Но это могло быть чувство вины. Он не имел ни возможности вырастить их, ни храбрости, чтобы позволить Конклаву сменить его на лучшего опекуна. Впрочем, кто бы разлучил их? Никто, наверное. Семья должна быть вместе.

Дверь у подножия лестницы заскрипела. Артур обернулся с нетерпением. Возможно, Джулиан подумал, что его план безумен и вернулся. Лунная дорога была опасной. Само море было полно коварства. Он вырос возле моря, в Корнуолле, и он вспомнил его монстров. И горькая вода, как брызги крови; и гребни как клыки, что тело уничтожают.

Или, возможно, там никогда не было монстров. Девушка появилась на верхней ступеньке и спокойно посмотрела на него. Ее волосы были собраны на затылке так туго, что кожа казалась натянутой. Она наклонила голову, заходя в тесную, грязную комнату, в которой были заклеены окна. В её лице было что-то, что вызвало вспышку в памяти.

Что-то такое, что холодный ужас пронзил его насквозь. Он сжал подлокотники своего кресла, его разум вел пустой разговор с кусочками старой поэзии. Пугает кожа белизной, то жизнь по смерти, дух ночной…

― Артур Блэкторн, я полагаю? ― сказала она со скромной улыбкой. ― Я — Зара Дирборн. Я полагаю, вы знали моего отца.





* * *


Эмма тяжело приземлилась на густую траву, В объятья Джулиана. Мгновение он лежал над ней, уперев локти в землю, его бледное лицо сияло в лунном свете. Воздух вокруг них был холодным, в то время как его тело отдавала теплом. Она почувствовала, как вздымается его грудь, он сделал резкий вдох, из-за чего его дыхание прошло по ее щеке, так как он быстро отвернул свое лицо от нее. Спустя мгновение он был на ногах, наклонился, чтобы помочь ей встать. Но она вскочила прямо на ноги, осматривая местность, чтобы увидеть, что они стояли на поляне, окруженной деревьями. Лунный свет был достаточно ярким, чтобы Эмма могла разглядеть, что трава была темно-зеленая, деревья увешаны фруктами, которые были ярких цветов: фиолетовые сливы, красные яблоки, фрукты в форме звезд и роз, которые Эмма даже не знала. Марк и Кристина тоже были там, под деревьями.

Марк закатал рукава своей рубашки и держал руки так, словно впитывал этот чарующий воздух всем своим телом. Он наклонил голову назад, приоткрыв рот; Эмма, глядя на него, покраснела. Было в этом что-то интимное, как будто она наблюдает за кем-то, кто воссоединился с возлюбленным.

― Эмма, ― вздохнула Кристина. ― Смотри. — Она указала вверх, на небо.

Звезды были разные. Они создавали на небосводе диковинные узоры, коих Эмма ранее не видела, и имели льдисто-голубые, морозно-зеленые, мерцающе-золотые, блестяще-серебряные цвета.

― Это так красиво, ― прошептала она. Она увидела, что Джулиан смотрит на нее, но Марк был тем, кто заговорил. Он, казалось, привык к такой обстановке в землях фейри ночью, но до сих пор выглядел немного удивленным, словно воздух волшебной страны был вином, и он был слишком пьян.

― Охота иногда скакала по небу фейри, ― сказал он. — В небе звезды похожи на дробленую пыль драгоценных камней — порошкообразный рубин, сапфир и алмаз.

― Я знала об этих звездах, ― сказала Кристина с тихим трепетом в голосе. ― Но я никогда не думала, что увижу их своими глазами.

― Нам стоить отдохнуть? ― спросил Джулиан. Он скитался по краю поляны, вглядываясь между деревьями. Подобные вопросы были его коньком. ― Восстановим силы для завтрашнего путешествия?

Марк покачал головой.

― Мы не можем. Мы должны идти всю ночь. Я знаю, как ориентироваться в землях по звездам.

― Значит, нам понадобятся руны энергии. — Эмма протянула руку Тине. Это не было преднамеренным оскорблением, брошенным Джулсу — руны, которые наносит ваш парабатай, всегда были мощнее, но она все еще ощущала неловкость после их совместного падения. Она все еще чувствовала внутреннее влечение, когда его дыхание коснулось ее щеки. Ей было нужно, чтобы он не находился рядом с ней сейчас, чтобы не видел, что творится в ее глазах, потому как ее взгляд был похож на тот, который был у Марка, когда он наслаждался небом в землях фейри.

