Кристина находилась именно там, где Эмма предполагала: она сидела так же аккуратно, как всегда, скрестив ноги, расстелив свою куртку на черепице.

— Он не пошел за мной, — сказала она, когда Эмма приблизилась. Ее черные волосы развевались на ветру, жемчужины в ушах блестели. Кулон вокруг ее шеи тоже сиял, слова выделялись ослепительным солнечным светом: «Благослови Ангел, мою силу, которая учит мои руки воевать, а пальцы — сражаться».

Эмма села на крышу рядом со своей подругой, как можно ближе. Она взяла Кристину за руку, крепко сжав ее.

— Ты имеешь в виду Диего?

Кристина кивнула. На ее лице не было следов слез; поэтому она казалась удивительно спокойной.

— Эта девушка подошла и сказала, что она его невеста, — сказала Кристина. — Я подумала, что это какая-то ошибка. Даже когда я повернулась и выбежала из комнаты, я подумала, что это была ошибка, и он пойдет за мной и все объяснит. Но он этого не сделал, а значит, он остался с ней. Значит, она действительно его невеста, и она для него важнее, чем я.

— Я не знаю, как он мог так поступить, — сказала Эмма. — Это странно. Он так сильно любит тебя — он пришел сюда из-за тебя.

Кристина издала приглушенный звук.

— Ты же недолюбливаешь его!

— Мне он нравится… ну, нравился — иногда, — сказала Эмма. — Идеальное может немного раздражать.

Но как он смотрит на тебя. Этого нельзя не заметить.

— У него есть невеста, Эмма. Даже не просто подруга. Невеста. Кто знает, как долго он был занят?

Помолвлен. Чтобы потом жениться.

— Я испорчу свадьбу, — предложила Эмма. — Я выскочу из пирога, но не сексуально. Например, с гранатами.

Кристина фыркнула и отвернулась.

— Я просто чувствую себя такой глупой, — сказала она. — Он солгал мне, и я простила его, а потом снова солгал — какая же я дура! С какой стати я думала, что он заслуживает доверия?

— Потому что ты этого хотела, — сказала Эмма. — Ты давно его знаешь, Тина, и это действительно важно.

Он долгое время был частью твоей жизни, вырезать его — это как срезать корни у растения.

Кристина долго молчала.

— Я знаю, — сказала она. — Я знаю, что ты понимаешь.

Эмма почувствовала едкую горечь в горле и проглотила ее. Ей нужно быть здесь для Кристины, а не волноваться о своих заботах.

— Когда я была маленькой, — сказала она, — мы с Джулсом приходили сюда каждый вечер на закате и ждали зеленый луч.

— Что?

— Зеленый луч. Когда солнце опустится, как только оно исчезнет, ты увидишь луч зеленого света. — Они обе посмотрели на воду. Солнце скрывалось за горизонтом, небо покраснело и потемнело.

— Если ты загадаешь желание — оно сбудется.

— Сбудется ли? — мягко заговорила Кристина, глядя на горизонт вместе с Эммой.

— Я не знаю, сказала Эмма. — Я уже загадала много желаний.

Солнце опустилось еще на несколько миллиметров. Эмма попыталась подумать, чего бы она желала.

Даже когда она была младше, она как-то поняла, что есть то, чего ты не можешь пожелать: мир во всем мире, чтобы родители были живы. Вселенная не может взять и остановить свой привычный ход только из-за тебя.

Можно пожелать только что-нибудь небольшое: сон без кошмаров, чтобы твой друг был жив и здоров, солнечный денек в день рождения.

— Ты помнишь, — сказала Эмма, — прежде, чем снова увидеть Диего, ты сказала, что мы должны вместе отправиться в Мексику? Провести там год, путешествуя?

Кристина кивнула.

— Пройдет немного времени, прежде чем я смогу уйти, — сказала Эмма. — Мне еще не будет 18-ти до зимы, но когда будет…

Уехать из Лос-Анджелеса. Провести год с Кристиной, учась, тренируясь и путешествуя.

Без Джулса. Эмма сглотнула от боли, вызванной этой мыслью. Это была боль, с которой она должна научиться жить.

— Я хочу, — сказала Кристина. Солнце в небе напоминало золотой ободок. — Я желаю этого. И возможно, я бы забыла Диего.

— Но тогда ты забудешь как хорошие, так и плохие моменты. А я знаю, что были хорошие. — Эмма дотронулась до пальцев Кристины. — Он не подходящий человек для тебя. Он недостаточно силен. Он продолжает тянуть тебя вниз и разочаровывать. Я знаю, что он любит тебя, но этого недостаточно.


