11 ноября, 13.04 по восточному времени



ЭТО ПРОРЫВ: МИНИСТР ПРОСВЕЩЕНИЯ МАДЛЕН СИНКЛЕР ВЫНУЖДЕНА ОТВЕЧАТЬ НА ГНЕВНЫЕ НАПАДКИ ОБЩЕСТВЕННОСТИ


«Я понятия ни о чем не имела, — заявила министр Синклер сегодня утром на пороге своего кабинета. — По всей видимости, все это результаты деятельности некой оппозиционной фракции, на которую мы, к сожалению, вовремя не обратили внимания. От имени министерства я выражаю искреннюю благодарность доктору Фэрчайлд за то, что она пролила свет на эту проблему». Синклер, как всегда облаченная в свой ярко-синий деловой костюм, сказала также, что ей абсолютно ничего не известно о…





____________________



Из Твиттера, понедельник, 11 ноября,



14.53 по восточному времени


@Sec_Ed_Sinclair Ты украла моих детей, и я надеюсь, что ты отправишься в ад. #ВернитеИхНазад#БольшеНикакогоЖелтого





____________________



«Нью-Йорк таймс», вторник, 12 ноября



НАЛЕТ НА ПОСЛЕДНЮЮ ИЗ 46 ЖЕЛТЫХ ШКОЛ


По мере того как хештег #ВернитеИхНазад, созданный некой актрисой, а ныне активисткой этого движения, продолжает завоевывать медиапространство, срочно созданная команда, состоящая из высших федеральных чиновников, объявила о необходимости немедленно удалить из государственной школы-интерната в городе Уинфилд, Канзас, более сотни учащихся младших классов. Здание школы, построенное в конце девятнадцатого века, вместе с прилегающей к нему территорией ранее использовалось в штате Канзас как государственная лечебница для душевнобольных, где также велось обучение определенным навыкам детей с отставанием в развитии. Затем в 1930 году лечебница сменила свое название, превратившись в Государственное специальное училище. А с 1998 года это учреждение использовалось в качестве коррекционного. И вот ныне его деятельность была решительно осуждена. Рой Толливер, руководивший операцией в Уинфилде, опубликовал заявление, в котором аттестовал условия «обучения» в этой коррекционной школе как «находящиеся значительно ниже приемлемого уровня». Мы взяли интервью у одной из учениц выпускного класса Джудит (Джуди) Грин, а также у ее одноклассницы Сабрины Фокс. «Это никакая не школа! — сразу заявила Джуди Грин. — Может, по утрам у нас и был час или два нормального классного времени. Но остальную часть дня мы проводили на кукурузных полях». Сабрина Фокс, которая, кстати, постоянно заботилась о девятилетней Фредерике Фэрчайлд (дочери заместителя министра образования Малколма Фэрчайлда), которая прибыла в эту школу на прошлой неделе, дополнила картину: «И эта маленькая девочка тоже целыми днями собирала кукурузу. Можете вы в это поверить? Собирала кукурузу вручную! Словно у нас машин для этого нет!» И она, взяв руку своей маленькой подопечной, показала всем ее запястье, покрытое синяками, и пояснила: «Если собираешь недостаточно быстро, тебя силой заставляют работать быстрее. Понимаете, у них для этого есть и надсмотрщики, и охрана, и…»





____________________



Из журнала «Форбс», онлайн, вторник,



12 ноября, 10.00 по восточному времени


Представители федерального Института геники и организации «Здоровье женщины», являющейся, по сути дела, филиалом института, подтвердили, что обе организации будут искать защиты согласно главе 11-й Закона о банкротстве. Ранее в этом году Институтом геники была начата кампания особого пренатального обслуживания, что в настоящий момент представляется хорошо рассчитанной попыткой объединить такие услуги, как генетическое тестирование и абортирование «неподходящего» плода в полном соответствии с программой компании «Достойная семья», сумевшей объединить немалое количество обывателей в некую разновидность движения, которое многие эксперты ныне считают аналогичным тому помешательству на евгенических исследованиях, которые были столь популярны в начале двадцатого века. Петра Пеллер, председатель общества «Достойная семья» и генеральный директор Института геники, в настоящее время никаких комментариев не дает и вообще совершенно недоступна, однако некий близкий к ней источник сообщил нам…