Прикосновения Кристины были теплыми и успокаивающими, ее стило быстрое и умелое, его кончик прорисовал форму руны энергии на предплечье Эммы. Закончив, она отпустила запястье подруги. Эмма ждала обычной тревоги, жгучей жары, как после двойной дозы кофеина.

Ничего не произошло.

― Она не работает, ― сказала она, нахмурившись.

― Дай посмотреть, ― Кристина шагнула вперед. Она взглянула на кожу Эммы, и ее глаза расширились. ― Смотри.

Руна, которая ранее была черной, словно чернила, сначала начала бледнеть, исчезая, как тающий иней. И уже через несколько секунд она слилась с кожей Эммы.

― Какого…? ― начала Эмма. Но Джулиан уже повернулся к Марку.

― Руны, ― сказал он. ― Они не работают в этих землях?

Марк удивленно посмотрел.

― Мне никогда не приходило в голову, что они не будут работать, ― ответил он. ― Никто никогда не упоминал об этом.

― Я изучала фейри годами, ― сказала Кристина. ― Я никогда не видела, чтобы где-то говорилось о том, что руны не работают в Землях.

― Когда ты в последний раз пытался использовать руну здесь? ― спросила Эмма Марка.

Он покачал головой, белокурые кудри упали ему на глаза. Он пригладил их обратно тонкими пальцами.

― Я не могу вспомнить, ― ответил он. ― У меня не было стило, они сломали его, но мой ведьмин огонь всегда работал.

Он порылся в кармане и вынул круглый, полированный рунный камень. Они все смотрели, затаив дыхание, как он поднял руку, в ожидании света, который должен был ярко сиять с его ладони.

Ничего не произошло.

С кротким проклятием, Джулиан достал один из его клинков серафима из-за пояса. Адамас тускло блеснул в лунном свете. Он повернул его так, чтобы клинок лег плашмя, отражая разноцветный блеск звезд.

― Михаил, ― произнес он. Что-то зажглось внутри лезвия — короткий, тусклый блеск. Потом он исчез. Джулиан уставился на него. Клинок серафимов, который не работал здесь, был не больше, чем просто пластиковый нож: с тупым лезвием, тяжелым и коротким.

Резким движением руки Джулиан отбросил клинок в сторону. Он проскользнул по траве. Джулс поднял глаза. Эмма почувствовала, как он старается сдержать себя. В ней это ощущалось сильным давлением, которое не давала возможности дышать полной грудью.


― Итак, ― сказал он. ― Мы собираемся в путешествие по волшебной стране, в место, где Сумеречных охотников не жалуют: они могут полагаться только на звезды, чтобы ориентироваться, а также не могут использовать руны, клинки серафимов или даже ведьмин огонь. Что-то типа этого?

― Я бы сказал, что ситуация именно такая, ― сказал Марк.

― Кроме того мы направляемся в Неблагой двор, ― добавила Эмма. ― Который должен быть как в фильмах ужасов, которые любит Дрю, но менее забавный.

― Тогда мы отправимся в ночь, ― сказала Кристина. Она указала вдаль. ― Есть несколько достопримечательностей, которые я видела на картах. Вы видите эти хребты вдалеке, на фоне неба? Я думаю, что это Шипастые горы. Земли Неблагих лежат в их тени. Это не так далеко.

Эмма могла видеть, как Марк расслабился, услышав разумный голос Тины. Но на Джулиана это похоже не сработало. Его челюсть была плотно сжата, руки прочно стиснуты в кулаки.

По его виду можно было догадаться, что он рассердился, но не показывал этого. Люди думали, что он был тихим и спокойным, но это была не правда. Эмма вспомнила, что она когда-то читала: что у вулканов были прекрасные зеленые склоны, самые красивый и спокойный вид, потому что огонь, пульсировавший сквозь них, сохранял свои земли от промерзания.

Но когда они вспыхивали — страдали земли на многие мили.