— Видимо, я не единственная, кого он любит.

— Возможно, он начал встречаться с ней, чтобы попытаться забыть тебя, — сказала Эмма. — И затем он вернул тебя, хотя и не ожидал этого, и не знал, как порвать с ней.

— Какой идиот, — сказала Кристина. — Я имею в виду, если это правда, а это не так.

Эмма рассмеялась.

— Ладно, да, я не согласна. — Она наклонилась вперед. — Слушай, просто дай мне побить его. Тебе станет намного лучше.

— Эмма, нет. Не трогай его. Я серьезно.

— Я могу побить его ногами, — предложила Эмма. — Они зарегистрированы как смертоносное оружие. — Она пошевелила ими.

— Ты должна пообещать, что не тронешь его. — Кристина взглянула так сурово, что Эмма подняла свободную руку в знак согласия.

— Хорошо, хорошо, я обещаю, — сказала она. — Я не буду трогать Идеального Диего.

— И ты не будешь кричать на Зару, — сказала Кристина. — Это не ее вина. Я уверена, что она понятия не имеет, что я существую.

— Тогда мне жаль ее, — сказала Эмма. — Потому что ты одна из величайших людей, которых я знаю.

Кристина начала улыбаться. Солнце почти полностью исчезло. Год с Кристиной, подумала Эмма. Год вдали от всего, от всех, кто напоминал ей о Джулсе. Год, чтобы забыть. Только бы она смогла это вынести.

Кристина вздохнула.

— Смотри, вот она!

Небо вспыхнуло зеленым. Эмма закрыла глаза и загадала желание.





* * *


Когда Эмма вернулась в свою спальню, она с удивлением обнаружила там Марка и Джулиана, которые стояли у противоположных сторон кровати, скрестив руки на груди.

— Как она? — сказал Марк, как только дверь закрылась за Эммой. — Кристина, я имею в виду.

Его взгляд был встревоженный. Лицо Джулиана было каменным; он выглядел опустошённым и властным, что по мнению Эммы означало, что он злится.

— Она расстроена?

— Конечно, она расстроена, — сказала Эмма. — Я думаю, что не потому, что он снова был ее парнем в течение нескольких недель, а потому что они знали друг друга так долго. Их жизнь полностью переплетается.

— Где она сейчас? — спросил Марк.

— Помогает Диане и остальным приготовить комнаты для Центурионов, — сказала Эмма. — Никогда бы не подумала, что разносить простыни и полотенца заставит кого-то повеселиться, но Кристина обещала, что будем им веселье.

— В землях фейри я бы вызвал Розалеса на дуэль, — сказал Марк. — Он нарушил свое обещание, обещание любви. Мы бы встретились с ним в бою, если бы Кристина позволила мне стать ее чемпионом.

— Ну, не повезло, — сказала Эмма. — Кристина заставила меня пообещать, что я не трону его, и я держу пари, что это касается и вас двоих.

— Значит, ты говоришь, что мы ничего не можем сделать? — Марк нахмурился и в этом прослеживалась схожесть с Джулианом. Что-то было в них, подумала Эмма, хотя они и были разными — один светлым, другой темным; но в этот момент они казались больше похожими на братьев, чем в течение долгого времени.

— Мы можем помочь с комнатами, чтобы Кристина пошла спать, — сказала Эмма. — Диего заперт в одном из кабинетов с Зарой, так что не похоже, что она собирается наезжать на него.

— Мы собираемся отомстить Диего, сложив полотенца? — сказал Джулиан.

— Фактически, это не его полотенца, — заметила Эмма. — Это — полотенца его друзей.

Она направилась к выходу, оба парня неохотно пошли за ней. Было ясно, что они бы предпочли скорее смертельную схватку на лужайке, чем заправлять постели для Центурионов. Эмма и сама этого не хотела.

Джулиан была намного лучше нее в застилании постелей и стирке белья.

— Я могу присмотреть за Тавви, — предложила она. Марк пошел впереди нее по коридору; она шла рядом с Джулианом.

— Тавви спит, — сказал Джулиан. Он не упомянул, как нашел время, чтобы уложить его спать в перерывах между остальными событиями. Но это же был Джулиан. Он всегда найдет время. — Знаешь, что кажется странным?

— Что? — Сказала Эмма.

— Диего должен был знать, что его раскроют, — сказал Джулиан. — Даже если он не ожидал, что Зара прибудет сегодня с остальными Центурионами, его друзья знают о ней. Один из них упомянул бы его невесту.