– Я так понимаю: спать ты мне больше не дашь. Может, ты и не хочешь пи-пи, а я хочу. Потом мы отсюда уедем.





55


Меган толкнула дверь и, пока та открывалась по инерции, пряталась за нею. Но в спальню никто не ворвался. Тогда Меган взяла пистолет в обе руки. Дверь распахнулась.

Меган шагнула за порог. Полоски света, протянувшейся из ее спальни, едва хватало, чтобы убедиться: коридор пуст.

Комната Вуди находилась слева по коридору, ближе к лестнице. Справа были двери двух гостевых комнат, ванной и встроенного шкафа. Злоумышленник мог находиться в любом из помещений и следить за нею через приоткрытую дверь. Напротив комнаты сына была швейная комната. Меган устроила там кладовую. Возможно, дверь этой комнаты была приоткрыта, или ей только казалось. Меган не решалась повернуться спиной к гостевым комнатам. Швейная комната тоже требовала полного ее внимания. Меган прижалась спиной к стене, встав слева от двери своей спальни.

Прежде чем двинуться дальше, она прислушалась, стараясь уловить какие-либо иные звуки, помимо завываний ветра – таких громких и отчаянных, что казалось, он хоронил весь мир, исполняя погребальную песнь. Дождя по-прежнему не было, а стенания ветра могли заглушить любые шаги и прочие звуки внутри дома.

Сердце Меган стучало в такт с лихорадочным ритмом ветра. Она сдвинулась вбок, посмотрела вправо и влево, одновременно направляя туда пистолет.

До комнаты Вуди она добралась без происшествий. Войдя внутрь, она торопливо прошептала имя сына.

Прежде чем закрыть за собой дверь, Меган увидела, что Вуди лежит на боку, спиной к ней, а над ним, лицом к лицу, склонился незнакомец.

– А вот и мамочка пришла, – произнес незваный гость. – Ты знаешь, какая она у тебя горячая? Слишком горячая, чтобы понапрасну тратить жизнь на такого дебила, как ты.





56


Ветер совсем взбесился. Он завывал в проезде и бился о кирпичные стены зданий, словно пациент Бедлама, вырвавшийся из палаты и мчащийся по коридорам.

Трудно сказать, был ли этот Зеллман помощником судмедэксперта, но навык в обращении с трупами у него имелся. Сейчас он сидел за рулем труповозки, увозя тела Спейдера и Клайнмен. «Решала» Фроули ехал следом в «шелби-суперснейке», принадлежавшем покойному Пейнтону Спейдеру. Вместе с телами и вещдоками автомобиль передавался в ведение генеральной прокуратуры штата. Обе машины свернули на городскую площадь и исчезли. Исчез и свет их фар.

– Все это очень неправильно, – произнес Карсон Конрой, стоя в ветреной тьме проезда.

– Все так, как есть, – пожал плечами шериф Экман.

Он толкнул боковую дверь и скрылся внутри подведомственного здания.

«Все так, как есть». С недавних пор Карсон слышал эту фразу слишком уж часто, и она всякий раз его коробила. Ему хотелось сказать Экману: «И вы такой, какой есть. Теперь я знаю, какой именно». Но он придержал язык. На следующих выборах население округа может проголосовать за другого шерифа. А до выборов Карсону не хотелось лишаться работы.

Невзирая на поздний час, он оставил ветер завывать в одиночестве и вернулся в свой кабинет. Включив компьютер, он зашел на сайт Национального криминологического информационного центра и обратился к списку обвиняемых, на чьи аресты уже были выданы ордера. Он нашел имя Натана Палмера и начал составлять свой список любопытных фактов.





57


Всего лишь долю мгновения Меган не узнавала того, кто проник в их дом, но потом узнала его по голосу, который слышала днем по телефону. Ли Шекет.

Его светлые волосы превратились в каштановые. Свою аккуратную бородку он сбрил. Другие перемены в его облике были слишком незначительными, однако что-то в нем поменялось и далеко не в лучшую сторону.

Вуди лежал неподвижно. Меган вновь окликнула его, уже громче, но он не шевельнулся. Ее колотящееся сердце забилось еще быстрее, и она подумала: «Что ты с ним сделал, подонок?»

Правая ладонь Шекета лежала на голове Вуди. На его лице.

Меган сжала пистолет в обеих руках, как ее учили. Она целилась Шекету в лицо – единственную видимую его часть, поскольку он сидел на корточках по другую сторону кровати. Но бьющееся сердце вызывало дрожь в руках, чего с ней никогда не случалось в тире. От нее до Шекета было двадцать с лишним футов. Даже в тире, когда стоишь спокойно, стрелять в голову мишени всегда труднее, чем в грудь.

– Мамочка хочет застрелить человека, который стоит сто миллионов долларов, – сказал Шекет. – Твоя мамочка не знает своего счастья, но скоро узнает.

– Что ты с ним сделал? – выкрикнула Меган.

Шекет хищно улыбнулся.

– Всего лишь дотронулся до него. Маленького дурачка это травмирует. Он весь одеревенел и даже окаменел. Не любит, когда его трогают такие, как я.

Шекет продолжал водить ладонью по лицу Вуди.

– Отойди от него, – потребовала Меган.


– Ему не нравится, когда я его трогаю, – повторил Шекет, игнорируя ее требование. – Этот маленький паршивец – большой сноб, как и его мамочка. Мамочка Меган думает, что она лучше других. Даже человек, стоящий сто миллионов долларов, недостоин к ней прикасаться. Он для нее недостаточно хорош.

Меган рискнула приблизиться на шаг, затем сделала еще один. Но прицел все время смещался. Стук сердца перекрывал шум ветра за окнами. Даже в свои «параноидальные» дни, когда она только-только переехала сюда и мысленно проигрывала сотни сценариев, в которых только пистолет мог спасти ее и Вуди, она не предвидела подобной ситуации. Ей и в голову не приходило, что ее сын может оказаться между нею и источником угрозы и потому стрелять будет очень опасно.

– Я вызвала полицию, – солгала она.

– Если так, тем хуже для тебя. Это была бы большая ошибка. Хотя мы все делаем ошибки. Согласна? Вот и я сделал ошибку, когда оставил пистолет у тебя в кухне, где я лакомился сиськами той горячей суки. – Он усмехнулся и покачал головой. – Нет, не ими. Это был всего лишь стейк. Там, в твоей кухне, я ел стейк. Никакого сравнения с сиськами Джастин.

Может, Шекет явился сюда под наркотой, но его поведение неоспоримо свидетельствовало о безумии. Лицевые мышцы перестали ему подчиняться и не складывались в соответствующее выражение лица. Оно постоянно дергалось, гримасничало, щурилось, криво улыбалось и хмурилось.

Его нарастающая непредсказуемость и признание в каннибализме только усилили страх Меган. Ей сдавило грудь. Дыхание стало судорожным.

– Если бы ты действительно вызвала полицию, это плохо кончилось бы для всех. Но врунья из тебя никудышная. Я чувствую запах твоего вранья столь же отчетливо, как и аромат твоей дырочки между ног. А теперь позволь рассказать, что будет дальше. Я же намерен осуществить свои фантазии. Ты и я, как это и должно было быть. Ты знаешь, где находится моя правая рука?

– Отойди от него!

– Ты знаешь, где находится моя правая рука? – закричал Шекет, и его глаза как-то странно блеснули.

– На лице моего сына, – ответила Меган.

– Но ты не видишь, где именно. Твой дебил лежит с закрытыми глазами. Мой большой палец касается его правого века, а указательный – левого. Меган, тебе хватает воображения это представить? Я могу вдавить свои пальцы посильнее и поглубже, и через пару секунд он лишится глаз. Тогда он будет немым, слепым, тупым и трижды бесполезным. – Левая рука Шекета легла на затылок Вуди, чтобы не дать тому вывернуться. – Хочешь, чтобы я выдавил ему глаза, или предпочтешь остаться там, где стоишь, и обсудить варианты?

– Гнусный подонок. Если сделаешь ему больно, тебе не жить.

– Ах, Меган, Меган, Меган. Ты не в том положении, чтобы мне грубить. Хотя бы раз сойди со своей лошадки высокомерия.

Меган не отваживалась подойти еще на шаг. Она по-прежнему не стреляла. В ушах шумело от бешеного прилива крови.

– Меган, ты хочешь выстрелить? Так стреляй, не стесняйся. – Он думал, что ее пистолет не заряжен. Если она выстрелит и промахнется, Шекет ослепит Вуди. – Тебе везет по жизни? – спросил он.

– Нет.

– Ты по-прежнему думаешь, будто ты лучше меня?

– Я никогда не говорила, что я лучше тебя.

– Но ты так думала. Не ври мне. Я чую запах твоего вранья. Будь со мной правдивой, иначе за вранье расплатится твой дурковатый отпрыск.

– Хорошо. Да, я думала, что я лучше тебя.

– Вот так. А ведь я уже давно гощу в твоем уютном домике. Весь вечер. Я делал все, что хотел, а ты даже не догадывалась. Ну как, ты по-прежнему думаешь, что ты лучше и умнее меня?

– Нет.

– Скажи об этом.

– Я не думаю, что лучше тебя. Или умнее.

– Надеюсь, ты говоришь правду. Ради твоего дурачка я надеюсь, что ты мне не врешь. А еще я надеюсь, что ты усвоила урок и смирила гордыню. Я чувствую, как под веками движутся его глаза. Как у спящего, когда он видит сны. Быстрые движения глаз. Мне нужно, чтобы ты исполнила три моих требования. Меган, ты меня слышишь?

– Да, я тебя слышу.

– Первое. Я хочу, чтобы ты отложила пистолет. Второе. Я хочу, чтобы ты сняла с себя всю одежду. И третье: я хочу, чтобы ты легла на кровать и раздвинула для меня свои длинные красивые ножки.

– Здесь?

– Разумеется, здесь. Беспокоишься, что это дурно подействует на твоего малыша? – На лице Шекета вновь появилась подростковая ухмылка. – Твой дурачок даже не поймет, чем мы занимаемся. Будет себе лежать, посасывая палец, пока мы будем делать другого малыша, получше и посмышленее. Нового ребенка для нового грядущего мира.

– Не делай ему больно.

– А ты не вынуждай меня делать больно этому маленькому отродью Джейсона. Меган, ты понимаешь, с каким удовольствием я бы над ним поиздевался?

– Думаю, что да.

– Ради тебя… только ради тебя я не сделаю больно маленькому придурку. Мы с тобой здесь и сейчас заключим сделку. Ты не настолько умна, как тебе казалось. Ты думаешь, будто кое-что знаешь, но ты этого не знаешь.

Вероятно, Шекет намекал, что она не знает о патронах, вынутых им из ее пистолета. Он дразнил Меган. Он хотел, чтобы она нажала на курок, хотел насладиться ее растерянностью и отчаянием, когда пистолет просто щелкнет.

– Куда мне положить пистолет? – спросила она.

– На кровать. Предупреждаю, Меган: будь предельно осторожна. Вздумаешь устроить какой-нибудь трюк, убедишься, как это плохо скажется на тебе и на нем. Твоя уловка кончится ничем, а я лишу твоего сыночка глаз, и груз вины за его слепоту ляжет на тебя до конца твоих дней.

Момент настал. Вуди был его щитом, даже если Шекет и считал, что ему не нужны никакие щиты. Он обладал звериной хитростью. Ближайшая минута – ее единственный шанс для выстрела.