― Джулс, ― позвала она. Он взглянул на нее; ярость заблестела в его глазах. ― У нас может не быть ведьминого огня, или рун, но мы все-таки Сумеречные охотники. Со всем этим. Мы можем сделать это. Мы можем.

Ей казалось, что она произнесла корявую речь, но она увидела, как огонь гаснет в его глазах.

― Ты права, ― сказал он. ― Прости.

― А я извиняюсь за то, что притащил вас всех сюда, ―сказал Марк. ― Если бы я знал про руны, но должно быть что-то недавно случилось, очень…

― Не ты притащил нас сюда, ― сказала Кристина. ― Мы последовали за тобой. И все мы прошли чрез врата не только из-за тебя, а и из-за того, что сказал нам пука, разве не так?

Кого ты любила и потеряла.

― Все именно так для меня, ― сказала Эмма. Она взглянула на небо. ― Мы должны идти. Утро, скорее всего, настанет через несколько часов. И если у нас нет рун энергии, мы должны получить нашу энергию по старинке.

Марк выглядел озадаченным.

― Наркотики?

― Шоколад, ―сказала Эмма. ― Я принесла шоколад. Марк, откуда у тебя вообще такие мысли?

Марк криво улыбнулся, пожав одним плечом.

― Юмор фейри?

― Я думал, что феи, в основном, шутят над другими и разыгрывают примитивных, ― сказал Джулиан.

― Иногда они рассказывают очень длинные, рифмованные рассказы и думают, что это смешно, ―сказал Марк. ― Но я должен признать — я никогда не понимал, почему.

Джулиан вздохнул.

― Это на самом деле звучит хуже, чем все остальное, что я слышал о Неблагом дворе.

Марк бросил благодарный взгляд Джулиану, словно говоря, что он понял, что его брат взял под контроль свое самообладание в частности ради него, ради всех них, так что с ними все будет хорошо. И они могли продолжать свой путь и найти Кирана, а Джулиан их поведет, так же, как и всегда.

― Пойдем, ― сказал Марк, поворачиваясь. ― С этого место мы начнем свое путешествие, возможно, осталось уже не так много времени до рассвета.

Марк направился в тень между деревьями. Туман оседал на ветках. Листья тихо шелестели на ветру над их головами. Джулиан двинулся вперед, чтобы идти рядом с братом, Эмма слышала, как он спрашивал, ― Каламбуры? По крайней мере, обещай мне, что не будет каламбуров.

― Способ, с помощью которого мальчики выражают любовь друг к другу, очень странный, ― сказала Кристина, когда она и Эмма нырнули под ветку. ― Почему они не могут просто сказать это? Неужели это так сложно?

Эмма усмехнулась.

― Я люблю тебя, Тина, ― сказала она. ― И я рада, что ты можешь посетить земли фейри, даже если это визит при странных обстоятельствах. Может быть, ты сможешь найти горячего парня фейри и забыть о Неидеальном Диего.

Кристина улыбнулась.

― Я тоже люблю тебя, Эмма, ― сказала она. ― А может и найду.





* * *


Количество жалоб Кита на Сумеречных охотников уже было достаточно большим, и поэтому он начал записывать их. Глупый темпераментный народ, написал он , не позволяют мне пойти домой и забрать свои вещи. Они не говорят мне ничего о том, что значит быть Сумеречным охотником. Я буду должен поехать куда-то и тренироваться? Они не сказали мне, как долго я должен оставаться здесь, кроме «столько, сколько потребуется». Не должен ли я пойти в школу, в конце концов? Какую-нибудь школу? Они не хотят говорить о Холодном мире и о том, какой это, на самом деле, отстой. Они не позволяют мне есть печенье.

Он подумал немного, а потом зачеркнул последнее. Они разрешали ему есть печенье, просто он подозревал, что они осуждают его за это. Они, кажется, не понимают, что такое аутизм ― для них это или психическая болезнь, или терапия, или лечение. Они верят в такие вещи, как химиотерапия? Что если у меня будет рак?

Я, наверное, не заболею раком. Но что если бы заболел. Они не скажут мне, как Тесса и Джем нашли моего отца. Или почему мой отец так ненавидел Сумеречных охотников.