____________________



Из Фейсбука Сары Грин, вторник,



12 ноября, 17.16 по восточному времени



Да, мне угрожали, в том числе и убийством. Я получала письма, полные ненависти. Я хочу, чтобы это прекратилось, поскольку отныне я никак не связана с компанией «Достойная семья». И это мой последний пост. Благодарю вас за то, что вернули мою дочь домой.





____________________



«Вашингтон пост», среда, 13 ноября



СЕМЬИ ВОССОЕДИНИЛИСЬ — НО КАКОЙ ЦЕНОЙ?


Статья Бониты Гамильтон



Шестнадцатилетняя Энн Фэрчайлд должна была бы предвкушать субботнюю вечеринку с танцами, но вместо этого она бодрствует, сидя в больничной палате у постели матери, находящейся в критическом состоянии. «Я понимала, что тут что-то не так, — говорит Энн Фэрчайлд, вытирая слезы, — потому и подобрала пароль к лэптопу моего отца. Как только он это обнаружил, то сразу же отправил меня в дом к Петре Пеллер. А я всего лишь хотела вернуть домой мою маму и мою сестру». В больничной палате вместе с Энн находится ее прабабушка Мария Фишер. «Надеюсь, ничего подобного больше не повторится, — вздыхает Фишер, — хотя, конечно, так мы и в прошлый раз говорили». Сейчас вся семья Фишер воссоединилась, как ни печально это сознавать, у постели тяжело больной Елены. И Мария Фишер, которая эмигрировала из Германии, когда ей было всего двадцать лет и которая до сих пор занимается изобразительным искусством, поясняет свои слова…





____________________



Из сообщений CNN, среда,



13 ноября, 8.22 по восточному времени


Невероятно! Министр образования подает в отставку.





____________________



Из Твиттера, среда, 13 ноября,



8.23 по восточному времени


Динь-дон, эта сука ушла в отставку! #ВернитеИх Назад#БольшеНикакогоЖелтого#НикогдаБольше





Глава семьдесят пятая




Я получила свои пятнадцать минут славы и все их полностью проспала. Папа читал мне заголовки газет за три дня, подчеркивая самое главное, а мама тем временем пыталась влить в мое иссохшее тело — хотя бы микроглотками! — какое-то количество воды. Не знаю, как именно звучит тело, когда оно ссыхается, но чувствовала я себя именно так — не просто высохшей, а какой-то пересохшей, ослабевшей до предела, с хрустом и треском разваливающейся на куски.

Ома, заполучив Фредди в полное свое распоряжение, устроилась на кушетке у окна и усадила девочку к себе на колени. Она укачивала ее, пела ей какие-то колыбельные по-немецки и упорно ее удерживала, хотя Фредди раз десять пыталась вывернуться и ускользнуть. И это продолжалось с самого утра, когда мои родители привели обеих девочек ко мне в палату.

— Отпусти ее, Ома. Пусть подойдет, если хочет, — сказала я бабушке.

Фредди буквально набросилась на меня, как делала когда-то в раннем детстве. Энн пыталась хоть немного ее удержать, но не сумела. Раньше я обычно просто отпихивала девчонок, если они становились чересчур липучими и надоедливыми, а мое терпение подходило к концу после целого дня «работы мамой», и мне еще нужно было доделать кое-какие школьные дела, и я уже устроилась в кресле, положив нужные бумаги на колени. Но это вовсе не означало, что я мало люблю своих драгоценных дочерей. Просто бурную любовь к ним я была способна демонстрировать только в определенном количестве и в течение определенного времени. Теперь же мне хотелось делать это вечно.