение Конроя.
Хейден едва успел закончить отчет, который сохранил в печатном и электронном виде, когда на столе затрещал сигнал внутренней связи. Карл Фредетт, несший дежурство, сообщил о проникновении вооруженного злоумышленника в дом Меган Букмен на Гринбрайер-роуд.
Проникновение в частный дом было здесь столь же редким явлением, как происшествие со слоном.
Хотя шериф Экман ставил свои личные интересы выше интересов округа и относился к коррупции менее строго, чем того требовал закон, он обладал хорошим чутьем настоящего копа. Получив сообщение, он сразу понял: Натан Палмер, кем бы он ни был, до сих пор находится на территории округа Пайнхейвен.
62
Как и все члены Мистериума, Кипп мог включать и выключать Провод, словно обычное радио, однако экстренные сообщения приходили всегда.
Сейчас Провод оставался включенным. Во-первых, Кипп не мог бросить мальчика в беде одного. Тот кричал от душевной боли. Во-вторых, крики служили чем-то вроде радиомаяка, помогая двигаться к месту, где жил мальчик.
Указания Бену Хокинсу пес передавал без слов. Бен оказался достаточно смышленым и понял, что порой невозможное становится возможным.
К сожалению, не все люди отличались такой широтой восприятия.
Иные безоговорочно верили в полнейшую чепуху, не требуя доказательств, но отказывались принять правду, даже если эту правду им, образно говоря, совали под нос.
Всякий раз, подъезжая к перекрестку, Бен указывал дальнейшее направление и спрашивал: