— Видишь?
— Потолстела? — предположил я наугад.
— Дурак! Пижама!
Она была в фиолетово-розовой пижаме, такой яркой, что глаза начинали болеть.
— Моя собственная! — пояснила Наська, видя, что я не понимаю. — Только моя! И тапочки мои!
Я подумал, что в Гнезде — то ли из каких-то воспитательных соображений, то ли по причине пренебрежения модой и гигиеной, ни у кого из куколок не было собственной одежды. И кивнул:
— Шикарно. Если ещё добавить единорогов…
— Фу, отстой! Это для примерных девочек!
Из спальни вышла мама, сонная и в халате. Я смущённо посмотрел на неё.
— Максим! — воскликнула мама.
— Мам, я занят был, не получалось никак позвонить…
— Ты совсем худой, ты нормально питался?
Я сглотнул и честно ответил:
— Как-то больше на бегу… Лопал всякую гадость.
В общем — меня усадили завтракать. Мама сделала омлет, гордо сообщив, что яйца стали выдавать в государственных продуктовых заказах. Отец буркнул что-то вроде «а жизнь-то налаживается», но тоже от омлета не отказался.
Я сидел, ел, пил чай и медленно отмякал.
Будто ничего не случилось!
Не надо мне никаких кристаллов, смыслов и галактических проблем. И сингулярности вашей не надо. Оставьте нас в покое и грызите друг друга, сколько влезет…
Можно ли отдать кристалл за обещание оставить Землю в покое?
Ну или хотя бы всех, кто мне дорог?
…Нет, наверное, обещание мне дадут. И Прежний, и Инсек.
Только веры им — ни на грош.
Никому нельзя верить, это я уже понял. Они не люди, не тэни, ни безумные лавли. Им наши желания и просьбы — по барабану…
— Максим, ты что, вырос?
Я посмотрел на маму, обречённо вздохнул и перестал сутулиться.
— Да. Немного.
— Это как?
— Из-за работы! — выпалила Наська. — Гнёзда так влияют. Сейчас даже хотят разрешить людям-лилипутам и прочим людям маленького роста…
Мама вздохнула и отмахнулась:
— Не нравится мне это… Максим, ты опять куда-то поедешь?
— Не знаю. Может быть, — сказал я и поймал тревожный взгляд Наськи. — Но пока дома.
— Скажи… это какая-то государственная работа? — осторожно спросила мама. — Или… самодеятельность?
— Государственная, — вынужденно соврал я. — Рассказать не могу, извини.
— Тогда другое дело, — мама сразу успокоилась. — Что я, не понимаю? Подписку давал? Но с отцом ты обязательно посоветуйся, что и как. У него допуск есть, третьего уровня, но всё-таки…
Я посмотрел на отца, тот едва заметно кивнул.
Что он матери-то наговорил?
Какую удивительную работу мне придумал?
— Спасибо за завтрак, — сказал я. — Пойду сейчас, надо с начальством встретиться.
— Я с тобой, — сказала Наська твёрдо.
Мама вопросительно глянула на меня — и я кивнул.
В подъезде, конечно, был бардак. И следы нашей схватки на лестнице… Я с удивлением обнаружил, что мой разрезанный на две части плащ сросся, встряхнул его и надел. Наська сказала «ого» и внимательно осмотрела след на стене, оставшийся после уничтожителя. Контуры шестилапого монстра слабо, но угадывались. Я покачал головой, и мы пошли дальше.
Андреич сидел в своём закутке, прижимая к лицу упаковку замороженных куриных наггетсов. На меня он глянул с укором, явно связав воедино моё появление и налёт. Я неловко развёл руками, решив, что говорить с ним сейчас не стоит.
— К полковнику поедем? — спросила Наська, когда мы вышли.
— В Гнездо пойдём, — ответил я. — Сами придут. Только надо позвонить.
— Тут есть таксофон на углу.
— Знаю.
— Я тоже всё тут уже знаю. И в «Рэдку» хожу. Сказала, что я твоя приёмная сестра, меня не гонят, зовут Занозой. Я твои поисковые очки взяла, ничего? У меня получается, я вчера орак нашла! Мелкий только… Расскажешь, где ты был? На Саельме? Ещё где-то?
Я засмеялся.
На миг мне стало совсем хорошо.
— В Гнезде расскажу. Всем сразу.
Мы подошли к таксофону, и я хлопнул себя по лбу.
— Балбес, у меня же денег нет…
Наська похлопала себя по карману джинсов. Гордо сказала:
— Не бойся, у меня мелочи полный карман!
Я взял у неё с ладошки монеты, вошёл в будку.
— Полковнику? Тёте Лене?
Я кивнул, глядя на кнопки и не решаясь снять трубку.
— Всем позвонишь?
Сняв трубку, я набрал номер общежития, где жила Милана. Вахтёры не очень-то любят звать жильцов, а у неё в комнате телефона не было. Но я подумал, что если я представлюсь сотрудником отдела «Экс», то вахтёр, от греха подальше, оторвёт задницу от кресла и сходит за ней.
Первым приехал Лихачёв.
Я болтался в вестибюле, в ожидании своей команды. Незнакомая стража стояла у входа, против обыкновения — с оружием. Я узнал плазмомёт: военная модель с двумя энергетическими фокусами, стандартное оружие Изменённых. Всё живое боится огня.
Интересно, это теперь обычная практика или в честь моего возвращения?
Стража кивнула мне, но в разговоры не вступала. Я не настаивал. Бродил по мягкому полу, заваленному рухлядью. Размышлял. Спустилась Наська, села в сторонке на пол, открыла книжку и принялась читать — временами поглядывая на меня, будто опасаясь, что я исчезну.
Потом ко мне подошла жница — её я узнал. Та самая девочка, что прыгала из окна, чтобы разбиться и попасть в Изменённые, девочка с потенциалом хранителя…
— Можно с тобой поговорить, Макс? — она сразу взяла быка за рога.
— Конечно. — Я попытался вспомнить её имя, не смог, и всем лицом изобразил внимание.
— Я будущий хранитель, — сказала она.
— Знаю.
— Уже была бы ей. Дарина не хочет передавать пост.
— Она передаст, — успокоил я.
— Всё это неправильно… — жница посмотрела на Наську с каким-то лёгким удивлением и даже неприязнью. — Куколки, которые становятся обратно людьми. Стража с боевым оружием. Люди в Гнезде. Интриги. Это не на пользу нашему долгу.
— Немного осталось уже, — ответил я. — Потерпи.
Жница кивнула.
— Нам нельзя обращаться к Инсеку напрямую. Но ситуация особая…
— Потерпи, — повторил я. — Скажи, ты действительно рисковала жизнью, чтобы стать Изменённой?
— Потолстела? — предположил я наугад.
— Дурак! Пижама!
Она была в фиолетово-розовой пижаме, такой яркой, что глаза начинали болеть.
— Моя собственная! — пояснила Наська, видя, что я не понимаю. — Только моя! И тапочки мои!
Я подумал, что в Гнезде — то ли из каких-то воспитательных соображений, то ли по причине пренебрежения модой и гигиеной, ни у кого из куколок не было собственной одежды. И кивнул:
— Шикарно. Если ещё добавить единорогов…
— Фу, отстой! Это для примерных девочек!
Из спальни вышла мама, сонная и в халате. Я смущённо посмотрел на неё.
— Максим! — воскликнула мама.
— Мам, я занят был, не получалось никак позвонить…
— Ты совсем худой, ты нормально питался?
Я сглотнул и честно ответил:
— Как-то больше на бегу… Лопал всякую гадость.
В общем — меня усадили завтракать. Мама сделала омлет, гордо сообщив, что яйца стали выдавать в государственных продуктовых заказах. Отец буркнул что-то вроде «а жизнь-то налаживается», но тоже от омлета не отказался.
Я сидел, ел, пил чай и медленно отмякал.
Будто ничего не случилось!
Не надо мне никаких кристаллов, смыслов и галактических проблем. И сингулярности вашей не надо. Оставьте нас в покое и грызите друг друга, сколько влезет…
Можно ли отдать кристалл за обещание оставить Землю в покое?
Ну или хотя бы всех, кто мне дорог?
…Нет, наверное, обещание мне дадут. И Прежний, и Инсек.
Только веры им — ни на грош.
Никому нельзя верить, это я уже понял. Они не люди, не тэни, ни безумные лавли. Им наши желания и просьбы — по барабану…
— Максим, ты что, вырос?
Я посмотрел на маму, обречённо вздохнул и перестал сутулиться.
— Да. Немного.
— Это как?
— Из-за работы! — выпалила Наська. — Гнёзда так влияют. Сейчас даже хотят разрешить людям-лилипутам и прочим людям маленького роста…
Мама вздохнула и отмахнулась:
— Не нравится мне это… Максим, ты опять куда-то поедешь?
— Не знаю. Может быть, — сказал я и поймал тревожный взгляд Наськи. — Но пока дома.
— Скажи… это какая-то государственная работа? — осторожно спросила мама. — Или… самодеятельность?
— Государственная, — вынужденно соврал я. — Рассказать не могу, извини.
— Тогда другое дело, — мама сразу успокоилась. — Что я, не понимаю? Подписку давал? Но с отцом ты обязательно посоветуйся, что и как. У него допуск есть, третьего уровня, но всё-таки…
Я посмотрел на отца, тот едва заметно кивнул.
Что он матери-то наговорил?
Какую удивительную работу мне придумал?
— Спасибо за завтрак, — сказал я. — Пойду сейчас, надо с начальством встретиться.
— Я с тобой, — сказала Наська твёрдо.
Мама вопросительно глянула на меня — и я кивнул.
В подъезде, конечно, был бардак. И следы нашей схватки на лестнице… Я с удивлением обнаружил, что мой разрезанный на две части плащ сросся, встряхнул его и надел. Наська сказала «ого» и внимательно осмотрела след на стене, оставшийся после уничтожителя. Контуры шестилапого монстра слабо, но угадывались. Я покачал головой, и мы пошли дальше.
Андреич сидел в своём закутке, прижимая к лицу упаковку замороженных куриных наггетсов. На меня он глянул с укором, явно связав воедино моё появление и налёт. Я неловко развёл руками, решив, что говорить с ним сейчас не стоит.
— К полковнику поедем? — спросила Наська, когда мы вышли.
— В Гнездо пойдём, — ответил я. — Сами придут. Только надо позвонить.
— Тут есть таксофон на углу.
— Знаю.
— Я тоже всё тут уже знаю. И в «Рэдку» хожу. Сказала, что я твоя приёмная сестра, меня не гонят, зовут Занозой. Я твои поисковые очки взяла, ничего? У меня получается, я вчера орак нашла! Мелкий только… Расскажешь, где ты был? На Саельме? Ещё где-то?
Я засмеялся.
На миг мне стало совсем хорошо.
— В Гнезде расскажу. Всем сразу.
Мы подошли к таксофону, и я хлопнул себя по лбу.
— Балбес, у меня же денег нет…
Наська похлопала себя по карману джинсов. Гордо сказала:
— Не бойся, у меня мелочи полный карман!
Я взял у неё с ладошки монеты, вошёл в будку.
— Полковнику? Тёте Лене?
Я кивнул, глядя на кнопки и не решаясь снять трубку.
— Всем позвонишь?
Сняв трубку, я набрал номер общежития, где жила Милана. Вахтёры не очень-то любят звать жильцов, а у неё в комнате телефона не было. Но я подумал, что если я представлюсь сотрудником отдела «Экс», то вахтёр, от греха подальше, оторвёт задницу от кресла и сходит за ней.
Первым приехал Лихачёв.
Я болтался в вестибюле, в ожидании своей команды. Незнакомая стража стояла у входа, против обыкновения — с оружием. Я узнал плазмомёт: военная модель с двумя энергетическими фокусами, стандартное оружие Изменённых. Всё живое боится огня.
Интересно, это теперь обычная практика или в честь моего возвращения?
Стража кивнула мне, но в разговоры не вступала. Я не настаивал. Бродил по мягкому полу, заваленному рухлядью. Размышлял. Спустилась Наська, села в сторонке на пол, открыла книжку и принялась читать — временами поглядывая на меня, будто опасаясь, что я исчезну.
Потом ко мне подошла жница — её я узнал. Та самая девочка, что прыгала из окна, чтобы разбиться и попасть в Изменённые, девочка с потенциалом хранителя…
— Можно с тобой поговорить, Макс? — она сразу взяла быка за рога.
— Конечно. — Я попытался вспомнить её имя, не смог, и всем лицом изобразил внимание.
— Я будущий хранитель, — сказала она.
— Знаю.
— Уже была бы ей. Дарина не хочет передавать пост.
— Она передаст, — успокоил я.
— Всё это неправильно… — жница посмотрела на Наську с каким-то лёгким удивлением и даже неприязнью. — Куколки, которые становятся обратно людьми. Стража с боевым оружием. Люди в Гнезде. Интриги. Это не на пользу нашему долгу.
— Немного осталось уже, — ответил я. — Потерпи.
Жница кивнула.
— Нам нельзя обращаться к Инсеку напрямую. Но ситуация особая…
— Потерпи, — повторил я. — Скажи, ты действительно рисковала жизнью, чтобы стать Изменённой?